Литературная гостиная. Николай Степанович Гумилёв.
Учитель. В бурную весеннюю ночь 3 апреля 1886 года в России появился на свет мальчик, названный Николаем. Старая няня, увидев разыгравшуюся непогоду, сказала, перекрестившись на икону Вседержителя:
- Господи, Матерь Святая заступница, ну и буря, что же это такое творится? Видно, бурная жизнь будет у этого ребёнка.
И как в воду смотрела.
Хотя в холодных водах Финского залива, плескавшегося вокруг Кронштадта, трудно было увидеть какие-то особенные бури в жизни сына военного старшего врача, тогда коллежского советника, а впоследствии статского советника Степана Яковлевича Гумилёва и потомственной дворянки Анны Ивановны, урождённой Львовой…
Ведущий 1. Семья Гумилёвых переселилась в Царское Село – русский Версаль того времени. Здесь прошли детство и лучшие годы Николая Гумилёва, здесь он учился, здесь встретил свою первую и, кажется, единственную любовь. Но мы будем долго искать в его стихах «воспоминания о Царском Селе» - это было настолько личное, что не подлежало разглашению даже в поэтической форме.
А может быть, дело в том, что учился Николай неважно, в седьмом классе пробыл два года, часто болел, но в 1906 году гимназию всё же закончил и уехал в Париж. Там он слушал лекции в Сорбонне, посещал художественные выставки, знакомился с французскими и русскими писателями, художниками, и, главное, активно переписывался с Брюсовым, которому отправлял свои стихи, статьи, рассказы. Авторитет Брюсова в этом мире был непререкаемым, а его похвалы можно было удостоится крайне редко.
В январе 1908 года вышла книга Гумилёва «Романтические цветы», в которой были ставшие теперь уже хрестоматийными стихи:
Сегодня, я вижу, особенно
грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени
обняв,
Послушай: далеко, далеко,
на озере Чад
Изысканный бродит жираф…
Ведущий 2. Это не подражание, не наброски и, главное, не плод поэтического воображения. В эти годы Гумилёв дважды побывал в Африке, летом 1907 и осенью 1908г. Оба путешествия навсегда провели незримую черту между Гумилёвым и остальными поэтами. Париж бы ему простили легко, кто тогда не бывал в Париже? Но Африка…
Вернувшись в Россию и поселившись в Царском Селе, Гумилёв поступил на юридический факультет Петербургского университета, потом на историко-филологический, но ни один, ни второй так и не закончил. Ни юристом, ни историком он не собирался быть, он не знал, кем он будет, но точно знал, кем он уже стал – путешественником. Но было принято получать какую-то профессию, и – редкий случай – Гумилёв поступил «как все».
Этот странный человек никогда не говорил ни о чём личном, эту неболтливость, столь характерную для богемных кругов, тоже не прощали. В особенности потому, что за ней стояли потрясающие стихи о недосягаемой для большинства романтике:
На полярных морях
и на южных,
По изгибам зелёных зыбей,
Меж базальтовых скал
и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Ведущий 3. В конце 1909 года Гумилёв сбежал из холодного и мрачного Петербурга в очередное путешествие – через Константинополь, Каир, Порт-Саид он добрался до Джибути и Харрара, и только в начале 1910 года вернулся в Россию.
Весной этого же года в издательстве «Скорпион» вышел третий сборник стихов «Жемчуга», сделавший Гумилёва известным поэтом и заслуживший почётные отзывы Брюсова и Иванова. В нём было стихотворение, имевшее прямое отношение к его личной жизни, хотя тщательнейшим образом завуалированное:
Он поклялся в строгом храме
Перед статуей Мадонны,
Что он будет верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны.
И забыл о тайном браке,
Всюду ласки расточая,
Ночью был зарезан в драке
И пришёл к преддверьям рая.
«Ты ль в Моём не клялся храме, -
Прозвучала речь Мадонны, -
Что ты будешь верен даме,
Той, чьи взоры непреклонны?..»
Но, печальный и упрямый,
Он припал к ногам Мадонны:
«Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны».
Ведущий 4. Зимой 1910 года он объяснился со своей давней – ещё с гимназических времён – любовью, Анной Горенко, которая, наконец, согласилась стать его женой. Они познакомились в декабре 1903 года на тихой царскосельской улице…
В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашей встречи, мальчик мой
весёлый.
Начало этого стихотворения, написанного через два года после свадьбы, знают очень немногие. Окончание - почти никто:
Только, ставши лебедем
надменным,
Изменился серый лебедёнок.
А на жизнь мою лучом
нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.
Вся история этого короткого и не слишком счастливого брака – в этих восьми ахматовских строках.
Ведущий 5. Анна Горенко, тоненькая, задумчивая девочка с воистину царскими повадками, упорно не желала замечать красноречивых взглядов «серого лебедёнка». Равнодушно, даже высокомерно проигнорировала две попытки самоубийства влюблённого в него поэта. Но в стихах – проговорилась:
На руке его много блестящих
колец –
Покорённых им девичьих нежных
сердец.
Там ликует алмаз, и мечтает опал,
И красивый рубин так
причудливо ал.
Но на бледной руке нет кольца
моего,
Никому, никогда не отдам я его.
Мне сковал его месяца луч золотой
И, во сне надевая, шепнул мне
с мольбой:
«Сохрани этот дар, будь мечтою
горда!»
Я кольца не отдам никому,
никогда.
Было лестно являться предметом обожания такого человека – и ещё более лестно гордо отвергать его любовь. Пока она не была готова отдать ему своё кольцо. Потом согласилась.
Из-за скрытности обоих мы так и не узнаем никогда, что же на самом деле заставило Николая так упорно добиваться руки Анны, а её ответить «да» в ответ на очередное предложение руки и сердца после многочисленных и категорических «нет».
Женитьба на Анне Горенко так и не стала победой для Николая Гумилёва. Жене не было места в жизни сердца мужа, мужу – в жизни сердца жены.
Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришёл из иной страны…
- писал он.
А она отвечала стихотворением:
Я пью за разорённый дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоём,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мёртвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Ведущий 6. Наступил август 1914 года и, несмотря на освобождение от воинской службы, Гумилёв в первые же дни войны ушёл на фронт добровольцем, зачислившись вольноопределяющимся в лейб-гвардии уланский полк.
Почти 30 лет прожил штатским, не мог похвастаться богатырским здоровьем, никогда не думал о военной карьере, а остался в истории как офицер. Более того, к концу 1915 года он был уже награждён двумя Георгиевскими крестами (3-й и 4-й степеней), а в марте 1916 – произведён в прапорщики.
И Святой Георгий тронул дважды
Пулями нетронутую грудь…
О его безоглядной храбрости на полях сражений и готовности «умереть за своего Государя» вспоминали все без исключения сослуживцы, свидетельств о том, что он не страшился смерти – немерено.
В годы войны он не прекращал писать: был издан сборник «Колчан» (1916), написаны две пьесы, цикл очерков «Записки кавалериста», подготовлен к печати сборник стихов «Костёр», опубликованный в 1918 году. Так поэт или офицер? Или офицер-поэт? Ещё одна загадка Гумилёва.
Учитель. Революция застала его за границей, и он вполне мог не возвращаться в большевистскую Россию. Но он вернулся. В 1918-21 годы Гумилёв был одной из наиболее заметных фигур в литературной жизни Петрограда. Он много печатался, работал в издательстве «Всемирная литература», читал лекции, руководил созданным в 1921 году Петроградским отделением Союза поэтов.
«За это не расстреливали», - скажете вы, и будете правы.
Его казнили за то, что он оставался верен себе: открыто крестился, снимая шапку перед каждым питерским храмом, вызывающе разговаривал с «новой публикой», открыто называл себя монархистом.
Немудрено, что 3 августа 1921 года Гумилёв был арестован за антисоветскую деятельность. Точная дата его смерти неизвестна, его расстреляли вместе ещё с 60-ю обвиняемыми.
Документы свидетельствуют, что и на следствии он не изменил себе. И принял смерть «не на белых простынях», а от «пули, которую в тёмные ночи готовил рабочий» - всё, как предсказывал в своих стихах.
И горестный стон-отклик Ахматовой, давно уже жены другого:
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
Не ужившиеся на Земле в обычном союзе мужчины и женщины, Гумилёв и Ахматова стали неразлучной «небесной парой», ибо вспоминая одного, нельзя не упомянуть другую и наоборот.
Ведущий 1.
Credo
Откуда я пришёл, не знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моём сверкающем саду.
Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грёз.
Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час больного дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.
Мне всё открыто в этом мире –
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.
Ведущий 2.
Я не ищу больного знанья,
Зачем, откуда я иду;
Я знаю, было бы сверканье
Звезды, лобзающей звезду.
Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.
И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На всё наброшу я свой сон.
Всегда живой, всегда могучий,
Влюблённый в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.
Ведущий 3.
Африканская ночь
Полночь сошла, непроглядная
темень,
Только река от луны блестит,
А за рекой неизвестное племя,
Зажигая костры, шумит.
Завтра мы встретимся и узнаем,
Кому быть властителем этих мест;
Им помогает чёрный камень,
Нам – золотой нательный крест.
Вновь обхожу я бугры и ямы,
Здесь будут вещи, мулы – тут.
В этой унылой стране Сидамо
Даже деревья не растут.
Весело думать: если мы одолеем, -
Многих уже одолели мы, -
Снова дорога жёлтым змеем
Будет вести с холмов на холмы.
Если же завтра волны Уэбы
В рёв свой возьмут мой
предсмертный вздох,
Мёртвый, увижу, как в бледном небе
С огненным чёрный борется бог.
Ведущий 4.
Вечер
Ещё один ненужный день,
Великолепный и ненужный!
Приди, ласкающая тень,
И душу смутную одень
Своею ризою жемчужной.
И ты пришла… Ты гонишь прочь
Зловещих птиц – мои печали.
О, повелительница ночь,
Никто не в силах превозмочь
Победный шаг твоих
сандалий!
От звёзд слетает тишина,
Блестит луна – твоё запястье,
И мне опять во сне дана
Обетованная страна –
Давно оплаканное счастье.
Ведущий 5.
Воспоминание
Над пучиной в полуденный час
Пляшут искры, и солнце лучится,
И рыдает молчанием глаз
Далеко залетевшая птица.
Заманила зелёная сеть
И окутала взоры туманом,
Ей осталось лететь и лететь
До конца над немым океаном.
Прихотливые вихри влекут,
Бесполезны мольбы и усилья,
И на землю её не вернут
Утомлённые белые крылья.
И когда я увидел твой взор,
Где печальные скрылись зарницы,
Я заметил в нём тот же укор,
Тот же ужас измученной птицы.
Учитель.
Выбор
Созидающий башню сорвётся,
Будет страшен стремительный лёт,
И на дне мирового колодца
Он безумье своё проклянёт.
Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит,
И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит.
А ушедший в ночные пещеры
Или к заводям тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки.
Не спасёшься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право –
Самому выбирать свою смерть.
2 259
27 751 
