Интегрированный лекториум по литературе:
«Хроника Б.Л. Пастернака на Урале».
Классы : 5,11
Подготовила :
учитель русского языка
и литературы Юрченко О. В.
Хроника
1 консультант , из 11 класса:
В 1916 году Борис Пастернак приезжает на Урал. Его приглашает сюда Борис Збарский, управляющий заводами во Всеволодо-Вильве. Пастернаку 26 лет, у него еще нет своей семьи и ответа на вопрос «кем быть».
Пастернак проводит здесь почти полгода, здесь он делает окончательный выбор в пользу литературы. А Урал становится одним из главных мест его художественного мира.
15 января 1916 года. Пастернак прибывает на станцию Всеволодо-Вильва Пермской железной дороги.
Конец января. «Тут чудно хорошо». Пастернак со Збарскими и с объездчиком Егором ставит капканы на рысей.
Февраль-март. «Благословенные февраль и март». Походы на лыжах – впечатления об этом отразились в Стрельба из маузера. Поездки по Уралу, выполнение обязанностей кассира на заводе.
1 февраля. «Возвращение музыки». Начало фортепианных занятий.
10-11 апреля. Вскрылась река Вильва. Пастернак пишет стихотворение о ледоходе
«Заря на севере».
( читает 1 ученик 5 класса):
Сквозь снег чернеется кадык
Земли. Заря вздымалась грудью.
Глаза зари в глаза воды
Глядят, зимуя в изумруде.
Залив клещом впился в луга,
И с мясом только вырвешь вечер
Из десен топи. Берега,
Как уголь точны и зловещи.
Свежо, как семга, солнце в лед
Салясь. Как лосось в ломти
Изрезан льдом и лоском вод
Закат на плоском горизонте.
Теченье ест зарю. Прудят
Поток объеденные ветки
С кистями красных ягод. Яд
Смочат намокшие объедки.
Река отравлена. Волны
Движенья мертвы и нетрезвы,
Но льдин ножи обнажены,
И стук стоит зеленых лезвий.
И ни души. Один лишь хрип
Слепой, случайный хрип ножевый
В глуши, на плахе глыб погиб
Дар песни, сердца, смеха, слова.
2 консультант , из11 класса :
18 апреля. Охота. Бессмысленный выстрел в птицу. Ощущение вины, которое Пастернак сохраняет на всю жизнь.
Май. «Укрощение коня». Поездки верхом по окрестностям, на Иваку.
10 мая. Стихотворение «Марбург». Поездка с Фанни Николаевной Збарской в Пермь.
( читают 2 и 3 ученики 5 класса):
Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье,-
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне - отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен
Вторично родившимся. Каждая малость
Жила и, не ставя меня ни во что,
B прощальном значеньи своем подымалась.
Плитняк раскалялся, и улицы лоб
Был смугл, и на небо глядел исподлобья
Булыжник, и ветер, как лодочник, греб
По лицам. И все это были подобья.
Но, как бы то ни было, я избегал
Их взглядов. Я не замечал их приветствий.
Я знать ничего не хотел из богатств.
Я вон вырывался, чтоб не разреветься.
Инстинкт прирожденный, старик-подхалим,
Был невыносим мне. Он крался бок о бок
И думал: "Ребячья зазноба. За ним,
К несчастью, придется присматривать в оба".
"Шагни, и еще раз",- твердил мне инстинкт,
И вел меня мудро, как старый схоластик,
Чрез девственный, непроходимый тростник
Нагретых деревьев, сирени и страсти.
"Научишься шагом, а после хоть в бег",-
Твердил он, и новое солнце с зенита
Смотрело, как сызнова учат ходьбе
Туземца планеты на новой планиде.
Одних это все ослепляло. Другим -
Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи.
Копались цыплята в кустах георгин,
Сверчки и стрекозы, как часики, тикали.
Плыла черепица, и полдень смотрел,
Не смаргивая, на кровли. А в Марбурге
Кто, громко свища, мастерил самострел,
Кто молча готовился к Троицкой ярмарке.
Желтел, облака пожирая, песок.
Предгрозье играло бровями кустарника.
И небо спекалось, упав на кусок
Кровоостанавливающей арники.
В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
Когда я упал пред тобой, охватив
Туман этот, лед этот, эту поверхность
(Как ты хороша!)- этот вихрь духоты -
О чем ты? Опомнись! Пропало. Отвергнут.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тут жил Мартин Лютер. Там - братья Гримм.
Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
И все это помнит и тянется к ним.
Все - живо. И все это тоже - подобья.
О, нити любви! Улови, перейми.
Но как ты громаден, обезьяний,
Когда над надмирными жизни дверьми,
Как равный, читаешь свое описанье!
Когда-то под рыцарским этим гнездом
Чума полыхала. А нынешний жуел -
Насупленный лязг и полет поездов
Из жарко, как ульи, курящихся дупел.
Нет, я не пойду туда завтра. Отказ -
Полнее прощанья. Bсе ясно. Мы квиты.
Да и оторвусь ли от газа, от касс,-
Что будет со мною, старинные плиты?
Повсюду портпледы разложит туман,
И в обе оконницы вставят по месяцу.
Тоска пассажиркой скользнет по томам
И с книжкою на оттоманке поместится.
Чего же я трушу? Bедь я, как грамматику,
Бессонницу знаю. Стрясется - спасут.
Рассудок? Но он - как луна для лунатика.
Мы в дружбе, но я не его сосуд.
Ведь ночи играть садятся в шахматы
Со мной на лунном паркетном полу,
Акацией пахнет, и окна распахнуты,
И страсть, как свидетель, седеет в углу.
И тополь - король. Я играю с бессонницей.
И ферзь - соловей. Я тянусь к соловью.
И ночь побеждает, фигуры сторонятся,
Я белое утро в лицо узнаю.
3 консультант , из 11 класса :
15 мая. Телеграмма в Москву «СТРАДАЮ ИЗБЫТКОМ СИЛ ПИШУ = БОРЯ».
17 мая. Стихотворение «На пароходе».
( читает 4 ученик 5 класса):
На пароходе
Был утренник. Сводило челюсти, И шелест листьев был как бред. Синее оперенья селезня Сверкал за Камою рассвет.
Гремели блюда у буфетчика. Лакей зевал, сочтя судки. В реке, на высоте подсвечника, Кишмя кишели светляки.
Они свисали ниткой искристой С прибрежных улиц. Било три. Лакей салфеткой тщился выскрести На бронзу всплывший стеарин.
Седой молвой, ползущей исстари, Ночной былиной камыша Под Пермь, на бризе, в быстром бисере Фонарной ряби Кама шла.
Волной захлебываясь, на волос От затопленья, за суда Ныряла и светильней плавала В лампаде камских вод звезда.
На пароходе пахло кушаньем И лаком цинковых белил. По Каме сумрак плыл с подслушанным, Не пророня ни всплеска, плыл.
Держа в руке бокал, вы суженным Зрачком следили за игрой Обмолвок, вившихся за ужином, Но вас не привлекал их рой.
Вы к былям звали собеседника, К волне до вас прошедших дней, Чтобы последнею отцединкой Последней капли кануть в ней.
Был утренник. Сводило челюсти, И шелест листьев был как бред. Синее оперенья селезня Сверкал за Камою рассвет.
И утро шло кровавой банею, Как нефть разлившейся зари, Гасить рожки в кают-компании И городские фонари.
4 консультант ,11класса : | |
27 мая. Спуск в шахты Великокняжеской копи в Кизеле.
1-3 июня. Пермь. Покупки для семьи в магазине Ижболдина, пермском «Мюр и Мерилизе».
23 июня. Отъезд из Всеволодо-Вильвы. Стихотворение
«Уже в архив печали сдан…».
( читает 5 ученик 5 класса):
Уже в архив печали сдан
Последний вечер новожила.
Окно ему на чемодан
Ярлык кровавый наложило.
Перед отъездом страшный знак
Был самых сборов неминучей
Паденье зеркала с бумаг,
Сползавших на пол грязной кучей.
Заря ж и на полу стекло,
Как на столе пред этим, лижет.
О счастье: зеркало цело,
Я им напутствуем не выжит.
4 консультант ,из 11 класса :
24-25 июня. Завод Любимова и Сольвэ в Березниках. Пастернак улаживает дела имения по просьбе Бориса Збарского.
Конец июня 1916 года. Пастернак выезжает в Екатеринбург, а в первых числах июля он уже в Молодях, где летом отдыхает его семья.
Вот и окончена хроника книги Б. Л. Пастернака на Урале. Надеемся, что вам она запомнилась как отдельный период из жизни этого великого писателя. Всем участникам и слушателям спасибо за внимание!
.