Что читали в селе Перекопное сто лет назад. Краеведческий материал.

Что читали 100 лет назад в селе Перекопное.

(Из воспоминаний Худякова В.И.)

«Огромную роль в моём духовном росте и формировании нравственного существа сыграли книги. Я начал рано читать ( в 1910 году). Читал много. Я полюбил книги с ранних лет. При этом глубоко переживал всё и впитывал в себя содержание. В школьные годы я перечитал почти весь скромный фонд сельской библиотеки. Потом дошёл до книг из дома товарищей и сундука богача Акулова. В годы революции зажиточные люди стали дружить с беднотой. Помню, я был просто потрясён, когда увидел в доме Акуловых столько литературы. Соня, почти моя сверстница, открыла сундук, где лежали в отличных переплётах книги. Я жадно начал их просматривать. Я был несказанно счастлив, когда Соня дала мне читать Генрика Сенкевича «Огнём и мечом». Потом наступила очередь «Пана Володыевского». Я перечитал все книги, что были в сундуке.

На всю жизнь мне запомнился Григорович своей повестью «Антон Горемыка». Читал книгу и плакал, переживая все страдания героя произведения. Я просто физически ощущал и жаркое лето, и беспощадное солнце, и просёлочную дорогу, такую длинную, горестную и тяжёлую для Антона Горемыки. Вот ведь как тяжело и безрадостно живут люди. И солнце то не для всех ласковое и доброе. Для Горемыки оно иссушающее, безжалостно палящее и тоскливое. А «Подлиповцы» Решетникова Фёдора Михайловича меня просто ошеломили. Их тяжёлая и безрадостная жизнь потрясла. Я долго больше не мог читать. Всё ходил под впечатлением этой книги, в которой показана в художественной литературе судьба двух мужиков, так и не выбившихся из нищеты. Страшная жизнь! Я всё глубоко переживал и искал в жизни подобные примеры, но в Перекопном не находил. Не верилось, что жёсткая правда. И невольно закрадывалась мысль: а разве нельзя изменить жизнь, чтобы не было Антона Горемыки, Пилы, Сысойки? Всё это являлось только зачатком моего понимания классовых контрастов, противоречий.

Любил я Тургенева. Тяга к его произведениям сохранилась во мне до настоящего времени. Когда становится немного грустно, когда я устаю, когда я побыть один и подумать, то открываю любой том этого писателя, читаю его произведение и успокаиваюсь, прихожу в состояние уравновешенности, душевной полноты от жизни, от мысли о ней. Вот «Дворянское гнездо». Какие мысли, чувства оно дарит? До настоящего времени глубоко трогает мою душу судьба Лаврецкого, Лизы Калитиной. Щемящей болью в душе звучат и до сего времени слова Лаврецкого в эпилоге романа: «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!» А последняя встреча Лаврецкого с Лизой в монастыре всю жизнь меня волнует до слёз… «Лаврецкий посетил этот отдалённый монастырь, куда скрылась Лиза,- увидел её. Пробираясь с клироса на клирос, она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо смиреной походкой монахини- и не взглянула на него: только ресницы обращённого к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она своё исхудавшее лицо, и пальцы сжатых рук, перевитые чётками, ещё крепче прижимались друг к другу. Что подумали, что почувствовали оба? Кто знает? Кто скажет? Есть такие мгновения в жизни, такие чувства…на них можно указать и пройти мимо». Произведения Тургенева «Рудин», «Накануне», «Отцы и дети», «Повесть о первой любви», его рассказы и повести. Этот писатель меня волновал, заставлял думать о жизни, чувствовать красоту природы, плакать невидимыми слезами над неустроенностью людей. А поэтическое описание природы Тургеневым я считаю самым сильным, самым задушевным во всей нашей литературе. «Солнце ещё не вставало, но уже заиграл холодок, седая роса покрыла травы, и первые жаворонки звенели высоко-высоко в полусумрачной воздушной бездне, откуда как одинокий глаз смотрела крупная последняя звезда». Не могу забыть описанные им картины лета, пшеничного поля, просёлочной дороги, жаркого солнца, фигуры девушки, идущей под зонтом в свою усадьбу. Мне кажется, наша молодёжь много теряет, не читая классическую литературу девятнадцатого века.

Неизгладимое впечатление произвёл на меня Гончаров. В «Обломове» пленила Ольга Ильинская. Долгие годы считал, что это- лучший женский образ в нашей литературе. Я грезил Ольгой Ильинской, составил в своём воображении её образ. Волновала меня её любовь к Обломову. Я тяжело переживал её разрыв с ним. А «Обрыв» Гончарова до сих пор считаю шедевром русской классической литературы. Перечитывал не раз роман и его отдельные главы. Вера была наряду с Ольгой Ильинской и другими женскими образами моей любимой героиней. А какая женщина бабушка Бережкова!!! Я никак впоследствии, читая критические статьи о Гончарове, не мог согласиться, точнее, принять её, как писали тогда, в качестве помещицы-эксплуататора, охранительницы строго дворянского быта. В моём воображении это была сильная, гордая личность, беспредельно любящая своих внучек Марфеньку и Веру, женщина, пошедшая на раскрытие тайны, которую она сохраняла всю жизнь, чтобы спасти Веру.

Виктор Гюго с его «Собором Парижской богоматери», «Вечно смеющимся человеком», «1783 годом» и, наконец, «Отверженными». Произведения, потрясшее меня. На всю жизнь запомнился Жан Вальжан. Страшные картины буржуазной Франции, трагическая судьба и жизнь героя не давала мне покоя многие годы. Незабываемый друг 1930-годов Дима Свечников, рано умерший от туберкулёза, прощаясь со мной, когда я, незаслуженно оклеветанный и снятый с работы, уезжал из Московской области, обнял и сказал, трудно сдерживая слёзы: «Ты, Вася,- Жан Вальжан. Мужайся, будь, как и он, силён духом».

«Таинственный остров» Жюль Верна до сих пор считается моей любимой книгой. Произведения этого писателя пленили, оказали благотворное влияние на моё становление как личности. Я старался походить на его героев- смелых, честных, добрых, верных товарищей. «Овод» Этель Войнич- книга, захватившая мужеством героя, его благородством, силой духа, воли, любовью к женщине. Это одна из серии книг о высоком назначении человека, о его борьбе с тёмными силами реакции была вехой в моём формировании, в росте к комсомолу, к партии.

«Андрей Кожухов» Степняка-Кравчинского заставил меня плакать, больно, тяжело страдать и переживать горе и слёзы героев романа. Я, уже в наше время, с душевным трепетом давал его читать молодым людям. И ждал, что и на них это произведение произведёт такое же впечатление. Приносили и отдавали мне книгу. Пристально смотрел в лицо, глаза читателей и…не находил в них ничего, кроме равнодушия. Я удивлялся, возмущался и перестал давать роман молодёжи. Стоит он в шкафу в ряду редких и самых любимых моих книг. Питаю слабую надежду на своих внуков. Вот бы порадовали меня, если прочли и поняли это произведение. А «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу в течение всей моей жизни является самой гуманной, самой любимой книгой, особенно нужной, полезной для детей и юношества. Диккенс с его «Оливером Твистом» не давал мне покоя многие годы. Я всё удивлялся, как много горя в жизни, как много бедности, нищеты, зла и как трудно быть честным, добрым человеком. Помню, как я познакомился с Достоевским в 13-14 лет. Взял в сельской библиотеке «Преступление и наказание» и стал читать. И страх начал проникать мне в душу, в сознание. Картины убийства ростовщицы Раскольниковым повергли меня в ужас. Я не мог спокойно спать, бредил кошмарами. У меня не хватило сил дочитать роман до конца. И я понёс его в библиотеку. Когда я поделился с заведующим своими впечатлениями о книге, тот смущённо сказал, что мне рано читать такие книги. Достоевского я перечёл уже в более зрелом возрасте и оценил силу этого гения, понял гуманизм его героев, мучился сомнениями и искал смысл жизни довольно тяжело.

Лев Николаевич Толстой поразил меня, взволновал и толкал на поиски путей самосовершенствования своими «Детством», «Юностью». Заставили о многом передумать его романы «Воскресение», «Война и мир», «Анна Каренина», и все они стали любимыми книгами. Можно сказать, что знакомство моё с русской и иностранной классической литературой пало на детские и юношеские годы».

В этом здании (здании гимназии) в начале ХХ века располагалась сельская библиотека. (Фотография сделана в 1963году).

Учитель истории и обществознания МОУ «СОШ с. Перекопное имени Героя Советского Союза В.И.Киреева» Ермаков И.А