"Девчонки в солдатских шинелях" - Урок Мужества. посвященный буевлянкам - участницам Великой Отечественной войны

1

Урок Мужества «Девчонки в солдатских шинелях», посвященный буевлянкам – участницам Великой Отечественной войны.

Автор: Смирнова Ирина Витальевна, педагог-библиотекарь ОГБПОУ «Буйский техникум железнодорожного транспорта Костромской области»

ЦЕЛИ:

1.Гражданско-патриотическое и духовно-нравственное воспитание студентов на примере гражданского подвига девушек - буевлянок в годы Великой Отечественной войны.

2.Воспитание чувства патриотизма, гордости за свой народ, осознание чувства сопричастности к истории своего Отечества.

ЗАДАЧИ:

1.Обобщить информацию о женщинах-фронтовиках.

2.Показать нравственный облик женщин на войне, героизм и самоотверженность фронтовых медсестер.

3.Способствовать формированию потребности знать и помнить исторические события, связанные с Великой Отечественной войной.

4.Помочь понять, что человек - величайшая ценность данного мира.

Участники мероприятия: студенты группы 2 ПЖТ

Место проведения: библиотека техникума.

Оборудование: компьютер, мультимедийный проектор, презентация

Ход мероприятия

Ведущая:

Наш урок проходит в преддверии Дня Победы в Великой Отечественной войне и Международного женского дня 8 Марта.

Женщина и война... Оба эти слова женского рода, но как же они несовместимы... Женщина и война...

В мир приходит женщина, чтоб свечу зажечь.
В мир приходит женщина, чтоб очаг беречь.
В мир приходит женщина, чтоб любимой быть.
В мир приходит женщина, чтоб дитя родить.
В мир приходит женщина, чтоб цветам цвести.
В мир приходит женщина, чтобы мир спасти.

Женщинам грозных сороковых довелось спасать мир. Они были медсестрами, снайперами, санитарками, разведчицами, связистками. Женщины отгремевшей войны... Трудно найти слова, достойные того подвига, что они совершили. Судьбы их не измерить привычной мерой, и жить им вечно — в благодарной памяти народной, в цветах, весеннем сиянии березок, в первых шагах детей по той земле, которую они отстояли.

Мы познакомим с несколькими судьбами наших землячек – участниц Великой Отечественной войны. Они воевали на разных фронтах, были снайперами, моряками, медсестрами в санитарных составах и полевых госпиталях. По долгу или по велению сердца пришли они в военкоматы в том грозном сорок первом году.

На нашем уроке присутствует одна из участниц Великой Отечественной войны Зоя Николаевна Успенская (Большакова).

Летом 1941 года 18-летние девчонки мечтали о любви, о прогулках под луной и о многом другом... Но их мечтам не суждено было сбыться.

В первые же дни войны сотни буйских девчат пришли в военкомат с просьбой послать их на фронт. Судьба распорядилась по – разному: кто-то оказался сначала в госпитале, кого-то сразу направили в санитарные поезда, кто-то оказался на передовой.

Звучит песня: «До свидания, мальчики» Б.Окуджавы и Д.Тухманова

Ах, война, что ж ты сделала, подлая, 
Вместо свадеб - разлуки и дым. 
Наши девочки платьица белые 
Раздарили сестрёнкам своим.

Сапоги - ну куда от них денешься, 
Да зелёные крылья погон. 
Вы наплюйте на сплетников, девочки, 
Мы сведём с ними счёты потом.

Пусть твердят, что надеяться не на что, 
Что идёте судьбой наугад. 
До свидания, милые девочки, 
Постарайтесь вернуться назад…

Ведущая:

На территории нашего города были сформированы несколько частей, начали работы тыловые госпитали, основной состав которых был из девчат.

О 287-м отдельном зенитном артиллерийском дивизионе расскажет Потапова Маша

287-й отдельный зенитный артилле­рийский дивизион

Суровые, тяжелые годы войны забыть нелегко... Осень 1941-го. Страна в опасности, враг рвется к Москве весь советский на­род встал на защиту Родины. По реше­нию Государственного Комитета Обороны в Буе создается 287-й отдельный зенитный артилле­рийский дивизион, в задачу ко­торого входила охрана от фа­шистской авиации моста через реку Кострому, станции Буй и всего города. Это было вы­звано тем, что Северная желез­ная дорога через станцию Буй питала Центральный, Карель­ский и Северо - Западный фрон­ты. Через станцию Буй эвакуи­ровались все заводы и фабрики на восток, перевозилось обору­дование и население временно оккупированных городов и сел в районы Сибири и Урала.

Фашисты стремились вывести из строя станцию, железнодорожный узел и особенно желез­нодорожный мост. Однако специально созданный зенитный артдивизион зорко охранял не­бо родного города. На самых высоких зданиях — железно­дорожного клуба, военкомата, горисполкома, паровозного депо были установлены пулеметы. Солдаты и офицеры дивизиона, в котором в основном были буевляне, прошли спецподготовку. В двух километрах от г. Буя по дороге к деревне Молочное был расположен огневой взвод пер­вой батареи, командиром кото­рого был назначен старший лей­тенант Г. Ф. Комаров (впо­следствии гвардии капитан, командир батареи). Первую бое­вую стрельбу взвод провел в конце января 1942 года по двум фашистским разведчикам даль­него действия. «Стрельба про­шла успешно, разрывы, ложи­лись в непосредственной бли­зости от вражеских самолетов, которые пришли в резкое пики­рование и, не выполнив своего задания, на малой высоте скры­лись»,— пишет в своих воспо­минаниях гвардии капитан Г. Ф. Комаров.

В апреле 1942 года в войска противовоздушной обороны ста­ли призывать девушек, что да­ло возможность Верховному командованию высвободить из войск ПВО, мужчин. В 287-й артзенитный дивизион в Буе сразу же вступило 80 девушек, в их числе Н. Ставрова, М, Лапина, М. Юркова, Н. Слатина, П. Ножикова, А. Смирнова, В. Добря­кова, М. Чемина, К. Уточкина другие. Они освоили разные специальности: связистов, даль­номерщиков, прибористов, теле­фонисток, радистов, разведчи­ков, снайперов. Это были де­вушки от l8 до 20 лет: учитель­ницы, бухгалтеры, служащие со­ветских учреждений, представи­тели сельской интеллигенции.

С фотографий тех лет на нас смотрят нежные девичьи лица. Совсем еще юные бойцы в сол­датских гимнастерках, в грубых кирзовых сапогах, и лишь кокетливо надетые пилотки на белокурые, темные, русые во­лосы подчеркивают больше не мужество, а женственность. Де­вушки - зенитчицы стойко, от­важно и мужественно выполня­ли свой воинский долг, и в том, что ни одна бомба не была сброшена на наш город врагом, есть и их заслуга.

В марте 1943 года, когда уже отпала надобность в охране города, дивизион был перебро­шен в Белоруссию на оборону железнодорожного моста, что в 5 километрах от станции Мозырь на реке Припять. Здесь, по воспоминаниям Н. А. Ставровой, активность вражеской авиации резко возросла, нача­лись частые налеты на оборо­няемый мост, так как по этой линии железной дороги обеспе­чивалось снабжение всем необ­ходимым Второго Белорусского фронта.

Однако солдаты и офицеры ди­визиона проявляли большую бди­тельность и стойкость. В резуль­тате во взаимодействии с други­ми частями только за 2,5 месяца было сбито 19 самолетов против­ника. Но и дивизион понес боль­шие потери, особенно 2-я бата­рея, на которую непосредственно было совершено несколько нале­тов, во время одного из массиро­ванных налетов сразу погибло 40 солдат и офицеров, в их числе и 18-летняя Вера Шалаева из дерев­ни Костиново Буйского района. «Тяжело терять близких, — вспоминает М. А. Юркова-Кораблева, — В глубоком молчании и большой скорби стоял дивизион у могилы погибших товарищей. Никогда не забыть эти минуты, здесь мы у их могилы поклялись стоять насмерть».

Враг был жесток, вспоминали девушки, мы видели разрушенные и сожженные города и села, обездоленных детей, лишенных крова семьи, когда проезжали Украину и особенно Белоруссию. Сердце сжималось от горя и прибавлялись силы, еще больше росла ненависть к врагу, желание скорее его разбить и приблизить час победы.

В июне 1944 года дивизион переброшен на оборону состава через реку Днепр на участке Чернигов — Обруч. И снова начались напряженные дни, солдатские будни. Служба на новом месте снова началась с того, что «закопались в землю». Глубокий котлован (а это было де очень нелегко) рыли, чтобы спрятать приборы, пушки, дальномеры и другое вооружение, хорошо все замаскировать от врага. Огневая позиция менялась сколько раз, и каждый раз было очень трудно, уставали, жили в землянках, спали одетыми, иногда прямо в шинели и с противогазами, то есть всегда в положение № 1. Нападение на объекты враг совершал обычно ночью, были дни и ночи, полные опасностей, горечи и утрат. И снова были убитые и раненые, теряли друзей-однополчан.

Из Белоруссии дивизион передвигался через Польшу в Германию, от Берлина остановился примерно в 100 километрах, в г. Лукац-Кранц. «Первое впечатление от Германии, — пишет Н. А. Ставрова-Трапезникова, - все было какое-то серое, безликое, дома все однотипные, мрачноватые. Природа хотя и красивая, нас не радовала, мы ждали, когда наступит победа, Германия будет разгромлена, а мы вернемся домой и будем любоваться родной и близкой природой. Мы мечтали увидеть нашу русскую березку, наши реки, наши леса. Кто не жил на чужбине, тот не сможет себе «представить, что та­кое тоска по Родине. И мы меч­тали о возвращении на свою Родину с победой. И она пришла», После окончания войны по-разному сложились судьбы людские. Многие вернулись к своей дово­енной профессии, другие приобре­ли новые. Бывший комбат Г. Ф. Комаров возглавил городской фи­нансовый отдел, к еro боевым на­градам прибавился знак «Отлич­ный финансовый работник СССР», А. А. Смирнова возглави­ла билетную группу в отделении дороги, Е. Ф, Смирнова освоила трудную специальность осмотрщика вагонов, М. Г. Лапина-Бе­лякова трудилась в коллективе типографии, М. А, Юркова-Кораблева работала в локомотивном депо и в орсе железной до­роги. П.Б.Ножикова-Шаврина и М. И. Корочкина-Гриценко стали бухгалтерами. А Нина Александ­ровна Ставрова-Трапезникова, в военной характеристике которой было написано: «В боях против немецко-фашистских захватчиков проявила себя стойкой и мужест­венной» — стала снова учитель­ницей. И эти качества, присущие ей, воспитывала в своих учени­ках. Она — заслуженная учитель­ница школы РСФСР.

Ведущая:

О морячке с острова Рыбачий расскажет Капралова Света

Мария Яковлевна Тарасова (в девичестве - Маланова)

Мария Яковлевна Тарасова (в девичестве - Маланова) в июне 1941 года, закончив десятилетку в Буе, поступила в Ярославский пединститут. Но учиться не при­шлось - началась война. Вернув­шись в Буй, стала работать на же­лезной дороге и одновременно учиться на вечерних курсах мед­сестер, мечтая помогать раненым на фронте. Мысль об этом не по­кидала ее, и, когда пришла пове­стка, Мария не удивилась. С груп­пой буйских девчат она приехала в Ярославль. Им выдали обмун­дирование и стали учить военным специальностям.

А потом группа­ми их стали отправлять на фронт. Ушли зенитчицы. А вскоре и Маша, закончив курсы работни­ков полевой и почтовой связи, с группой девушек была направле­на на Северный военно-морской флот. Их привезли в Беломорск, затем в Мурманск, а из этого го­рода морем - на полуостров Сред­ний. Был июль 1942 года.

Мария Яковлевна вспомина­ла, как труден был путь через пролив в Баренцевом море к месту ее службы, как бомбили их само­леты. За Средний и Рыбачий по­луострова, находившиеся непо­далеку друг от друга, фашисты сражались яростно: ведь за ними был Мурманск с его незамерзаю­щим портом и железной дорогой, по которой доставлялись все гру­зы для армии, а рядом - главная база Северного военно-морского флота - Полярный.

Не было дня, чтобы по за­щитникам Мурманска и Полярного не била вражеская ар­тиллерия с суши и с моря, ни од­ного ясного дня, чтобы не бомби­ла их вражеская авиация. Так было до конца октября 1944 года, пока наши войска не освободили Мурманскую область, лишив гит­леровцев всякой надежды на реали­зацию их коварных планов. Но до этого оставалось еще 2 долгих года...

Первое место службы Марии Малановой - полевая почта № 548 на полуострове Средний. Долж­ность - помощник начальника по­чты, а начальником - старший лейтенант Г. Голубев, человек "со­лидного" возраста - ему было тридцать». Остальным служащим - по 18-20 лет. Служи­ли здесь, кроме Маши, еще три девушки, с которыми она скоро подружилась, - Таня Земских, Вера Фролова и Маша Пуногина. Поскольку девушек с именем Маша стало двое, их называли Маша "Один" и Маша "Два". "Один" была наша героиня. Высо­кая, она казалась себе беззащит­ной и маленькой, когда на голову сыпались камни и земля с потол­ка их землянки, сотрясаемой близкими разрывами снарядов и бомб, которые, казалось, все летят только на нее, на нее... И от них ни­куда не спрячешься! А если случит­ся прямое попадание, то землянка станет братской могилой...

Но ко всему привыкает чело­век. И к вечному ощущению опас­ности, и к пронизывающим север­ным ветрам, дующим с Баренце­ва моря. В землянке было холод­но. Сквозь дощатый пол просту­пала и хлюпала под ногами вода. Случалось, что зимой поутру во­лосы примерзали к постели. Са­мой тяжелой считалась разгрузка посылок с баржи, стоящей у при­чала Баренцева моря, и доставка этого груза на почту. Иногда эту посудину оттесняли от причала другие суда, и морякам приходи­лось передавать по цепочке, из рук в руки, тяжелые посылочные ящики, коробки и тюки. Уставали до упаду. За день перегружали по несколько тонн. А потом все скла­дывали на видавший виды грузо­вик, и, чтобы груз по дороге не растерять, сверху на него ложи­лась матрос Маланова. Дорога шла под горку, и случалось, что вся посылочная конструкция рас­сыпалась, когда машина подска­кивала на ухабе, а девушка пада­ла на обочину. На нее сыпались ящики, оставляя синяки и ссади­ны. Слезы едва сдерживала, но терпела. Матросу нельзя плакать.

Стиснув зубы, терпела, и ког­да ее ранило в ногу осколком снаряда. Принесли ее товарищи в медсанбат, врачи рану обработали, наложили швы, и, прихрамывая, Мария отправилась на службу. По дороге думала: "Хорошо, что рана неглубокая, - быстро заживет. А то, как бы я танцевать стала?" Да, молодежь танцевать хотела, но такая возможность представлялась очень редко.

В марте 1945 года Мария Яковлевна возвратилась в родное Махрово. В 1946 г. поступила в Костромской пединститут на фа­культет истории. Работала учите­лем, затем директором Махровской восьмилетки. В 1949 году вышла замуж за Ивана Петрови­ча Тарасова, с которым прожила 52 года в уважении и согласии.

Мария Яковлевна Тарасова не участвовала в боях, не убивала фашистов. Она просто старатель­но выполняла порученную ей ра­боту, рискуя при этом собственной жизнью. Важность деятельности - почтовой службы невозможно не­дооценить. Почта была связующей ниточкой между фронтом и тылом.

Нельзя забывать о рядовых той жестокой войны. Ведь имен­но их усилиями ковалась Победа. Пытаясь сломить волю морских артиллеристов с Рыбачьего, гит­леровцы не жалели снарядов и бомб. Так, только за два года вой­ны по одной из батарей (батарея Поночевного) было выпущено 17 тысяч крупнокалиберных снаря­дов и 7 тысяч авиабомб!

Наши позиции от вражеских были порой на расстоянии 50 мет­ров - на бросок фанаты! Молчали­вые камни полуострова Рыбачий - полуострова, который называли "гра­нитным линкором" - не расскажут об ужасах войны. О ней напоминает лишь скромный обелиск - солдат и ребенок на постаменте. И текст: "Ос­тановитесь и склоните головы! Здесь сражались герои Рыбачьего в годы Великой Отечественной войны..."

Ведущая:

Рядом с солдатами на фронте были медицинские сестры, которые выносили раненых на своих плечах с поля боя.

Звучит песня «Вальс фронтовой медсестры» (муз. Д. Тухманова, сл. В. Харитонова)

Легкий школьный вальс

Тоже был у нас.

У него судьба была такая:

Помню, как сейчас,

Наш десятый класс

Закружила вьюга фронтовая.

Фронтовой санбат

У лесных дорог

Был убит тоскою и прокурен.

Но сказал солдат,

Что лежал без ног,

- Мы с тобой, сестра, еще станцуем.

А сестра - как мел...

Вдруг запела вальс...

Голос дрогнул, закачался зыбко.

Улыбнулась всем

- Это я для вас, -

А слеза катилась на улыбку...

Сколько лет прошло,

Не могу забыть

Тот мотив, который пелся с болью.

Сколько лет прошло...

Не могу забыть

Мужество солдатское и волю.

Ведущая:

Сестрам полевых госпиталей посвящены стихи:

Четверть роты уже скосило,

Распростёртая на снегу,

Плачет девочка от бессилья,

Задыхается: "НЕ могу!"

Тяжеленный попался малый,

Сил тащить его больше нет:

(Санитарочке той усталой

Восемнадцать сравнялось лет.)

Отлежишься, обдует ветром,

Станет легче чуть-чуть.

Сантиметр за сантиметром

Ты продолжишь свой крестный путь.

Между жизнью и смертью грани -

До чего ж хрупки они.

Ты приди же, солдат, в сознанье,

На сестренку хоть раз взгляни!

Если вас не найдут снаряды,

Не добьёт диверсанта нож,

Ты получишь, сестра, награду-

Человека опять спасешь.

Он вернется из лазарета-

Снова ты обманула смерть,

И одно лишь сознанье это

Всю-то жизнь тебя будет греть.

Ведущая:

О Марии Васильевне Чернаковой (Вершининой) расскажет Рубцова Вера

Мария Васильевна Вершинина

Мария Васильевна Вершинина прошла всю великую войну «от звонка до звонка» санин­структором в первой танковой армии генерала М. Катукова, вынесла с поля боя десятки раненых и дошла до Берлина вместе с танкистами I Украин­ского фронта. Только на праздник Победы надевала она боевые награды, а память снова возвращала ее в прошлое...

На войну Машу Вершинину взяли через день после ее начала: военнообязанная, работала санитаркой на складе 50, так тогда назывался военный городок. Было ей тогда 18 лет. Вместе с ней ушли военфельдшера Салов, Феоктистов, Сучков. В начале сорок второго года всех их накрыло одной бомбой с немецкой «рамы». Ее судьба помиловала: послали в санитарный поезд за перевязочным материалом, вернулась, а вместо санитар­ной палатки с земляками - буевлянами — воронка.

А еще врезалось в па­мять, как на глазах умер первый спасенный ею сол­дат. Дело было летом. Пока тащила его на себе, успел сказать, что работал до вой­ны артистом в Волковском театре в Ярославле, и роди­тели его тоже артисты. На­чала перевязывать. Ему ло­патку на спине оторвало: видно было, как легкое дви­галось, истекая кровью, — даже обомлела от ужаса. А он шепчет, что ни разу в жизни еще не целовался, и просит наклониться к нему — то ли поцеловаться, то ли проститься. Только наклонилась – тут он и умер. Разве это забудешь?!

Сколько вытащила раненых из-под огня, она уже не помнит, да и не считала: не до того было. Но это только представить нам, не знавшим войны, каково восемнадцатилетней девчонке тащить по кочкам, по грязи, по сне­гу, по колдобинам здоровен­ных мужиков под семьде­сят - восемьдесят килограм­мов — «пуп трещит, все жи­лы вытянешь». А приспосо­билась: «Проденешь ему под руки петлю из ивового прута и тащишь»; плащ-па­латки уже потом выдали, да и на нее-то надо было ра­неного затащить, закатить, да с оружием и со всем, что при нем. Думала, никогда не рожу от такого перена­пряжения, аж красные круги перед глазами плыли. Да еще снайперы за санитарка­ми охотились. Дотащишь ра­неного до какой-нибудь лож­бинки или воронки, осмот­ришь, перевяжешь, на ру­кав шинели или гимнастерки булавкой тряпочку прико­лешь со специальными обо­значениями: куда боец ра­нен, какая степень тяжести ранения, и за следующим ползешь. Да не ползешь, а кувыркаешься, чтобы снай­пера обмануть. Ведь сколь­ко девчонок от их пуль по­гибло!»

Не все такую жизнь нечеловече­скую выдерживали, когда по три-четыре месяца в бане не мылись, переодеться негде было: кругом мужики. Толь­ко и ждали лета, чтобы хоть в ручье каком помыться во время затишья. Из-за этого и косы свои Маша потеряла. Голова под шапкой и каской аж коростой покрылась. Углядел как-то началь­ник санитарного поезда и ве­лел наголо остричь. Ножниц в ту пору под рукой не на­шлось, так земляк, Коля из Любима, толстенные косы долго ножиком пилил, и все удивлялся, откуда такие и берутся.

А смерть все время ря­дом ходила: война есть война. Часто ей и в мирное время снилось, будто душит кто-то. А душил власовец пятьдесят лет на­зад под Белой Церковью. Ползла во время затишья за раненым на нейтральную по­лосу. Да наткнулась на нем­ку - врача, та тоже за своим ползла. Маша успела выстре­лить из пистолета первой. А когда вытащила ее докумен­ты (Эмилия Норд, врач) да рассматривала их, сзади кто-то навалился и начал ду­шить. Да воротник кителя был толстый, да на шее ко­сынка была намотана, да свой офицер увидел эту борьбу и успел подстрелить предателя — тем и спаслась. А то бы конец, и вспоминать некому было бы.

С лета сорок второго год: танковый корпус переброси­ли под Сталинград, где при­шлось санинструктору Маше Вершининой пройти все кру­ги ада Сталинградской бит­вы. Там чуть не погибла. Пе­ребегала улицу во время бомбежки, а тут взрывом стену дома обрушило, сан­инструктора и завалило. Хо­рошо, что стена не вся сразу рассыпалась, а часть ее уперлась в стену другого до­ма — это и спасло. Но на­кричалась до хрипоты, пока свои не откопали. А после долго кровью кашляла. А брат Геннадий погиб там, в Сталинграде, его также в до­ме завалило после бомбежки. Он, брат, как раз железно­дорожное училище в Ленин­граде окончил, весь их выпуск тогда в Сталинградское пекло направили. Так встретиться и не удалось, погиб братик.

За бои в Сталинграде инструктор Вершинина получила первую медаль. За сражение на Орловско - Курской дуге ее наградили вто­рой медалью «За отвагу» — за сотню спасенных раненых и.... пять суток гауптвахты за то, что, не дождавшись окончания артобстрела (это было запрещено инструкци­ей), вытащила с нейтральной полосы комиссара И. Ф. Авдиенко.

Там же, под Орлом, подстрелил-таки ее немец-снайпер в ногу, когда тащила ра­неного в лощинку. Укрыла его, перевязала его и себя, а сама попыталась бежать за другим. Тут взрывом ми­ны ее контузило, отбросило к полотну железной дороги. Сколько она пролежала без сознания, не знает. Хорошо, что нашел ее путевой обход­чик Николай Петрович Пермаченко. После войны езди­ла к нему, своему спасите­лю. А тогда два с половиной месяца в госпитале проле­жала, хорошо, что слух воз­вратился. И снова на фронт.

Участвовала Мария Ва­сильевна и в освобождении Варшавы, за что была на­граждена медалью, и в штурме Берлина. «Во время штурма солдаты сражались, как одержимые, подчас тер­пели и голод, и холод, так как тыловые службы не по­спевали, не могли двигаться с такой скоростью. Потери большие были, наши полевые госпитали работали днем и ночью».

В сорок пятом Маша де­мобилизовалась и вернулась домой, вернулся и брат Николай, который водил поезда на фронт и обратно в Сибирь, отвозил эшелоны ране­ных, — только двое из шесте­рых Вершининых, ушедших на войну. Брат Александр, летчик, погиб в Италии в партизанском отряде при освобождении военнопленных. В городе Гонзага, провинция Эмилия - Романья, ему уста­новлен памятник, а до 1944 года воевал он в «пятерке» зна­менитого А. Покрышкина. Брат Василий сгорел в тан­ке, Геннадий погиб в Сталин­граде, Михаил, работавший до войны мастером на химза­воде, был взят на войну са­пером и подорвался на мине. Это тоже память сердца.

А Машу после демобили­зации направили по комсо­мольской путевке на Урал, в г. Златоуст, где она несколь­ко лет проработала контро­лером на военном заводе. Там и судьбу свою встрети­ла, моряка, воевавшего на Севере. Да недолго продол­жалось скупое послевоенное счастье. Сорока трех лет муж умер от ран; остался сын, есть внук.

Ведущая:

Во время войны создавались санитарные поезда, которые вывозили раненых из фронтовой зоны в тыл на излечение. Работали коллективы этих поездов нередко под артобстрелом, под бомбежками.

Наш поэт Виктор Куликов посвятил поэму «Вы помните, Лида…» медсестре Лидии Ивановой, но ее можно отнести ко всем нашим медсестричкам.

Дороги,

Дороги,

Дороги,

Бессонные ночи,

Тревоги,

Горящих вокзалов костры,

Пропахшие йодом вагоны.

Солдат искалеченных стоны,

Усталость в глазах медсестры…

Конечно, вы помните, Лида.

Любой — из поры этой — день;

Как сердце сжималось от вида

Сожжённых дотла деревень.

Как было смотреть не под силу

На смятую танками рожь.

А в братскую глянув могилу,

Вас била безудержно дрожь.

Как часто

Под сильной бомбежкой,

Глаза закрывая ладошкой,

Старались и уши зажать.

Чтоб стихла, хоть так,

канонада.

Чтоб только подобного ада

Не видеть,

не слышать,

не знать.

Хотелось бежать от вагонов.

Судьбу и моля, и кляня.

Подальше от криков и стонов,

От грохота.

дыма,

огня.

Но знали,

Что бросить состава,

Где, веря вам, помощи ждут —

Когда б и имели вы право —

Вам совесть и честь не дадут.

Вас ласково кличут сестрицей,

Вас ангелом добрым со шприцем

В душе представляет больной;

Так разве в бомбежках горячих

Могли вы покинуть лежачих,

Прикованных к койкам войной!..

Вы связаны были судьбою.

И прежде, чем им изменить,

Вы бросились лучше б

Собою

Любого от бомбы укрыть.

Безногих,

Безруких,

Незрячих

Везли вы к больницам большим.

Случалось, в вагоны —

Лежачих —

Грузить приходилось самим.

Бывало:

Натужась немножко,

Носилки подняв до подножки,

В вагон не могли их внести...

Вы слабыми были, девчонки,

Еще не набрались силенки —

Ведь не было вам двадцати.

А помните вы замполита? —

Добрейшей души;

Весельчак,

Любил посмеяться открыто,

На шутки большой был мастак.

В любую крутую минуту,

Любя вас,

Как мог, утешал;

Он «танками» вас почему-то,

Да «тиграми» в шутку прозвал.

А впрочем.

И вправду вы были

В том памятном страшном горниле

Великой священной войны.

Для вторгшейся нечисти черной.

Как танков броня, — непокорны,

И в гневе, как тигры, — страшны.

Не зря же при каждой бомбежке

Вы, страх свои боясь показать,

Немедленно шли на подножки —

На пост свой наружный стоять.

И только, таясь друг от дружки,

Едва лишь «отбой» прозвучит.

Вы плакали горько в подушки,

По-детски,

со всхлипом,

навзрыд.

...Дороги,

Дороги,

Дороги,

Санбаты,

Бомбежки,

Тревоги,

И вот —

Возвращенье домой!

Знакомой пошли панорамой:

Поселок, что звали «Саламой»,

Мосты над рекой Костромой.

На стрелке— березы горсада.

Сады при уютных домах,

И — как за Победу награда

Цветенье черемух в садах.

Вас так взволновали березы,

Спокойствие улиц родных,

Что хлынули радости слезы,

И вы не стеснялися их,

...Вы многое видели, Лида,

Но даже не кажете вида.

Что были в горниле войны.

А всё-таки крохотной внучке

Давать в ее нежные ручки

Почаще свой орден должны.

Пусть вырастет внученька,

Зная,

Про ратные ваши дела,

Что это бабуля родная

Все лучшее в мире спасла!

Святую Свободу и Волю.

Под солнечным небом родным,

Счастливую,

Светлую долю.

И детям,

И внукам своим!

О медсестрах санпоезда расскажет Смирнова Света

Медсестрички

1942 год был особенно трудным для нашей Ро­дины. Второй год шла жестокая, захватническая, не справедливая война.

Софья Васильевна Путивская, Екатерина Алексеевна Петрова, Екатерина Зи­новьевна Яковлева Елена Павлов­на Шелепова, Валентина Алексеевна Черемухина. Елена Павловна Смирнова и другие девушки родились на нашей буйской земле. Накану­не войны окончили медицинские техникумы и учи­лища, и их трудовой путь только начинался. Небо казалось безоблачным, счастье — вечным. И вдруг — война!

Катю Петрову война застала в Гавриловской уча­стковой больнице, где она работала фельдшером. Катя Яковлева в начале войны работала медсестрой детского сада химзавода Она вместе с Лена Шелеповой, Соня Путивской, Валя Черемухиной и другими попросилась сразу же отправить их на фронт. Но осуществить свое желание разу им не удалось. С первых дней войны через станцию Буй пошли санитарные поезда с ранены­ми, и в городе были созданы три госпиталя, кото­рые работали всю войну. В августе 1941 года де­вушки стала медсестрами, фельдшерами эвакогос­питаля.

Обстановка на фронте была сложной. В апреле 1942 года согласно приказу ГКО госпиталь напра­вился в действующую армию. Ночью 30 апреля медперсонал погрузился в теплушку товарного поезда, в вагонах разместилось оборудование, медикаменты, и состав двинулся в распоряжение 1-го Севере - Западного фронта. Первое боевое крещение они приняли на станции Крестцы Кали­нинской области. Немцы, несмотря на то, что на по­езде стоял санитарный знак, состав начали бомбить. «Это было очень страшно, — вспоминает Екатери­на Зиновьевна Яковлева, — все горело, взрыва­лось, дымом застилало глаза... Мы вначале броси­лись в лес, однако поступила команда вернуться. Необходимо было оказывать помощь раненым и больным санитарного поезда, который шел с фрон­та и который фашисты тоже бомбили. Так началась наша фронтовая работа...»

Работали девушки под продолжающимся огнем противника, оказывали помощь раненым, тут же уносили их в лес. Раненые поступали непрерывно с тяжелыми увечьями. Для оказания первой помощи пришлось установить палатку. Работали под артиллерийским огнем, гулом самолетов, бомбежка­ми. Де­вушкам приходилось также летать через линию фронта к партизанам и вывозить оттуда тяжело­больных.

И так изо дня в день... «У нас была одна цель, — говорят ветераны госпиталя, - как можно быстрее возвратить здоровье раненым и вернуть их на фронт. Ведь этого требовала обстановка, это нужно для Родины. Операции проходили в сложных условиях при светомаскировке, при коптилках, свечах, а иногда вообще почти в темноте. Непрерывно бомбили, взрывались мины, стреляли, но мы это просто старались не замечать, а делали все, что от нас требовал долг. Очень часто работали целыми сутками, а иногда и вообще по нескольку суток без отдыха».

Война многому научила их, 18—19-летних девушек. Она научила их ценить жизнь. Радовались удачной операции, первому слову, первой улыбке солдата, потерявшего речь, память, надежду на жизнь. Раненые поступали днем и ночью.

Особенно было тяжело видеть, как становились калеками молодые. Им не хотелось жить, и медсест­рам приходилось лечить не только их раны, но и души, вселять в них мужество, стойкость. И когда это им удавалось, они радовались, как бы отсту­пали трудности.

«Помню, однажды, — вспоминает Екатерина Алексеевна Петрова, — в приемную внесли обожженного летчика. Все тело его было сплошь в ожоrax. Не тронуто было только лицо. Молодой, красивый, статный парень, он понимал всю трагедию своего ранения. Беспомощно озирался, ни с кем не разговаривал, был угрюмым, замкнутым. Долго лежал в госпитале. Его никто не навещал, не писал ему писем. Медперсонал знал, что его жена не ус­пела эвакуироваться, осталась на оккупированной немцами территории. Это еще больше усугубляло состояние бойца.

И вдруг ему приносят письмо. Он не ждал, рас­терялся, с недоумением, с недоверием смотрел на медсестру, на свою фамилию на конверте, написанную четким круглым женским почерком. В насту­пившей тишине все услышали робкое, тихое: «Же-н-на». А потом крик, радостный, взволнованный, на всю палату — «Жена!» Как потом оказалось, его жена ушла в партизанский отряд, выполняя боевое задание в тылу врага, была ранена, и ее эвакуиро­вали в тыл, а оттуда она написала в часть, где служил ее муж, и узнала адрес госпиталя.

Всеобщая радость охватила не только палату, а весь госпиталь. Врачи, медсестры, санитарки, ране­ные — все радовались. Ведь человек после многих месяцев ранения впервые заговорил. Он смеялся тихим, радостным смехом счастливого человека.

Вскоре госпиталь перевели на 1-й Прибалтийский фронт. Красная Армия шла вперед, войска насту­пали, гнали фашистов, а за фронтом двигался в госпиталь. С ходу развертывался вблизи фронта и с ходу принимал раненых. Весь персонал госпиталя работал самоотверженно, не покладая рук. Не хватало бинтов, их стирали, сушили, гладили и снова пускали в дело. Коллектив госпиталя был почти весь молодым и со­стоял в основном из буевлян. «Мы часто вспомина­ли свой маленький, такой родной и такой далекий город Буй, и после таких воспоминаний становилось как-то легче, будто побывали дома, — вспоминает Софья Васильевна Путивская. — Война нас закали­ла, но не ожесточила. Мы воспринимали все стра­дания раненых, живо откликались на их просьбы, старались всячески облегчить боль. Читали им кни­ги, писали домой письма, рассказывали о сообще­ниях Совинформбюро, ставили концерты»,

Госпиталь прошел путь от Калинина до Румынии. И много на этом пути было тяжелых верст. День Победы девушки встречали в Румынии.

Окончилась Великая Отечественная война. Верну­лись в родной город, приступили к мирным делам наши милые женщины. К боевым наградам прибав­лялись трудовые...

Ведущая:

О Зое Николаевне Оржеховской расскажет Крутякова Наташа

Зоя Николаевна Оржеховская

Теплым июньским днем собрались буйские девчата на гуля­нье в Ямское. Было такое красивое местечко на берегу Вексы, в наволоках.

А тут вдруг войну по ра­дио объявили — и сразу все кончилось. На следующий день записались на курсы сандружиниц, после кото­рых и укомплектовали буйскими «сестричками» сани­тарный поезд № 113. Вот и ездили по маршруту Волховстрой — Череповец- Вологда — Свердловск — Челябинск, забирали тяжело­раненых из полевых госпита­лей и сопровождали их в глубокий тыл.

Санитарный поезд с затемненными фа­рами и слепыми от светомас­кировки окнами, без гудков торопился уйти от прифрон­товой полосы. Уходящая ночь, оза­ряемая взрывами снарядов, светящимися нитками трассирующих пуль, была осо­бенно тяжелой. Из горящего Тихвина надо было срочно эвакуировать тяжелоране­ных — город в очередной раз переходил в руки противни­ка. Погрузка происходила только в ночное время, так как в любую минуту могли заметить с воздуха. Это по­нимали все и работали чет­ко. Девчата санитарного по­езда были все свои, буйские, и понимали друг друга с по­луслова: Зоя Кудрявцева, Галя Седенко, Нина Смирно­ва, Лена Алякрицкая, Вера Никольская, Римма Каюро­ва, Галя Семенова — все не­давно закончили курсы сандружиниц. Всем было по семнадцать — восемнадцать лет, недавние школьницы, они старались вовсю, но си­ленок было маловато. Дота­щишь иного «дядечку» до вагона – и дух вон, а его еще надо в вагон поднять. А раненых все подвозят и подвозят. Казалось, не будет им конца. Наконец, погрузка закончилась, разместили, накормили, напоили, сменили повязки. На полу выросла гора грязных окровавленных бинтов, кото­рые стирали сами.

Через полгода дали Зое краткосрочный отпуск, при­ехала домой на паровозе. А вместо отдыха попала на трудовой фронт. Строили оборонительные укрепления у Ярославля на берегу Вол­ги. Били кувалдами мерзлую землю в районе резинового комбината. Фашисты часто бомбили комбинат, пулемет­ным огнем поливали окопы трудармейцев, сбрасывали листовки: «Русские дамочки, не копайте ямочки. Придут немецкие таночки — не спа­сут вас ямочки». Но работа продолжалась.

А потом строила полевой аэродром у Контеева. Под Киришами строители чуть не попали к немцам в плен. Ночью фашисты сбросили парашютный десант. Началась стрельба, ночная паника. Еле ушли, кто в чем. А тут и Волхов не принимает; началась очередная контратака немцев на город. Еле вырвались из горящей станции.

После всех передряг трудармии Зою вызвали в военко­мат. Собрали их около пяти­десяти девчонок. Военком побеседовал с каждой, кто кем может на фронте пригодиться. Был конец со­рок второго года, и на фрон­те остро не хватало солдат. Помнится, тогда в военкома­те музыка играла военные песни, марши, по радио пе­редавали сводки Совинформбюро.

И снова отправилась Зоя на фронт, но уже не вольно­наемной, а рядовой на Волховский в составе героиче­ской и печально знаменитой 2-ой Ударной армии под командованием Власова. До своей части добиралась в ме­тельную ночь через реку Волхов, в резиновых сапогах, в летнем пальтишке, торо­пясь на пересыльный пункт. Страшно чернели полыньи взорванного льда, припоро­шенного снегом. Над черным лесом взлетали и гасли раз­ноцветные ракеты.

Когда армия попала в окружение в районе Мясного Бора, вместе с другими сандружиницами, Зоя еле вырвалась к своим, пробираясь ночами по болотам. Бог миловал: не захлебнулись, не утонули. После окружения попали из огня да в полымя. Их разрозненные части до­укомплектовали свежими си­лами и отправили на баржах через Ладогу под Ленинград на Невский пятачок. Водя­ные столбы от взрывов сна­рядов раскачивали баржи, рвались тросы буксиров. Вы­садили недалеко от Черенцово в редком лесу, недалеко от зенитной батареи. Немцы засекли батарею и часто бомбили. Во время одного из артналетов на батарею Зою взрывной волной отбросило в воронку, повредило ногу.

Оправилась после контузии — и снова на Нев­ский пятачок. Страшное было место. Немцы никак не мог­ли выбить наши части с этой земли, с этого плацдарма будущего наступления. Сколько здесь погибло боевых товарищей! Не вернулась из разведки одна из подруг, погибла от прямого попадания в бронепоезде Лида Лебедева. Много позже стало известно, что и через сорок с лишним лет из каждого квадратного метра этой зем­ли извлекали до полутора пу­дов осколков мин, снарядов и бомб.

Направили Зою в артилле­рию, в отдел вооружения. Постоянно находясь на пере­довой, она вела учет трофей­ного оружия, заботилась об артиллерийском обеспечении наших батарей. Участвовала в прорыве блокады Ленин­града в январе 1944 года. С боями и большими потерями войска Ленинградского фрон­та освободили Эстонию. Вой­на откатывалась далеко на Запад, а здесь, в Эстонии, она напоминала о себе звер­ствами «лесных братьев», пособников фашистов из местного населения.

В мирное время напоминали ей о войне боевые медали «За боевые заслуги» (далеко не у всех мужчин - солдат была такая) и «За оборону Ленин­града» — самые дорогие из наград. Напоми­нает о войне и комсомоль­ский билет, выданный еще до войны и сохраненный ею на всех военных дорогах.

Ведущая:

Об Елене Павловне Смирновой (Алякритской) расскажет Одинцова Аня

Елена Пав­ловна Смирнова (Алякрицкая)

Елене Пав­ловне Смирновой (Алякрицкой) не при­шлось закончить десятилетку. Когда она окончила 9-й класс, началась война. Всех старшеклассников направили на рытье око­пов под Ярославль. Питание было плохое, условия проживания и того хуже. Постоян­ное охлаждение, недосыпание сказыва­лись на здоровье. В Буй вернулись зимой, и девушек-комсомолок направили на медицинские курсы, по окончании которых они стали медицин­скими сестрами.

На фронтах было тяжелое положение, наши войска под напором фашистских ар­мад отступали с большими потерями. Еле­на была в числе выпускниц медучилища, направленных в санитарный поезд по маршруту Ленинград - Красно­ярск. Вывозили, лечили в пути раненых. Затем была работа в госпитале Буя, раз­вернутом при школе № 1.

Положение на фронтах ухудшалось, и возникла необходимость создавать поле­вые госпитали. В начале апреля 1943 г. был сформирован военно-полевой госпиталь № 3028 и направлен в район озера Сели­гер Калининской области. По мере осво­бождения городов и сел госпиталь двигал­ся на Запад. Долгими и тяжелыми были бои в Прибалтике, раненых было очень много. Мужчин-санитаров призвали на фронт, и разгружать с машин на носилки тяжелораненых прихо­дилось медперсоналу. Медики из-за посто­янного недосыпания с трудом вчетвером носили раненых. Елена Павловна вспоми­нает один из таких случаев. «Несли грузно­го тяжелораненого, у которого нога дер­жалась на небольшом количестве сохра­нившихся тканей и коже. Медсестры с тру­дом несли его и боялись, что от тяжести руки разомкнутся, а нога на ходу отвалит­ся. С огромными усилиями, в слезах до­тащили его до операционной».

На ее памяти жуткая бомбежка под г. Ве­ликие Луки. Да и в Риге при очередной бом­бежке разрушился целый угол здания гос­питаля. Среди раненых началась паника. И только благодаря мужеству, оперативно­сти доктора Иосифа Израйлевича Соловей­чика (тоже буевлянина) был восстановлен порядок, и раненые спустились в подвал.

Путь фронтовой для Е. Алякрицкой был длиной в 2 года и 5 месяцев - труд­ных, страшных. Но в ду­шах медсестер их была любовь к Родине, близким, надежда и вера в победу; и все силы, порой и через «не могу», они все отдавали ра­неным, старались уменьшить их боль и страдания, утешить ласковым словом, улыбкой. Умудрялись готовить концерты: пели песни, читали стихи, даже танцы ра­зучивали, шили костюмы.

Родилась Елена Павловна в большой дружной семье. Из пятерых детей на фронт ушли трое (брат Алексей, сестры Зоя и Елена), брат Алексей пропал без вести, сестры вернулись живыми.

День Победы Елена Павловна встрети­ла в г. Плоешьте, в Румынии, вместе со своими подругами - буевлянками: Н.Н. Смир­новой, Е.А. Петровой, Е.З. Яковлевой, Е.П. Шелеповой и др. Но домой вернулись лишь осенью 1945 г., т.к. госпиталь был направ­лен на переформирование в г. Николаев на Украине. Здесь она познакомилась с воен­ным фельдшером Михаилом Михайлови­чем Смирновым, образовалась семья. И с военным мужем пришлось поколесить и пожить в военных городках Омска, Забай­калья, Иркутской области.

Позже обосновались в Буе. Сначала она работала в Госбан­ке, затем - в Госстрахе. Везде трудилась достойно, о чем свидетельствуют записи в трудовой книжке о моральных и денежных поощрениях. А награды военной поры - это орден Отечественной войны II степени, медали Жукова и «За победу над Германией». Но самая главная из наград - спасен­ные жизни тысяч раненых солдат.

Ведущая:

Прежде, чем предоставить слово нашей гостье Зое Николаевне Успенской, я скажу о ней несколько слов.

Зоя Николаевна Успенская (Большакова), родилась в 1923 году в большой семье в деревне Дерягино Во­логодской области, расположенной в несколь­ких верстах от Вологды.

Росла Зоя среди братьев и сестер, учи­лась хорошо, любила спорт и занималась в различных секциях. В довоенные годы школьники обязательно сдавали нормы ГТО, студенты - ГСО (готов к санитарной обороне), ПВХО (готов к противовоздушной и химической обороне). Зоя Николаевна стала обладателем знака ГТО II степени.

Девушка очень любила животных, по­этому поступила в Вологодский ветеринар­ный техникум, но через два года перешла в учительский институт, готовивший специ­алистов для обучения детей с 1 по 7 классы, так как техникум переводился в Череповец. Продолжала заниматься спортом, стала обладателем спортивных значков ГСО I степени, «Ворошиловский стрелок» III степени, освоила работу на телеграфном аппарате Морзе. Ей очень нравилось, когда из незамысловатых точек и тире рождались слова и предло­жения на скользящей ленте. Кроме спорта, Зоя всегда была активной комсомолкой, одни словом, - вожак.

Начавшаяся 22 июня 1941 года война одним махом перечеркнула всю мирную жизнь. В военкомат потянулись по призыв­ным повесткам мужчины и валом - моло­дежь - добровольцы. Одной из них была и Зоя Большакова, не достигшая совершен­нолетия. Военком, видя перед собой ху­денькую, маленького роста девочку, отпра­вил домой подрастать. Но ее это не оста­новило, добилась, чтобы ее приняли в ме­дучилище на ускоренный курс подготовки медсестер, который в последующем окон­чила с отличием.

По заявке, пришедшей в военкомат на медперсонал для формирования санитарно­го поезда №1159, З.Н. Большакова зачисля­ется медицинской сестрой для вывоза ране­ных с Волховского фронта. С 21 апреля 1942 года она призывается на фронт.

Санитарный поезд состоял более чем из 30 вагонов, в том числе 24 товарных с подвес­ными нарами в два яруса. В штабном вагоне находился начальник поезда (обязательно врач), в середине поезда - вагон с двумя зе­нитками на случай бомбежки.

Три товарных вагона с числом раненых до ста человек обслуживали медсестра, санинструктор и санитар, который кругло­суточно находился в поезде. Санитарный поезд подходил как можно ближе к фронту, забирал раненых с подвод, санитарных ма­шин. В ускоренном порядке всем персоналом сразу распределяли раненых по вагонам по сложности ранения. Немцы не соблюдали международную конвенцию, запрещающую бомбить санитарные машины и поезда. Сани­тарный поезд только за одну поездку вывозил до 600 и более раненых с Волховского, а позже с Ленинградского фронтов.

Бои были страшные, потери огромные, прорвать блокаду Ленинграда не удавалось долго. Удерживалась административная полоса земли к Ладожскому озеру, по кото­рому летом и осенью с барж и пароходов принимали раненых, а зимой по льду - с ав­томашин. Многие баржи, автомашины при бомбежке затонули. Позже эта дорога полу­чила название «Дорога жизни».

Санитарный поезд шел в тыл медлен­но, останавливаясь почти на каждой стан­ции, пропуская на фронт составы с солда­тами и техникой. Только на остановке мед­сестра могла попасть из одного вагон в дру­гой, так как тамбуров не было.

Большинство раненых поступало с по­лей сражений лишь с первично оказанной медпомощью. Требовалось много времени на подготовку бойца к серьезному лечению, чтобы не допустить заражения ран. Слож­ности перехода из одного вагона в другой приводили к тяжелым случаям.

Однажды, когда девушка переходила от од­ного вагона к другому, состав двинулся. Зоя забросила санитарную сумку, а запрыгнуть в вагон уже не успела, так как в него можно было забраться, лишь ухватившись за металличес­кие поручни, и вскочить на маленькую, в не­сколько ступенек лестницу.

В полном отчаянии в кромешной тьме пошла по рельсам вслед ушедшему соста­ву. Услышала за спиной шаги идущего че­ловека, приостановилась, испугалась, он - тоже. Оказалось, шел железнодорожник, который и объяснил, что поезд останавли­вался у светофора и должен стоять на стан­ции, поэтому идти нужно быстрее. Бежала Зоя, насколько хватило сил. Обрадовала своим возвращением.

В первый месяц своей работы очень переживала смерть бойцов. До сих пор вспоминает, как у нее на руках умер моло­дой солдат, почти мальчишка. Сделала обезболивающий укол, держала голову на коленях, постоянно проверяла пульс, при­водила в сознание, старалась подбодрить, но смерть победила. Продолжительный плач и рыдание перехватили горло. Тогда подошел пожилой санитар и сказал: «Крепись, сестра, ты не имеешь права раскисать. Впереди бу­дет много смертей, но ты всегда должна по­мнить, что тебя ждут другие, кому ты можешь спасти жизнь. Таков твой долг».

З.Н. Большакова около трех лет выпол­няла свой долг с медперсоналом поезда № 1159, исколесила сотни тысяч километ­ров Волховского, Ленинградского и Второ­го Украинского фронтов, спасая жизни ты­сячам солдат.

Вспоминает один случай той поры... В декабре 1943 года наши войска прорвали небольшую часть блокады Ленинграда, вышли к Неве у Шлиссельбурга. Ин­женерные войска построили понтонный мост, уложили железнодорожные рельсы.

Из Вологды наш поезд вышел с вагона­ми выздоровевших солдат из госпиталей. Под покровом ночи благополучно достави­ли их в Ленинград, на обратный путь заб­рали раненых. Немцы из артиллерии посто­янно этот мост обстреливали и повредили его. Состав встал. Ремонт моста затянул­ся, начался очередной обстрел, снаряды ложились один за другим. Среди солдат на­зревала паника, некоторые намерева­лись выпрыгнуть из вагона. Зоя села на край вагона при открытой двери, спустила ноги. Будь что будет. На счастье, саперы восстановили путь, и санитарный поезд доехал до безопасного места.

Много было сложностей на терри­ториях Западной Украины, Румынии. Нелегко приходилось исполнять свой долг медикам - каждый мечтал дожить до Победы и выспаться.

При коротких затишьях на фронте выс­тупали перед ранеными с номерами худо­жественной самодеятельности, что способ­ствовало поднятию настроения. Медсест­ра по имени Дуся обладала удивительным чувством юмора. Выпускалась и стенная газета. К выпуску ее номеров была привле­чена и активнейшая комсомолка Зоя Боль­шакова.

В обязанности начальника санитарно­го поезда входило передавать на станции через военного коменданта сведения в фронтовой эвакуационный пункт по сани­тарному поезду, пакет доставлял дежурный.

Так, в ночь с 8 на 9 мая 1945 года в Венг­рии Зоя доставляла такой пакет. Войдя в по­мещение коменданта, услышала его не совсем внятную, кричащую по телефону речь. Поло­жив телефонную трубку, комендант схватил ее в охапку и закричал: «Сестренка, родная, по­беда, победа! Германия капитулировала». Вывел ее на улицу. Черное южное небо вбли­зи расположенной войсковой части все озари­лось трассирующими пулями из автоматов. Зрелище было неописуемое, а из глаз градом лились слезы радости.

Война для З.Н. Большаковой закончи­лась в Будапеште, пришлось послужить месяц в ФЭП. Санитарный поезд № 1159 расформировали, медперсонал размести­ли в вагоне состава, идущего на восток. В Киеве выдали новую форму, денежное до­вольствие на два месяца и направили в распоряжение в Выборгский райвоенкомат г. Ленинграда.

Старшина медслужбы санитарного по­езда № 1159 З.Н. Большакова мобилизо­валась в октябре 1945 года из армии, но как медицинская сестра на несколько деся­тилетий по закону оставалась военнообязан­ной. Позже она была награждена орденами Жукова, Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией», зна­ком «Отличник санитарной службы», мно­жеством юбилейных медалей.

Ведущая:

Спасибо Вам, уважаемая Зоя Николаевна, ветеран Ве­ликой Отечественной войны и труда, за все сделанное Вами, за немалые прожи­тые годы для людей, семьи. Желаем доб­рого здоровья, благополучия, внимания детей, внуков.

(Б. Ш. Окуджава)

У войны не женское лицо,
У войны не женское начало,
Помнишь, шли мы всем смертям назло,
Шли мы в бой, а было нам так мало,
Помнишь было трудно убивать,
Хоть и враг, мы были человечней,
В грязь болота падать, и вставать,
И при этом, оставаться женщиной…

Помнишь слезы, горести потерь,
Боевых подруг мы хоронили,
Хоть прошло с тех пор не мало дней
Мы всех помним, мы их не забыли,
Не забыть нам грохот канонад,
До сих пор, хотя войны нет в мире.
Нам при громе, хочется бежать,
Позабыв, что мы в своей квартире.

У войны не женское лицо,
И ведь с этим многие согласны.
И уходит время сквозь песок,
Но года над памятью не властны!

Великая Отечественная война стала такой не только по масштабам сражений и количеству подвигов, совершенных на ней. Она показала, прежде всего, величие народа, который встал на защиту своей Родины. Встали все: от мала до велика. И в этом строю стояли мужчины, испокон века, призванные защищать свой дом, женщины, которые никогда не должны были воевать, убеленные сединами старики и дети, не познавшие жизнь!

Почтим минутой молчания погибших на полях сражений и тех, кто умер в мирное время. (Минута молчания).

Спасибо всем, кто принял участие в Уроке Мужества.

Заключение.