Гонения на Церковь: этап репрессий (1927 – 1931 гг.)

С этого момента начинается новый этап репрессий (1927 – 1931 гг.), он совпадает с начинающейся компанией советской власти по коллективизации и индустриализации страны. Обоснованием репрессий послужила концепция усиления классовой борьбы по мере строительства социализма в условиях борьбы с мировой буржуазией. Священники теперь расстреливались как организаторы кулацко-повстанческого движения. Оренбург становится местом политической ссылки: сюда начинают прибывать первые партии политзаключенных (160 человек)¹.

29 ноября 1928 г. в Оренбургскую епархию был назначен епископ Павел (в миру Павел Андреевич Введенский) (1866–1937). При нём период относительной стабилизации государственно-церковных отношений сменился новыми репрессиями в отношении Церкви. Хлебозаготовительный кризис 1927–1928 гг. и вызванные этим экономические трудности советским руководством были обоснованы обострением классовой борьбы, а религиозные организации были объявлены контрреволюционными, препятствующими дальнейшему социалистическому строительству.

Были предприняты попытки активизировать работу Союза безбожников (с 1929 г. – Союза воинствующих безбожников). По неполным данным, в Оренбургском округе в 1928 г. действовала 61 его ячейка, состоящая из 2560 членов². Однако точного учёта количества членов Союза не велось. Многие ячейки к этому времени распались или функционировали формально, членские взносы не поступали, антирелигиозной литературы недоставало, обстановка в религиозных организациях не изучалась, подготовленных кадров антирелигиозных работников было мало. Работа антирелигиозных кружков не носила плановый характер. Определённая активизация происходила только в периоды проведения антирелигиозных кампаний³.

Своеобразным катализатором процесса закрытия культовых учреждений стало постановление ВЦИК, принятое 17 сентября 1928 г. В нём говорилось о необходимости передачи пустующих церквей, монастырей и мечетей под культурно-просветительские учреждения. В результате местными советами инициировалось проведение собраний рабочих коллективов, жителей тех территорий или населённых пунктов, где располагались молитвенные здания, в ходе проведения которых принимались решения о переоборудовании культовых сооружений под культурно-просветительские учреждения. В реальности чаще всего острой необходимости для этого не было. Большинство закрытых храмов, мечетей, молитвенных домов и пр. использовались под самые различные хозяйственные нужды. Некоторые здания пустовали и вообще не находили никакого применения. Закрытие культовых сооружений сопровождалось массовыми арестами духовенства. Действующие служители культа облагались повышенными налогами.

С целью «справедливого» распределения молитвенных зданий Губисполком в октябре 1927 г. расторгнул договор со староцерковной общиной и заключил новый договор с обновленческой общиной на право пользования Дмитриевской церковью в г. Оренбурге. При этом обновленцы пользовались расположенными рядом Михайловской и Пантелеимоновской церквами. Последняя, из-за малочисленности общины оставалась пустующей. Бывшая община староцерковников Дмитриевской церкви обратилась в августе 1928 г. в губадмотдел с просьбой предоставить им Пантелеимоновскую церквь, но получила отказ. В сентябре 1928 г. Оренбургским окрисполкомом Пантелеимоновская церковь была закрыта⁴.

В мае 1928 г. губернским административным отделом было обследовано здание церкви, расположенной на территории бывшего Успенского монастыря в г. Оренбурге.

В результате в горисполком было направлено письмо о передаче здания храма школе воздушного боя и бомбометания. Сам монастырь был закрыт ещё в 1923 г. В его спальных корпусах поселились курсанты школы. Монахини, составившие религиозную общину, были выселены из монастыря и разместились по частным домам, зарабатывая себе на жизнь шитьём стёганых одеял, обработкой козьего пуха и вязкой ажурных паутинок.

Среди причин закрытия храма губернский административный отдел указывал на то, что религиозная община насчитывает всего 116 человек, здание церкви используется не в полной мере, к тому же в 412 метрах от него располагается «кладбищенская» церковь. Кроме того, общиной был нарушен договор в части ремонта здания церкви и хранения имущества⁵. В результате было принято решение о ликвидации религиозного общества. В октябре 1928 г. к руководительнице организации «Помощи политическим заключённым» Е. П. Пешковой обратилась монахиня Евпраксия Колганова, которая ранее возглавляла приходскую общину бывшей монастырской церкви. Она сообщает подробности о дальнейшей судьбе храма: «…иконы художественные на кипарисе выбрасывались в окна с верхнего этажа, колокола один в 262 пуда и один в 141 пуд тоже сброшены с колокольни беспощадно, так что карниз у колокольни отшибли, но колокола не разбились, только ушли в землю до половины. Кресты выворочены из глав, так сказать, с корнем, ибо их тянули трактором, канат два раза обрывался, и всё это делалось в виду многотысячной толпы, так как было приурочено к празднику. Народ возмущён до бесконечности, общине ничего из утвари и из облачений не выдано, иконы и утварь (часть, не всё) сложены в монастырских конюшнях, а часть икон сожжена под котлом, облачения и ковры отданы в театр, а между тем, у нас многие церкви нуждаются в облачениях»⁶. Курсанты попробовали приспособить здание церкви под клуб, но до конца свою работу не довели. Е. Колганова просила оказать содействие в возвращении здания церкви общине и в частности отмечала, что все налоги за 1929 г. были уплачены, а в церкви до её закрытия был сделан отличный ремонт (что противоречит формулировке, данной административным отделом города). Здание церкви длительное время пустовало и впоследствии Успенский храм был снесен.

На то, что не в полной мере используется здание Петропавловской церкви, указывалось и в решении Окрисполкома, принятом в августе 1928 г., о расторжении договора со староцерковной общиной этого храма. Верующим также ставилось в вину то, что здание церкви не ремонтируется, разрушена ограда и допускается проживание на территории церкви посторонних лиц.

В декабре 1928 г. Окрисполкомом было принято решение о закрытии и передаче под клуб здания Крестово-Никольской церкви в Оренбурге.

В этот период постепенно развивалась антицерковная кампания и в районах округа. По причине якобы отказа религиозной общины принять церковное здание была закрыта церковь в селе Бродецком Оренбургского района.

В Домбаровском районе компания по снятию колоколов в порядке сорев­нования, с ведома райко­ма ВКП(б), началась ещё с весны 1928 г. Это соревнование было поддержано и в ряде других районов Оренбургского округа.

В Шарлыке верующие без санкции районного административного отдела организовали на Пасху проведение крестного хода с факельным шествием. В результате священнослужители Попов и Зайцев, а также член церковного совета Шеин были приговорены судом к 8 годам заключе­ния с конфискацией имущества и к высылке по отбытии наказания из Оренбургскою округа сроком на 5 лет⁷.

В январе 1929 г. был закрыт Тихвинский Богородицкий женский монастырь в Бузулуке. Настоятельница монастыря Херувима (в миру Елена Дмитриевна Волгушева) арестована и отправлена в ссылку на 3 года⁸.

Игумения Херувима (Волгушева)

К 1931 г. раскулачиванию подверглись более 3800 крестьянских хозяйств, в основном – середняков, только в Оренбурге было около 7 тыс. «лишенцев» т.е. тех, кто был лишен избирательных прав. Священники расстреливались в здании ОГПУ (ныне ул. Кирова) захоронения производились (1929 – 1931 гг.) в основном на городском кладбище на проспекте Победы. В 1937 – 1938 гг. захоронения производились в силу их массовости в Зауральной роще, а также в Орске и Бузулуке (в основном рядовых членов разоблачаемых контрреволюционных групп). Начинается массовая компания по закрытию храмов. Если в 1927 г. по России было закрыто 134 молитвенных здания, то в 1928 г. – 542, а в 1929 г. – 1000⁹.

С 1929 г. начался новый этап государственной антирелигиозной политики. Он был направлен на слом традиционной крестьянской психологии, имевшей глубокую религиозную основу, для успешного осуществления начавшейся ускоренной коллективизации сельского хозяйства. В начале 1929 г. на места был разослан секретный циркуляр «О мерах по усилению антирелигиозной работы», который борьбу с религией приравнивал к классово-политической.

В феврале 1929 г. вышло письмо ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы», что стало очередным поводом для массовых репрессий на Церковь. В феврале – марте 1930 г. все оренбургские храмы лишились колоколов. Постановление Пленума Горсовета, утвержденное Президиумом Окрисполкома от 9.02.1930 г., было выполнено в «установленный срок… Колокола сняты с 22 зданий культа. Общий вес колокольной бронзы в снятых колоколах 116474,56 кг»¹⁰.

8 апреля 1929 г. Президиумом ВЦИК и СНК РСФСР было принято постановление «О религиозных объединениях», которое устанавливало обязательную регистрацию религиозных объединений. Для реализации этого постановления была организована Постоянная комиссия по вопросам религиозных культов при Президиуме ВЦИК. Аналогичные комиссии образовывались при президиумах республик, краевых и областных исполкомов. В мае 1929 г. в Конституцию страны были внесены изменения, исключающие свободу религиозной пропаганды, оставляющие при этом право на свободу религиозных исповеданий и на антирелигиозную пропаганду. В соответствии с постановлением НКВД РСФСР от 10 октября 1929 г. «О регистрации религиозных объединений», все религиозные общества должны были пройти перерегистрацию. Те общества, которые до 1 мая 1930 г. не смогли этого сделать, подлежали ликвидации.

При этом формально Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. и Инструкция ВЦИК «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах» от 30 января 1931 г. устанавливали только два основания для государственной принудительной ликвидации молитвенного здания:

1) признание его подлежащим сносу из-за ветхости по заключению специальной технической комиссии с последующим расторжением договора о предоставлении в пользование верующим по постановлению президиума исполкома автономной республики, края или области;

2) передача его для государственных и общественных надобностей по ходатайству преобладающего большинства населения данной местности, удовлетворённому мотивированным постановлением исполкома автономной республики, края или области¹¹.

Однако при сохраняющейся высокой религиозности народных масс и бережном отношении прихожан к своим храмам советские органы в подавляющем большинстве случаев не могли заручиться одобрением преобладающего числа местных жителей на закрытие церквей. Поэтому для уничтожения религиозных приходов власти широко прибегали к фальсификации документов о таком общественном согласии, получали подписи угрозами и обманом.

На 1931 г. действующими у «тихоновской» церкви оставались только 31 молитвенное здание и 2 молитвенных помещения ¹², все остальные сотни церквей были закрыты, единицы церквей и только в городах оставались у обновленцев. В г. Оренбурге не осталось ни одной церкви патриаршей ориентации, кроме вымаранной в данном постановлении Никольской церкви в Форштадте. Можно сказать это был полный разгром оренбургской епархии, возглавляемой епископом Павлом (Введенским).

«Жемчужина» г. Оренбурга – Казанский собор – с 1925 г. был в пользовании у обновленцев при поддержке властей и приходил в явный упадок. В 1931 г. был принято решение о его сносе, который продолжался в силу огромного масштаба работ до 1934 г. 19.05.1932 г. он был взорван, причем, некоторые исполнители были позднее тоже репрессированы.

Но главным острием репрессивной политики государства было уничтожение инакомыслящих.

В 1930 г. арестовали и вскоре расстреляли бывшего епископа Бузулукского Сергия (Никольского)¹³. Он ещё в июне 1928 г. был арестован сотрудниками ОГПУ и решением «тройки» был лишён права проживания в Средне-Волжском округе. Ссылку Сергий отбывал в Уфе, где в марте 1930 г. был снова арестован и обвинён как участник церковно-сектантской организации, по заданию которой занимался контрреволюционной деятельностью. Решением тройки при ПП ОГПУ СССР по Средне-Волжскому краю 27 апреля 1930 г. Сергий (Никольский) был приговорён к высшей мере наказания. 16 мая 1930 г., по неподтверждённым данным, он был расстрелян в г. Оренбурге на территории бывшего Богодуховского мужского монастыря на горе Маяк.

В 1930 г. было возбуждено уголовное дело, по которому проходили 29 человек, в том числе священники Богодуховского мужского монастыря (в г. Оренбурге, на горе Маяк), иеромонах Ераст (Василий Моисеевич Курдюков), иеродиакон Лев (И. Н. Миронов) и схимонах Мартирий, которых обвинили в антисоветской агитации и приговорили к высшей мере наказания. 3 мая 1930 г. обвиняемые были расстреляны.

Иеромонах Ераст (Курдюков), иеродиакон Лев (Миронов)

Из протоколов допроса иеромонаха Ераста:

«По определению патриарха Тихона в 1924г. я был рукоположен во священника, с определением в г.Оренбург к церкви на Маяке. По своему убеждению я принадлежу к Православной кафолической церкви, но ни в одно из церковных течений не принимаю. Расхождение у нас с ними таково, что я обличаю их в допущении всяческих разделений. В 1927 году я по обоюдному согласию с женой принял от епископа ташкентского Луки (Войно-Яснецкого) монашество. Являясь уже монахом из числа своих прихожан стал постригать в монашествующие. За три года своего служения я постриг 150 человек. Постриг производил в церкви на г.Маяк, также и на домах. Призывал в своих письмах и устных проповедях уходить в монашество – для спасения их души, согласно Священного Писания. Слова мои о пришествии Христа и кончине мира не являются измышлением, а все это я истолковывал согласно строго церковного писания. Период Советской как период антихриста я охарактеризовывал в отношении отступления от религии. Гонения на религию и ряд других явлений я характеризовал с указанием на Священное Писание, это делал я как пастырь».

Следом был репрессирован и новый епископ Бузулукский Сергий (в миру Александр Сергеевич Куминский) (1869 –1937), только вступивший с 1929 г. в должность викария Самарской епархии.

Епископ Сергий (Куминский)

23 ноября 1930 г. он был арестован и постановлением тройки ОГПУ в мае 1931 г. был выслан в Северный край на 3 года. Вместе с ним по делу были привлечены священники Виталий Львович Благовидов (с. Медведка) (ВМН 14.11.1937г.), Александр Иванович Каменев (находящийся в Бузулуке в ссылке) и Василий Иванович Денисов (также находящийся в ссылке). Их обвиняли в систематической антисоветской агитации против колхозного строительства, а также против предоставления церкви под ссыпку зерна. Последний пункт обвинения подтверждался тем, что 17 сентября 1930 г. во время временной передачи Никольского собора г. Бузулука под зернохранилище, около храма собралась большая толпа женщин во главе с священником Денисовым. Протест верующих продолжался 3 дня. По возвращении в 1934 г. из ссылки епископ Сергий (Куминский) вновь до 5 декабря 1934 г. возглавлял Бузулукское викариатство, после чего викарии туда больше не назначались¹⁴.

В январе 1931 г. по делу «монархической поповско-кулацкой контрреволюционной организации» было арестовано 157 человек, в том числе 9 священников и 27 монахов и монахинь. По версии следствия, до 1929 г. возглавлял эту организацию священник из с. Болдыревка (в деле с. Кирсановка) Каширинского района Семён Николаевич Могилёв.

В июле 1929 г. он на 3 года был сослан, но в феврале 1931 г. снова арестован и этапирован обратно в Оренбург, где был привлечён к ответственности как руководитель организации Истинно-Православная Церковь. 31 марта 1931 г. его расстреляли.

Из протоколов допроса: «По должности священника я с церковного амвона говорил верующим проповеди чисто религиозного характера, предостерегая их от безбожия и сектантства. Сбывается Священное Писание о гонениях на религию. Советская власть не от Бога – она беззаконна. Религиозные убеждения не совместимы с признанием Советской власти и революции. Митрополит Сергий ведет лояльную политику по отношению к Советской власти потому, что делает это под давлением, ради спасения церкви, или по крайней мере для того чтобы отвлечь внимание власти от церкви и создать ей временную передышку».

После ссылки Могилёва организацией, якобы, руководили бывшие священники церкви в с. Ильинка Каширинского района Спиридон Васильевич Палатов, Семён Васильевич Огородников и иеромонах Тихон (Тихон Павлович Болмасов).

Ячейку в Оренбурге, якобы, возглавляли бывший миссионер по борьбе с сектантством, Дмитрий Архипович Несмеянов, который в 1928 г. только вернулся в Оренбург после трёхгодичной ссылки, а также административно сосланная в Оренбург, бывшая дворянка из г. Уфы Лидия Львовна Першакова и бывший священник закрытой в 1930 г. Серафимовской церкви Макарий Фёдорович Квиткин¹⁵. По делу также проходили: священники Варнава Георгиевич Калашников из с. Екатериновка Петровского района (до этого архимандрит Ново-Никольского мужского монастыря близ г. Троицка), Владимир Петрович Горизонтов из с. Ново-Петровское Петровского района, Савва Семёнович Мешков из с. Верхний Гумбет, псаломщик Иван Михайлович Краснослободцев из с. Екатериновка Петровского района, а также бывшие монахини Дарья Прокофьевна Курдюкова (жена о. Ераста, принявшая вместе с ним монашество в 1927 г.), Васса Павловна Гусаренко (схимонахиня), Погорелова Ольга Власьевна, Шевченко Елена Тимофеевна, Степанова Зинаида Потаповна, Фокина Матрёна Ивановна и др. В числе фигурантов дела состоял и бывший в 1915–1917 годы городским головой Оренбурга Евгений Николаевич Клиентов.

Над головами монахинь Гусаренковой Вассы и Махновской рукой следователя поставлены кресты, как расстрелянных.

Архимандрит Варнава (Калашников)(в центре, справа брат иеромонах Макрий и отец Георгий) родился в 1872г. в п. Переволоцком Оренбургского уезда.

Дело два месяца рассматривалось тройкой ОГПУ. Из свидетельских показаний следовало, что члены организации занимались активной агитацией против колхозов, кооперации и школы, распространяли провокационные слухи о кончине мира и свержении советской власти. Судя по материалам дела, следователи настойчиво стремились к тому, чтобы подвести арестованных к признанию связей с расстрелянным ранее иеромонахом Ерастом (Курдюковым). В вину им также ставилось непризнание обновленческого течения в церкви и митрополита Сергия. Некоторым подследственным (Могилёву, Палатову, Огородникову и иеромонаху Тихону) вменялась связь с «иосифлянским» епископом Димитрием (Любимовым).

26 марта 1931 года тройка ОГПУ приговорила часть обвиняемых к различным срокам заключения, а 36 человек – к расстрелу. Трое приговоренных были расстреляны вскоре после приговора в ночь на 31 марта 1931 г. Остальные 33 человека казнены 5 апреля 1931 г.

23 октября 1931 г. тройкой при ПП ОГПУ СССР по Средне-Волжскому краю был осуждён на 3 года высылки и епископ Оренбургский Павел (Введенский). После освобождения, будучи уже епископом Моршанским, викарием Тамбовской епархии, он был расстрелян 9 февраля 1937 г. Вместо него на оренбургскую кафедру 30 декабря 1931 г. был определён епископ Арсений (в миру Арсений Болеславович Соколовский) (1879–1937). После ареста в 1937г. он скончался в заключении.

Священник Тушев Филипп Егорович (1885 – 1930гг.) служивший в селах Софиевка, Кузьминка, Гавриловка, Новоархангельское Шарлыкского района был арестован в 1932г. и умер в заключении. Вместе с ним были отправлены в ссылки священники Григорий Малахов, Иван Носков, Николай Иванов, Василий Бирбасов, Петр Карташов.

Священник Тушев Филипп с семьей.

Из доноса на о. Филиппа его сокамерника: «На праздник Воздвижения находящиеся в камере заключенные при Шарлыкском ОГПУ попы Бирбасов и Тушев служили в камере вечернюю службу с пением, после чего вели беседу о религии, т.е. о том, что в прошлом в истории было, якобы, гонение на христианскую веру, но люди, отдавшись Богу, сходили в пещеры и оттуда скрытым путем проповедывали о Боге. После этого Православная вера победила, и никакие преграды для религии не страшны. Вот и сейчас, при существующей власти, не нужно устрашаться, падать духом - все это временно, нужно только потерпеть, и все безбожники придут к религии с просьбой о прощении, и снова настанет прежняя хорошая жизнь. Вечером 27.09 с.г. пели оба попа и некоторые заключенные из камеры. Сотрудник райотдела ОГПУ остановил их и запретил петь. Тушев много рассказывал о существовании святых мощей, разоренных, оскверненных Советской властью, склонив тем самым на свою сторону ряд заключенных»¹⁶.

К январю 1934 г. на свободе остались только семь «тихоновских» священнослужителей, четыре «обновленческих», «григорьевцев» уже не было. В Оренбургском районе не было обновленцев, как и во всех сельских районах, «тихоновских» священнослужителей осталось одиннадцать. 8.10.1936 г. арестован епископ Оренбургский Арсений (Соколовский). В Никольском храме, он предсказал о том, что будет возрождение церквей в Оренбуржье и храм Никольский будет собором. После закрытия Никольской Форштадтской церкви 1.11.1934 г. решением Президиума ВЦИК в городе Оренбурге¹⁷, единственным местом молитвы «тихоновской» общины города стал тесный Успенский придел Дмитриевской церкви, остальные два придела находились в ведении обновленцев. Руководство общины вел протоиерей Сергий Целовальников, на клиросе придела пел женский монашеский хор¹⁸.

Протоиерей Целовальников Сергий Федорович, расстрелян 10.09.1937г.

3.07.1937 г. были арестованы служители и церковный совет «тихоновской группы». Назначенный 2.08.1937 г. епископ Варлаам (Козуля) был арестован вместе с протоиереями Георгием Пинегиным и Сергием Целовальниковым, дьяконом и старостой церкви¹⁹. После такого разгрома прихода Дмитриевского храма, в 1938 г. он был окончательно закрыт. Больше до 1943 г. в Оренбургской области не осталось действующих храмов. Массовые репрессии касались всех слоев населения, в частности, и творческую интеллигенцию. Так, 15.07.1939 г. был расстрелян В.П. Правдухин (муж Л. Сейфуллиной), кстати, он учился в Оренбургской Духовной семинарии, был из семьи псаломщика. В числе расстрелянных также были писатель А.И. Завалишин, поэт В.Ф. Наседкин.

Валериан Павлович Правдухин с Л. Сейфуллиной

Тяжёлое положение в Оренбургской епархии усугублялось частой сменой и арестами архиереев, а также сохранявшимся расколом между тихоновцами и обновленцами.

Ещё в 1932 г. в Оренбургскую епархию был назначен новый обновленческий епископ Георгий (Сергей Николаевич Лапшин) (1888–?), который до этого непродолжительное время возглавлял Бузулукскую (с мая по июнь 1925 г.) и Бугурусланскую (с ноября 1927 по август 1929 гг.) епархии²⁰.

Епископ Георгий (Лапшин)

29 октября 1936 г. его сменил архиепископ Алексий (Алексей Михайлович Кононов) (1880–1937).

8 октября 1936 г. был арестован епископ Оренбургский РПЦ тихоновского направления Арсений (Соколовский), который 13 мая 1937 г. Особым Совещанием при НКВД СССР приговорён к 5 годам лишения свободы.

30 мая 1937 г. на Оренбургскую кафедру был назначен епископ Варлаам (в миру Пётр Карпович Козуля) (1871–1937), но и он уже 2 августа 1937 г. был арестован.

Вместе с владыкой арестовали и одних из последних официально зарегистрированных в городе священников – протоиереев Георгия Пинегина и Сергия Целовальникова, а также диакона и старосту прихода Ксению Петровну²¹. В этот же день попал в заключение и обновленческий епископ Алексий (Кононов). Епископа Варлаама обвиняли в участии и организации антисоветской церковно-сектантской, повстанческой организации, шпионаже в пользу Японии и Германии, контактах с «японской военно-казачьей фашистской организацией», подготовке восстания против советской власти, руководстве повстанческой диверсионно-террористической деятельностью, антисоветской агитации.

9 октября 1937 г. тройкой УНКВД по Оренбургской области епископ Варлаам был приговорён к расстрелу. Уже на следующий день приговор был приведён в исполнение. Похоронен владыка в Зауральной роще под Оренбургом²². После его смерти с 1937 по 1945 гг. Оренбургская епархия оставалась вдовствующей, не имя официального церковного руководителя.

Обновленческий архиепископ Алексий (Кононов) был также осуждён к расстрелу тройкой УНКВД по Оренбургской области 5 ноября 1937 г., после чего его пост больше никогда не замещался.

Летом 1937 г. Бузулукской опергруппой НКВД была «выявлена» так называемая «контрреволюционная фашистско-повстанческая организация», руководителями которой были объявлены священники Всесвятской церкви г. Бузулука Н. Д. Троицкий и А. И. Невский. По итогам рассмотрения тройкой материалов дела внесудебным порядком они, как и другие священнослужители, и миряне, проходившие по этому делу, были расстреляны. По этому же делу был арестован и приговорён к высшей мере и схимонах Максим (в миру Матвей Егорович Пилипцев). Расстрелян он был 16 августа 1937 г. в камере Бузулукской пересыльной тюрьмы, располагавшейся в корпусах закрытого в 1929 г. Тихвинского монастыря.

Многие священники арестовывались и осуждались повторно. В декабре 1937 г., после шестилетнего заключения, по состоянию здоровья был освобождён бывший настоятель церкви в с. Черкассы Саракташского района Фёдор Васильевич Шевцов, но уже в апреле 1938 г. он был вновь арестован за агитацию по открытию церкви в селе Черкассы и приговорён к расстрелу²³.

Шевцов Феодор Васильевич родился в 1880 году 15 апреля в п. Черкассы Петровского (ныне Саракташского) района Оренбургской области. Феодор Васильевич регентовал и учился, и в 1920 году был рукоположен во священника. До 1930 года служил в п. Черкассы. В 1930 г. его раскулачили: все имущество, хозяйство разграбили, жену Наталию Платоновну (в девичестве Базарова) с детьми выгнали из дома. У Феодора Васильевича было 6 детей – 3 дочери и 3 сына: Агафия Феодоровна 1898 г. р., Николай Феодорович 1901 г. р., Петр Феодорович 1909 г. р., Евдокия Феодоровна 1912 г. р., Ан¬на Феодоровна 1915 г. р., Иван Феодорович 1921 г. р. В настоящее время в живых осталась Евдокия Феодоровна.

В 1931 году Феодор Васильевич был приговорен к 10 годам лишения свободы и отбывал наказание на севере Коми АССР, якобы за пропаганду среди верующих. Обвиняли его в подрыве Советской власти по ложному доносу. В декабре 1937 года по болезни о. Феодор был освобожден. В Черкассы он возвратился тяжелобольным (прогрессировал туберкулез), худым, грязным, в плохой одежде. В таком состоянии он не мог идти днем к своей семье, а зашел ночью в дом родственников, стоящий на краю села. Родные его даже не узнали - такой он был измученный. Накормили, помыли, и только ночью он пошел домой.

О том, что ему пришлось пережить, он рассказывал неохотно. Многое пришлось пережить отцу Феодору. Зимой ссыльных гнали по эта¬пу; он, больной, упал и не мог дальше идти и просил, чтобы его бросили. Но товарищи понесли его на руках, а потом везли на сбитых вместе досках. Придя из концлагеря, он не выходил из дома. 14 апреля 1938 года он был снова арестован и содержался в Оренбургской тюрьме. Приписывали ему религиозную пропаганду, агитацию за открытие церкви в с. Черкассы. 22 апреля 1938 года дело было направлено на рассмотрение тройке УНКВД по Оренбургской области. Тройкой УНКВД он был приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение 25 апреля 1938 года²⁴.

После закрытия Михаило-Архангельской церкви Оренбурга её настоятель Иван Москаленко работал в городе возчиком на ишаке. В 1937 г. он был арестован и приговорён к расстрелу. В августе 1937 г. арестовали священника Якова Петровича Андреева, который с осени 1936 г. был сторожем школы № 6 города Оренбурга.

Его обвинили в участии в контрреволюционной церковно-сектантской повстанческой организации. 9 сентября 1937 г. тройка УНКВД по Оренбургской области приговорила Я. П. Андреева к высшей мере наказания. Приговор был приведён в исполнение 10 сентября 1937 г.

Протоиерей Иаков (Яков Петрович Андреев) родился в 1864 году в с.Подгородняя Покровка Оренбургской губернии в семье священника. 25 лет прослужил в домовой церкви при военном госпитале в г.Оренбурге, последнее место служения – Покровская церковь в Оренбурге.

2 августа 1937 г. был арестован настоятель Николаевского мужского монастыря иеромонах Геронтий (в миру Георгий Иванович Губанов).

Он был осуждён, якобы за участие в военно-казачьей повстанческой организации, по заданию которой занимался вредительством, и был приговорён к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение 10 сентября 1937 г. Предположительное место захоронения – Зауральная роща в г. Оренбурге.

В июле 1937 г. по обвинению в участии в контрреволюционной повстанческой организации был арестован диакон села Ташла Троицкого района Никита Прокофьевич Гирин. 21 августа 1937 г. тройкой УНКВД по Оренбургской области он был осуждён к высшей мере наказания. Приговор привели в исполнение 22 августа 1937 г.²⁵.

Большой резонанс получило анонимное письмо, направленное в октябре 1937 г. на имя И. В. Сталина из Соль-Илецка. В письме, среди прочего, указывалось на то, что городская молодёжь до сих пор посещает церковь. Изложенные в письме факты были проверены и нашли своё подтверждение. Председатель Союза воинствующих безбожников Е.М. Ярославский, характеризуя состояние антирелигиозной работы в Оренбургской области, оценил её как находящуюся в полном развале. В качестве причины этого он указал на вредительскую деятельность врагов народа. Районные организационные бюро Союза действовали только в 36 из 52 районов области²⁶. Результатом проверок стало проведение 23 декабря 1937 г. заседания бюро Оренбургского обкома ВКП(б), на котором была осуществлена заменена всего состава облбюро Союза воинствующих безбожников. Прежний председатель бюро Союза Шерстобитов был освобождён от должности. Новым председателем был избран Глазунов, членами бюро утверждены Ильина (обком ВЛКСМ, Газовой (облоно), Малькова (Союзполитпросветработников) и Хилько (Подор). Новый состав бюро Совета развернул активную работу по переоформлению и созданию новых ячеек, установлению контроля за их деятельностью, формированию лекторских групп. Было принято решение ввести в состав Союза по одному платному работнику в городах Оренбурге, Бузулуке, Бугуруслане, Абдулино, а также в Буртинском, Акбулакском, Боклинском, Домбаровском, Асекеевском, Зиянчуринском, Адамовском, Кваркенском, Шарлыкском и Тепловском районах²⁷.

К Пасхе 1937 г. было приурочено проведение большой антирелигиозной компании. Центральным Советом Союза воинствующих безбожников был прислан план антипасхальных мероприятий, в котором обращалось особое внимание на необходимость разоблачения пасхальных лозунгов о любви и всепрощении, акцентировании внимания на роли религии и религиозных организаций в деле подго­товки фашистами новой империалистической войны²⁸.

1^ Футорянский Л. И. Не предавать забвению // Книга памяти жертв политических репрессий в Оренбургской области. – Калуга: «Золотая аллея», 1998. с.7.

2^ ЦДНИОО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 70. Л. 5.

3^ ЦДНИОО. Ф. 267. Оп. 1. Д. 126. Л. 62.

4^ Никитин И. В. Оренбургская епархия в 1922–1938 годах // Ведомости Оренбургской митрополии. – 2015. – № 6 (196). – С. 49–50.

5^ Десятков Г. И. Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря. – Оренбург: ИПК «Южный Урал», 2000. – С. 27.

6^ Колганова Е. – Пешковой Е. П. [Электронный ресурс]. URL: http://pkk.memo.ru/page%202/dukh_prav.html.

7^ Судоргина Т. С. Чтобы не совершить ошибок... // Южный Урал. – 1992. – 6 августа.

8^ В 1937 г., в возрасте 79 лет она была повторно арестована и провозглашена к высшей мере. 27 сентября 1937 г. расстреляна в Зауральной роще г. Оренбурга. (Игумения Херувима (Волгушева) [Электронный ресурс]. URL: http://www.oren-saint.ru/spisok-repressirovannykh/familii-na-v/206-igumeniya-serafima-volgusheva-elena-dmitrievna.html

9^ Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917 – 1945 гг. YMCA-PRESS,1977. С. 257.

10^ ГАОО. Ф. Р-2 . Оп. 1. Д. 211. Л. 30.

11^ Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР. Т. 2: 1929–1939. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1959. – С. 29–45.

12^ ГАОО. Ф. Р-63 Оп. 1. Д. 587. Л.18.

13^ Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. 3 / Сост. прот. Н. Стремский. – Оренбург, 2000. – С. 13.

14^ Бузулукские епископы [Электронный ресурс]. URL: http://бузулукская-епархия.рф/history-eparchy/buzulukskie-episkopy

15^ С 1914 по 1920 годы он был настоятелем церкви в с. Нижняя Павловка. Священномученик Макарий Оренбургский канонизирован в августе 2000 г. (Мишучков А. А. Священномученник Макарий Оренбургский (1882–1931) // Край Оренбургский. Стопами православия. – Оренбург, 2006. – С. 34–37).

16^ Стремский Н.Е. Мученики и исповедники Оренбургской епархии ХХ века. Кн.3. Оренбург, 2000. с.74-80.

17^ ГАОО Ф. Р-63. Оп. 1 Д. 587 Л. 151, 152.

18^ ГАРФ Ф. 5263. Оп. 1 Д. 1457 Л. 17.

19^ Стремский Н.Е. Мученики, исповедники и храмы Оренбургской епархии ХХ века. Кн.2. Саракташ, 1999. С. 17.

20^ Георгий (Лапшин) [Электронный ресурс]. URL: http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_958

21^ Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Книга II. – Оренбург, 1999. – С. 17.

22^ Bарлаам (Козуля), епископ Оренбургский и Тургайский [Электронный ресурс]. URL: http://www.oepress.ru/index.php/arkhirei-eparkhii.html

23^ Семёнов С.В. Политические репрессии против церкви в Оренбургской (Чкаловской) области в 20–30-е годы XX века // Государство и религиозные объединения – социальное служение и партнерство: проблемы и пути их решения: материалы научно-практической конференции. – Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2008. – С. 69.

24^ Мученики и исповедники Оренбургской епархии ХХ века. Кн.3./ Сост. прот.Н.Стремский. Оренбург, 2000.

С.15,70–73.

25^ Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. 3 / Сост. прот. Н. Стремский. – Оренбург, 2000. – С. 55, 70, 95.

26^ Потапова А. Н. Деятельность Союза воинствующих безбожников на Южном Урале в годы Великой Отечественной войны // Южный Урал в годы Великой Отечественной воины. – Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2005. – С. 179.

27^ ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 2. Д. 26. Л. 10.

28^ Курников М. В. Деятельность Союза воинствующих безбожников в Оренбургской области накануне Великой Отечественной войны // Оренбуржье в го­ды Великой Отечественной войны. Материалы научно-практ. конф. Т. 3. - Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2005. – С. 42–46.