Русские женщины математики. Софья Ковалевская

София родилась 3 января 1850 года в семье командира Московского артиллерийского гарнизона, никто не мог предположить, что она станет ученой. Её отец — генерал Корвин-Круковский, начальник московского арсенала Василий Васильевич, был на двадцать лет старше (жены) Елизаветы Федоровны. Он относился к жене, как к ребенку, и этот характер отношений сохранился до конца их совместной жизни. Василий Васильевич Корвин-Круковский в силу должностных обязанностей много ездил по стране. Так, что дети, а их в семье было двое - старшая Анна и младшая Сонечка росли без пристального родительского присмотра дерзкими, независимыми, эмоциональными.

Ее мать, Елизавета Шуберт, была талантливой пианисткой и просто обаятельной светской женщиной, говорившей на четырёх европейских языках. С материнской стороны в роду у Софьи были два немца - академика Петербургской академии наук. Елизавета Федоровна, была внучкой петербургского академика, астронома Федора Ивановича Шуберта и дочерью почетного академика, геодезиста Федора Федоровича Шуберта. Он был крупным ученым и военным деятелем, известным своими работами по геодезии и изданием географических карт России.

По словам шведской, писательницы Эллен Кей, Софья Васильевна в беседе со стокгольмскими друзьями так говорила о своих связях с предками, определившими ее духовное и умственное развитие: "Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке и поэзии – от деда матери с отцовской стороны, астронома Шуберта; личную любовь к свободе – от Польши; от цыганки прабабки – любовь к бродяжничеству и неуменье подчиняться принятым обычаям; остальное – от России".

Когда Соне было шесть лет, отец вышел в отставку и поселился в своем родовом имении Полибино, в Витебской губернии. Вообще дочери у генерала Корвин - Круковского уродились замечательные. Старшая, Анна к 15 - ти годам перечитала всю отцовскую библиотеку и сама, взявшись за перо, сочиняла недурные рассказы. Соня, на пять лет младше сестры, от корки до корки проштудировала толстый алгебраический задачник. Она ходила по дому, все время что - то складывая, вычитая, умножая. Отец только качал головой и сетовал на то, что ребенок сушит мозги совсем ненужной наукой. Он надеялся, что, превратившись в очаровательных барышень, дочери выбросят все эти глупости из головы.

К сожалению, родители отдавали тепло своих сердец старшей сестре-красавице Анюте и младшему брату Феде, единственному сыну Круковских. Стремясь заслужить родительскую любовь, Соня старательно училась. За восемь лет она прошла с домашним учителем Иосифом Малевичем практически весь курс мужской гимназии. Девушка зачитывалась балладами Жуковского, с детства писала стихи. Именно литературные способности отметил в Соне Малевич. Но она неожиданно страстно увлеклась математикой.

В одном из писем сестре Анюте Соня говорила: «Страннолюбсий просидел у нас весь вечер. Он вовсе не озлился, когда я сказала ему, что собираюсь, кроме математики, заниматься еще физиологией, анатомией, физикой и химией; напротив, он сам согласился, что одна математика слишком мертва, и советовал не посвящать себя исключительно науке и занятиям даже практической деятельностью».

Похвалы только укрепили решимость Софьи поступить в университет. Однако на пути к высшему образованию стояли как минимум две преграды. Первой был. пол.В то время вход в отечественные вузы для девушек был заказан. У них существовал только один выход - уехать учиться за границу. Второй преградой было сильное предубеждение отца против "ученых женщин". По старинке Василий Васильевич собирался подобрать для дочерей состоятельных женихов, которые бы их надежно обеспечили.

Её идейная вдохновительница, старшая сестра Анна, тоже мечтала вырваться из отцовского дома. Она чувствовала себя состоявшейся писательницей (а в глазах отца это было даже хуже, чем слыть "учёной женщиной"), её первые повести были опубликованы Достоевским. После визита Анны в журнал к Достоевскому Федор Михайлович стал частым гостем в их доме. Оказывая Анне знаки внимания, известный писатель не замечал, какие красноречивые взгляды в его сторону бросает Соня. Достоевский делает предложение руки и сердца Анне (как Соня мечтала оказаться на ее месте). Но сестра, видевшая в Достоевском только друга, отказала ему. Обе сестры были охвачены верой в освободительные идеи, в то, что в жизни им уготована особая миссия. Единственным выходом могла стать поездка за границу, для которой нужен был “вид на жительство”. Этот документ выдавался только девушкам, выезжавшим с родителями, или замужним дамам. Сестры, поняв, что их ни за что не отпустят учиться, решили обратиться к знакомым “прогрессивным” мужчинам с предложением заключить с одной из них фиктивный брак. Замысел, как ни странно, удался. Через некоторое время начинающий ученый Владимир Онуфриевич Ковалевский согласился жениться на Соне. 17-летняя Соня, польщённая таким выбором, писала Анюте: "Обидно, что "брат" Владимир Онуфриевич не магометанин: он женился бы тогда на всех "сестрах" по духу и освободил бы их!" Тот между тем по-настоящему влюбляется в свою идейную невесту и даже строит план побега с ней в случае противодействия отца. Но Соня уговаривает родителя дать согласие. В сентябре 1868 года она выходит замуж, и в тот же день новобрачные уезжают в Петербург. Так перед сестрами открылась блестящая перспектива. В столице Соня добивается права посещения лекций в Медико-хирургической академии, но вскоре понимает, что медицина не для неё. В апреле 1869 года она с мужем и сестрой уезжает за границу. Ковалевская решила попытать счастья в Гейдельберге. После всевозможных проволочек комиссия университета допустила Софью к слушанию лекций по математике и физике. Вскоре русская студентка становится знаменитостью в Гейдельберге. Владимир Онуфриевич в глубине души надеялся, что его “воробушек” не долго будет фиктивной женой, что Сонечка перегорит и оставит науку. Сам же Ковалевский представлял некую смесь энергичного, бурлящего, но, как говорят “без царя в голове” человека. Его сентиментальная жалостливость мешала коммерции, непостоянство не давало достичь успехов в науке, необязательность приводила к тому, что он терял очень важные должности и знакомства. Рядом с сильной и талантливой женой он выглядел несостоятельным и малоинтересным. Жили они с В.О. Ковалевским по-прежнему как брат и сестра, Софья решительно пресекла все робкие попытки Владимира наладить супружескую жизнь. Осознавая, что муж провоцирует ее на более интимные отношения, не предпринимая никаких объяснений при этом, Соня начала ощущать сильнейший душевный дискомфорт. А однажды она решила, что их отношения похожи на дешевый фарс, и устроила сцену Владимиру, обвиняя во всем его. Владимир уехал, и только тогда Соня поняла, как сильно ей не хватает мужа. Теперь никто не провожал ее в университет, не встречал после занятий, никто не интересовался, как ей живется. Родители, чувствуя неладное, пытались сблизить молодых. К этому времени сестра Анна, заскучав в Гейдельберге, уехала во Францию, и там вышла замуж. Но уже не фиктивно, а по большой любви.

Осенью 1878 года у Ковалевских родилась дочь. Почти полгода провела Ковалевская в постели. Врачи теряли надежду на ее спасение. Правда, молодой организм победил, но сердце Софьи было поражено тяжелой болезнью.

Есть муж, есть ребенок, есть любимое занятие - наука. Вроде бы полный набор для счастья, но Софья была максималисткой во всем и требовала от жизни и от окружающих слишком многого. Ей хотелось, чтобы муж постоянно клялся ей в любви, оказывал знаки внимания, а Владимир Ковалевский этого не делал. Он был просто другим человеком, увлеченным наукой не меньше своей жены.

Ревность была одним из самых сильных недостатков порывистой натуры Ковалевской. Полный крах их отношений наступил тогда, когда супруги занялись не своим делом - коммерцией, чтобы обеспечить себе материальное благополучие.

"Мой долг - служить науке", - сказала себе Ковалевская. Не было оснований рассчитывать, что в России позволят ей сделать это. После убийства Александра II кончилась пора либеральных заигрываний и начались разнузданная реакция, казни, аресты и ссылки. Ковалевские спешно оставили Москву. Софья Васильевна с дочкой уехала в Берлин, а Владимир Онуфриевич отправился к брату в Одессу. Ничто их больше не связывало.

В комнате, где работала Ковалевская, теперь была еще и маленькая Соня - Фуфа, как она ее называла. Нужно было проявить большую смелость, чтобы именно теперь приняться за задачу, решению которой посвящали себя крупнейшие ученые: определить движение различных точек вращающегося твердого тела - гироскопа.

7 ноября 1889 года Ковалевскую избрали членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук. Хотя на заседания, как свидетельствует современник, Ковалевскую все равно не допускали, потому что это было не принято. По этому поводу она однажды сказала: ««Когда Пифагор открыл свою знаменитую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового…» «В науке Ковалевская была вполне определившеюся величиною, в русской литературе-блестящей надеждой. То, что Софьей напечатано в трех журналах –в «Русской Мысли», «Вестнике Европы» и «Северном Вестнике», свидетельствует о крупном даровании, В последние годы жизни Ковалевская мечтала о серьезной литературной деятельности. У нее был от природы гибкий и сильный ум, Ковалевская владела чудным даром фантазии. В ее манере изрекать свои мысли не было сухости и тяжелости, которые отличают всякую ученость. Творческое воображение, живой темперамент, горячность чувств характеризуют все, что выходило из-под ее пера. Язык Ковалевской оживлен поэтическими красками и сверкает меткою аллегорией, тонкими художественными наблюдениями. Содержание сборника «Вера Воронцова» заключается в повести, заглавие которой дало название всей книге. Эти полтораста страниц оставляют по себе впечатление, которое без преувеличения может быть названым весьма сильным. Превосходно искусство изложения, все раскрывается в высшей степени просто, по-старинному, при том на языке, на котором главные действующие лица и который не есть родной язык писательницы. Роман «Нигилистка» был запрещен в царской России. Он был напечатан уже в советское время, в 1928 году. В произведении этом излагается история молодой женщины, стремящейся принести пользу народу участием в деятельности революционных кружков привели к тому, что она вышла за муж за совершенно не знакомого ей человека, осужденного революционера, чтобы облегчит его тяжкую участь. Она говорит: «Вера находила социализм единственным средством решения всех вопросов» Интересным биографически является отрывок из повести «Отрывок из романа, происходящего на Ривьере». В нем говориться о девушке, едущей курьерским поездом в Ниццу, чтобы отдохнуть после занятий на Бестужевских курсах. Вдруг дверца купе отворилась, «и в нее протиснулся рослый, грузный, запыхавшийся человек, который, входя, первым делом поторопился наступить на ноги двух или трех дам и тем вызвал во всех некоторую сенсацию». Оказалось, что это был знакомый девушки –Званцев(в лице которого Софья Васильевна изобразила Ковалевского).

После смерти Салтыкова-Щедрина, в 1889 Ковалевская написала очерк о нем, который конечно нельзя было опубликовать в России, так как в русском обществе боялись, открыто выражать сочувствие великому сатирику. Основное значение творчества Щедрина Ковалевская видит в том, что он показал разложение господствующего класса в период крепостничества. Ковалевская говорила: «Слезы везде одинаковы, но каждый народ смеется по-своему», это она считала причиной, по которой Щедрина за границей знали меньше, чем остальных русских поэтов, а также, повлиял тот факт, что ему приходилось шифровать свои мысли из-за царской цензуры, и не все что могут расшифровать русские читатели, могли расшифровать иностранцы. Замечен очерк «Три дня в крестьянском университете в Швеции», свидетельствующий о большом интересе Ковалевской к вопросам народного образования и о глубине ее наблюдений. Ковалевская сильно заинтересовалась опросом о крестьянских университетах и отнеслась с самой горячей симпатией к предложению одного из редакторов посетить такой университет. Очерк об этом она написала лишь летом 1890 года, путешествуя по Швейцарии, и опубликовала его в журнале «Советский вестник ». Стихотворения занимают особое место в творчестве Ковалевской. Она писала стихи с детских лет до конца жизни, хотя никогда их не публикована и не предназначала к печати. Но они важны для определения душевного склада Ковалевской, ее настроений, ее чувств и переживаний.

Полушутливое стихотворение «Жалоба мужа». В нем муж считает, что страдальцы не женщины, а мужчины. В насмешливой форме он излагает историю своей женитьбы на девице молодой, умной, красивой, но зараженной вредным духом разных книжек. После женитьбы Оказалось, что бедняжка Все за правду принимала, Что со мной она до свадьбы О правах своих болтала. И теперь ждала от мужа Пренаивно выполненья Тех обетов, что жених ей Дал в порыве увлеченья Возможно, это стихотворение было написано в тот период, когда Софья Васильевна стала возвращаться к науке, не встречая сочувствия со стороны Владимира Онуфриевича. В стихотворении «Груня» говориться о девушке, начитавшейся жития святых мучеников и рискующей себе картины мученической смерти: «Народом площадь вся полна. Ее ведут на казнь, спокойна и ясна восходит Груня на костер» Перед казнью она говорит с народом, который, потрясенный ее словами, готов покаяться и уверовать. И вот предсмертный крик -и Груня просыпается. Долго с поникшей головой сидит она, печальная и грустная. Вероятно, в этом стихотворении отразились не только представления детских лет о мучениях, но и мысли о подвижничестве революционеров. Самое значительное стихотворение «Пришлось ли…» было опубликовано после смерти Ковалевской, в 1892 году, академиком Гротом. В этом стихотворении, видимо, отражены душевные переживания Софьи. Неожиданно раздалась страстная песнь- и замолкла. Далее следуют строки: « Ужель и наша встреча с вами бесследно также промелькнет?» Неужели предстоит вечная разлука и «его» образ лишь порою будет возникать из забвения, « пока из памяти не сгладит время когда-то время милые черты, и сердце вновь покорно примет бремя холодной, вечной пустоты». Ковалоевская была способна к большой «концентрации мысли», которая нужна для работы ученого. Но в ее жизни были и моменты огромной концентрации душевных переживаний. В Швеции с новой силой вспыхнуло былое увлечение Софьи литературой. Она ощущала почти физическую необходимость занести на бумагу всё, что было пережито за прошедшие годы, разобраться в своей судьбе. Литературное творчество давало ей возможность душой вернуться на родину. Повести "Нигилистка" и "Нигилист", драма «Борьба за счастье», мемуары "Воспоминания детства", с восторгом встреченные русской публикой и критиками принесли ей всероссийскую известность. Последней попыткой обрести любимого человека стал однофамилец и известный социолог Максим Максимович Ковалевский, в котором женщина-ученый нашла подобного ей русского странника-одиночку. Профессор права, умный и образованный человек. Он видел в ней воплощение "действенного феминизма". Максим Максимович предоставил в полное ее распоряжение свою роскошную виллу недалеко от Ниццы. Она целыми днями купалась, валялась на песке, наблюдала за облаками. Когда приехал Максим Максимович, они вместе бродили по пляжу, беседуя о литературе, поэзии, музыке. Ходили в театры, на концерты. И сорокалетний холостяк сам не заметил, как влюбился в эту странную, легкоранимую и трогательную женщину. По свидетельству Ковалевского, они готовились сыграть свадьбу в июне 1891 года.

Но жизнь Софьи внезпно оборвала банальная простуда. Возвращаясь с рождественских каникул, проведенных с Максимом Максимовичем в Италии, Софья Васильевна заболела. Все чаще случались приступы. Еще в детстве врачи обнаружили у нее порок сердца, а теперь проклятая болезнь брала верх. После очередного приступа ей прописали строгий режим, кучу противных микстур и настоек. Чтобы не расстраивать Максима и дочь она пообещала исполнить все, что скажет врач. Полгода она не вставала с постели, но самочувствие ее не улучшалось, даже ухудшилось. Ей категорически запретили работать, и она не знала, как убить время, сутки тянулись бесконечно. 10 февраля 1891 года, в возрасте 41 года, в самом расцвете творческой жизни. Софья Васильевна Ковалевская умерла во сне. За день до смерти она сказала Максиму, что начнет писать повесть “Когда не будет больше смерти».

Приходится удивляться тому, как при этом она могла совмещать столько обязанностей в столь разных направлениях: ученого, редактора научного журнала, писательницы, общественной деятельницы, матери, светской дамы в шведском обществе. Нужно отметить также, что ее друзья, по-видимому, старались тщательно скрывать ее причастность к социалистическим организациям, а может быть, и ограждали ее от особенно опасных действий.