Муниципальное бюджетное учреждение
дополнительного образования
«Детская школа искусств»
города Новошахтинска
ДОКЛАД
На тему:
«Жизнь и творчество великих композиторов. С.С. Прокофьев»
Выполнила:
Петрова О.С.
2009 год
ПРОКОФЬЕВ Сергей Сергеевич
(23.04.1891 – 05.03.1953)
В 1916 году Б.В.Асафьев писал о Прокофьеве: « Вот – дивное дарование! Огненное, живое, брызжущее силой, бодростью, мужественной волей и увлекающей непосредственностью творчества…».
«Он умел слушать время», - сказал о композиторе Илья Эренбург.
Говоря о своём детстве, Прокофьев позднее напишет в своей «Автобиографии»: «Мать любила музыку, отец музыку уважал. Отношение матери к музыке было более практическое. Она недурно играла на рояле, а деревенский досуг позволял ей посвящать этому делу сколько угодно времени. Мать добивалась возможно лучшего исполнения разучиваемых вещей, относилась к работе любовно и интересовалась исключительно серьёзной музыкой. Последнее сыграло огромную роль в воспитании моего музыкального вкуса: от рождения я слышал Бетховена и Шопена и в двенадцать лет помню себя сознательно презирающим лёгкую музыку. Когда мать ждала моего появления на свет, она играла до шести часов в день: будущий человечишка формировался под музыку.
Музыкальные склонности начали проявляться рано, вероятно, года в четыре. Музыку в доме я слышал от рождения. Когда вечером укладывали спать, а спать не хотелось, я лежал и слушал, как где-то вдалеке, за несколько комнат, звучала соната Бетховена. Больше всего мать играла сонаты из первого тома; затем прелюдии, мазурки и вальсы Шопена. Иногда что-нибудь из Листа, что не так трудно. Из русских авторов – Чайковского и Рубинштейна. Антон Рубинштейн находился на вершине своей славы, и мать была уверена, что он более крупное явление, чем Чайковский. Портрет Рубинштейна висел над роялем.
Занятия на рояле мать начинала с упражнений Ганона и этюдов Черни. Вот тут и я старался примоститься к клавиатуре. Мать, занятая экзерсисами в среднем регистре, иной раз отводила в моё пользование две верхних октавы, по которым я выстукивал свои детские эксперименты.
- 2 -
Довольно варварский ансамбль на первый взгляд, но расчёт матери оказался правильным, и вскоре «дитя» стало подсаживаться к роялю самостоятельно, пытаясь что-то подобрать».
В девять лет Серёжа играл пьесы Моцарта и лёгкие сонаты Бетховена. К двенадцати годам уже сочинял множество маленьких пьес для фортепиано, песенок и две оперы. Характерно, что и либретто для этих опер было составлено самим композитором.
Летом того же 1902 года в Сонцовку приехал Рейнгольд Морицевич Глиэр, впоследствии известный композитор, а тогда – молодой человек, только что окончивший Московскую консерваторию.
Глиэр вспоминал: «Наши занятия по гармонии шли успешно. Получив первоначальные музыкальные знания от своей матери – пианистки-любительницы, он был хорошо начитан в музыкальной литературе, бойко читал с листа, не боясь трудностей. Абсолютный слух и отличная память, замечательное гармоническое чутьё, богатая художественная фантазия – все эти качества помогали ему без труда овладеть теорией композиции. Серёжа знал много разнообразных музыкальных произведений, не только фортепианных, но также симфонических и вокальных. И не только знал, но имел о них свои самостоятельные суждения, основанные на верном понимании содержания и формы.
Как известно, к десяти годам он был уже автором двух опер – «Великан» и «На пустынных островах», написанных на собственное либретто, а также ряда небольших пьесок для фортепиано. Я считал необходимым, прежде всего, привести в порядок его пока ещё весьма сумбурные представления о гармонии научить его правильному голосоведению, дать ему начатки знаний в области музыкальной формы. Всё это Серёжа схватывал с удивительной лёгкостью, проявляя живую заинтересованность и самостоятельность художественного мышления. Он очень охотно выполнял задачи по гармонии, которые я задавал ему главным образом по учебнику Аренского. Делал он задачи с творческой увлечённостью, нередко находя свои смелые и интересные решения».
- 3 –
В сентябре 1904 года Серёжа предстал перед приёмной комиссией Петербургской консерватории. Блестяще выдержав испытания, Прокофьев был принят в консерваторию и зачислен в класс гармонии к А.К.Лядову.
С ним у Прокофьева не сложилось подлинного взаимопонимания. Строгий стиль Лядова не импонировал ершистому подростку: «Лядову своих сочинений не показываю, так как он за них, вероятно, выгнал бы меня из класса. Лядов крепко стоит за старую спокойную музыку и дороже всего ценит хорошее голосоведение да логичность последовательности. А новую музыку с интересными гармониями он ругает на чём свет стоит. Мои последние вещи как раз туда принадлежат, так что я предпочитаю уж лучше совсем не показывать».
В консерватории разносторонне одарённый студент занимался так же у А.А.Винклера по классу специального фортепиано, а с осени 1906 года брал уроки инструментовки у Римского-Корсакова. И тут занятия шли не без шероховатостей. У Прокофьева на всё были свои независимые взгляды: «Мои инструментовки не удовлетворяли Римского-Корсакова. «Вместо того чтобы подумать, вы просто гадаете на пальцах: гобой или кларнет», - говорил он… - Я торжествующе оглядывал товарищей, что вот, мол, старик сердится, но лица били серьёзны…» Спустя много лет Прокофьев был объективнее: «Только позднее я понял, как много можно было извлечь из соприкосновения с таким человеком, как Римский-Корсаков».
В его музыкальном и человеческом становлении большое значение имела начавшаяся в консерватории дружба с Николаем Мясковским. Их объединяли общие интересы и устремления. При содействии Мясковского молодой Прокофьев знакомился со многими новинками западноевропейской музыки – произведениями Клода Дебюсси, Макса Регера, Рихарда Штрауса.
Публичный дебют юного композитора состоялся по инициативе кружка Вечера современной музыки. В «Автобиографии» Прокофьев рассказывал: «Вечер современной музыки, в котором я выступал, состоялся…18(31)
- 4 –
декабря 1908 года в довольно скромном концертном зале Реформаторского училища. Из моих вещей первым номером шла «Сказка» (Впоследствии ор. 3), далее «Снежок» (который ныне наполовину растаял), «Воспоминания», «Порыв», «Отчаяние» и «Наваждение» (составившие впоследствии ор. 4) и среди этого «Мольбы», от которых тоже не осталось следов и которые я теперь не могу вспомнить. Играл я прилично, во всяком случае, бойко. Успех был довольно большой, я сказал бы, пожалуй, неожиданный. После окончания концерта многие приходили в артистическую и пожимали мне руку».
Новаторские открытия Прокофьева вызывали осуждение в солидной консерваторской среде. Но это его не смущало. К выпускному экзамену в 1909 году он представил фортепианную сонату и финальную сцену из оперы «Пир во время чумы». Энтузиазма предложенная программа не вызвала, оценки до высших не дотянули, но, так или иначе, диплом «свободного художника» был получен.
Однако Прокофьев не спешил расставаться с консерваторией. Продолжая сочинять музыку, он совершенствуется как пианист в классе А.Н.Есиповой, овладевает дирижерским искусством под руководством Н.Н.Черепнина, который, в отличие от других, поддерживал смелые искания своего воспитанника: «Черепнин был блестящим музыкантом, который мог одинаково интересно и любовно говорить как о старой музыке, так и о самой новой… Сидя с партитурой рядом со мной на бесконечных репетициях ученического оркестра, он говорил: «Вот послушайте, как чудно здесь звучит фаготик!» - и я входил во вкус партитур Гайдна и Моцарта – отсюда впоследствии вышла Классическая симфония. Не научившись оркестровать в классе Римского-Корсакова, я наверстал это в классе Черепнина».
Первые по-настоящему значительные и зрелые вещи Прокофьев сочинил незадолго до окончания консерватории и не раз исполнял их сам, выступая, как пианист в концертных залах Петербурга. Наиболее крупные среди них – Первая и Вторая фортепианные сонаты, Первый концерт для фортепиано с оркестром.
- 5 -
Этот концерт Прокофьев сыграл на выпускном экзамене по фортепиано в 1914 году, завоевав премию А.Г.Рубинштейна.
После окончания консерватории Прокофьев вступает в творческий период, необычайно насыщенный. Мясковский назвал этот период в жизни Прокофьева «вулканически-пламенным», многие обозначили его как период «бури и натиска».
«За хорошее окончание консерватории я получил от матери поездку за границу и выбрал Лондон, где в это время с большой помпой проходил русский оперно-балетный сезон Дягилева… Я услышал и увидел много нового… Живость, изобретательность, «заковырки» меня чрезвычайно заинтересовали…»
По дягилевскому заказу Сергей начал работу над балетом «Ала и Лоллий». Балет не удовлетворил Дягилева. Однако Сергей Павлович заказывает молодому композитору новое произведение.
Так появляется балет «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего». «Русский материал сочинялся с большой лёгкостью, - вспоминал автор. – Точно я коснулся непочатого края или посеял на целине, и новая земля принесла неожиданный урожай». Тогда же Прокофьев на основе первого балета сочинил «Скифскую сюиту».
Эта партитура, по словам И.Нестьева, «производила впечатление прежде всего стихийной силой ритма и ошеломляющей красочностью оркестровки. Перед этими непосредственно воздействующими эффектами отступило на второй план мелодическое начало, местами просто потонувшее в оглушающем потоке звучностей».
Первое исполнение сюиты состоялось в программе одного из концертов Зилоти в январе 1916 года. Прокофьев вспоминал о том вечере: «После сюиты в зале разыгрался чрезвычайно большой шум, вроде того, как после первого концерта в Павловске, только тут был представлен весь музыкальный Петроград. Глазунов, к которому я специально заезжал, чтобы пригласить на концерт, во второй раз вышел из себя – и из зала, не вынося солнечного восхода, то есть за восемь тактов до конца. «В оценке нового произведения директор не щадил выражений», - отметили газеты.
- 6 -
Литаврист пробил литавру на сквозь и Зилоти обещал мне прислать прорванную кожу на память. В оркестре были лёгкие попытки к обструкции. «Только от того, что у меня больная жена и трое детей, я должен выносить этот ад!» - говорил виолончелист, которому сидевшие сзади тромбоны гвоздили в уши страшные аккорды. Зилоти в отличном настроении разгуливал по залу и говорил: «По морде, по морде!» - что означало: мы с Прокофьевым дали публике по морде. «Скандал в благородном семействе», - не без удовольствия отмечала «Музыка».
В 1915 году В.Каратыгин имел право констатировать: «Только три года тому назад большинство наших меломанов видело в композициях Прокофьева лишь эксцессы шалого анархизма, грозившего опрокинуть всю русскую музыку. Теперь его не отпускают с эстрады, заставляя играть многочисленные бисы.
В 1916 году Прокофьев создал оперу по роману Достоевского «Игрок». Композитор сам написал либретто будущей оперы и так комментировал это: «Я считаю, что обычай писать оперы на рифмованный текст явление совершенно нелепой условности. В данном случае проза Достоевского ярче, выпуклее и убедительнее любого стиха».
В «Игроке» композитор занялся поисками «сильного языка». Поиски эти были настолько «сильные», что выводили из себя даже привыкшую к экспериментам своего сына Марию Григорьевну, которая, памятуя прошлое, безуспешно попробовала однажды воззвать к разуму заблудшего. «Да отдаёшь ли ты себе отчёт, что ты выколачиваешь на своём рояле?» - воскликнула она и два дня не разговаривала с сыном.
Не ослабевает внимание композитора и к фортепианной музыке. Примечателен цикл миниатюр, названный «Мимолётности» (1915 – 1917 годы). Здесь впервые раскрылись привлекательные стороны прокофьевского лиризма, в котором молодому музыканту долгое время отказывали.
В 1918 году Прокофьев завершил свою Первую («Классическую») симфонию. В ней ощущение радости бытия получило весьма своеобразное преломление.
- 7 -
Детская беззаботность, светлый радостный тон неизменно привлекают в этой музыке. Сочиняя её в традициях венских классиков, Прокофьев с блеском использовал возможности солирующих инструментов.
15 и 17 апреля 1918 года состоялись первые концерты Прокофьева в Советской России. На них присутствовал первый нарком просвещения Луначарский, с большой симпатией относившийся к музыке композитора. К нему-то и обратился Прокофьев через посредничество Горького и Бенуа с просьбой разрешить поездку за границу.
Через Владивосток композитор добрался до Токио. Из «Страны восходящего солнца» он переехал в Нью-Йорк. Прокофьев гастролирует по Соединённым Штатам с симфоническими концертами. Особенно тепло принимают его в Чикаго. С местным театром он договаривается о постановке оперы «Любовь к трем апельсинам» и вскоре завершает сочинение музыки, опять же на собственное либретто. Дело, однако, не заладилось, и премьеры пришлось ожидать до 30 декабря 1921 года.
Мартынов говорит об этом произведении: «Она отмечена обычной для этого автора почти гротескной остротой зарисовок, яркостью фантазии, живостью действия. Борьба Гоцци за условность театральности была, несомненно, близка Мейерхольду, подсказавшему этот сюжет Прокофьеву (одно время он издавал журнал под названием «Любовь к трем апельсинам»). Она нашла отклик и у композитора, хотя в предыдущей опере он стремился воплотить иные принципы. Черты комедии dell arte отчетливо выступают в пьесе Гоцци, осмеивающей обветшавшие традиции».
После «Апельсинов» Прокофьев приступил к поискам нового
оперного сюжета и остановил свой выбор на символисткой повести В.Брюсова «Огненный ангел». Судьба оперы оказалось несчастливой - слушатели познакомились с ней лишь после смерти автора.
Жизнь в Соединенных Штатах все больше тяготила Прокофьева: «Я бродил по огромному парку в центре Нью-Йорка, и, глядя на небоскребы, окаймлявшие его, с холодным бешенством думал о прекрасных американских оркестрах,
- 8 -
которых нет дела до моей музыки; о критиках, изрекавших сто раз изреченное вроде «Бетховен - гениальный композитор», и грубо лягавших новизну; о менеджерах, устраивавших длинные турне для артистов, по 50 раз игравших ту же программу из общеизвестных номеров…»
Из Америки Прокофьев вернулся в Европу. На гастролях в Париже и Лондоне Прокофьев вновь встретился с Дягилевым, который решил поставить «Шута». В связи с этим Прокофьев пересмотрел музыку балета, написанную пять лет назад.
Постановка «Шута» принесла Прокофьеву сенсационный успех, надолго запечатлевшись в памяти парижан как один из самых блестящих дягилевских спектаклей.
В 1923 году композитор поселяется в Париже. А затем, после нескольких лет беспрерывных переездов, Прокофьев, по его словам,
«крепко сел»: он прожил в баварском уединении полтора года, лишь иногда выезжая оттуда для концертных турне по крупным городам Европы.
В его жизни происходили и горестные, и радостные события: длительная болезнь и смерть матери, женитьба на певице Лине Любер. Лина – Лина Ивановна – дочь испанца, однако свободно владела русским языком, научившись ему от матери, выросшей в России. Лина Ивановна Прокофьева вспомнила: «Кругом – тишина, живописные склоны гор, крестьяне, одетые в народные баварские костюмы… Я приехала на некоторое время, затем вернулась в Милан… Вскоре туда приехал Сергей Сергеевич. После концерта из его произведений, организованного Обществом новой музыки (я исполняла новые романсы Сергея Сергеевича на слова Бальмонта, посвящённые мне), мы вместе через Тироль уехали в Этталь, где и поженились». В феврале 1924 года семья увеличилась, родился сын Святослав.
Как обычно, Прокофьев практически не знает пауз в своём композиторском творчестве. Он использует тематический материал оперы «Огненный ангел» в Третьей симфонии (1924 год) – одном из наиболее эмоциональных произведений Прокофьева с ярко выраженной романтической окраской.
В начале 1930 года Прокофьев совершает турне по Америке. Лучшие оркестры исполняли его произведения, он
- 9 –
выступал в крупнейших залах. Однако все острее композитор ощущает тоску по Родине. Он писал: «Воздух чужбины не идет впрок моему вдохновению, потому, что я русский, а самое неподходящее для такого человека, как я, - это жить в изгнании…»
После коротких поездок в Россию в1927 и 1929 годах, Прокофьев принимает окончательное решение в 1934 году остаться в Советском Союзе. Он сразу же оказывается в гуще музыкальной жизни страны. «Я очень старался включиться в работу над советской тематикой» - вспоминал он впоследствии.
Его первая работа на родине – музыка к кинокомедии «Поручик Киже» по одноименной повести Ю.Тынянова. Вскоре на этой основе была создана пятичастная симфоническая сюита.
Затем Прокофьев написал музыку к спектаклям Камерного театра – «Египетские ночи» и «Евгений Онегин», к задуманной В.Мейерхольдом постановке «Бориса Годунова», к фильму «Пиковая дама».
Выдающимся творческим завоеванием того периода стал балет «Ромео и Джульетта». Первый вариант балета композитор завершил 16 мая 1935 года в Поленове, где находился Дом отдыха Большого театра. Однако путь балета на сцену был долгим. Поводом к отклонению представленной партитуры послужил счастливый конец балета, не вязавшийся с общим строем шекспировской пьесы. Но более глубокие причины скрывались в своеобразии прокофьевской музыки, совсем не похожей на ту, к которой привыкли танцоры.
Сосредоточив основное внимание на психологической стороне образов, Прокофьев использовал выразительные средства, не свойственные балетной, в обычном понимании слова, музыке. Камерность лирических сцен, частая смена ритмов создавали определённые «неудобства» для артистов балета. Как пишет знаменитая балерина Уланова, в то время они «не привыкли» к такой музыке. И лишь в процессе подготовки спектакля контакт постепенно стал налаживаться.
Балет «Ромео и Джульетта» - хореографическая драма, в которой на первое место выступает не дивертисментное
- 10 –
(танцевальное) начало, а развитие образов. В их обрисовке композитор достигает высочайшего мастерства.
Перед войной на экраны вышел исторический роман С.Эйзенштейна «Александр Невский», гениальную музыку к которому написал Прокофьев (1939). Как говорил композитор: «Эйзенштейн произвёл съёмку отдельных эпизодов, построив их соответственно моему музыкальному оформлению». На основе киномузыки Прокофьев создал масштабную кантату «Александр Невский», развёрнутую музыкально-историческую фреску. Это замечательное произведение проникнуто патриотическим пафосом.
Б.А.Вольский вспоминает, что, приступая к работе над музыкой к фильму, Прокофьев «решил отказаться от использования старинного музыкального материала, так как он «не звучит» в ХХ веке и, следовательно, эмоционального воздействия оказать не может». Его мысль заключалась в том, что музыку надо писать в том стиле, к которому привык наш слушатель, но нужно его «остроумно обмануть», чтобы он представлял её как музыку далёкого прошлого».
«Александр Невский» был для Прокофьева первым и весьма успешным опытом воплощения большой героической темы. Вторично он обратился к ней в опере «Семён Котко», но уже на современном сюжете, рассказывающем о событиях гражданской войны на Украине.
Осенью 1940 года опера была поставлена в музыкальном театре имени В.И.Немировича-Данченко. Проницательным ценителям уже тогда были ясны достоинства нового произведения. Н.Мясковский записал в своём дневнике: «Впечатление всё сильнее и сильнее. Необыкновенная музыка». С.Рихтер вспоминал: «В тот вечер, когда я впервые услышал «Семёна Котко», я понял, что Прокофьев великий композитор».
После «Семёна Котко» Прокофьев наплавляет свои стремления главным образом на музыкальный театр.
Идею оперы «Дуэнья» композитору подсказала молодая поэтесса Мира Мендельсон. Когда она рассказала содержание пьесы Прокофьеву, он мгновенно загорелся: «Да ведь это – шампанское, из этого может выйти опера в стиле Моцарта, Россини!»
- 11 -
Так началась творческая дружба Сергея Сергеевича с Миррой Александровной Мендельсон, ставшей с 1941 года (после разрыва с Л.Любер) его женой и верной помощницей во всех дальнейших трудах.
«В моей жизни произошли большие перемены – я… женился вторично и счастлив во втором браке», - писал он несколько позднее своим ленинградским друзьям.
Вдохновлённый Прокофьев сочиняет «Дуэнью» с удивительной лёгкостью: «Я строчу оперу (и даже скоро кончаю) на лирико-комический сюжет из ХVIII века; место действия - Испания”.
Уже к осени 1940 года опера, получившая название «Обручение в монастыре», была полностью сочинена и оркестрована. Тогда же Прокофьев начинает писать балет «Золушка».
И.Нестьев пишет: «И в «Золушке», и в «Дуэнье» Сергей Сергеевич декларирует принципиальное возвращение к традициям «номерной» оперы (с серенадами, дуэтами, ансамблями) и классического балета (с вариациями, адажио, па-де-де и пр.).
И «Дуэнья», и «Золушка» изобилуют оригинальнейшими находками в сфере музыкальной образности, драматургии, интонационного, ладогармонического стиля. Возросший интерес к завершённым танцевальным и песенным формам не исключал, и гибкости симфонического развития и богатого применения вокальной декламации (в опере), реалистической пантомимы (в балете). При всём этом автор стремился приблизиться к запросам широкой музыкальной аудитории».
После нападения фашисткой Германии на СССР Прокофьев отложил работу над «Золушкой» и завершил балет лишь в конце войны.
Теперь в центре внимания Прокофьева - грандиозный замысел оперы «Война и мир». Мысль об использовании романа Л.Толстого в качестве оперного сюжета зародилась давно. Перечитывая это уникальное в мировой литературе произведение, Прокофьев был пленён мощью толстовского гения, широтой охвата русской действительности. И вот, находясь в сложнейших условиях эвакуации, в гостинице
- 12 -
«Нальчик» 15 августа 1941 года он записывает первую нотную страницу, а спустя три месяца уже готовы шесть картин.
«В эти дни, – вспоминает композитор, - приняли ясные формы бродившие у меня мысли написать оперу на сюжет романа Толстого «Война и мир».
Осложнившаяся обстановка на фронте вынуждает к переезду в Тбилиси. Он сочиняет везде и в любое время, о чём свидетельствуют отдельные листы школьной тетради, почтовые конверты, счёт гостиницы «Тбилиси», испещрённые нотными записями, отрывками либретто.
В мае 1942 года Прокофьев отправился в Алма-Ату, куда его пригласил С.Эйзенштейн для совместной работы над фильмом «Иван Грозный». К этому времени композитор создал ещё один свой фортепианный шедевр – Седьмую сонату. Её первые наброски относятся к довоенной поре, но безусловно, на этой музыке лежал отпечаток бурных событий. Это ощущали и слушатели, и первые исполнители, среди которых были такие замечательные виртуозы, как Святослав Рихтер и Владимир Горовиц. Прослушав сонату в исполнении американского пианиста, один из критиков писал: «Эта пьеса по-своему так же характерна для потрясаемой войной России, как и Седьмая симфония Шостаковича. В неуловимом ритме финала есть что-то героическое, внушающее представление о непреклонной воле народа, которому не суждено испытать поражение».
«Иван Грозный» не мешает композитору продолжать работать над оперой. В мае 1942 года в Москве состоялось первое прослушивание музыки «Войны и мира». Играли в четыре руки С.Т.Рихтер и А.И.Ведерников. Среди слушателей был и Шостакович, на которого музыка произвела громадное впечатление. Он написал взволнованное письмо Прокофьеву, очень обрадовавшее композитора. Спустя полгода, в декабре, опера прослушивалась вторично – музыка вызывала всеобщий интерес, но наряду с восторженными мнениями, прозвучали и критические замечания, говорилось о недостаточной сценичности и вокальности музыки. Эти голоса не умолкали вплоть до появления оперы на сцене, подтвердившей правоту композитора.
- 13 –
13 января 1945 года слушатели в последний раз видели Прокофьева за дирижёрским пультом. Он руководил исполнением своей Пятой симфонии. В ней, говорил композитор: «Я хотел воспеть свободного и счастливого человека, его могучие силы, его благородство, его духовную чистоту. Не могу сказать, что эту тему выбирал – она родилась во мне и требовала восхода. Я написал такую музыку, какая зрела и, наконец, наполнила мою душу». Может быть, именно поэтому симфония покоряет слушателя, прежде всего своим удивительным мелодическим богатством.
Вскоре симфония прозвучала под управлением Е.Мравинского в Ленинграде, а затем с ней познакомились и зарубежные слушатели. После Нью-йоркской премьеры критик журнала «Мюзикал Америка» писал: «С нетерпением ожидавшаяся Пятая симфония Прокофьева разразилась подобно разрыву бомбы над музыкальным горизонтом Нью-Йорка, Трудно описать, не впадая в преуменьшение, произведение, столь прекрасно оркестрованное, так мудро сконструированное, сочетающее в себе талант и изобретательность».
В послевоенное время, несмотря на тяжёлую болезнь, Прокофьев создаёт много значительных произведений: Шестую симфонию (19470, Девятую фортепианную сонату (1947), виолончельную Сонату (1949) и Симфонию-концерт для виолончели с оркестром (1952).
Вскоре композитора ждало ещё одно испытание. 10 февраля 1948 года в печати было опубликовано постановление ВКП(б) «Об опере «Великая дружба» В.Мурадели», явившееся, по сути, очередным этапом той планомерной кампании, которая была предпринята в те годы против деятелей литературы и искусства. Прокофьев был трижды упомянут в этом документе как представитель «формалистического, антинародного направления» в музыке, наряду с Шостаковичем, Шебалиным, Поповым и Мясковским, в творчестве которых, - как гласило постановление, - особенно наглядно представлены формалистические извращения, антидемократические тенденции в музыке, чуждые советскому народу и его художественным вкусам».
- 14 -
Надо ли говорить, что на закрытом просмотре его новая опера «Повесть о настоящем человеке» получила неблагоприятную оценку? Это подорвало не только его здоровье, но и веру в правильность советской политики в области культуры.
Но со свойственной ему силой воли, преодолев глубокое огорчение, композитор продолжает сочинять. Он полностью переключается на создание балета по уральским сказкам Бажова. Создавая «Сказ о каменном цветке», Прокофьев осуществил свою давнишнюю мечту о национальном русском балете.
Как пишет музыковед Н.Савкина: «Ни в одном из прокофьевских сочинений не звучит с такой силой тема прекрасной и могущественной природы. Гимн русской земле с её несметными сокровищами, красота человека, ценителя этих сокровищ, умельца, сохраняющего и несущего их людям, - таков последний балет Прокофьева». Пройдёт несколько лет, и этот чудесный балет займёт достойное место на афишах музыкальных театров страны.
Последние годы своей жизни Прокофьев провёл на даче в посёлке Николина Гора, среди любимой им русской природы, он продолжал непрерывно сочинять, нарушая запреты врачей.
Прокофьев задумал написать для детского радиовещания несложную симфонию. Но в процессе сочинения замысел получил иной поворот – последняя, Седьмая симфония, стала своего рода лирической исповедью композитора, его «лебединой песней», где впечатления окружающей жизни, образы, запомнившиеся с детства, сплетались с думами о пройденном путь, мудрым взглядом в будущее.
По средствам воплощения, простоте и ясности музыкального языка, формы, оркестровке, Седьмая симфония перекликается с первой, «Классической» симфонией, являясь в то же время высшей ступенью мастерства композитора.
Умер Прокофьев 5 марта 1953 года.
- 15 –
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Мартынов И.И. Сергей Прокофьев. М., 1974.
Нестьев И.И. Жизнь Сергея Прокофьева. М., 1973.
Савкина Н.П. Сергей Сергеевич Прокофьев. М., 1982.
Шлифштейн С.И. Сергей Прокофьев. М., 1965.
Музыкальная энциклопедия. Т. 2. М.,1974.
Творческие портреты композиторов. М., 1990.
Министерство культуры Ростовской области
Государственное образовательное учреждение среднего профессионального
Образования Ростовской области
«Ростовский колледж культуры»
Крнтрольная работа
По предмету__________________________________________
__________________________________________
Тема «_____________________________
_____________________________
_____________________________»
Выполнил(а) студент(ка)
________________курса
______________ группы
_____________________
(фамилия, имя, отчество)
Проверил преподаватель
_____________________
(фамилия, имя, отчество)
Г. Ростов-на-Дону
2010 год
3 228
14 939 
