Александр Блок: судьба и творчество.
«Стихи о Прекрасной Даме»
Цели: познакомить с основными этапами жизни и творчества А. Блока; отметить своеобразие поэтического мира раннего Блока, проявление его творчества в символизме; рассмотреть основные темы и образы первого сборника «Стихи о Прекрасной Даме».
Ход урока
Блок является одним из чудотворцев русского стиха... Обыкновенный поэт отдает людям свои творения, людям самого себя.
Н. Гумилев
I. Лекция учителя.
Сегодня в центре нашего внимания – судьба и творчество Александра Александровича Блока. Его наследие уже целый век не теряет своей ценности для русского читателя. Вот как пишет об этом доктор филологических наук профессор Л. Ф. Алексеева.
«Теперь, когда ХХ век позади, по-новому воспринимается творческое наследие многих поэтов. Опять, как и в 1910–1920-е годы, выделяется на многообразном и пестром фоне литературы этих исторических десятилетий поэтический голос Александра Блока. В нем не только предельная искренность, то есть достоверность чувств и настроений конкретной неординарной личности, свидетеля эпохи, воспринимающего ее всеми силами души, но и глубокое предчувствие перспективы истории, способность расслышать в звуках современности голоса грядущего».
– Что вы знаете об этом поэте, может быть, раньше уже читали его стихи?
Блок – одна из ярких фигур поэзии серебряного века. Его читали и почитали не только простые читатели, но и поэты разных литературных течений.
М. Цветаева посвятила ему такие строки:
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно-единственное движение губ.
Имя твое – пять букв.
БЛОКЪ – так по правилам грамматики дореволюционной России писали это имя.
Александр Блок родился и воспитывался в высококультурной дворянско-интеллигентской семье 16 ноября (28 ноября) 1880 г. Его отец, Александр Львович, вел свой род от врача Иоганна фон Блока, приехавшего в Россию в середине XVIII века из Мекленбурга, и был профессором Варшавского университета по кафедре государственного права. По отзывам сына, он был способным музыкантом, знатоком литературы и тонким стилистом. Однако его деспотический характер стал причиной того, что мать будущего поэта, Александра Андреевна, литератор, переводчица, была вынуждена уйти от мужа. Так в 1881 году А. Л. Блок возвращается в Варшаву, а А. А. Бекетова-Блок остается в Петербурге в доме своего отца, Андрея Николаевича Бекетова, известного ученого-ботаника, общественного деятеля, ректора Санкт-Петербургского университета. В семье Бекетовых многие занимались литературным трудом. Дед Блока был автором не только солидных трудов, но и многих научно-популярных очерков. Бабушка, Елизавета Григорьевна, всю жизнь занималась переводами научных и художественных произведений. «Список ее трудов громаден», – вспоминал позднее внук. Литературной работой систематически занимались и ее дочери – мать Блока и его тетки.
Атмосфера литературных интересов очень рано пробудила в нем непреодолимую тягу к поэзии. В 1894 г. становится «редактором-издателем» домашнего рукописного журнала «Вестник», готовит переводы, пародии, рецензии, стихотворные и прозаические опыты, привлекает к сотрудничеству двоюродных и троюродных братьев. В 1894–1897 годах гимназист Блок выпускает 37 номеров журнала. «Тогда уж меня пленила в нем (Блоке) любовь к технике литературного дела и особенная аккуратность», – вспоминал Сергей Соловьев, кузен Блока, будущий поэт-младо-символист.
В юности Александр Блок мечтал стать актером, занимался декламацией, участвовал в любительских спектаклях. 1 августа 1898 года, будучи в гостях в соседнем имении Менделеевых Боблово (где и познакомился со своей будущей женой, дочерью великого русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева, Любой), играл в сценах из трагедии Шекспира «Гамлет». Роль Гамлета исполнял Блок, роль Офелии – Любовь Менделеева. Так начиналась история любви.
Диалог по письмам и воспоминаниям А. Блока и Л. Менделеевой. Выразительное чтение или чтение наизусть подготовленными учениками.
Менделеева. Первый и единственный за все эти годы мой более смелый шаг навстречу Блоку был вечер представления «Гамлета». В костюме и гриме я чувствовала себя смелее. Венок, сноп полевых цветов, распущенный напоказ всем плащ золотых волос, падающий ниже колен... Блок в черном берете, со шпагой. Мы сидели за кулисами, в полутайне, пока готовили сцену. Блок сидел у моих ног, потому что табурет мой стоял выше. Мы говорили о чем-то более личном, чем всегда, а главное, жуткое: я не бежала, я смотрела в глаза, мы были вместе, мы были ближе, чем слова разговора. Да, был и этот разговор, и возвращение после него домой. Как-то вышло, что после спектакля мы ушли с Блоком в костюмах (переодевались дома) и очутились вдвоем Офелией и Гамлетом в этой звездной ночи. Мы были еще в мире того разговора, и было не страшно, когда перед нами в широком небосводе медленно прочертил путь сияющий голубизной метеор.
Перед природой, перед ее жизнью и ее участием в судьбах мы с Блоком, как оказалось потом, дышали одним дыханием...
Даже руки наши не встретились, и смотрели мы прямо перед собой. И было нам шестнадцать и семнадцать лет.
Блок. Помните Вы-то эти сумерки? Вдруг в тусклом свете появлялась Ваша фигура. Когда я догонял Вас, Вы оборачивались, смотрели всегда сначала недружелюбно, скрытно, умеренно. Рука еле дотрагивалась (и вообще-то Ваша рука всегда торопится вырваться)... Я путался, говорил ужасные глупости, падал духом; вдруг душа заливалась какой-то душной волной. И вдруг, страшно редко, – но ведь было же и это! – тонкое слово, легкий шепот, крошечное движение... После этого опять еще глуше, еще неподвижнее.
Менделеева. Раз, идя по Садовой мимо часовни у Спаса на Сенной, я заглянула в открытые двери. Образа, трепет бесчисленных огоньков восковых свечей, припавшие, молящиеся фигуры. Сердце защемило от того, что я вне этого мира, вне этой древней правды... Я пошла дальше и почти машинально зашла в Казанский собор. Я не подошла к богатой, в бриллиантах, чудотворной иконе, а дальше – за колоннами – остановилась у другой Казанской. Я опустилась на колени, еще плохо умея молиться... Потом это стала наша Казанская, к ней же приходила за помощью и после смерти Саши... Я стала приходить в собор к моей Казанской и ставить ей свечу.
В сумерки октябрьского дня я шла к собору и встретила Блока. Мы пошли рядом. Я рассказала, куда иду и как все это вышло. Позволила идти с собой.
Блок. Вошли внутрь. В соборе почти никого не было. Вас поразила высота, громада, торжество, сумрак. Голос понизили даже. Потом ходили по диагонали. Солнце лучилось косо. Отчего Вам тогда хотелось сумрака, пугал Вас рассеянный свет из окон? Он портил собор, портил мысли, что же еще? Стало поздно, вышли, прошли на Сенную... Мне показалось ужасно близко!
Менделеева. Так начались соборы – сначала Казанский, потом и Исаакиевский. Встречи наши на улице продолжались. Мы все еще делали вид, что они случайны. Но часто... мы шли вместе далекий путь и много говорили. Все о том же. Много о стихах. Раз Блок спросил, что я думаю о его стихах. Я ответила, что думаю, что он поэт не меньше Фета. Это было для нас громадно! Мы были взволнованы оба, когда я это сказала, потому что в ту пору мы ничего не болтали зря.
Учитель. История любви двух молодых людей не была безмятежной. Были и недопонимание, и временный разрыв отношений. А. Блок болезненно переживал разлуку с любимой девушкой, которая стала его поэтической Музой. 29 января 1902 года Блок пишет ей: «...Моя жизнь… немыслима без исходящего от Вас ко мне некоторого непознанного, а только еще смутно ощущаемого мной Духа». В дневниках Блока даже появляется тема самоубийства.
7 ноября Блок пишет предсмертную записку и, с револьвером в кармане, отправляется в зал Дворянского собрания, на вечер Высших женских курсов. После вечера происходит решительное объяснение. Л. Д. Менделеева соглашается стать женой поэта.
Еще в 1898 году Блок стал студентом юридического факультета Петербургского университета, но растет увлечение литературой и философией, и в 1901 году Блок начинает учиться на 1 курсе славяно-русского отделения историко-филологического факультета Петербургского университета. В этом же году он начинает писать стихи, которые позже войдут в сборник «Стихи o Прекрасной даме». В 1903 г. в книге «Северные цветы. Третий альманах книгоиздательства «Скорпион» опубликован цикл из 10 стихотворений «Стихи о Прекрасной Даме». Именно в этом году состоялся литературный дебют Блока.
22 ноября молодой поэт получает письмо от Брюсова с предложением сотрудничать в журнале «Весы» (это был влиятельнейший журнал русского модернизма).
В 1906 г. Блок предлагает московскому издательству «Скорпион» вторую книгу стихов. В этом же году он начинает работу над первой пьесой «Балаганчик». Заканчивает Санкт-Петербургский университет с дипломом 1-й степени.
30 декабря состоялась премьера спектакля «Балаганчик» в театре В. Комиссаржевской.
В 1906 году под впечатлением от знакомства с актрисой театра Комиссаржевской Натальей Волоховой Блок пишет цикл стихотворений «Снежная Маска».
Летом 1908 года в родовом имении Шахматове написан цикл стихотворений «На поле Куликовом».
В 1910 году в Обществе ревнителей художественного слова выступает с программным докладом «О современном состоянии русского символизма». В журнал «Русская мысль» отсылает цикл стихов «Страшный мир». Эти стихи стали символом «пробуждения» лирического героя, осознания им реальности страшного мира. Названия стихов этого цикла говорят сами за себя: «Песнь ада», «Пляски смерти», «Унижение».
В 1913 году слушает оперу «Кармен» в постановке петербургского Театра музыкальной драмы. Заглавную партию пела Любовь Дельмас. Еще не будучи знаком с актрисой, поэт пишет ей: «Я смотрю на Вас в «Кармен» третий раз, и волнение мое растет с каждым разом. Прекрасно знаю, что я неизбежно влюбляюсь в Вас, едва Вы появитесь на сцене». В течение марта этого года пишет цикл стихотворений «Кармен».
В начале Первой мировой войны пишет поэмы «Возмездие», «Соловьиный сад». Выходит его книга «Стихи о России».
В июле 1916 года призван в действующую армию, зачислен табельщиком в инженерно-строительную дружину.
В мае 1917 года назначается редактором стенографического отчета Чрезвычайной следственной комиссии, учрежденной Временным правительством для расследования деятельности царских министров и сановников.
После Октябрьской революции соглашается «сотрудничать с большевиками», но душу терзают сомнения. Первая восторженность случившимся историческим событием прошла. В дневниках 1917 года можно прочитать...
Художественное чтение подготовленными учащимися.
16 июля.
...Я притупился, перестал расчленять, события пестрят в глазах, противоречивы; то есть это утрата некоторая пафоса, в данном случае революционного.
30 июля.
Большевизм (стихия) – к «вечному покою»... Это ведь только сначала – кровь, насилие, зверство, а потом – клевер, розовая кашка... Буйство идет от вечного покоя и завершается им. Мои «Народ и интеллигенция», «Стихия и культура». Сковывая железом, не потерять этого драгоценного буйства, этой неусталости... Последовательность метаний, способность жить в вечном разногласии с собой...
6 августа.
...Между двух снов:
Спасайте, спасайте! Что спасать?
– «Россию», «Родину», «Отечество», не знаю, что и как назвать, чтобы не стало больно и горько и стыдно перед бедными, озлобленными, темными, обиженными!
Но – спасайте! Желто-бурые клубы дыма уже подходят к деревням, широкими полосами вспыхивают кусты и травы, а дождя Бог не посылает, и хлеба нет, и то, что есть, сгорит.
Такие же желто-бурые клубы дыма, за которыми – тление и горение... стелются в миллионах душ, пламя вражды, дикости, татарщины, злобы, унижения, забитости, недоверия, мести – то там, то здесь вспыхивает; русский большевизм гуляет, а дождя нет, и Бог не посылает его!
В январе 1918 года пишет поэму «Двенадцать». 3 марта она была опубликована в газете «Знамя труда».
Приглашен участвовать в работе издательства «Всемирная литература», учрежденного А. М. Горьким.
В целом этот год был чрезвычайно труден для Блока. После публикации статьи «Интеллигенция и революция» и поэмы «Двенадцать» от него отвернулись многие прежде близкие ему люди (Гиппиус, Мережковский, Сологуб и др.) В 1918 г. в печати появилось около 30 откликов на поэму «Двенадцать». В большинстве своем они содержали резкое осуждение «идей» поэмы.
24 апреля 1919 года назначается председателем Управления Большого драматического театра.
В 1920 году избирается председателем Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов.
Май-июнь 1921 года – начало, постепенное обострение предсмертной болезни.
Уничтожение части архива.
7 августа – умер. Похоронен на Смоленском кладбище. В 1944 году прах поэта был перенесен на Литераторские мостки Волкова кладбища.
Наш небольшой экскурс по страницам жизни Александра Блока хочется закончить строками из его письма. Это ответ на предложение стать крестным отцом маленького мальчика. Эти строки, написанные незадолго до смерти, стали не просто добрыми пожеланиями новорожденному, это обращение к «человеку близкого будущего», рожденному в России:
... пусть, если только это будет возможно, он будет человеком мира, а не войны, пусть он будет спокойно и медленно созидать истребленное... годами ужаса. Если же это невозможно, если кровь все еще будет в нем кипеть и бунтовать и разрушать, она во всех нас, грешных, – то пусть уж его терзает всегда и неотступно прежде всего совесть, пусть она хоть обезвреживает его ядовитые, страшные порывы, которыми богата современность наша и, может быть, будет богато и ближайшее будущее.
Поймите, хотя я говорю это, говорю с болью и отчаяньем в душе... Если он будет хороший, какой он будет мученик, он будет расплачиваться за все, что мы наделали, за каждую минуту наших дней.
II. Раннее творчество Александра Блока.
1. Слово учителя.
Лирика Блока – явление уникальное. При всем многообразии ее проблематики и художественных решений, при всем отличии ранних стихотворений от последующих – она выступает как единое целое, как одно развернутое во времени произведение, как отражение пройденного поэтом пути. На эту особенность указывал и сам Блок. Центральный цикл первого тома стихов Блока – «Стихи о Прекрасной Даме». В нем нашли отражение любовь молодого поэта к своей будущей жене Л. Д. Менделеевой и увлечение философскими идеями Вл. Соловьева. Наиболее близко в это время поэту было учение Соловьева о существовании Души Мира, или Вечной Женственности, которая может примирить «землю» и «небо» и спасти находящийся на грани катастрофы мир через его духовное обновление. Живой отклик у поэта-романтика получила мысль философа о том, что сама любовь к миру открыта через любовь к женщине.
Многопланов облик героини. С одной стороны, это вполне реальная, «земная» женщина: «Она стройна и высока, / Всегда надменна и сурова». Герой видит ее «каждый день издалека». С другой же стороны, перед нами небесный, мистический образ «Девы», «Зари», «Величавой Вечной жены», «Святой»... То же можно сказать и о герое цикла. «Я и молод, и свеж, и влюблен», – вполне «земная» характеристика. А далее он же «безрадостный и темный инок» или «отрок», зажигающий свечи. Для усиления мистического впечатления Блок щедро использует эпитеты «призрачные», «неведомые тени» или «неведомые звуки», «надежды нездешние» или «нездешние видения», «непостижимая тайна», «грусть несказанных намеков» и т. п.
Об этой особенности данного цикла В. Я. Брюсов писал:
...В стихах о «Прекрасной Даме» как бы совсем нет ничего реального, – все чувства, все переживания перенесены в какой-то идеальный мир. Всему, что совершалось в жизни, поэт в стихах придает смысл иносказаний. В ранних стихах Блока река – не просто река, но символ границы, отделяющей его от Идеала, белая церковь вдали, которая утром кажется приближенной, не просто церковь; «терем», «дверь», «ступени», «дорога», «заря», «небеса» – едва ли не все слова берутся поэтом в особом условном значении. Надо освоиться с этим языком иносказаний, чтобы верно понимать смысл стихов...
И все же это стихи о любви. Так считал поэт Н. Гумилев, называвший Блока «одним из чудотворцев русского стиха»: О блоковской Прекрасной Даме много гадали – хотели видеть в ней – то Жену, облаченную в Солнце, то Вечную Женственность, то символ России. Но если поверить, что это просто девушка, в которую впервые был влюблен поэт, то, мне кажется, ни одно стихотворение в книге не опровергает этого мнения, а сам образ, сделавшись ближе, станет еще чудеснее и бесконечно выиграет от этого в художественном отношении. В этой книге... нам явлен новый лик любви; любви, которая хочет ослепительности, питается предчувствиями, верит предзнаменованиям и во всем видит единство; любви, которая лишний раз доказывает, что человек – не только усовершенствованная обезьяна.
2. Работа с текстом.
Подготовленный ученик (или учитель) читает наизусть:
Мы встречались с тобой на закате,
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье,
Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди – на песчаной косе
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний –
Не приемлет лазурная тишь...
Мы встречались в вечернем тумане,
Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,
Все померкло, прошло, отошло…
Белый стан, голоса панихиды
И твое золотое весло.
– Какие картины предстали в вашем воображении?
– Какими чувствами, по вашему мнению, наполнены строки стихотворения?
– Что вы скажете о цветописи в этом произведении?
С первого взгляда, это рассказ о любовном свидании. Молодой человек со своей девушкой встречает вечернюю зарю на реке. Но для внимательного читателя история земной, вполне реальной любви преображается в романтико-символический миф. У него своя фабула и свой сюжет. Основа фабулы – противопоставление «земного» (лирический герой) «небесному» (Прекрасная Дама) и в то же время стремление к их соединению вопреки всему: «приближений, сближений, сгораний не приемлет лазурная тишь». Так представлен поэтом светлый и чистый мир трех канонических цветов юности: розовый закат, лазурная река, белое платье девушки.
III. Итог урока.
– Каковы ваши впечатления от первой встречи с поэтом и человеком Александром Александровичем Блоком? (можно предложить письменно ответить на вопрос).
Домашнее задание.
1. Пользуясь материалом лекции и статьи в учебнике на с. 186–188, рассказать, в чем особенности раннего творчества Блока и стихов цикла «Стихи о Прекрасной Даме».
2. Прочитать статью (с. 188–194 учебника) и ответить на вопрос, какое содержание и настроение проникает в творчество Блока в 1905–1908 гг.
3. Индивидуальное задание:
– В чем проявляется в «Стихах о Прекрасной Даме» отражение реальной жизни, родной природы, отголосков мировых событий? (Вопрос 1, с. 209.)
Урок 30
Тема «страшного мира»
в лирике Александра Блока
Цели: продолжить знакомство с особенностями поэтического мира Александра Блока; проследить, как раскрывается тема «страшного мира» в лирике поэта»; продолжить развитие понятия образ-символ.
Ход урока
I. Проверка домашнего задания. (Задания см. в предыдущем уроке.)
1. В чем особенности раннего творчества Блока и стихов цикла «Стихи о Прекрасной Даме»?
2. В чем проявляется в «Стихах о Прекрасной Даме» отражение реальной жизни, родной природы, отголосков мировых событий? (Индивидуальное сообщение.)
3. Какое содержание и настроение проникает в творчество Блока в 1905–1908 годах?
Вывод: лирика 1905–1908 годов отразила существенные изменения блоковского мировосприятия. Общественный подъем, охвативший в это время самые широкие слои российского народа, решающим образом воздействовал и на Блока. Он отходит от мистицизма Вл. Соловьева, чьей философии всегда следовал в своем творчестве, от идеала мировой гармонии, но не потому, что идеал этот стал несостоятельным для поэта. Философия Соловьева для Блока была слишком категорична, устойчива и крепка. Но исторические катастрофы, которые представлялись Соловьеву только в пророческих очертаниях, теперь были пережиты Блоком. По словам Александра Слонимского, «ветер из «открытого в будущее окна» для Блока превратился в ураган». В сознание поэта властно вторгаются события окружающей жизни, требующие своего осмысления. Он воспринимает их как динамичное начало, «стихию», вступающую в конфликт с «несмутимой» Душой Мира, и погружается в сложный и противоречивый мир людских страстей, страданий, борьбы, в «страшный мир». «Как человек, стоящий на рубеже двух эпох, Блок был полон постоянной, напряженной тревоги», – писал о нем А. Слонимский.
II. Работа над новым материалом.
1. Слово учителя.
Тема «страшного мира» – сквозная в творчестве Блока. К сожалению, ее часто трактуют лишь как тему обличения «буржуазной действительности». На самом же деле это только внешняя, легко видимая сторона «страшного мира». Но есть и другая, глубинная его суть: человек, живущий в «страшном мире», испытывает его тлетворное влияние. При этом страдают и нравственные ценности, губительные страсти овладевают человеком. Под воздействие этих темных сил попадает и сам лирический герой: душа его трагически переживает состояние собственной греховности, безверия, опустошенности, смертельной усталости.
Трагическое мироощущение приобретает космические масштабы:
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, – который раз?
Здесь отсутствуют естественные, здоровые человеческие чувства.
Любовь – «горькая страсть, как полынь», «низкая страсть», бунт «черной крови» (стихотворения «Унижение», «На островах», «Черная кровь».) Послушайте стихотворение «В ресторане», в котором тоже отражена проблема неспособности человека любить.
Подготовленный ученик читает наизусть.
Среди людей, окружающих лирического героя этого стихотворения, нет любви: грубо звучат строки «...монисто бренчало, цыганка плясала и визжала заре о любви». Но девушку, смутившую героя «взором надменным» и словами «И этот влюблен», становится жаль.
Мы понимаем, что такое ее поведение только показное: разговаривает она «намеренно резко», заметно «дрожанье руки», и уходит она «движеньем испуганной птицы». Желание любить и быть любимой спрятано где-то в глубине ее души:
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: «Лови!..»
В этом мире потеряны лучшие душевные качества. Герой, утративший душу, предстает перед нами в разных обличьях. То он лермонтовско-врубелевский демон, страдающий сам и несущий гибель другим (два стихотворения с одинаковым названием «Демон»), то «стареющий юноша» – двойник лирического героя («Двойник»). Прием «двойничества» лег в основу и трагически-сатирического цикла «Жизнь моего приятеля». Это история человека, который «в сумасшествии тихом» бессмысленных и безрадостных буден растратил сокровища своей души: «Пробудился: тридцать лет. // Хвать-похвать, – а сердца нет». Печальный итог его жизни подводит сама смерть («говорит смерть»):
Уж он – не голос, только – стон,
Я отворю. Пускай немного
Еще помучается он.
2. Работа с текстом.
– Рассмотрим еще одно стихотворение данной тематики, известное восьмистишие (раздаточный материал) «Ночь, улица, фонарь, аптека...»
– Какова основная мысль стихотворения? (Это мысль о роковом круговороте жизни, о ее безысходности.)
– Какие поэтические приемы использует автор для выражения основной мысли? (Этому способствует кольцевая композиция произведения, точные и емкие эпитеты («бессмысленный и тусклый свет», «ледяная рябь канала») и необычная гипербола («Умрешь – начнешь опять сначала»)
3. Углубление понятия образа-символа.
Прямым образом с проблематикой «страшного мира» связано и стихотворение «На железной дороге».
Подготовленный ученик читает наизусть.
Это стихотворение интересно тем, что в нем сочетается реальное и символическое.
– Найдите в тексте приметы реальности. («Ров некошеный», «платформа», «сад с кустами блеклыми».)
Обратите внимание на знаменитую строфу:
Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.
Она будто бы тоже совершенно реальна. Но как раз здесь мы видим не просто реальные приметы идущего поезда (желтые, синие, зеленые – вагоны 2, 1 и 3-го классов), а символы по-разному сложившихся человеческих судеб.
– Каким представляете образ героини? (Это молодая женщина, испытавшая крушение надежд на возможное счастье… «Так мчалась юность бесполезная, // В пустых мечтах изнемогая...». И вот «она раздавлена». А чем – «любовью, грязью иль колесами» – не суть важно: «все больно».)
Но давайте перечитаем первую строфу стихотворения:
Под насыпью, во рву некошеном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.
Невольно думается: не сама ли это поруганная, «раздавленная» Россия. Ведь у Блока она нередко предстает в облике женщины в цветастом или узорном платке. Глубокий символический смысл стихотворения не исключает и такого его прочтения. Значит, и это произведение Блока наполнено образами-символами. Что для вас значит это понятие?
Тему «страшного мира» продолжают два небольших цикла – «Возмездие» и «Ямбы». Возмездие, по Блоку, это осуждение человеком самого себя, суд собственной совести. Расплата – душевная опустошенность, усталость от жизни. Поэма «Возмездие» созвучна «городской» лирике Блока: в ней звучит тема «машинной цивилизации», «неустанный рев машины, кующей гибель день и ночь», предостережения против нее.
Город для Блока – обвинительный акт, предъявленный общественному устройству:
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Все не смела в твоей отчизне... –
читаем в стихотворении «Да. Так диктует вдохновенье...» (1911).
В цикле «Ямбы» возмездие уже грозит не отдельному человеку, а всему «страшному миру».
Таким образом поэт утверждает торжество человеческого:
О, я хочу безумно жить:
Все сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!
О стихах данной тематики сам Блок говорил: «Очень неприятные стихи... Лучше бы было этим словам остаться несказанными. Но я должен был их сказать. Трудное надо преодолеть. А за ним будет ясный день».
В «ясный день» для России продолжает верить поэт и посвящает лучшие стихи своей Родине. О произведениях этой темы мы будем говорить на следующем уроке.
Домашнее задание.
1. Прочитать статью в учебнике «Страшный мир» на с. 198–199. Ответить на вопрос: Каким предстает «страшный мир» в лирике?
2. Задание 6, с. 210: Проследите сквозные образы-символы в стихах Блока (море, ветер, метель). Учащиеся выбирают один из образов, по которому будут готовить ответ.
3. Индивидуальное сообщение на тему «Стихотворение Блока "Россия". Восприятие, истолкование, оценка».
Уроки 31–32
Тема России в поэзии Александра Блока.
Исторический путь России в цикле
«На поле Куликовом»
Цели: проследить, как тема России звучит в поэзии Блока, как представлен ее исторический путь в цикле «На поле Куликовом»; углубить понятие образа-символа; развивать навыки анализа лирического текста.
Ход уроков
I. Проверка домашнего задания.
1. Каким предстает «страшный мир» в лирике Блока?
2. Расскажите о значении образов-символов в стихах Блока.
3. Обобщающее слово учителя.
Послушайте, как представляет систему символов поэзии Блока исследователь его творчества В. С. Баевский.
Блок создал цельную, всеобъемлющую систему символов, в основе которой лежит постижение Бога, поиск жизненного пути, порыв к идеалу и т. п. Заря, звезда, солнце, белый цвет – все это синонимы Прекрасной Дамы... Размыкание кругов – порыв к ней. Ветер – знак ее приближения. Утро, весна – время, когда надежда на встречу наиболее крепка. Зима, ночь – разлука и торжество злого начала. Синие, лиловые миры, одежды символизируют крушение идеала, веры в самую возможность встречи с Прекрасной Дамой. Болото символизирует обыденную жизнь. Желтые фонари, желтая заря (Блок писал прилагательное «желтый» через «о» и придавал этому большое значение) символизируют пошлость повседневности.
Это лишь небольшой фрагмент «словаря» символов Блока. Он весьма упрощен: в зависимости от контекста значения символов колеблются в широких пределах... Чтобы постичь систему символов Блока, следует изучить и продумать всю его поэзию. Здесь необходима работа души.
II. Работа над новым материалом.
1. Лекция учителя.
Символы пронизывают и произведения Блока о России. Тема родины, России – сквозная блоковская тема. На одно из последних его выступлений, где поэт читал самые разные свои стихотворения, его попросили прочесть стихи о России. «Это все – о России», – ответил Блок и не покривил душой, ибо тема России была для него поистине всеобъемлюща.
В письме к К. Станиславскому в декабре 1908 года Блок писал: «...стоит передо мной моя тема, тема о России. Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это – первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный. К нему-то я подхожу давно, с начала своей сознательной жизни».
«Родина» для Блока – понятие настолько широкое, что он посчитал возможным включить в цикл и стихотворения сугубо интимные («Посещение», «Дым от костра струею сизой...»), и стихотворения, прямым образом связанные с проблематикой «страшного мира» («Грешить бесстыдно, непробудно...», «На железной дороге»). О своей неразрывной связи с родиной, с ее во многом темной и трудной судьбой говорит поэт в стихотворении «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?..»
Заранее подготовленный ученик читает наизусть.
В этом стихотворении поэт не только подчеркивает свое единство с судьбой родины, но и обращается к ее истории: называет племена Чудь и Меря, вспоминает народного героя Ермака, использует образы-символы фольклора и древней русской литературы (соколы, лебеди – русские воины: «...Соколов, лебедей в степь распустила ты – / Кинулась из степи черная мгла...»).
Возникающий в последней его строфе символический образ («Тихое, долгое, красное зарево / Каждую ночь над становьем твоим») – предвестие грядущих перемен.
Совсем по-иному раскрывается тема России в стихотворении «Новая Америка». Поначалу перед читателем все та же «убогая» Русь с ее «страшным простором» и «непонятной ширью». Однако постепенно лицо России проясняется («Нет, не старческий лик и не постный / Под московским платочком цветным»). На ее просторах появляются фабричные трубы, корпуса заводов, «города из рабочих лачуг». В последних строфах Блок говорит о том, что ископаемые богатства родины помогут ее обновлению. С первого взгляда такое утверждение для поэта кажется неожиданным, но Блок на самом деле серьезно размышлял о роли национальной промышленности в «великом возрождении» России. «Будущее России, – писал он, – лежит в еле еще тронутых силах народных масс и подземных богатств». Его «Новая Америка» – поэтический образ будущей России, «нового света», «Великой Демократии».
Цикл «Родина» завершает небольшое стихотворение «Коршун». В нем сосредоточены все ведущие мотивы, прозвучавшие в цикле. Тут и приметы неброского российского пейзажа, и напоминание о подневольной судьбе русского человека, и черты отечественной истории, и обобщенный образ самой родины. Все это глубоко народно и неразрывно связано с фольклорной стихией. А сам Коршун – символ тех зловещих сил, которые тяготеют над Россией. Вопросы, поставленные в конце стихотворения и усиленные анафорой «доколе», не являются обычными риторическими вопросами. Автор обращает их и к себе, и к читателям, и, быть может, к самой Истории как активный призыв к действию: Доколе матери тужить? Доколе ворону кружить?
Смысловое ядро цикла составляют стихи, посвященные непосредственно России. Среди самых значительных – цикл «На поле Куликовом» и стихотворение «Россия».
2. Индивидуальное сообщение учащегося на тему «Стихотворение Блока "Россия". Восприятие, истолкование, оценка».
Дополнение. Стихотворение Блока «Россия» – самое известное из цикла «Родина». В нем слиты воедино чувство любви к родине и вера в ее будущее возрождение. Интересна история его создания. В первой публикации оно содержало вдвое больше строф, чем в последующих. Блок изъял ряд строф полностью, а некоторые переделал. Что же убрал поэт и почему?
Во-первых, две строфы, где говорится об ископаемых богатствах России:
Сулишь ты горы золотые,
Ты дразнишь дивным мраком недр.
Россия, нищая Россия,
Обетованный край твой щедр!
Казалось бы, это неопровержимая истина. Еще Некрасов писал: «ты и убогая, ты и обильная...» Но для Блока важно, что его любовь к России не связана с ее богатствами. Он принимает ее в унижении и нищете, и в этом проявляется подлинная любовь («Да, и такой, моя Россия, / Ты всех краев дороже мне»).
Подверглись сокращению и три строфы, предшествующие концовке. В них поэт создает живой и пленительный портрет красавицы крестьянки:
Она пред встречным опускает
Глаза лукавые свои...
… … … … … … … … … … …
Ручей бежит, бурля и пенясь,
Взглянула – взором обожгла,
Мы поравнялись, – подбоченясь,
Как лебедь, плавно прочь пошла...
«На этот раз поэта, видимо, не удовлетворила чисто иллюстративная функция этого описания. Здесь образ России не сливается с образом женщины, что было характерно для блоковской символистской концепции («О, Русь моя! Жена моя!»), а подменяется им. К тому же блоковская женщина в этом эпизоде слишком напоминает некрасовскую красавицу (у Блока: «Взглянула – взором обожгла»; у Некрасова: «Посмотрит – рублем подарит»).
В окончательном варианте в стихотворении выражено чувство нераздельности личной судьбы и судьбы родины, органическое ощущение национальной стихии, любовь к неброской деревенской природе, внимание к народному слову, наконец, к традициям отечественной литературы.
Уже в первой строфе образ тройки может вызвать ассоциацию с гоголевской Русью-тройкой. А следующая строфа вновь заставляет вспомнить о лермонтовской «странной любви» к отчизне:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни – ветровые
Как слезы первые любви!
И далее развертывается чисто блоковское чудо «перетекания» образа женщины в образ родины и наоборот. Его Россия – женщина-красавица то ли из сказки, то ли из жизни. Ее красота – «разбойная», непокорная. Поэтому даже во власти «чародея» она «не пропадет», «не сгинет». Только «забота затуманит» ее «прекрасные черты». А далее снова образ женщины незаметно переходит в образ родины:
Ну что ж? Одной заботой боле –
Одной слезой река шумней,
А ты все та же – лес, да поле...
И опять женщина:
Да плат узорный до бровей...
Заключительная строфа – шестистишие. Она возвращает к началу стихотворения – теме тройки, теме пути. Она устремлена в будущее («И невозможное возможно»). А блеснувший «в дали дорожной мгновенный взор из-под платка» и звенящая «тоской острожной глухая песня ямщика» возвращают к непокорной, «разбойной красе» России. Напоминают о «высоких и мятежных днях», приближение которых пророчески предсказано поэтом и в его цикле «На поле Куликовом», с которым мы ближе познакомимся сегодня на уроке.
III. Практикум. Анализ поэтического текста.
Работают 5 групп (по количеству глав в произведении «На поле Куликовом»).
1. Слово учителя.
Подобно всем символистам, Блок воспринимал Россию как средоточие «западной» и «восточной» стихий. Именно такой предстает Родина в его одноименном цикле, частью которого является «На поле Куликовом». «Восток» – это торжество безличия, растворение (вплоть до полной потери воли) человека в родовом и шире – природном начале. Это – источник мирового нигилизма. «Запад» же, с точки зрения символистов, – обособление личности, дерзнувшей на самообожествление, на замену собою Бога. Обращение к этой проблеме характерно для творчества Блока.
– Что вы знаете о Куликовской битве как историческом событии?
В 70-е годы XIV века Русь стала менее зависимой от Золотой Орды: русские князья все чаще давали отпор ее набегам. Московский князь Дмитрий Иванович повел открытую борьбу с Ордой. Правитель Мамай создал большое войско для битвы с русским князем. Две страшные силы сошлись на Куликовом поле, и не могло быть между ними примирения. Десятки тысяч всадников сталкивались вплотную, рубили мечами, кололи копьями. И татары, и русичи были мужественны, отважны и выносливы. Но ратники Мамая мечтали о грабежах и разорении, русские же воины помышляли о защите и спасении своей земли, и русская дружина...
нанесла такой удар
С отвагою такою,
Что в страхе сонмища татар
Бежали с поля боя.
Никто остановить не мог
Смятенного потока –
Орда катилась на восток,
Гонимая жестоко.
Н. Кончаловская
– Чем же эта тема стала интересна Александру Блоку?
В смутные времена, в канун великих событий, всегда обостряется интерес к истории. Раздумья о судьбах Родины на рубеже веков: «Двадцатый век... Еще бездомней, еще страшнее жизни мгла...» – приводят Блока к созданию поэтического цикла, где звучит не только история, но и современность. Судьба России осмысливается им как трагическая, поэтому и мотив служения Родине, призыв к ее защите – центральный, ведущий. Традиционный для русской литературы жанр гражданской лирики дает Блоку возможность напрямую выражать те чувства, которыми было продиктовано его известное письмо К. Станиславскому: «Произношу я имя Россия... Ведь здесь – жизнь и смерть. Счастье или погибель».
Куликовская битва, в результате которой победа князя Дмитрия Донского над ханом Мамаем положила начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига, была воспринята поэтом в качестве символического события, имеющего современное значение. Для Блока она, прежде всего, означала победу воли над безволием, личности над безличностью.
Образ лирического героя у Блока сливается с образом защитника Родины. Это и голос древнерусского воина на Куликовом поле перед битвой, и голос поэта в канун великих исторических событий: «Я – не первый воин, не последний...» Это клятва русского воина и русского поэта «за святое дело мертвым лечь».
Начальное «мы, сам-друг» – очень характерно для блоковской лирической системы, которая насквозь диалогична. «Мы» объединяет не только лирического героя и читателя, не только автора и его современников. Блоковское «мы» объединяет автора и его соотечественников, независимо, в каком времени они находятся. Это духовное единение, наша общая любовь и общая тревога за русскую землю.
Цикл отчетливо распадается на три части.
Первое стихотворение «Река раскинулась. Течет, грустит лениво...» – зачин. Следующие два рисуют лирического героя как одного из участников легендарной битвы. Четвертое и заключительное пятое стихотворения повернуты в современность, они призваны знаменовать победу героя над проклятым «татарским игом» сомнений, противоречий, иронии, то есть тем темным, что властвовало и продолжает властвовать над его «лирической» душой.
Поскольку в основу цикла положен конкретный исторический факт, у него есть и своеобразный «сюжет».
Ваша групповая работа поможет «проследить» этот сюжет, а анализ текста даст возможность лучше разобраться в авторском замысле.
2. Примерный план анализа поэтического текста (записан на доске или дан каждому из учащихся как памятка).
План разбора лирического стихотворения.
1. Дата написания.
2. Реально-биографический и фактический комментарий.
3. Жанровое своеобразие.
4. Идейное содержание (ведущая тема, основная мысль, эмоциональная окраска, преобладающие интонации).
5. Структура стихотворения:
а) сопоставление и развитие основных словесных образов: по сходству, по контрасту, по смежности, ассоциативности, по умозаключению;
б) основные изобразительные средства: метафора, метонимия, сравнение, аллегория, символ, гипербола, литота, ирония, сарказм, перифраза и т. д.;
в) речевые интонационно-синтаксические особенности: эпитет, антитеза, инверсия, эллипс, параллелизм, риторический вопрос, обращение, восклицание и т. д.;
г) основные особенности ритма, рифмы, строфика, инструментовка (эвфония, звукопись).
6. Черты лирического героя.
Помните, что один из принципов литературного анализа гласит, что нужно рассмотреть минимальное количество максимально характерных для текста признаков. Такой анализ позволит приблизить интерпретацию текста к авторскому замыслу.
3. Групповая работа. Анализ текста. Результат работы представляется в форме защиты (это может быть выступление одного представителя группы или каждый из членов группы отвечает на один из вопросов предложенного плана).
В первом стихотворении показано движение воинов по полю боя («Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами / Степную даль»). Но содержание его неизмеримо богаче. Оно играет роль пролога и вводит в цикл широкую тему России. Необычна его ритмическая организация: сочетание длинных (5 и 6-стопных) и коротких (3 и 2-стопных) ямбов передает противоречие между внешним спокойствием («Река раскинулась, течет, грустит лениво / И моет берега») и напряженным, тревожным ожиданием предстоящего («Летит, летит / Степная кобылица / И мнет ковыль»). Постепенно настроение тревоги нарастает.
Именно в этом стихотворении поэт «дерзнул» вместо привычного эпитета «Матушка-Русь» предложить свой, предельно личный: «О, Русь моя! Жена моя!» Некоторых современников такая вольность шокировала. Поэт Сельвинский уже в 1960 году заявил: «Меня... коробит от того, что моя родина оказывается... женой Александра Александровича». Но необходимо уяснить, что в блоковском контексте слово «жена» употребляется вовсе не в обычном житейском, а в символическом смысле, напоминая о высоком поэтическом идеале молодого Блока, «вечной женственности». Это стихотворение содержит также строки, выразившие сущность времени, да, пожалуй, и человеческой жизни в целом: «И вечный бой! Покой нам только снится / Сквозь кровь и пыль...».
Своеобразна композиция второго стихотворения.
В первой строфе наблюдаем типичное для народной поэзии единство жизни природы и человека. Пейзаж открывается читателю через восприятие лирического героя – участника описываемых событий. Обращает на себя внимание общая атмосфера тревоги, обреченности («Не вернуться, не взглянуть назад»). Тревожные крики лебедей предвещают недоброе.
В поэтическом языке Древней Руси лебеди – символ верности, чистоты. Но одновременно – и тревоги, смятения. Тонко чувствуя и понимая «простые знаки великого мира», Блок точно воспроизводит образный строй, соответствующий древнерусской литературе.
Во второй строфе – тот же параллелизм внешнего (природного) и внутреннего (человеческого). Безглагольный синтаксис, неполные предложения ускоряют внутренний ритм стихотворения. Нарастает эмоциональное напряжение, обостряется предчувствие беды («горючий белый камень», «поганая орда», «не взыграет... никогда»).
В третьей строфе звучание прямой речи создает эффект присутствия, акцентирует внимание читателя на кульминационных строках, выражающих авторскую идею, причем призыв к защите Родины, наполненный высоким патриотическим пафосом, утверждающий святость освободительной борьбы, произносится не только от имени друга, а, возможно, и от лица всего поколения.
Четвертая строфа носит философский характер: «Я – не первый воин, не последний...». Там же звучит неприкрытая горечь: «Долго будет родина больна». Последние две строки рождают ассоциации с плачем – традиционным фольклорным жанром (это и плач Ярославны из «Слова...», и соответствующие эпизоды из «Задонщины»).
Послушайте, как звучат эти поэтические строки в «Задонщине»:
И воспели бяше жалостные песни – восплакашася ecu княгини и боярыни и ecu воеводские жены о избиенных. Микулина жена Васильевича Марья рано плаката у Москвы града на забралах, аркучи тако: «Доне, Доне, быстрая река, прорыла ты ecu каменные горы и текеши в землю Половецкую. Прилелей моего господина Микулу Васильевича ко мне!» А Тимофеева жена Валуевича Федосъя тако же плакашеся, аркучи тако: «Се уже веселие мое пониче во славном граде Москве. И уже не вижу государя Тимофея Волуевича в животе!»...
«Жена» у Блока – и любимая женщина, и Родина («О, Русь моя! Жена моя!»), так что просьба о поминании обращена и к родине тоже, а может быть, к Родине – прежде всего. Это главное утешение для идущего на битву воина – положить голову «за други своя», за святое дело. И в звуковом строе финала – напевность, покой, уверенность в правоте принятого решения.
Слово «жена», часто встречающаяся в поэтике Блока, восходит к библейской традиции. В данном случае это стилистически окрашенное слово: «жена» – в значении «женщина», а не синоним «супруги».
В лексике этого стихотворения ярко выражено фольклорное начало и книжное, характерное для древнерусской литературы.
Вся совокупность художественных средств: метафоры (стяг взыграет), эпитеты (гордочий камень), антитеза (первый – последний), инверсия (чтоб недаром биться с татарвою...) и др. – используется Блоком с одной целью – как можно полнее донести главную идею единения героя со своей страной, с ее трагической судьбой. В третьем стихотворении ритм меняется. Возникает новая тема. На берегу Непрядвы перед героем возникает символический образ – «Ты». Сначала герой только предчувствует ее появление («В темном поле были мы с Тобою...», «слышал я Твой голос сердцем вещим / В криках лебедей»). Но вот «Ты» здесь
И с туманом над Непрядвой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
Не спугнув коня.
Серебром волны блеснула другу
На стальном мече,
Осветила пыльную кольчугу
На моем плече.
Но кто же эта загадочная «Ты»? Быть может, просто любимая женщина? Или Божья матерь? Или сама Россия? Символический образ допускает различные толкования.
В четвертом стихотворении образ «Ты» продолжает развиваться. Бесспорно «Ты» – это воплощение светлого идеала, который помогает герою выстоять в самых суровых испытаниях времени, который зовет за собой:
...Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали...
...Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!
К этому идеалу стремится лирический герой стихотворения:
«Явись, мое дивное диво!
Быть светлым меня научи!».
Эти строки будто раздвигают временные рамки произведения: герой летит на белом коне,
Вздымается конская грива...
За ветром взывают мечи...
Его мысли уже не только о Древней Руси, измученной татаро-монгольским игом, но и о России настоящей и будущей:
Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем.
Завершающее стихотворение цикла окончательно проясняет его общий замысел. Обращаясь к прошлому, Блок не ставил перед собой цели воспитания современников в духе воинской доблести и патриотизма. В прошлом он искал соответствия настоящему, а в настоящем – прошлому. «Куликовская битва, – писал он в примечании к циклу, – принадлежит... к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди». И, по его убеждению, время «возвращения» наступает в начале XX века. Грядут решающие перемены, по своей суровости, размаху и значению не только не уступающие битве на поле Куликовом, но, может быть, и превосходящие ее.
В заключительной части Блок обращается к более «строгому» классическому четырехстопному ямбу:
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
… … … … … … … … … …
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. – Молись!
Этими мужественными стихами, устремленными в будущее, поэт завершает свой замечательный цикл.
4. Заключительное слово учителя.
Завершается беседа о России Блока словами Георгия Иванова:
В «Стихах о России» нет ни одного «былинного» образа, никаких молодечеств и «гой ecu». Но в них – Россия былин и татарского владычества, Россия Лермонтова и Некрасова, волжских скитов и 1905 года... Книга Блока – точно чистый воздух, от соприкосновения с которым рассыпаются в прах стилизаторские мумии «под народ».
Стихи Блока истинно классичны... Это естественная классичность мастера, прошедшего все искусы творческого пути, некоторые из них стоят уже на той ступени просветления простоты, когда стихи, как песня, становятся доступными каждому сердцу.
IV. Итог уроков.
Домашнее задание.
1. На основе статьи в учебнике (с. 199–203) и прослушанной лекции составить устное сочинение «Образ России в лирике Блока».
2. Выучить стихотворение Блока о Родине («Осенняя воля», «Русь», «Россия», из цикла «На поле Куликовом»).
3. Индивидуальное задание:
А) Проследите изменение и обогащение образа России в творчестве Блока – от стихов «Осенняя воля» и «Русь» до цикла «Родина», вошедшего в третий том собрания сочинений (задание 3, с. 210).
Б) Что такое «соловьиный сад» в одноименной поэме Блока – простой «соблазн» или образ счастья, которое представляется автору морально невозможным в окружающем его «страшном мире»? Есть ли связь содержания этой поэмы с темой Родины в лирике Блока?
Уроки 33–34
Поэт и революция.
«Двенадцать»: проблематика и поэтика
Цели: разъяснить отношение Блока к Октябрьской революции; выяснить особенности подхода поэта к теме революции в произведении; отметить значение символов в поэме «Двенадцать».
Ход уроков
Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте Революцию.
А. Блок
I. Проверка домашнего задания (см. задание предыдущего урока).
II. Знакомство с поэмой «Двенадцать».
1. Слово учителя.
Отношение Блока к революции – сложный комплекс мыслей и чувств, надежд и тревог. Из биографии поэта вы знаете, что он – один из немногих среди русской интеллигенции – принял революцию и встал на сторону большевиков. О своем настроении поэт искренне пишет в стихотворном послании «З. Гиппиус»:
Страшно, сладко, неизбежно, надо
Мне – бросаться в многопенный вал...
Мысли о революции и судьбе человека в эпоху колоссальных свершений Блок выражает в статье «Интеллигенция и Революция», в поэмах «Скифы» и «Двенадцать».
Поэтический голос Блока вобрал в себя и передал противоречивое состояние всенародной души, включающей и чистую веру, и отчаянное безверие, любовь к родине и неприязнь к ней, всеприятие и всеотрицание.
Сделаем попытку осознать мироощущение Блока через его вершинное произведение – «Двенадцать». Поэма написана в январе 1918 года. Первая запись автора о ней сделана 8 января. 29 января Блок записывает: «Сегодня я – гений». Это – единственная во всей творческой судьбе поэта самохарактеристика такого рода.
Поэма получает широкую известность. 3 марта 1918 года она была напечатана в газете «Знамя труда», в апреле – вместе со статьей о ней критика Иванова-Разумника «Испытание в грозе и буре» – в журнале «Наш путь». В ноябре 1918 года поэма «Двенадцать» выходит отдельной брошюрой.
Сам Блок вслух не читал «Двенадцать» никогда. Однако в 1918– 1920 гг. на петроградских литературных вечерах поэму не раз читала Л. Д. Блок, жена поэта, профессиональная актриса.
Появление поэмы вызвало бурю разноречивых толкований. Ее решительно и окончательно не приняли многие современники Блока, даже бывшие близкие друзья и соратники. В числе непримиримых противников «Двенадцати» оказались З. Гиппиус, Н. Гумилев, И. Бунин. С восторгом приняли поэму Иванов-Разумник, В. Мейерхольд, С. Есенин. Блоку был передан одобрительный отзыв А. Луначарского.
Самой сложной, тонкой, содержательной оказалась реакция тех, кто, не принимая «злободневный смысл» «Двенадцати», увидел блеск, глубину, трагизм, поэтическую новизну, высокую противоречивость поэмы. Так оценили «Двенадцать» М. Волошин, Н. Бердяев, Г. Адамович, О. Мандельштам и другие.
Послушайте, как выразил свои впечатления М. Волошин:
Поэма «Двенадцать» является одним из прекрасных художественных претворений революционной действительности. Не изменяя самому себе, Блок написал глубоко реальную и – что удивительно – лирически объективную вещь. Внутреннее сродство «Двенадцати» со «Снежной Маской» особенно разительно. Это та же Петербургская зимняя ночь, та же Петербургская метель... тот же винный и любовный угар, то же слепое человеческое сердце, потерявшее дорогу среди снежных вихрей, тот же неуловимый образ Распятого, скользящий в снежном пламени... К передаче угарной и тусклой лирики своих героев Блок подошел сквозь напевы и ритмы частушек, уличных и политических песен, площадных слов и ходовых демократических словечек. Музыкальной задачей поэта было: из нарочито пошлых звуков создать утонченно благородную симфонию ритмов.
...В этом появлении Христа в конце вьюжной Петербургской поэмы нет ничего неожиданного. Как всегда у Блока, Он невидимо присутствует и сквозит сквозь наваждения мира, как Прекрасная Дама сквозит в чертах Блудниц и Незнакомок. После первого – «Эх, эх без креста» – Христос уже здесь...
Сейчас ее (поэму) используют как произведение большевистское, с таким же успехом ее можно использовать как памфлет против большевизма, исказив и подчеркнув другие ее стороны. Но ее художественная ценность, к счастью, стоит по ту сторону этих временных колебаний политической биржи.
Блок почувствовал направленность исторического движения и гениально передал это раскрывающееся у него на глазах будущее: состояние душ, настроение, ритмы шествия одних слоев населения и окостенелую обреченность других.
Отношение самого Блока к поэме было довольно сложным. В апреле 1920 г. написана «Записка о «Двенадцати»: «... В январе 1918 года я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе 1907 или в марте 1914... Те, кто видит в «Двенадцати» политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, – будь они враги или друзья моей поэмы». (Здесь Блок сопоставляет данную поэму с циклами «Снежная Маска» и «Кармен».)
Поэма «Двенадцать» явилась итогом блоковского познания России, ее мятежной стихии, творческого потенциала. Не в защиту, не в прославление «партии переворота» – но в защиту «народной души», оболганной и униженной (с точки зрения Блока), взметнувшейся мятежом, максималистским «все или ничего», стоящей на краю гибели, жестокой кары, – написана поэма. Блок видит и знает происходящее: обстрел Кремля, погромы, ужас самосудов, пожоги усадеб (была сожжена родовая усадьба Блока в Шахматове), разгон Учредительного собрания, убийство в больнице министров Временного правительства Шингарева и Кокошкина. По свидетельству А. Ремизова, известие об этом убийстве стало толчком к началу работы над поэмой. Блок в эти «безбытные» недели января 1918 г. считает высшим долгом русского художника, «кающегося дворянина», народолюбца – отдать народу, принести в жертву воле «народной души» даже последнее свое достояние – меру и систему этических ценностей.
Этой жертвенностью, сознанием своей силы, безмерной, нерассуждающей жалостью продиктована поэма. Волошин назовет ее «милосердной представительницей за душу русской разиновщины».
2. Выразительное чтение поэмы учителем или подготовленными учащимися.
3. Первые впечатления от поэмы.
– «Сегодня я – гений», – записал поэт в дневнике, закончив «Двенадцать». Вы согласны с ним? Ваше мнение о поэме? Какие ее строки показались вам самыми сильными?
Сопоставьте поэму с лирикой Блока: узнали ли вы в «Двенадцати» голос уже знакомого вам поэта? Какие перемены в нем произошли и как вы их объясните?
4. Самостоятельная работа с текстом.
Групповая форма работы. Учащиеся могут между собой в группе распределить для работы отдельные главы поэмы.
1-я группа: Как создает поэт образ Революции?
2-я группа: Отберите лексику со значением отношения поэта к историческому событию, его гражданского и творческого выбора.
3-я группа: Кто герои поэмы и как вы их поняли?
III. Образы-символы в поэме Блока «Двенадцать».
1. Вступительная беседа.
Новаторство Блока в поэме «Двенадцать» отметили ее первые читатели. Символы в ней играют важную роль в изображении широкой картины реальных событий и в раскрытии глубокого идейного содержания. Эту особенность произведения Блока отметил литератор Евгений Лундберг в «Записках писателя» (1918 год).
...Такого в русской литературе еще не было. В основу поэмы легла частушка. Блок точно сноп своею поэмою перевязал – сноп, среди колосьев которого: 1) космическое («ветер, ветер на всем божьем свете»); 2) народное (революция); 3) личное (Ванька и Катька); 4) осознанно-религиозное («Христос в белом венчике из роз») и 5) самое сложное – взаимное переплетение всех этих подземных, земных и внепространственных рек.
...В страхе и во вьюге все смешивается – личное, социальное, мировое, умное, страстное, злое, раздумчивое – и, смешавшись, приподымается, точно края корки, присохшей на живом теле раны. Ведь все под этой коркой – не так, все не то. Ванька не из ревности убивает веселую, простую и милую Катьку, а несет его «ветер ночной». И снег – не снег петербургской лихой метели, а космическая ледяная пыль, вдруг завившаяся столбом на точке земного шара, именуемой Петербургом, Россией. И грабеж – не грабеж. Все – не так, не то, и тем мучительнее «то» – факты, вещи, плакат, проститутки, серые гетры – так есть, не увернешься, не смоешь, не забудешь, не простишь.
– Представьте, что вас попросили кратко пересказать сюжет поэмы и ответить на вопрос «о чем это произведение». Что бы вы рассказали? А вот как об этом рассказал Иванов-Разумник.
...«Двенадцать» – поэма о революционном Петербурге конца 1917 – начала 1918 года, поэма о крови, грязи, о преступлении, о падении человеческом. Это – в одном плане. А в другом – это поэма о вечной мировой правде той же самой революции, о том, как через этих же самых запачканных в крови людей в мир идет новая благая весть о человеческом освобождении... И впереди «двенадцати» поэмы, – двенадцати убийц, – впереди разыгравшегося с красным флагом ветра –
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос...
И не может он не идти впереди этих «двенадцати», если подлинно за ними, хотя бы и помимо них, стоит то мировое, которое слышится нам теперь в грозе и буре.
2. Работа с отдельными образами-символами поэмы «Двенадцать».
Ветер – один из сквозных образов лирики Блока, об этом мы уже говорили на нашем уроке. Вспомните из ранних стихов:
Ветер принес издалека
Песни весенний намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
Ветер здесь – освежающая, очищающая сила.
– А какие ассоциации возникают у вас при слове «ветер»? Что же такое ветер в поэме «Двенадцать»?
Среди многих символов, составивших основу поэтической системы произведения, особое место занимает символ ветра, который восходит к фольклорным истокам, где за образом ветра закрепилось значение всевидящего и всезнающего существа. Еще Пушкин великолепно передал это значение образа в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях»: «Ветер, ветер! Ты могуч, / Ты гоняешь стаи туч, / Ты волнуешь сине море, / Гордо реешь на просторе...» И дальше – что редко помещалось в детской хрестоматии: «Не боишься никого, / Кроме Бога одного».
Образу ветра в поэме предшествовало немало стихотворений, где присутствуют его разновидности. Ближе всего к тому значению, в котором выступает этот символ в поэме, образ в цикле «О чем поет ветер». Ветер, торжествующий в мире, сам становится сеятелем смерти. Ангел бури Азраил грозно соприсутствует рядом с домашним уютом. Дом уже сотрясается от ветра. 1913 год. «Дикий ветер» набирает силу в более позднем одноименном стихотворении 1916 года:
Как не бросить все на свете,
Не отчаяться во всем,
Если в гости ходит ветер,
Только дикий черный ветер,
Сотрясающий мой дом?
И вот – «ветер – / На всем Божьем свете!» Автор не дает однозначной оценки этому явлению: смерть или очищение души несет ветер людям. Это подчеркивает и подбор эпитетов:
Ветер веселый
И зол, и рад.
– Кто такие главные герои поэмы?
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом – огни, огни, огни...
В зубах – цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Не похожи они на «строителей светлого будущего», больше похожи на бандитов, по которым «плачет тюрьма», недаром «на спину б надо бубновый туз» (знак заключенного). Вот что о них писал в своей статье Иванов-Разумник:
...Черное не прощается, черное не оправдывается – оно покрывается той высшей правдой, которая есть в сознании «двенадцати». Они – темные убийцы, злодеи (нарочно ведь взял поэт именно таких!), они чуют силу и размах того мирового вихря, песчинками которого они являются... За эту правду они и убивают, и умирают. Знают ли они, что идет против мирового Атланта, что все своды его старого здания предают огню? Знают – и в этом их благая весть мировой социальной революции... Так от реального «революционного Петербурга» поэма уводит нас в захват вопросов мировых, вселенских. Все «реально», до всего можно дотронуться рукой – и все «символично», все вещий знак далеких свершений.
Действительно «революционные силы» все крушили на своем пути, их жертвами порой становились совсем невинные люди, но никого не жалели. Так требовало время.
Звучит запись: «Вставай, проклятьем заклейменный...».
На фоне великих исторических свершений в сюжете вдруг разыгрывается банальная сцена, типичный «любовный треугольник».
– Но так ли случайна эта история, как вы думаете? Каким предстает Петруха?
Блок рисует крупным планом обыкновенного человека, обуреваемого грехами, но не чуждого раскаяния и сокрушающегося сердцем о том, что погубил женщину. Примитивен Петруха только для поверхностного взгляда. В нем те же противоречия, что и в лирическом герое произведений Блока дореволюционного периода. Весь он исполнен безумного напряжения всех чувств. Поэт говорит о них особенными, музыкальными средствами.
Вспомните 5-ю главу. В ней развертывается драма ревности, которая перебивается волнами страстного восторга. Каждый катрен сменяется двустишием – будто частушечным припевом. Во всех катренах – упрек и порицание, обвинение и угроза, в каждом двустишии – любование, порыв страсти. Перед нами двойственный внутренний голос, диалог ненависти и сладострастия. В 8-й главе прорывается энергия тоски, смертной скуки, безмерного горя, тяжести нераскаянного греха, усугубляющегося желанием отомстить – почему-то «буржую». Здесь очень мало сознательного, еще меньше, чем в «любовном плане», и определяет поведение по-прежнему страстное, необъяснимое: «Выпью кровушку / За зазнобушку, / Чернобровушку...» И через эту черную волну все же пробивается молитвенное умиротворение: «Упокой, Господи, душу рабы Твоея», – и попутно жалоба опустошенной грехом души – «Скучно!»
– Жалко ли вам Катьку? Как вы думаете, что символизирует этот образ?
Особую роль играет в поэме Катька. В критике современной Блоку не раз выстраивали цепочку «преемственности» «лирических» героинь Блока: Прекрасная Дама – Незнакомка – Россия. Иногда к этим построениям добавлялась и Катька – «современная Россия». (Блок к этим параллелям всегда относился иронически).
Тем не менее жертвой революции в поэме становится именно Катька. Образ ее в «Двенадцати» – самый целостный, самый теплый, самый человечный: она выделена из темных теней «народной стихии». Андрей Белый писал: «...И вот при таком реализме поэт как бы говорит: – И в тебе, Катька, сидит Прекрасная Дама... И если Катька не спасется – никакой "Прекрасной Дамы" нет и не должно быть».
До чего неожиданно в момент гибели Катьки звучит финальная маршевая строфа: «Революционный держите шаг! / Неугомонный не дремлет враг!»
Почему возле убитой возникают гимново-революционные слова? Может быть, в них заслон от укоров совести, уловка, грозящая стать привычной в «настоящем» XX веке, – дескать, завоевания революции – главное, а все остальное, даже жизнь человека (индивидуальная), мало что значит.
Много спорных мнений существует по поводу образа Иисуса Христа в произведении Блока.
...Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос.
– Как вы думаете, почему именно такими строками закончил поэму автор?
До сих пор не нашло (и вряд ли когда-либо найдет) однозначное истолкование «совпадение» числа красногвардейцев в составе патруля – с числом Апостолов. И – последние строки поэмы.
М. Волошин в статье предполагал, что не Христос «возглавляет» красногвардейцев, а они Его «конвоируют». М. Булгаков предполагал, что в «стихии», во вьюге «русского бунта – бессмысленного и беспощадного» (А. С. Пушкин), Блоку под видом Христа явился Антихрист. «Разве я «восхвалял»?.. Я только констатировал факт: если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Иисуса Христа», – в марте 1918 г. записывал Блок. Толкование здесь – у каждого свое, «истину в последней инстанции» установить, вероятно, немыслимо.
Примечательным кажется мнение: образ Христа возникает в лирике Блока, как правило, в тесной связи с образом гибнущего и воскресшего зерна из евангельской притчи. Быть может, Блоку, воспринявшему зимою 1918 г. революцию как событие космическое, истинное преображение мира, земли, неба, человека, – Россия кажется именно «зерном» евангельской притчи?
«Двенадцать» идут «державным шагом» строить новую государственность, готовы убить врага и сами умереть. Их голоса – главным образом – окрики. Они стреляют, никого не видя и даже не слыша голосов. Отвечают им только эхо и метель, налитая энергией издевки:
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах...
Но Христос, с которым они как будто расстались навсегда, – впереди, и так прекрасен, что только ради этого видения, может быть, и стоило терпеть мучения ледяного вьюжного похода. Для них свобода, равенство, братство воплощены в красном символическом знамени, и потому они видят «флаг кровавый» – в руках Христа, вновь пришедшего спасти обреченных на смерть. Это они его таким видят.
Построить рай на Земле им вряд ли удастся – слишком холодно и бесприютно в мире, по которому они шагают, но в самой глубине сердца у них есть скрытый запас совестливости и высочайшей жертвенности.
Попробуйте сами определить значение образов второстепенных героев: старушки, которая, «как курица, кой-как перемотнулась через сугроб», буржуя, упрятывавшего нос в воротник, писателя, «товарища попа», голодного пса.
IV. Итог уроков.
1. Сравните свои первые впечатления от поэмы Блока с тем, что вы сейчас ощущаете. Изменилось ли ваше восприятие этого произведения?
2. Запишите свои размышления: «Я прочитал поэму Блока...» (можно дать как домашнее задание).
3. Таким образом, поэма «Двенадцать» – это не только размышления поэта об Октябрьской революции, но и размышления о судьбе своей Родины. Поэт был убежден, что у России свой исторический путь: «Наш путь – иной путь: путь «презренный и несчастный», развитие, идущее скачками, сопровождаемое вечными упадками, постоянными растратами и потерями того немногого, что удалось скопить и сколотить: величайшие наши достижения – не закономерны, случайны, как будто украдены у времени и пространства ценою бесконечных личных трагедий, надрывов и отчаяний наших великих творцов.
3 964
11 311 
