Внимая ужасам войны…(Великая Отечественная война в русской художественной литературе 20 века. Обзор.)

Иванова Людмила Сергеевна, учитель русского языка и литературы учитель литературы МАБУ «Гимназия №13 имени Э.А. Быкова» г. Новосибирска

Внимая ужасам войны…

(Великая Отечественная война в русской художественной литературе 20 века. Обзор.)

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. А.Адамович, Д. Гранин. «Блокадная книга» (главы).

2. В.Астафьев. «Пастух и пастушка».

3. Б.Васильев. «А зори здесь тихие».

4. В.Быков. «Третья ракета», «Обелиск», «Сотников», «Волчья стая».

5. Ю.Бондарев. «Горячий снег», «Берег», «Мое поколение».

6 К.Воробьев «Седой тополь».

7 В.Гроссман. «Направление главного удара».

8. В.Закруткин. «Матерь человеческая».

9. В.Кондратьев. «Сашка», «Знаменательная дата».

10. Е.Носов. «Красное вино победы».

11. К.Симонов. «Живые .и мертвые». «Дни и ночи».

12. Л.Н.Толстой. «Война и мир», «Севастопольские рассказы».

13. М.Шолохов. «Судьба человека», «Они сражались за Родину»,«Наука ненависти».

14. Л.Штейн. «Четвертый бастион».

План.

1 «… и началась война…»

2 «Война - жесточе нету слова».

3 Страшная цена победы.

4 Человеческое в человеке на войне.

5 Истоки подвига. народа в Великой Отечественной войне.

Война - жесточе нету слова

Война - печальней нету слова.

Война - святее нету слова.

В тоске и славе этих лет.

И на устах у нас иного

Еще не может быть и нет. А.Твардовский

1 «… и началась война…»

«Роковым препятствием на благородном человеческом пути была и остается война- самое безнравственное деяние из всех, какие породил человек» Но люди упорно борются за то, чтобы само слово ВОЙНА упоминалась бы со стыдом и раскаянием теми разумными существами, кои будут жить после нас и ради которых мы живем ныне и работаем»,- говорил писатель-фронтовик Виктор Астафьев.

«Кому что снилось? Докладывай!» - шутливо приказывает в «Звездопаде» один из его героев товарищам по госпитальной палате, и в ответ слышит: «Дак че может нам сниться? Война! Всё она проклятая,..»

«Всю войну, во всей ее огромности, нельзя было даже вообразить себе до конца…, война пахла бензином и копотью, горелым железом и порохом; она скрежетала гусеницами и строчила из пулеметов, падала в снег, и снова поднималась под огнем на локтях и коленях, и с хриплым «ура» и с матерщиной, с шепотом «мама», проваливаясь в снегу, шла и бежала вперед, оставляя позади себя пятна полушубков и шинелей на дымном, растоптанном снегу». (К. Симонов. «Живые и мертвые»)

«Сколько мы к ней ни готовились, как ни укрепляли оборону, сколько ни читали и ни думали о ней, а обрушилась она неожиданно, как гром среди ясного неба...» (В.Быков. «Обелиск»)

«Была семья, свой дом, все это лепилось годами, и все рухнуло в единый миг».

«…тут вот она, война.., а Ирина моя. Такой я ее за все семнадцать лет нашей совместной жизни ни разу не видал. Ночью у меня на плече и груди рубаха от ее слез не просыхала, и утром такая же история! Пришли на вокзал, а я на нее от жалости глядеть не могу: губы от слез распухли, волосы из-под платка выбились, и глаза мутные, бессмысленные, как у тронутого утлом человека".(М.Шолохов «Судьба человека»)

Россия оделась в солдатскую шинель. Она тряслась на грузовиках, шагала по дорогам, громыхала на телегах, спала в блиндажах и теплушках.

2 «Война - жесточе нету слова…»

Трагическим, и страшным предстает в художественной • литературе лик войны.

«Деревни стояли мертвые, не видать в них было никакого движения».

«По всей роще раскиданы трупы, на людей уже не похожие». «Лица в грязи и крови...»

«Все поля в наших». (В.Кондратьев. «Сашка»).

«Все тридцать домов хутора горели. Языки пламени прорывались сквозь черные клубы дыма, вздымались к небу». «На пепелище не осталось ни одного уцелевшего дома, ни одного живого дерева.. Все было черным, мертвым, безмолвным», «На изуродованной войной земле ,казалось, совсем недавно зеленели иные поля...». «Сколько людского труда прахом пошло». (В.Закруткин. «Матерь человеческая»)

«Сожженные дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков, изуродованные трупы пленных красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки, девочки - подростки». «В овраге мы наткнулись на место казни, где мучили пленных красноармейцев. Приходилось Вам бывать в мясных лавках? Ну, вот так, примерно, выглядело это место...» «Водитель танка, рассмотрев, что мы пленные, дал полный газ и на всем ходу врезался в нашу колонну. Передние ряды были смяты и раздавлены гусеницами. Мотоциклисты с хохотом наблюдали эту картину". (М.Шолохов. «Наука ненависти»).

Да,трудно жить, когда небо горит над головой и земля содрогается под ногами.

«Опаленные трупы женщин и детей лежат, взывая к мести, на прибрежном желтом песке». «Тихо плескаясь, волжская вода выносит на песок к нашим ногам обгоревшее бревно. На нём лежит утопленница, обхватив его опаленными скрюченными пальцами». (К.Симонов «Дни и ночи»).

«Фашисты всячески калечили людей и издевались над раненными».

«В деревне Никулино фашисты изрубили на куски восемь раненых красноармейцев. В деревне Макеево фашисты .надругались над ранеными, выкололи у них глаза, обрезали носы и перерезали горло. В деревне Екатериновка был подобран труп санитарного инструктора. Гитлеровцы избили тяжело раненного санитара прикладами, искололи штыками, изрезали лицо бритвой… В деревне Мачеха солдаты наткнулись на четыре трупа…Казенные висели давно и, когда их снимали, были такие неживые, ледяные, бело-фарфоровые, что, казалось, если их неосторожно положить или обо что-нибудь ударить, то можно отколоть кусок лица или руки... Один труп был женский…Шнур глубоко врезался в длинную белую шею, голова была повернута набок и выражение у нее было такое, словно она говорила: «Ну что вам от меня надо, что вы ко мне пристали?»- читаем мы в романе К.Симонова «Живые и мертвые», а Василий Гроссман в своем романе «Направление главного удара» отмечает: «Здесь ночью было светло от пожаров и ракет, здесь днем было темно от дыма горящих зданий и дымовых шашек германских маскировщиков… Здесь грохот был плотен, как земля, а короткие минуты тишины казались страшнее и зловещей грохота битвы».'

«Среди развороченных брустверов, торчащих из земли валенок, клочков шинели, ватников, разломанных в щепки снарядных ящиков . возвышалась черно-угольная, сгоревшая громада танка. Все было исковеркано, опалено, неподвижно мертво… Все пространство за розоватыми извивами реки с оспенной чернотой льда, искромсанного бомбами и снарядами, высокий берег, откуда непрерывно вели огонь наши батареи, пологие скаты высот за широкой балкой, где в растянутом по фронту дыму взблескивали выстрелы танков, - все было в кровавом свечении заката, все смещалось, двигалось, сплеталось малыми и большими огнями, затягивалось траурными косыми шлейфами горевшего железа, горевшего масла, бензина на земле, и чудилось, от пожаров и от заката пылал снег.

«Модными кострами горела станица на берегу, а везде по багровому снегу,- будто по окрашенной скатерти, рассыпанно ползли, останавливаясь, ощупывая что-то хоботами орудий, черные с белыми крестиками ядовитые, огрузшие пауки, разбрасывая впереди себя огненную паутину… Все впереди пульсировало темно-кроваво красным…

По бокам дороги стояли пепелища и одинокие остовы обугленных печей под остро торчащими ветлами по берегам замерзшей реки, где туманом подымался ядовито-красный пар из прорубей... Все было смято, раздавлено, разбито, разворочено бомбежками, танковыми атаками, артиллерийскими налетами. Степь представлялась намертво выпаленной, совершенно пустынной, без единого живого дыхания…»(Ю.Бондарев. «Горячий снег»).

«В его памяти (Звягина)словно застыли картины пожарищ и взорванных полей, оскверненные трупами воды рек, плач обездоленных детей, женщин, стариков - картины, составившие скорбную панораму жизни и смерти… За долгие месяцы, проведенные на фронте, много видел Звягинцев смертей, людского горя, страданий; видел разрушенные и дотла сожженные деревни, взорванные заводы, бесформенные груды кирпича и щебня на месте, где недавно красовались города». (М.Шолохов «Они сражались за Родину»0

Война поставила человека в условие, когда не подчиниться ее злой воле не было никакой возможности. Страшна та обязанность, которую накладывала на них война и которая становилась теперь их главной обязанностью - обязанность убивать.

«За все на войне надо платить кровью - за неуспех и успех, ибо другой платы нет, ничем ее заменить нельзя…На войне, как в шахматах... Е- два- е- четыре, бац! и - нету пешки. Валяйся теперь за доской без надобности»,- скажет один из героев Е. Носова «Красное вино победы». «По мертвецам к живым идем...Господи, куда мы идем?!» - продолжает Ю.Бондарев в романе «Горячий снег».

Ещё Л.Н.Толстой говорил о страшной необходимости войны, где несмотря на ее освободительный характер не может отмениться в человеке переживания ее сущности: убийства. Не ты - так тебя, твоих товарищей, твоих близких, твой народ.

Эта же мысль продолжается у Е. Носова: «Не умирать - убивать страшно»,- говорит один из его героев.

«Гибнут наши, немцы, гибнут молодые и старые, порядочные и подлые», - читаем мы в повести В.Быкова «Третья ракета».

Перед лицом тупой и. безжалостной силы, перед лицом ежеминутно грозящей им смерти - и не в бою, не с оружием в руках, гораздо более страшной - в застенках концлагерей.

«Это, - вспоминает Контантин Останков, читая Мирону свой рассказ о светловолосом,- очень трудно умереть не в бою, а с голода, в полной памяти, при открытых глазах, тут видится смерть издалека, и при ее подходе каждый доходяга непременно кликал мать. Лежит в темноте и зовет. Бородатый. Сорокалетний. На воле командующий батальоном или полком. Слушать было страшно,- и в мозгу начинало завязываться сумасшествие».

«Сколько изможденных людей. Они поистине прошли крестный путь, путь, невыразимых мук и невообразимого издевательства. Эти люди жертвы гитлеровских палачей и убийц. Это сыны и дочери народа, немощные старики, женщины и дети. Для них устроили немецкие изверги чудовищный комбинат смерти, где не оставалось надежды выжить».

«Были случаи, когда люди не выдерживали ужасов и физических пыток и сходили с ума». М.. Шолохов.

«Сказать, что этот лагерь был адом - значит ничего не сказать. Уборной не было. Люди испражнялись здесь же и стояли и лежали в грязи и зловонной жиже. Наиболее ослабевшие вообще уже не вставали». М.Шолохов. « «Наука ненависти».

«Раненые лежали на навозных подстилках и задыхались от дикого зловония, наполняющего конюшню. У большинства в ранах кишели черви, и те из раненых, которые могли, выковыривали их из ран пальцами т палочками. Тут же лежала груда умерших пленных, их не успевали убирать».

«Страшна та обязанность, которую накладывала на них война и которая становилась теперь их главной обязанностью - обязанность убивать".

Ещё Л.Н.Толстой говорил о страшной необходимости войны, где несмотря на ее освободительный характер не может отмениться в человеке переживания ее сущности: убийства. Не ты - так тебя, твоих товарищей, твоих близких, твой народ.

Эта же мысль продолжается у Носова:"Не умирать - убивать страшно"- говорит один из героев. •

"Гибнут наши, немцы, гибнут молодые и старые, порядочные и подлые". - читаем мы в повести В.Быкова "Третья, ракета".

Перед лицом тупой и. безжалостной силы, перед лицом ежеминутно грозящей им смерти - и не в бою, не с оружием в руках, гораздо более страшной - в застенках концлагерей.

"Это- вспоминает Контантин Останков,читая Мирону свой рассказ о светловолосом,- очень трудно умереть не в бою, а с голода, в полной памяти, при открытых глазах, тут видится смерть издалека, и при ее подходе каждый доходяга непременно кликал мать. Лежит в темноте и зовет. Бородатый. Сорокалетний. На воле командующий батальоном или полком. Слушать было страшно,- и в мозгу начинало завязываться, сумасшедствие.

"Сколько изможденных людей. Они поистине прошли крестный путь, путь, невыразимых мук и невообразимого издевательства. Эти люди жертвы гитлеровских палачей и убийц. Это сыны и дочери народа, немощные старики, женщины и дети. Для. них устроили немецкие изверги чудовищный комбинат смерти, где не оставалось надежды выжить".

"Были случаи, когда люди не выдерживали ужасов и физических пыток и сходили с ума". м. Шолохов,

"Сказать, что этот лагерь был адом,- значит ничего не сказать.

Уборной не было. Люди испражнялись здесь же и стояли и лежали

в грязи и зловонной жиже. Наиболее ослабевшие вообще уже не вставали.

М.Шолохов наука ненависти

"Раненые лежали на навозных подстилках и задыхались от дикого зловония, наполняющего конюшню. У большинства в ранах кишели черви, и те из раненых, которые могли, выковыривали их из ран пальцами т палочками. Тут же лежала груда умерших пленных, их не успевали убирать"."Воду и пищу давали раз в сутки. Кружку воды и горсть сырого проса или прелого подсолнуха, вот и все. Иной день забывал! совсем что-либо дать" М.Шолохов"Наука ненависти".

"...И кормили везде, как есть, одинаково: полтораста грамм эрзац-хлеба пополам с опилками и жидкая баланда из брюквы. Кипяток где давали, а где нет"- читаем мы в "Судьбе человека".

"...но изредка вместо сырого цроса давали по кружке вареного гнилого"дерна или же стаскивали в лагерь трупы издохших лоша­дей, предоставляя пленным самим делить эту падаль. Чтобы не умереть с голоду, мы ели - и умирали сотнями.. "

М.Шолохов "Наука ненависти"

"Дров не давали. Разводить костры не разрешали. Воды не было. Воду пили из грязного болота. Люди замерзали, упирали от болезней."

Для. фашистов люди не были людьми. И снова обратимся к рассказу М.Шолохова "Судьба человека":

"А били богом проклятые гады и паразиты так, как у нас сроду животину не бЬЮт. И кулаками били, и ногами топтали, и резиновыми палками били, и всяческим"/ железом, какое под руку попадется, 'не говоря уже про винтовочные приклады и. прочее дерево.

Били за то, что ты - русский, за то, что на белый свет еще смотришь, за то, что на них, сволочей, работаешь. Били и за то, что не так взглянешь, не так ступнешь, не так повернешься... Били, запросто, для того, чтобы захлебнулся своей последней кровью и подох от побоев".

В 1945 году в Белоруссии вышла книга, собранная из писем детей, угнанных в Германию. Вот одно из них.

Письмо 15-летней девочки К.Сусаниной с фашистской каторги.

Дорогой, добрый папенька! Нашу я тебе письмо из фашистской, неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопийц. Да, папа, я рабыня немецкого барона, работаю прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с "Розой" и "Кларой" - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон"Русс была и будет свинья','- сказал он. Я очень боюсь "Клары. Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.

Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз

горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба.

а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по/ голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда, сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом он меня, выливал ведро воды и бросал в подвал. Только смерть спасет меня от жестокого битья. Не хочу больше мучится рабыней, и у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!

Письмо было найдено в 1944 году вскоре после освобождения города Лиозно при разборе кирпичной кладки разрушенной печи. Опубликовано в "Комсомольской правде" 27 мая 1944 года.

Призывом ко всем матерям, теряющим детей своих в страшной войне, звучат слова В.Астафьева в повести "Пастух и пастушка" : «Матери, матери! Зачем вы покорились дикой человеческой памяти, примирились с насилием и смертью? Ведь больше всех страдаете вы в своем первобытном одиночестве, в своей священной и звериной тоске по детям".

Женщина, и война. "Женская память о войне самая святосильная по напряжению чувств, по боли. Она. эмоциональна, она стройна, насыщена подробностями и именно в подробностях и обретает свою неподкупную силу повесть Светланы Алексич " У войны не женское лицо".

Женщина сильнее ощущала, труднее переносила "мужской " быт войны. И то, что она запомнила, вынесла из смертного ада, сегодня стало уникальным .духовным опытом, опытом беспредельных человеческих возможностей, которые мы не в праве предать забвению.

«Сутками стояли у операционного стола. Стоишь, а руки сами падают. Бывает, уткнешься головой прямо в оперируемого. У нас отекли ноги, не вмещались в кирзовые сапоги. До того глаза устанут, что трудно их закрыть".

"Самое невыносимое для меня были ампутации. Часто такие высокие ампутации делали, что отнимут ногу, и я еле - еле держу, несу, чтобы положить в таз. Помню, что они слишком тяжелые, Несешь, как ребенка... Я не могла привыкнуть. Я сны видела, что несу ногу".

"Не было одинаковых ран. Каждого война калечила по- своему".

Этот большой тридцатилетний ребенок,- читаем мы в рассказе Е.Носова "Красное вино победы" - вызывал у нас молчаливое сострадание. Он единственный в палате не носил гипсов. Обе его руки были ампутированы выше локтей".

" диковинную силу и стойкость" человека не пощадила война. "Я весь истратился за войну. Весь! Сердце истратил...",- скажет один из героев романа Ю.Бондарева "Берег".

Сколько искалеченных, сколько изломанных судеб, несостоявшихся счастий, сколько нерождённых детей. Прощаясь с погибшей девочкой, старшина Васков говорит: "А главное, что могла нарожать Соня ребятишек, а те внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной цряже человечества, перерезаной ножом..."

Б.Васильев "А зори здесь тихие".

Сколько, мук вдовьих, детских."Не успел родиться и уже сирота*- Ни отца, ни матери".

( В.Быков "Волчья Стая")

Сколько слез отцовских и материнских.,

"Подошел я к гробу. Мой сын лежит в нем и не мой. Мой - это всегда улыбчивый, узкоплечий мальчишка..., а тут лежит молодой, плечистый, красивый мужчина, глаза полуприкрыты.., будто смотрит он куда-то мимо меня, в неизвестную мне далекую даль...

Похоронил я в чужой немецкой земле последнюю свою радость и • надежду, ударила батарея моего сына, провожая своего' командира в далекий путь, и 0удто. что-то во мне оборвалось".

И снова.... опять... и вновь...

... И вот завтра, полевая почта повезет во все концы страны- эти похоронные, неся в сотни семей горе и плач, сиротство, обездоленность и лишения.

Страшно было подумать, сколько надежд и ожиданий разом оборвут эти сероватые бумажки с одинаковым стандартным содержанием •".

3. Жизнь и смерть. Родина и чужбина. Свобода и рабство.- Гуманизм и жестокость. Порядочность и подлость... В произведениях писателей эти полюса находятся в непримиримом единоборстве, в' постоянном столкновении с .другом. И из этого жесточайшего столкновения вытекает искра. неугасимой веры в человека, не^ потерявшего себя ъ трагических обстоятельствах войны.•

" В Ленинграде все люди голодали и воды ни у кого не было, дотому что немцы окружили город,- вспоминала Наташа„-Нашему детдому еще давали хлеб и повидло..,, маленький такой кусочек хлеба, как. спичечная коробка, и чайную ложечку повидла... У нас умерло мало детей: 'только девять мальчиков и четыре девочки".

"Люди там умирали прямо на улицах, Идет, .идет человек, упадет и умрет... долго лежит на тротуаре, пока кто-нибудь его похоронит".

Закруткин "Матерь человеческая"

"Съели' всех собак, кошек. Умирали сначала мужчины. Люди превратились в стариков... кого настигал голод корчились и мучались...

"Блокадная книга"

"В трубах замерзла вода, в домах не было света, из-за нехватки топлива останавливались трамваи. Каждый грамм хлеба, минимальной нормы, полагавшейся на человека осажденного города, был на дорогом счету..."

А.Штейн "Четвертый бастион".

'Но люди оставались в живых, потому, что их .держало на ногах '•чувство любви, долга, преданности - ребенку, дорогому человеку, родному городу". "Блокадная книга".

"Блокада нас настолько крепко связала, что разъять эту связь . мы не может до сих пор. Блокада раскрывала людей до конца. Ты сразу видел все положительное и отрицательное в человеке".

"Вели спросят, что у меня было в жизни самое страшное, не раздумывая отвечу: блокада".

Самое страшное, самое мучительное, самое прекрасное...

Да, так оно и было.

По сей день спустя десятилетия - так оно и есть. Й братство блокадное - нет его святей и .драгоценней.

А.Штейн "Четвертый бастион". Но бесчеловечность войны не' смогла обесчеловечить людей. Не смогли убить ни война, ни муки, ни сама смерть,- человеческое в челозеке!.

Главный герой рассказа К.Воробьева "Седой тополь" лейтенант Сергей Климов молод - коротал он свою "двадцать первую весну на' втором ярусе нар в третьем бараке ".И он очень хочет жить. Вопреки всему молодое естество его - пусть истерзанное и измученное. - яростно противилось надвигающемуся бытию, близкой уже смерти. Но для него валено не уцелеть во что бы то ни стало, не просто существовать, но жить достойно. Гордое чувство офицера, ненависть к врагам, стремление к свободе и борьбе-, любовь к товарищам неизмеримо сильнее в нем естественной жажды жизни. И потому, когда эсесовцы,. нашедшие принадлежавший старику - полковнику орден Красного Знамени, требуют его владельца выйти из строя, Климов, не задумываясь, делает шаг вперед, беря "вину" на себя.

А потом, чуть оправившись от побоев и голодной слабости, отдает товарищу свою пайку хлеба.

"Захотелось мне им проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня ' не превратили, как. ни старались". .

М.Шолохов "Судьба человека" В суровых испытаниях человек открылся в такой красоте душевной доблести и мужества,' которая никогда не перестанет удивлять- и потрясать человечество.

Вспомним Толстого, а именно ту сцену в романе "Война и мир", когда Кутузов обращается к солдатам Преображенского полка: "Пока французы были сильны, мы себя не жалели, а теперь и пожалеть можно - тоже и они люди". Чувство гуманизма всегда было свойственно русскому человеку, и мысль о том, что поверженные враги -"тоже люди" выслеживается во многих произведениях о войне,

"Помню, как сейчас: привели их испуганных, бледных, бойцы мои к этому времени остыли от боя, и вот каждый из них тащит пленным все, что может: кто котелок щей, кто -табаку или папирос, кто

Особо хочется сказать о повести В.Закруткина "Матерь человеческая", в которой передана судьба русской женщины, оказавшейся в разоренном и сожженном гитлеровцами хуторе."Эту женщину я не мог, не имел права забыть",- так начинается повествование.

Писатель создает исключительную ситуацию: каратели до тла сжигают хутор, а жителей - одних убивают, других угоняют в неволю» И вот на пепелище остается одна женщина, мужа и сына которой повесили немцы:"У меня все отняли, удавили любимого моего Ваню и сыночка Васеньку удавили, дите ни в чем не повинное... И хаты все наши спалили, одна зола от них осталась."

Героиня понимает, что ее горе только невидимая миру капля в этой страшной широкой реке горя людского, черной, озаренной пожарами реке". "Я не могу жить...,- давясь слезами шептала Мария,- я не хочу жить... Разве можно так жить?"

И все же героиня находит внутренние силы, которые помогают не только выжить, но и выстоять, не потеряв ни милосердия, ни .душевного тепла, ни надежды и веры. ,

" И хотя человек был одет в серую, ненавистную форму врага, но он был тяжело раненным, к тому же оказался совсем мальчишкой - и не шгл быть убийцей» и Мария ужаснулась тому, что несколько минут.- назад слепо подчинялась охватившему чувству злобы и мести, могла сама убить..."

"Додумала о немце:"не выживет он, помрет, и я его не спасу", "не жилец ты на белом свете", - с болью и жалостью' думала Мария,

''Мария попыталась делать все, чтобы облегчить его страдания, умирающего бесценно и глупо в угоду правителям своей страны", а потом долго еще перед глазами Марии, стояли две смерти, две судьбы двух погребенных ею людей: мальчишки- немца, и молоденького политрука Славы. Она по-матерински жалела обоих. Короткая, их жизнь зло и нелепо оборвана войной, а они оба могли бы жить и жить?"

И боль .другой матери воспринимается ею как своя. "Бедная ты, бедная мать. Живешь где-то одна, и нет у тебя уже сына, так же как и у меня Васеньки, и никто на свете не оживит их, не вернет нам наших сыновей".

Маленькая женщина, потерявшая все и всех, по-матерински любила людей. Это качество оказалось мерилом, способным вобрать в себя . "Мужество и стойкость, красоту и мудрость в такой неисчислимой мэре, что позволяет назвать ее именем матери человеческой.

"Тетенька, миленькая... нам всем очень холодно, и мы хотим кушать..."

"Из копны стали вылезать дети. Худые, полуголые, придавленные страхом и голодом, с глазами, полным! слез, они сгрудились вокруг рыдающей Марии, навзрыд заплакали, сами повисли на ее шее, на плечах, прижались к ней, бились у ее ног". "-Дети,милые дети!..."

"Мария пыталась обнять их, согреть всех, целовала, их ножки, запавшие животики, не стриженные волосы, в которых торчали колючие сухие остья".

От древней церковной живописи через всю историю и мировое искусство проходит образ скорбящей матери. Виталий Закруткин обратился к этой вечной" теме и сумел воссоздать обобщенны! характер матери человеческой.

Прообразом его явилась обыкновенная,' простая женщина с маленького донского хутора. Но во всем ее, казалось бы горестном облике писатель прославил героическое начало,

всепобеждающую силу любви к жизни.

И как колокол набата звучит тихий шепот Марин к еще не родившемуся ребенку.

"Живой, незрячий' комок не видит, как. жестоко истязают один другого люди, как безжалостно убивают они друг друга... Безъязыкий, он не может сказать:"Опомнитесь, люди! Пожалейте тех, кто еще не пришел, но придет в мир. Пожалейте еще не рожденных, еще не зачатых.. Что вы оставите ему, которого сами воззвали к жизни? Дым пожарищ, изувеченную землю, кровь, трупный смрад и черную пустыню?

А он, идущий в мир» достоин иного. Не убивайте его, идущего в мир! Он хочет жить..."

Все человеческое в людях, все характерное и неожиданное открывалось не отдельно от войны, а в ее бурлящем котле.

И опять вспомним Толстого.

- "Успех сражения не зависел и не будет зависеть ни от позиций, ни от вооружения, ни даже от числа,- говорит князь Андрей Пьеру".

- "А отчего?"

- "От того чувства, которое есть во мне, в нем,- в каждом солдате".

"Решает участь сражений не распоряжение главнокомандующего, не место, на. котором стоят войска, ни количество пушек и снарядов, а та неуловимая сила, называемая духом войска".

И на полях Великой Отечественной войны стала очевидна роль отдельного человека.

"Если бы командующий запретил Климовичу выступить на помощь этим окруженцам, наверное, прошедшим сотни километров, а сейчас умиравшим в двух шагах от своих, это был бы самый черный день в военной жизни Климовича , и если бы ему заранее предсказали, что, подав им помощь, он сам непременно погибнет, он все равно бы пошел в этот бой, не колеблясь".

К.Симонов "Живые и мертвые"

Великая Отечественная война явилась испытанием всех физических и нравственных сил нашего народа.

"Меня интересует, в первую очередь, не сама война , ... но нравственный мир человека, возможности его духа,-" писал В.Быков.

Ценой собственной жизни утверждает человечность, естественную и необходимую людям и миру, герой романа. Ю.Бондарева "Берег" лейтенант Княжко.

- Стой! Ни одного снаряда!- крикнул Княжко и, швырнув прутик, подошел к Никитину, мертвенно-бледный, упрягло сосредоточенный, быстро заговорил перехваченным возбуждением голосом:"Слушай... Это же наверняка мальчишки! Такие, как тот убитый...мальчишки!•.. Не умеют же воевать. Похоже мы в упор расстреляем их! Белый флаг выкинули и убрали. Вервольфы или гитлерюги. Сомневаются, пощадим, ли мы их. Боятся в плен… Стой, не стреляй.

...то,что делал сейчас Княжко, мог сделать только Княжко, и ни Перлин, ни он Никитин, ни Меженин, ни командир батареи Гранатуров не в силах были бы его остановить, изменить его решение...

Победу смогли отстоять только, те кто считал, что они лично отвечают за. всю зойну, всю историю, всю планету... Герой В.Кондратьева в рассказе "Знаменательная дата" скажет:"На войне я был до необходимости необходим". Эту мысль продолжает К.Симонов.

"Вот сказал бы мне: "Золотарев, согласен, мы тебя сбросим вместо бомбы на. Гитлера, но только так: ого. убьешь и сам в лепешку Я бы только спросил:"А попадете?". Сказал бы:"Попадем!",- сказал бы:"Сбрасывайте".

Война была временем подлинных и безусловных ценностей, где люди :сплочены, объединены одной общей целью", "воевали за свою Отчизну", "имели великую цель", "чувствовали, что идут за великое дело"."Те, кто был на войне, знали* что сделали в жизни что-то важное"."Люди делали великое дело,- они видели в нем какое-то свое предназначение"."Было участие других, люди не были одинокими". "Всех сплачивала одна беда, и все были равны перед этой бедою".

"Наше поколение - те, что остались в живых, вернулось с войны, сумев сохранить, пронести в себе через огонь этот чистый, лучезарный мир, веру и надежду. Но мы стали непримиримее к несправедливости, добрее к добру, наша совесть стала вторым сердцем. Ведь эта совесть была оплачена кровью",-писал Ю.Бондарев в своей книге "Мое поколение".

Поклонимся великим тем годам,

Тем павшим командирам и бойцам,

И маршалам войны, и рядовым,

Поклонимся и павшим и живым –

Всем тем, которых забывать нельзя,

Поклонимся, поклонимся, друзья!

9