Сценарий Праздника поэзии Сергея Есенина "Мой край, задумчивый и нежный..."

Сценарий Праздника поэзии Сергея Есенина «Мой край, задумчивый и нежный…»

Ведущий 1. «Несказанное, синее, нежное», «край любимый», «голубая Русь», — как душевно и проникновенно отзывался Сергей Есенин о своей Родине, рязанском селе Константинове! Недаром поэт заметил: «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины — основное в моем творчестве».

Я снова здесь, в семье родной,
Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой
Рукою машет белоснежной.

Седины пасмурного дня
Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня
Волнует непреодолимо.

Над куполом церковных глав
Тень от зари упала ниже.
О други игрищ и забав,
Уж я вас больше не увижу!

В забвенье канули года,
Вослед и вы ушли куда-то.
И лишь по-прежнему вода
Шумит за мельницей крылатой.

И часто я в вечерней мгле,
Под звон надломленной осоки,
Молюсь дымящейся земле
О невозвратных и далеких.

Ведущий 2. Чтобы в общих чертах описать Константиново, вспомним слова младшей сестры поэта, Екатерины Есениной: «Прямо перед глазами заливные луга, без конца и без края, до самого леса. По лугу широкой лентой раскинулась Ока. Синее небо чашей опрокинулось над нами. Тишина, простор». Эта картина и стала для поэта символом любимой крестьянской Руси.

Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.

Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.

Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.

И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож.

Ведущий 1. Как писал Сергей Есенин в одной из своих автобиографий, в детстве он любил убегать со сверстниками на раздольные луга, проводя там дни напролет. Ловля рыбы в маленьких озерах, жизнь в шалашах с пастухами, лицезрение бескрайних рязанских просторов и бесконечного неба над головой — все это наполняло душу будущего поэта отрадными, жизнелюбивыми чувствами.

Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.

Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного
Ждать зимы седой осталось.

Ах, и сам я в чаще звонкой
Увидал вчера в тумане:
Рыжий месяц жеребенком
Запрягался в наши сани.

Ведущий 2. С детских лет Есенин ездил с дядей на Оку поить лошадей. Как он потом писал, он боялся, что «лошади выпьют луну», которая отражалась в воде. Отсюда, из детства — эта искренняя есенинская любовь к созерцанию ночной природы. По воспоминаниям сестры Екатерины, брат мог «целыми днями пропадать в лугах или на Оке», а потом приносил домой рыбу, утиные яйца, раков.. Жизнь на природе наполняла душу поэта новыми силами. В такие дни, например, написаны стихотворения «Спит ковыль…», «Каждый труд благослови, удача».

Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

Ведущий 1. Став известным поэтом, Есенин не забывал родное Константиново и каждое лето возвращался сюда, как он сам говорил, «домой». В родной двор он въезжал на лихом извозчике или на мчащейся паре лошадей. По воспоминаниям сестер поэта, от такого эффектного приезда всем сразу становилось веселее, забывались на время житейские трудности. Ежегодно приезжая на Родину отдохнуть от городской суеты и жизненных бурь, поэт, как и прежде, бродил по окским раздольям, возвращаясь просветленным, избавленным от тяжких дум.

Я иду долиной. На затылке кепи,
В лайковой перчатке смуглая рука.
Далеко сияют розовые степи,
Широко синеет тихая река.

Я — беспечный парень. Ничего не надо.
Только б слушать песни — сердцем подпевать,
Только бы струилась легкая прохлада,
Только б не сгибалась молодая стать.

Выйду за дорогу, выйду под откосы,-
Сколько там нарядных мужиков и баб!
Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы.
«Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб?

На земле милее. Полно плавать в небо.
Как ты любишь долы, так бы труд любил.
Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был?
Размахнись косою, покажи свой пыл».

Ах, перо не грабли, ах, коса не ручка —
Но косой выводят строчки хоть куда.
Под весенним солнцем, под весенней тучкой
Их читают люди всякие года.

К черту я снимаю свой костюм английский.
Что же, дайте косу, я вам покажу —
Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,
Памятью деревни я ль не дорожу?

Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.
Хорошо косою в утренний туман
Выводить по долам травяные строчки,
Чтобы их читали лошадь и баран.

В этих строчках — песня, в этих строчках — слово.
Потому и рад я в думах ни о ком,
Что читать их может каждая корова,
Отдавая плату теплым молоком.

Ведущий 2. Здесь, в Константиново, Есенин написал множество стихотворений: «Отговорила роща золотая», «Возвращение на родину», «Я последний поэт деревни», «Видно так заведено навеки». В родительском доме он подолгу стоял у окна, любуясь на закаты и восходы. А ночью у открытого окна подсвистывал соловьям.

Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.

Ведущий 1. Во время пребывания в родном доме Есенин старался не упустить ни минуты: матери помогал по хозяйству, убирал с отцом сенокос. Поэт жил в амбаре, работая целыми часами без перерыва. В основном он работал утром, а в полдень шел с сестрами на высокий берег Оки. Там они сидели подолгу, смотря вдаль, каждый в своих мыслях. Сенокосную пору он очень любил, ей посвящено стихотворение «Я люблю над покосной стоянкою…».

Потонула деревня в ухабинах,

Заслонили избенки леса.

Только видно, на кочках и впадинах,

Как синеют кругом небеса.

Воют в сумерки долгие, зимние,

Волки грозные с тощих полей.

По дворам в погорающем инее

Над застрехами храп лошадей.

Как совиные глазки, за ветками

Смотрят в шали пурги огоньки.

И стоят за дубровными сетками,

Словно нечисть лесная, пеньки.

Запугала нас сила нечистая,

Что ни прорубь - везде колдуны.

В злую заморозь в сумерки мглистые

На березках висят галуны.

Но люблю тебя, родина кроткая!

А за что - разгадать не могу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.

Я люблю над покосной стоянкою

Слушать вечером гуд комаров.

А как гаркнут ребята тальянкою,

Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как черна смородина,

Угли-очи в подковах бровей.

Ой ты, Русь моя, милая родина,

Сладкий отдых в шелку купырей.

Ведущий 2. Летом Есенин с сестрами уходил рыбачить в какое-нибудь тихое местечко на Оке. А возвращаясь домой по этим просторам, все трое распевали русские народные песни. У Сергея Есенина, по воспоминаниям родных и близких ему людей, была особая манера петь. Его друг, учитель в Константинове, С. Н. Соколов, так писал о нем: «Пел негромко, как бы для себя, но вкладывал в песню всю душу».

Несказанное, синее, нежное…
Тих мой край после бурь, после гроз,
И душа моя — поле безбрежное —
Дышит запахом меда и роз.

Я утих. Годы сделали дело,
Но того, что прошло, не кляну.
Словно тройка коней оголтелая
Прокатилась во всю страну.

Напылили кругом. Накопытили.
И пропали под дьявольский свист.
А теперь вот в лесной обители
Даже слышно, как падает лист.

Колокольчик ли, дальнее эхо ли,—
Все спокойно впивает грудь.
Стой, душа! Мы с тобой проехали
Через бурный положенный путь.

Разберемся во всем, что видели,
Что случилось, что сталось в стране,
И простим, где нас горько обидели
По чужой и по нашей вине.

Принимаю, что было и не было,
Только жаль на тридцатом году —
Слишком мало я в юности требовал,
Забываясь в кабацком чаду.

Ведущий 1. По воспоминаниям сестры поэта Александры Есениной, Сергей часто уходил на сельское кладбище, садился на старинную каменную плиту и любовался чудесными видами, открывавшимися отсюда. Особенно ему нравился весенний разлив Оки, «где каждой щепке, словно кораблю, такой простор, что не окинешь оком».

Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черемуха душистая
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.

Ведущий 2. Все в родном селе было дорого поэту. Во время волнений в 1918 году он отстоял усадьбу Лидии Кашиной, которую хотели разрушить. На собрании колхоза Есенин тогда сказал: «Растащите, разломаете все, и никакой пользы! А так хоть школа будет или амбулатория. Ведь ничего нет у нас». Через год, как вспоминает Александра Есенина, в усадьбе на самом деле открылась амбулатория, а из барской конюшни сделали клуб.

Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда,—
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года.

До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.

Восхищаться уж я не умею
И пропасть не хотел бы в глуши,
Но, наверно, навеки имею
Нежность грустную русской души.

Полюбил я седых журавлей
С их курлыканьем в тощие дали,
Потому что в просторах полей
Они сытных хлебов не видали.

Только видели березь да цветь,
Да ракитник кривой и безлистый,
Да разбойные слышали свисты,
От которых легко умереть.

Как бы я и хотел не любить,
Все равно не могу научиться,
И под этим дешевеньким ситцем
Ты мила мне, родимая выть.

Потому так и днями недавними
Уж не юные веют года.
Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда.

Ведущий 1. Живя в столице и встречаясь с односельчанами, поэт первым делом расспрашивал о жизни в Константинове, вспоминал вольное детство на берегу Оки. Последний раз Есенин навестил родное село в 1924 году. Весной возле плетня рядом с домом он посадил тополь, который растет до сих пор. В августе того же года, по воспоминаниям сестры Александры, он исходил все окрестности, пропадая целыми днями и возвращаясь домой под утро, как будто предчувствуя что-то.

Покраснела рябина,
Посинела вода.
Месяц, всадник унылый,
Уронил повода.

Снова выплыл из рощи
Синим лебедем мрак.
Чудотворные мощи
Он принес на крылах.

Край ты, край мой, родимый,
Вечный пахарь и вой,
Словно Вольга под ивой,
Ты поник головой.

Встань, пришло исцеленье,
Навестил тебя Спас.
Лебединое пенье
Нежит радугу глаз.

Дня закатного жертва
Искупила весь грех.
Новой свежестью ветра
Пахнет зреющий снег.

Но незримые дрожди
Все теплей и теплей…
Помяну тебя в дождик
Я, Есенин Сергей.

Ведущий 2. В роковом декабре 1925 года Есенин очень хотел приехать в Константиново к родным, но, к великому сожалению, этому не суждено было сбыться…

Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.

Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.

На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.

Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.

Будет ветер сосать их ржанье,
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!

Ведущий 1. В наши дни в рязанское село Константиново не перестают идти люди со всех концов России. Они идут посмотреть эти места, воспетые Есениным. Только здесь, на высоком берегу Оки, когда взгляд устремляется в бесконечные дали, которым «не видать конца и края», под этим огромным небом, наедине с вольными русскими просторами, можно до конца понять «нежность грустную русской души» — великий талант Сергея Александровича Есенина