Кто управляет миром в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»? (2)

Фантастическая линия романа: Миссия Воланда и его спутников

• Итак, по механизму появления, Воланд и К° – это материализованное зло. А как соотносится с этим утверждением эпиграф из «Фауста»? И, если мы поверим эпиграфу, то какое конкретное добро припишем Воланду?
• По логике предпринятых нами с подачи иностранца поисков управляющей человеком и мирозданием силы, безбожный мир отдан во власть «обезьяны Бога» – дьявола. Однако есть ли у нас основания приписать Воланду управленческие функции?
• И, наконец, тот же, в сущности, вопрос в другой формулировке. Воланду, по сложившейся традиции, вменяют носительство и осуществление справедливости. В чём конкретно состоит эта справедливость?
• Прежде чем перебрать поштучно все деяния нечистой шайки, имеет смысл присмотреться к её представителям – оценить по достоинству облик, специализацию, почерк каждого из них. Что и говорить, впечатляющая, «соблазнительная» компания. Соблазнять они и должны – и Воланд со своими подручными эту классическую дьявольскую функцию реализовал по полной программе. Дифирамбами в его адрес изобилуют сочинения о «Мастере».
• Ну а если предметно оценить результаты внешне столь величественного, могущественного вторжения? Кто наказан? Что изменилось в итоге?

Порезвившись вокруг мелких жуликов, число которых в результате нисколько не сократилось, а характер жизнедеятельности остался прежним, нечистая сила даже не коснулась первоосновы существующего зла, почтительно-осторожно уклонившись от столкновения с системой, которая задолго до появления дьявольской шайки превратила всё подвластное ей жизненное пространство в «нехорошую квартиру».

Блистательный аттракцион, изобиловавший фокусами и фейерверками, как и все аттракционы, заканчивается ничем. Когда опускается занавес, рассеивается дым и оседает прах, когда князь тьмы и его спутники растворяются во мгле, из которой вышли, взбаламученная на мгновение жизнь продолжает течь привычным руслом, а временно рассеянная дьявольской шайкой по свету человеческая нечисть вновь стекается в Москву и восстанавливается в правах. Иными словами, этой юдолью страданий и зла дьявол (во всяком случае, булгаковский дьявол) не правит. Тогда кто?

Но прежде следует всё-таки понять, зачем являлся Воланд. Не ради же представления в Варьете и бала полнолуния, который совершенно не нуждается в московском контексте? Остаются «роман мастера», мастер и Маргарита и Иван Бездомный. По-видимому, ответ на вопрос о миссии Воланда и об источнике управления миром следует искать в какой-то из этих сюжетных линий.

Сначала – роман. Ведь первую его часть мы действительно вроде бы получаем от Воланда.

Библейская линия романа: «Истина в том, что у тебя болит голова»

• Как вводится в рассказ о «современной» Москве первая часть «романа мастера»? Как переживается и резюмируется «видение» собеседниками на Патриарших? Через кого и как даётся продолжение романа?
• Чем отличается стиль «библейских» глав от стиля глав «современных»? Сравните ритмико-синтаксический строй, лексический состав речи. Обратите внимание на цветовое, звуковое решение главы «Понтий Пилат».
• Как подано Булгаковым противостояние прокуратора и его пленника? (Обратите внимание на ремарки, которыми сопровождаются реплики диалога.) Как изменяется соотношение действующих лиц по ходу действия? Сравните эту сцену романа с евангельскими рассказами о допросе Иисуса Христа Понтием Пилатом: в чём принципиальные отличия?
• За что предан казни булгаковский Иешуа?
• Как изображена в романе жаждущая казни толпа?
• Какая роль отведена Левию Матвею?
• Каким Булгаков изобразил Иуду? Как мотивированы в «романе мастера» причины предательства?
• На что обречён после казни Понтий Пилат? Почему он в конце концов будет прощён мастером?
• Зачем и как Булгаков «исправил» Евангелие?
• Так кто же управляет миром в «библейских» главах романа?

Булгаков «исправляет» Евангелие, но не пародируя (А. Кураев), а заземляя библейского Иисуса, как бы возвращая его к жизненным первоистокам, из которых выросла легенда, лишая его в момент встречи с Пилатом божественного ореола, мессианства, предвидения грядущего хода событий. Булгаковский Иешуа (а именно так в породившей его еврейской среде звучало это имя, пришедшее к нам из греческого в другой огласовке) ничего не знает о своей уникальной природе, о своем божественном происхождении и грядущем воскресении, он – человек, воплощающий собою человечность как таковую в самом высоком, трогательном и прекрасном её проявлении. Он кажется слабым и зависимым, он боится и пытается избежать смерти, он хочет быть понятым и услышанным, он ведёт себя совершенно не канонически, охотно и доброжелательно вступая в беседу со своим палачом. Он даёт, на первый взгляд, совершенно парадоксальный, нелепый, уклончивый, даже демагогический ответ на классический вопрос Пилата из Евангелия от Иоанна: «Что есть истина?» – «Истина в том, что у тебя болит голова». А по существу этот «неясный» ответ и есть гуманистический символ веры: истина – конкретна, и она – человечна. А ещё точнее: истина – это сам человек с его болью, страхами, слабостью, но и с его невесть откуда берущимися силой, достоинством и добротой. Про булгаковского Иешуа, как и про Иисуса Эрнеста Ренана, к которому он восходит, с полным на то правом можно сказать: «Он не проповедовал своих убеждений, а проповедовал самого себя»⁴. Именно эта персонифицированная истина и пронзила прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Обаяние человечности, воплощённой в Иешуа, проникло сквозь защитный панцирь жестокости и недоверия, которым римский наместник оброс за всю свою предшествующую жизнь, проникло – ибо под этим панцирем, придавленное, деформированное, безгласное, теплилось человеческое естество. Нет, Пилату недостанет мужества спасти своего удивительного пленника, и тот взойдёт на Голгофу, но тысячелетние муки совести окажутся не только платой за трусость, но и свидетельством победы казнённого над его палачами. У Булгакова это победа ЧЕЛОВЕКА, победа человечности над человеческой же глупостью, трусостью и жестокостью. Иешуа верит в Бога – в того, кто подвесил на волоске человеческую жизнь и кто только и может перерезать этот волосок. Но Бог Иешуа, Бог Булгакова, как и Бог Н. Бердяева, «не управляет этим миром, который есть отпадение во внешнюю тьму»⁵, он даёт о себе знать иначе: «главный аргумент в защиту Бога всё же раскрывается в самом человеке, в его пути. Были в человеческом мире пророки, апостолы, мученики, герои, были люди мистических созерцаний, были бескорыстно искавшие истину и служившие правде, были творившие подлинную красоту и сами прекрасные, были люди великого подъёма, сильные духом. Наконец, было явлено высшее иерархическое положение – быть распятым за Правду. Все это не доказывает, но показывает существование высшего, божественного мира, обнаруживает Бога»⁶. Именно это – эту истину, этот путь к богу, эту жизнь в боге, это личностное свидетельство о боге («Я есмь путь и истина и жизнь» – Иоан. 14, 6) – и воплощает булгаковский Иешуа.

Что же получается? В библейской части романа, вопреки читательским ожиданиям и канону, к которому она восходит, вся ответственность и за подвиг, и за подлость, и за состояние мира в целом возлагается на человека?

И это ещё не всё. Ведь Иешуа, как и его высокопоставленный палач-оппонент, по Булгакову, – это «выдуманный … герой», плод воображения, творческий продукт, художественное детище мастера, то есть создание человека. И чтобы мы об этом ни в коем случае не забыли, финал «романа в романе» разворачивается как событие судьбы самого мастера: он отпускает на свободу, на встречу с философом, человека в белом плаще с кровавым подбоем, и сам едва не устремляется следом: «Мне туда, за ним?».

Но ему не туда: «Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?»

С ним вообще всё непросто. И невольно, по аналогии с горьковским «А был ли мальчик?», возникает провокация-предположение-вопрос:

А был ли мастер?

Тайна авторства «романа в романе» и смысл названия романа Булгакова

Странная это фигура, мастер. И к этой странности имеет смысл внимательно присмотреться.

С одной стороны, мастера отождествляют с самим Булгаковым, скрупулёзно и пристально перебирая детали трагической судьбы героя, в которой отразилась творческая и личная драма автора и вполне возможные мрачные перспективы её разрешения, – тем самым утверждается подчёркнутая реалистичность, чуть не буквальное жизненное соответствие линии мастера.

С другой стороны, героя этого словно бы и нет. Уже в разгар событий, ближе к середине романа, а именно в конце 11-ой главы, мастер, о котором раньше и помину не было, вдруг является «сумасшедшему» (?!) Иванушке в сумасшедшем доме, чтобы, став героем тринадцатой (!) главы, опять исчезнуть вплоть до самого финала. Этот «лунный гость» (а появляется он только в лунном – «всегда обманчивом», как сказано в самом романе, – свете) в сюжете романа выполняет исключительно пассивную роль: он – жертва, смирившаяся со своей участью, о романе своём он даже слышать не хочет и вне своей исповеди выступает не как субъект, а как объект любви. Любовь к нему и становится энергетическим источником сюжетного движения второй части романа, в которой безымянная романтическая героиня исповеди превращается в своевольную и страстную Маргариту, пускающуюся во все тяжкие ради спасения возлюбленного.

Подчеркнём: и «роман в романе», и Маргарита номинально порождены мастером и связаны с ним, но практически в сюжете романа существуют независимо от него.

Задумайтесь:

• Кто сочинил живого, но обрисованного чёрными красками Иисуса, и тем самым не удовлетворил редактора?
• Кому дьявол на Патриарших предъявил очищенного от очернения, живого Иешуа? Кого он соблазнил и избавил от редакторского диктата?
• Кто после потрясения на Патриарших бредит Понтием Пилатом и из-за Понтия Пилата попадает в клинику Стравинского?
• Кто, вместо заявления в милицию, пишет роман о Пилате?
• Кто раздваивается (11 гл.), засыпает и видит однопорядковые явления – видения, грёзы, сны: пальму, кота, мастера?
• Случайна ли композиционная перебивка: между «Раздвоением Ивана» (гл.11) и «Явлением мастера» (гл.13) располагается «Чёрная магия и её разоблачение» (гл. 12)?
• Проанализируйте внимательно исповедь мастера (обратите внимание и на конспективность, и на шаблонный стиль рассказа о любви) – не узнаёте ли вы в ней перевёрнутые обстоятельства жизни Ивана Бездомного? Заметим, что некоторые атрибуты судьбы и личности мастера, не присущие в зеркальном варианте Иванушке, становятся впоследствии принадлежностью Ивана Николаевича Понырева.
• Откуда мастер знает имя Воланда? Ведь у дьявола множество имён, а видел предъявленный на Патриарших документ только один из двух ночных собеседников – Иван Бездомный…
• Через кого – через чьи видения, сны – читатель получает роман о Пилате? Для кого этот роман становится смыслом, содержанием жизни? Кто мечтает его написать и уже пишет в больничной палате?

Есть ещё много чрезвычайно существенных нюансов, но к чему клонится наше расследование, уже должно быть понятно и в таком беглом изложении.

Главное художественное событие булгаковского романа – это преображение Ивана Бездомного. Это он, талантливый, но невежественный и легкомысленный «пролетарский» поэт, был соблазнён и потрясён дьяволом на Патриарших – такова ведь классическая миссия дьявола в романтическом повествовании. Это его, Иванушку, озарило творческое безумие, и очернённый им в заказной поэме герой явился к нему в подлинном своем обличье. Это он вымечтал не только роман, но и другого самого себя, собственного двойника, alter ego, подходящего этому роману автора – не литературного подёнщика, а романтического мастера, наделённого всем, чего самому Ивану так недоставало. Но даже в мечтах и во сне он помнил и знал о неизбежности расплаты. Не только собственную «изобразительную силу таланта», но и свои тайные страхи и неминуемый в качестве расплаты за творческий триумф жизненный крах переадресовывает он двойнику-мастеру. В финальной ипостаси этого переменчивого, единственного по-настоящему романного героя – Иване Николаевиче Поныреве – совмещаются черты мастера (историк), Воланда (профессор), Берлиоза (рационалист-всезнайка), но в глубине его души, в закоулках «излеченного» сознания тлеет искра творческого безумия, из которой и возгорелось пламя всего булгаковского романа.

А Маргарита? Она-то – была? Конечно, была. Как и «роман в романе», который ведь тоже не существует в «реальном» плане книги и который она с такой страстью защищает, интуитивно чувствуя свою соприродность сочинению мастера. Маргарита – воплощённая мечта, материализованная фантазия, вырвавшаяся из плена условно-литературной, туманной исповеди на стратегический простор большого романа. И если мастер – «лунное» инобытие Ивана Бездомного, если Иешуа и Понтий Пилат, как и Маргарита и её тайный любовник, – образы, рождённые фантазией «безумного» поэта, тогда и название романа перестаёт отражать лишь одну из сюжетных линий и приобретает расширительное, всеохватное значение: мастер и Маргарита – это творец и его ожившее творение, Пигмалион и Галатея, это реализованная и воочию предъявленная в романе Булгакова извечная тоска-мечта художника «несбывшееся воплотить».

Кто же все-таки управляет миром?

Ну, а откуда все эти «отражения»? Кто накликал нечисть? Кто превратил пространство бытия в «нехорошую квартиру»?

С другой стороны – кто сочинил роман? Кто преображает фантазией мир? Кто жертвует собой во имя любви?

Похоже, лукавый вопрос Воланда оказался лукавее, чем можно было предположить, и в сердитом, дискредитированном дьяволом ответе легкомысленного поэта – «сам человек и управляет!» – есть немалый резон.

Ну, не всякий, конечно, человек, не буфетчик Соков, не пройдоха Могарыч, но – художник, творец… Ведь «Достоевский бессмертен!»…

Впрочем, пошлость, подлость, предательство и коварство бессмертны тоже. Но – как бы выглядела земля, если бы с неё исчезли тени?.

Презентации:

Кто управляет миром в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»?

Евангельский Иисус.

Образ Иисуса в живописи.

Презентации можно скачать на странице:

http://philolog.pspu.ru/module/magazine/do/mpub_8_13

_____________

¹ Ермолинский С. А. Из записок разных лет. Михаил Булгаков. М.: Искусство, 1990. С. 64.

² В публикации в газете «Литература» (http://lit.1september.ru/2006/08/11.htm) редактором была внесена некорректная и неправомерная правка: «лишь» было заменено на «для меня» – однако в данном случае я вовсе не являюсь первопроходцем и не изобретаю велосипед. М. Гершензон писал: «Всякое художественное произведение можно сравнить с партитурой, которую прочитать может только тот, кто сумеет по ней самой определить её ключ» [Гершензон М. Мечта и мысль И. С. Тургенева. – М.: 1919. – С. 37].

Текст статьи здесь и далее даётся в авторской редакции.

³ См.: Ребель Г. М. Художественные миры романов Михаила Булгакова. Пермь, 2001.

⁴ Ренан Э. Жизнь Иисуса. СПб., 1906. С. 111.

⁵ Бердяев Н. А. Самопознание. М.: Книга, 1991. С. 173.

⁶ Там же. С. 313–314.

Галина Ребель

Источник: http://philolog.pspu.ru/module/magazine/do/mpub_8_13