К 220-летию со дня рождения А.С.Пушкина

СОДЕРЖАНИЕ

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

УРОК по общим информационным сведениям о Лицее и лицеистах.

УРОК о понятии чести и достоинства русского дворянства первой трети XIX века .

УРОК. Своеобразие лицейской лирики.

ЗАНЯТИЕ, направленное на углубленную работу с текстами повестей и формирование представлений об их жанровом своеобразии.

ЗАДАНИЯ для самостоятельной работы. Подготовка к занятию с элементами инсценирования.

Авенариус В.П. Отроческие годы Пушкина: Главы из биографической повести. - Спб., 1899.

1. Поэт дядя и поэт племянник 5-17 (13 c.)

2. В ожидании экзамена. 17-29 (13 c.)

3. Экзамен 29-39 (10с.)

9. Открытие лицея 90-100 (10с.)

14. Первый расцвет лицейской музы 141-153(12с.)

1. Война 1812 года (I период). 153-163 (10с.)

2. 18. Война 1812 года (II период). 185-196 (10с.)

Л. Рубинштейн. Главы из повести “В садах лицея”

Что такое лицея 5

Царское Село 20

Девятнадцатое октября 37

Комета 51

Гроза двенадцатого года 66

Конец Пилецкого 83

Вильгельм в пруду 93

Пирующие студенты 106

Прекрасный Царскосельский сад 119

“Лицейский мудрец” 136

Как поссорились два соседа 146

“Она” 154

Руку в руку! 166

Огонек во тьме 175

Сенатская площадь 185

Вечно юный Жано 196

Тынянов Ю. Кюхля. ( По изд. 1972 года). Главы из повести.

Виля

Бехелькюкериада

ВОЕВОДИН ВСЕВОЛОД. ПОВЕСТЬ О ПУШКИНЕ. М., 1949. Главы.

В садах лицея. 10

В садах лицея (по I ч. трилогии Д. Дэля “Александр Пушкин”). Материалы для пушкинского вечера в школе

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

В год празднования 200-летия А.С. Пушкина возрастает читательских интерес к книгам, связанным с именем русского национального поэта, также как и потребность в изданиях, направленных на углубленное освоение и осмысление фактов его жизни и творчества.

В издании “Пушкин как персонаж литературных произведений: материалы для дополнительной работы со школьниками”, собраны художественно-документальные тексты, где Пушкин смеется, огорчается, действует, совершает поступки. В соседстве с откомментированными стихотворениями Пушкина лицейского периода они позволяют более полно представить себе круг интересов и своеобразие взаимоотношений Царскосельских лицеистов первого набора. Своеобразие издание состоит в том, что после знакомства с текстами и работой над ними школьники оказываются подготовленными к тому, чтобы взять на себя роль одного из лицеистов и принять участие в инсценировке сцен из жизни Царскосельского лицея. Текст инсценировки выполнен по пьесе Д. Дэля “В садах лицея”, созданной к 250-летию Ленинграда.

Издатели полагают, что материалы, описывающие лицейский период жизни Пушкина, могут оказаться наиболее близким для личностного восприятия читателей школьного возраста.

Цель настоящего издания - помочь в организации и проведении работы со школьниками по знакомству и изучению жизни и творчества Пушкина.

Помимо широкого круга читателей, который может заинтересоваться книгой, она адресована, в первую очередь, учителям и воспитателям, собирающимся организовать работу со школьниками по углубленному изучению жизни и творчества Пушкина. Специально для этой цели издание предваряют разработки, объясняющие как его материалы могут быть использованы на уроках и дополнительных занятиях со школьниками, помогающие учителю-словеснику и историку в проведении более насыщенных мероприятий, посвященных жизни и творчеству великого русского поэта, а также в организации внеклассной работы со школьниками, связанной с их изучением.

В книгу вошли несколько глав из биографической повести В.П. Авенариуса “Отроческие годы Пушкина”. Те же события - слухи об открытии нового учебного заведения - Лицея - и обсуждение в семье возможности направить туда на обучение сына-подростка - даны с точки зрения семьи Кюхельбекеров в эпизодах повести Ю. Тынянова “Кюхля” и с точки зрения Ивана Пущина в главах из повести Л. Рубинштейна “В садах лицея”. Итогом работы над материалами издания может стать попытка инсценировать предлагаемые эпизоды, составленные по пьесе Д. Дэля “В садах лицея: Сцены 1815-1817 годов в четырех действиях”, которая открывает его трилогию “Александр Пушкин”.

Тексты могут быть рекомендованы школьникам как просто для дополнительного чтения, так и использованы для сопоставительного анализа, составления комментариев, исследовательской и творческой работы.

При составлении тома были сняты некоторые очевидные текстовые расхождения и несообразности, вызванные особенностями времени их создания (например, односторонняя характеристика Александра I в произведениях советского периода как человека холодного, трусливого, беспощадного, не согласующаяся с образом царя-победителя, основателя лицея). Сделано это было для того, чтобы избежать ненужных комментариев, отвлекающих от основного объекта знакомства и изучения - лицейского периода в жизни Пушкина.

Некоторые разночтения в трактовках образов лицеистов были сохранены для того, чтобы читатель, познакомившись с документальными материалами, мог сделать самостоятельные заключения о правомерности или неправомерности, обоснованности или необоснованности авторского художественного вымысла.

Повесть В.П. Авенариуса “Отроческие годы Пушкина” выдержала несколько изданий в конце XIX - начале ХХ века, была одобрена и рекомендована Ученым комитетом Министерства народного просвещения для ученических и фундаментальных библиотек мужских и женских средних учебных заведений, духовных семинарий, женских епархиальных училищ, для чтения в трех старших классах и для подарков, получила положительные отзывы в прессе. “Вестник Европы” отмечал: “Живость изложения, масса интересных бытовых и фактических подробностей из жизни начала (...) века, рельефно очерченная личность Пушкина в среде его товарищей - дают книге этой право на более широкий и зрелый круг читателей. Некоторые главы ее, например, “Война 1812 года” или “Открытие лицея” представляют собой маленькие исторические картинки, написанные с большим умением”. “Исторический Вестник” констатировал: “Все, что говорит и делает Пушкин, характеристика его товарищей, гувернеров, учителей, прислуги лицея, директора Малиновского, дяди поэта, А.И. Тургенева, А.К. Разумовского и других лиц, - основано на документальных свидетельствах того времени”. Последнее переиздание повестей В.П. Авенариуса было осуществлено издательством “Школа-Пресс” в 1998 году.

Повесть Ю.Н. Тынянова, профессионально занимавшегося сбором и изучением рукописного наследия Кюхельбекера, - итог его многолетней работы, первые варианты которой сгорели в Ярославле в 1818 году. Работа над повестью началась в 1924 году по настоятельной просьбе К.И. Чуковского, который считал произведение романом и писал: “Своим творческим воображением он задолго до написания книжки пережил всю жизнь Кюхельбекера, как свою собственную, органически вжился в ту эпоху, усвоил себе ее стиль, ее нравы, и ему не стоило ни малейших усилий заносить на бумагу те картины и образы, которые с юности стали как бы частью его бытия...

Тотчас же после появления в печати “Кюхля” сделался раз и навсегда любимейшей книгой и старых и малых советских людей, от двенадцати лет до восьмидесяти”...

Главы повести Л. Рубинштейна рассказывают о том, как складывается лицейская дружба А. Пушкина и И. Пущина, которой суждено будет продлиться много лет. Помимо фигуры И. Пущина в ней выписан образ сына садовника, Паньки, глазами которого даны некоторые сцены жизни Лицея.

“Повесть о Пушкине” Вс. Воеводина начинается со ссоры поэта с отцом перед объездом в ссылку. Воспоминания о лицее и друзьях даруют ему некоторое успокоение. Так через композицию произведения автор начинает разговор о значении лицейской дружбы в жизни поэта, который может быть продолжен на занятиях по литературе.

Леонид Соломонович Любашевский, писавший под псевдонимом Д. Дэль, родился в 1892 году в Ярославле. В 1917 году закончил драматические курсы в Петрограде. Был актером в Архангельске, с 1928 года - в Ленинграде. Первая пьеса “Фабрика канители” ставилась Театром сатиры. Участвовал в создании киносценариев фильмов “Встречный”, “Депутат Балтики”. Его первая пьеса о Пушкине “Буря мглою небо кроет: Сцены 1824-1826 годов в трех действиях”, написанная в 1949 году, была поставлена Ленинградским драматическим театром. “В садах лицея” написана к 250-летию Ленинграда и поставлена в Театре юного зрителя. Последняя часть трилогии “В дороге” создана к 160-летию со дня рождения А.С. Пушкина в 1959 году.

Обратим внимание на то, что пьеса Д. Дэля “В садах лицея” имеет подзаголовок “Сцены 1815-1817 годов в четырех действиях”. Из этого следует, что и закреплено в списке действующих лиц, предваряющем пьесу, что лицеистам в это время было по 17-20 лет. Самому старшему из них - Малиновскому - в это время шел 21 год, а самому младшему - Данзасу - было 15. Но это вовсе не значит, что в инсценировке не смогут принять участие школьники более юного возраста. Действие всех сцен почти без ущерба может быть перенесено на несколько лет раньше, и их исполнителями, таким образом, могут стать и учащиеся 12 лет, то есть возраста, в котором многие лицеисты поступали в лицей.

Взятый за основу текст пьесы Д. Дэля был трансформирован составителем настоящего издания для использования в школьных театральных коллективах. В нем были сняты некоторые спорные моменты, например, заявление одного из лицеистов, к тому же сына директора лицея, Малиновского, о том, что воровать яблоки из царского сада сладко. Озорство и шалости, безусловно, были свойственны лицеистам, но оценка собственных действий как воровства для дворянина, хотя бы малолетнего, хотя бы и мальчика была невозможна. Наверное, советский читатель должен был сочувствовать тем, кому приходилось воровал яблоки из царского сада, но вряд ли это были “лучшие из дворян”. Само появление Пушкина, с одной стороны, эффектно и динамично - он врывается на сцену, перепрыгивая через нагнувшегося за упавшей книгой Кюхлю, - с другой, своим внезапным появлением он останавливает благородный протест товарища, ничем не помогая ему, что лишено самого духа лицейского понимания чести и товарищества. Неправдоподобно в этой же первой сцене пьесы поведение Жуковского. Вряд ли взрослый человек станет говорить юноше о старческих слезах Державина, рассказывавшего с восторгом об экзамене в лицее. Наставничество Жуковского должно было быть более тонким, тем более, что он понимал, с каким умным, талантливым и тонким человеком он говорит.

Тем не менее, многие ходы пьесы, предложенные Д. Дэлем, актером-практиком и драматургом, по-настоящему театрально эффектны, сценичны и могут быть с успехом использованы при постановке.

В ходе переработки текста пьесы было сокращено количество действующих лиц и эпизодов. Сцены составлены так, чтобы любая из них могла без помех быть выброшена. Подсказываются переходы от одной сцены к другой. В текст пьесы Д. Дэля вмонтированы эпизоды из книги А.П. Авенариуса, а также строки пушкинских произведений. Так, например, найден ход, с помощью которого в спектакль может войти самостоятельным эпизодом инсценировка “Сказки о попе и о работнике его Балде”. По желанию постановщиков может быть уменьшен или вовсе снят текст ведущего, интересный тем, что именно он составлен из пушкинских высказываний, или наоборот, может быть введено несколько ведущих.

Поскольку эпизоды приспосабливались к исполнению непрофессиональными актерами, играть не умеющими, они насыщались действием. Каждому указывается, что он должен делать. Развернутые ремарки не должны пугать. Они не затрудняют действие, а способствуют его организации, подсказывают, как вести себя на сцене. Реплики лицеистов кратки. Основная нагрузка по запоминанию больших эпизодов текста ложится на ведущего. Им может быть исполнитель, любящий произведения Пушкина, обладающий хорошей памятью. Тексты могут читаться с книги. Такая исполнительская традиция утвердилась в концертном исполнении на Западе. С книгой можно выходить на сцену, но при чтении держать ее следует довольно высоко, следя, чтобы звук шел в зал. Книгу можно оставлять на пюпитре или специально установленной кафедре, за которую будет выходить или за которой будет оставаться, следя за действием, Ведущий.

В тексте оставлены несколько ролей, рассчитанных на взрослых исполнителей. К их исполнению могут подключиться учителя, родители или актерски одаренные старшеклассники, способные сыграть возраст.

УРОК,

направленный на знакомство с общими информационными сведениями о Лицее и лицеистах.

Как настоящее издание будет использоваться учителем, во многом зависит от общего развития, начитанности и подготовленности, от возрастных особенностей и возможностей учащихся, к которым ему придется обратиться.

Для того, чтобы книга была прочитана школьниками, целиком или частично, учителю придется заинтересовать их, дав самые общие сведения о том, с чем им предстоит встретиться на ее страницах. Рассказ должен быть как можно более полным и разнообразным, поскольку разные учащиеся могут заинтересоваться совершенно разными фактами и сведениями. При этом учитель может использовать, как текст книги, так и дополнительный справочный материал из опубликованных документов Царскосельского Лицея.

Литература:

1. Грот К.Я. Пушкинский лицей. Бумаги I курса, собранные академиком Я. К. Гротом. (Первое изд. 1911). Вст. ст. - глава из кн. Ю.М. Лотмана “Александр Сергеевич Пушкин”. - СПб,, 1998.

Из содержания:

• Лицей и его первенцы в их записках и переписке.

• Литературные занятия первенцев лицея.

• Лицейские журналы.

• Отзывы наставников о I курсе.

1. Руденская М, Руденская С. “Наставникам за благо воздадим”. Очерки. - Л., 1986.

Из содержания:

• Царскосельский - Александровский лицей. 1811-1817.

• Организация и Устав Лицея.

• Вступительные экзамены и первые впечатления.

• Открытие Лицея.

• Лицейские будни.

• Лицейские просветители и наставники.

• Пушкинский лицей - мемориальный музей.

• История здания Лицея.

• Расположение помещений.

• Большой зал.

• Библиотека.

• Физический класс.

• Спальный коридор и комнаты воспитанников.

• “В садах лицея” - Памятные места.

• Дом директора.

• Дом Карамзина.

• Пушкинские парки.

• Лицейский сад.

1. “Дней Александровых прекрасное начало” ... : Пушкинский лицей. Наставники и питомцы / Автор-составитель Л.Б. Михайлова. - СПб., 1996.

Из содержания:

• Лицейские наставники. Краткие сведения.

• Наставление воспитанникам. Речь А.П. Куницына в день торжественного открытия Лицея 19 октября 1811 года.

• Недельное расписание занятий в Лицее в 1814 году.

• Ведомость текущей успеваемости.

• Прощальная песня воспитанников Лицея.

• Питомцы Императорского Лицея.

Для удобства мы сочли возможным привести самые общие и необходимые сведения о Лицее.

Первоначально Лицей затевался, как домашняя школа для великих князей, младших братьев царя. Этим объясняется его местоположение - во флигеле-пристройке Царскосельского дворца. Затем цель Лицея была изменена, его концепция была разработана и предложена видным государственным деятелем М.М. Сперанским. Лицей открывался для “молодых людей разных состояний десяти - двенадцатилетнего возраста”, способных сдать вступительные экзамены по русской грамматике, одному из иностранных языков, основам математики, физики и истории¹. Это положение подчеркивалось и разделом “Об образе жизни в Лицее”, где говорилось, что “все учащиеся в Лицее составляют одно общество без всякого различия в столе и одежде”. То есть в Лицей могли попасть способные мальчики, родители которых занимали различное положение в Табели о рангах. Никаких ограничений в этой связи не делалось. Но поскольку их готовили к государственной службе, а набор по первоначальному плану был ограничен 10-15 воспитанниками, то реально рекомендацию в Лицей могли получить лишь отпрыски семей, считавшихся избранными. На страницах повести Юрия Тынянова описывается, как семья Кюхельбекеров просит рекомендацию для Вильгельма у генерала Барклая де Толли. Повесть Льва Рубинштейна рассказывает, как Ивана Пущина на экзамены в Лицей привозит его дед - адмирал. В.П. Авенариус повествует о том, как дядя Александра Пушкина Василий Львович Пушкин, известный поэт, посчитал, что одного его желания определить племянника в Лицей окажется недостаточным и просит ходатайства Александра Ивановича Тургенева - директора департамента духовных исповеданий. Бароны Дэльвиги, видимо, в рекомендациях не нуждались.

Предполагалось, что лицейский курс будет продолжаться шесть лет и включать два цикла дисциплин, один из которых был призван воспитывать душу и тело, а другой - развивать ум, - давать научные знания. Ко первому относились занятия по изучению языков, истории, географии, логики, красноречию, а также изящной словесности, называние которой - belles lettres - обернулось сегодня несколько уничижительным понятием беллетристики - скорее, легкого чтения, чем изящной, легкой в восприятии, но серьезной по существу и трудоемкой по способу создания литературы. Сюда же причислялись, развивающие гибкость мысли математика и физика, натуральная история (естествознание), а также развивающая тело гимнастические упражнения (летом - плавание, зимой - коньки) и “приятные искусства” (рисование, музыка, танцы, фехтование). К предметам, развивающим ум причислялись “науки математические в иностранном смысле”², то есть прикладная математика “со всеми практическими приложениями к военному искусству”; опытная физика, химия; психология и знакомство с различными системами и отвлеченными понятиями; нравственная философия, наука и праве, этика. На протяжении всего курса предполагалось изучение Святого Писания.

На протяжении шести лет лицеисты ни разу не покидали Лицея. Это было запрещено. Каникулы продолжались всего один месяц - они были в июле. Но занятий не было во все праздничные дни - ни на Пасху, ни на Рождество. Родным разрешалось посещать лицеистов по праздникам и воскресным дням.

В 1813 году, когда стало ясно, что новое учебное заведение оправдало связанные с ним надежды, профессор Гауеншильд открыл приготовительное заведение к Лицею, которое первоначально размещалось в Софии - предместье Царского Села, а потом было переведено в дом, рядом с Лицеем., после чего лицеисты могли видеться со своими младшими братьями, и, в частности, Пушкин с принятым туда братом Левушкой.

Важно сразу же наметить познавательные перспективы, которые открывает работа с книгой: узнав, для кого и с какой целью был открыт лицей, можно стать свидетелем того, что из этой затеи получилось, познакомиться с теми, кто стал его воспитанниками, проследить, как складывались взаимоотношения мальчиков, которые закончив Лицей, станут славой и гордостью своего Отечества, узнать, как сложится судьба некоторых из них, сбудутся ли их мечты и надежды, останутся ли они верны своей юности и лицейской дружбе. Совершенно очевидно, что предлагаемый в книге материал служит не только удовлетворению познавательных интересов школьников, но и обладает большим воспитательным потенциалом: учит отличать дружескую шутку, от которой становится всем веселее, от злой и непростительной насмешки над товарищем; показывает, к чему может привести бездумное подтрунивание над легкоранимым человеком, учит быть внимательнее и осторожнее в шалостях и забавах, показывает, что складывающиеся в ранней юности отношения могут служить серьезной опорой в последующей жизни.

Первое знакомство с текстом может быть стимулировано внешне весьма простым набором вопросов:

• Сколько действующих лиц в первой главе произведения?

• Сколько их во второй главе?

Эти вопросы могут быть заданы, как по тексту повести Авенариуса, так и по произведению Ю. Тынянова. Логика выстраивания материала у этих двух авторов сходна.

Ответы на вопросы подготовят наблюдения, необходимые для ответа на последующие вопросы, направленные на формирование представлений о значении самого поступления в Лицей для последующих судеб его слушателей:

• Как расширяется окружение мальчиков после появления в Лицее?

• Кто становятся их новыми знакомыми?

Начиная с первого занятия, можно вести сопоставительные наблюдения над тем, как одни и те же события описываются с точек зрения разных лицеистов и их семей. Чтение первой и второй глав повести Авенариуса даст представление о том, какое впечатление перспектива поступления в Лицей произвела на Пушкина. В повести Ю. Тынянова первые две главы рассказывают о том, что происходило в семье Кюхельбекеров. В первой главе произведения Л. Рубинштейна совмещены сведения о приезде Пущиных на экзамен и первые впечатления о новых знакомых.

В текстах Ю. Тынянова и Л. Рубинштейна запечатлен тот “допушкинский” этап в становлении русского языка, когда произносительная норма слова лицей еще не утвердилась: персонажи его произносят и как ликей, и как лицея (в женском роде). Этот ход использован авторами не забавы ради, не просто для того, чтобы позабавить читателя курьезным произношением слова, которое сегодня воспринимается как вполне устоявшееся, освоенное языком. Так подчеркивается абсолютная новизна задуманного предприятия. Никто не знает, что из этой затеи получится, но все верят: раз Лицей организуется в непосредственной близости от резиденции монарха, значит на его организацию будут брошены лучшие силы. На первых же страницах повести Ю. Тынянова слово Лицей дается во французской орфографии: “Он должен поступить В Лицею” - “Но ведь это, кажется, во Франции - Lycйe ”, - сказал барон рассеяно. (...) Слово Lycйe его заворожило.”. Здесь не лишним будет провести работу над этимологией и семантикой слова, задавшись вопросами

• Что означает слово лицей ?

• Каково его происхождение ?

Слово лицей греческого происхождения [Lykeion], восходит к названию рощи при храме Аполлона Ликейского близ Афин, где учил Аристотель. Известно, что свой тип учебного заведения, отличного от аристотелевского, основал Платон, назвав его Академией.

Так же как и другие авторы, Л. Рубинштейн фиксирует момент вхождения в актив русского языка слова Лицей и объясняет устами Василия Львовича Пушкина - поэта и в силу этого человека, более тонко чувствующего слово, какая из форм вероятнее всего утвердится: “Разве сия Лицея есть школа стихотворцев?” - спросил он. “Гм ... “Лицея”... - призадумался Василий Львович. - Пожалуй, вернее было бы “Лицей”. Впрочем, там видно будет...”

Из материалов книги можно составить представление о том, какими были костюмы эпохи, описание которых даются детально и обстоятельно. Ученикам можно предложить собрать материал и рассказать о том, в каких костюмах предстали собравшиеся на экзамен мальчики, их родственники и экзаменаторы. В первой главе повести Авенариуса описан костюм, в котором отправляется сопровождать племянника Василий Львович Пушкин: “Коротенький по тогдашней моде с коротенькими же фалдами небесно-голубого цвета фрак плотно облегал его небольшое пузатое тельце. Туго накрахмаленное, острое жабо крепко упиралось в свежевыбритые лоснящиеся щеки. Богатая вышивка сорочки так и выпячивалась из-под молочно-желтой пикейной жилетки, по которой вилась и блестела змейкой вывезенная самим Василием Львовичем из Парижа тоненькая золотая цепочка; с цепочки же свешивался целый арсенал дорогих бирюлек, брякавших при всяком движении”... Ю. Тынянов во второй главе повести “Кюхля” повествует о том, как был одет сопровождавший на экзамен Вильгельма Кюхельбекера барон Иоанникий Федорович Николаи: “Барон надевает старомодный мундир с орденами, натягивает перчатки”. Во второй главе повести Авенариуса описана полукадетская форма, в которой приехали на экзамен братья Пущины: “в черных куртках со стоячими воротниками и с металлическими пуговицами”, генерал в аксельбантах. Кюхельбекер в повести Ю. Тынянова обращает внимание на “человека в чиновничьем мундире”, потом его взгляд привлекает “человек в черном фраке с орденом в петличке, старичок в парадной форме адмирала”. Это адмирал Петр Иванович Пущин. В глазах адмирала Пущина Василий Львович Пушкин выглядит как “щеголь в черном фраке и необыкновенном жабо, крепко надушенный и затянутый (...) в рюмочку”. В третьей главе повести Авенариуса, описывающей ход вступительного экзамена в Лицей, обозначены образы экзаменаторов: “важный седовласый старик, грудь которого была усеяна звездами; очевидно то был ни кто иной, как сам министр, граф Алексей Кириллович Разумовский”. Ю. Тынянов так описывает министра: “с лентой через плечо, толстый, курчавый, с бледным лицом и кислой улыбкой, завитой и напомаженный. Он лениво шутит с длинным человеком в форменном мундире, похожим не то на семинариста, не то на англичанина. Это Малиновский только что назначенный директор Лице”.

Сделанные наблюдения сориентируют читателей на то, чтобы и при дальнейшем знакомстве с текстами обращать внимание на детали.

В третьей главе повести Ю. Тынянова описана парадная форма лицеистов: белые панталоны, синий мундирчик с красным высоким воротником, белый галстук, белый жилет и ботфорты. В девятой главе повести Авенариуса и второй части главы “Царское село” повести Льва Рубинштейна говорится еще и о черных треуголках, которые в ходе церемонии открытия Лицея мальчики должны были держать в руках.

Еще одним типом наблюдений может стать работа над эпизодами, описывающими интерьер дома графа Алексея Кирилловича Разумовского - помещения, в котором проходил экзамен, а также Лицея, где Пушкину было суждено провести безвыездно шесть лет. Во второй главе повести Авенариуса описан интерьер дома графа Разумовского: широкая, устланная красным ковром лестница с колоннадами; большая светлая приемная министра. В третьей главе - зал, где проходил экзамен, с поставленным поперек и покрытым зеленым сукном столом. У Ю. Тынянова во второй главе говорится о зале, в котором будущие лицеисты ожидали вызова на экзамен: “Они входят в большой зал с колоннами, увешанный портретами”. По версии Ю. Тынянова, в экзаменационном зале стол был покрыт синей скатертью с золотой бахромой.

В третьей главе повести Ю. Тынянова описан торжественный зал Царскосельского Лицея, где происходили все торжественные церемонии, в том числе и его открытие. Тогда здесь между колонн был установлен “бесконечный стол, покрытый красной скатертью с золотой бахромой”. Описание помещений лицейского флигеля даны в седьмой главе повести Авенариуса.

Описание некоторых реалий потребует специальных комментариев. Например, упоминание серебряной табакерки Василия Львовича Пушкина, украшенной финифтью, поведет за собой разговор о том, что такое финифть - эмаль, применяющаяся для покрытия металлических изделий и накладывания рисунка на фарфоре. Во время утренних сборов он покрыт пудермантелем - накидкой, использующейся при наложении грима и пудры.

Представление о времени дополняется деталями, которые разбросаны по текстам. Они будут более ясными, если обратить внимание на то, о чем разговаривают персонажи, о каких делах и развлечениях упоминают. Обобщающим полученные знания может стать вопрос

• Каким вы себе представляете мир, окружающий будущих лицеистов?

Следующий этап работы связан с получением информации о том, какими знаниями обладали будущие двенадцатилетние лицеисты. Ход экзамена, характер вопросов и дисциплины, по которым проверялись знания, описаны только в тексте Авенариуса. Чтобы обо всем этом узнать, необходимо познакомиться с содержанием третьей главы его повести. Она может быть прочитана, как в классе, так и дома, но в любом случае, целесообразно проверить усвоение ее содержания, задав следующие вопросы:

• По каким дисциплинам экзаменовались будущие лицеисты?

• Кто проводил экзамен? Кто из экзаменаторов назван по именам?

• Трудными ли вам показались вопросы?

• Как проявил себя Пушкин в ходе экзамена?

УРОК,

направленный на формирование представлений о чести и достоинстве русского дворянства первой трети XIX века

Этот тип урока возможен после знакомства с основными событиями лицейской жизни, то есть после домашнего прочтения некоторых глав включенных в настоящее издание произведений. На этом этапе работы можно и нужно начать собирать материал о каждом из лицеистов и об их наставниках. С этой целью можно обратиться к материалам уже прочитанных глав и пополнять их сведениями из глав, описывающих складывающиеся отношения в Лицее. В шестой главе повести Авенариуса “Первый привет Лицея” возникают фигуры первого директора Лицея Василия Федоровича Малиновского, человека по-отечески заботливо относившегося и к лицеистам, и к своему детищу Лицею; и классного надзирателя Мартына Степановича Пилецкого, которого лицеисты сразу же воспримут с раздражением и неприязнью, чир выльется потом в изгнание Пилецкого из Лицея (Глава “Конец Пилецкого” В повести Л. Рубинштейна). Важно проследить, как и почему складывались такие отношения, и помочь юным читателям осознать, что возрастающая неприязнь была не капризом вышедших из-под родительской опеки домашних мальчиков, а желанием сохранить свое человеческое достоинство и стремлением защитить честь своей семьи. Пилецкий начнет с намеков на то, что ему известно о нелюбви родителей к Саше (именно поэтому в Лицей его привозит дядя), но семейные отношения были более сложными и глубокими, их суть нельзя было понять понаслышке, а характер нельзя было определить вот так вскользь в замечаниях, сделанных на ходу в коридоре. Этим и определялся резкий ответ двенадцатилетнего мальчика своему наставнику:

“Перед ним стоял сухопарый господин в вицмундире с тонкой усмешкой на тонких губах и с умильно-прищуренными, маслянистыми глазками; но глаза эти, вместе с тем, глядели так пристально, что, казалось, хотели проникнуть в самую душу. “Я буду вашим ближайшим другом, который вполне заменит вам и отца, и мать, и дядю”. - “Никогда!” - вырвалось у Пушкина. - (...)“Мне говорили уж, что вы до сей поры как одичалый конь, не ведали узды и браздов. Наши бразды будут самые вольготные, можно сказать - бархатные, но все же научат вас идти туда, куда долг велит. Вы вступаете у нас, дорогой мой, в такую же родственную семью, как ваша, но, несомненно, в более благоустроенную, ибо, как я не без огорчения слышал...” - Пушкин не дал ему договорить. “Прошу вас, господин надзиратель, не трогать моей семьи! Я этого не могу позв... не могу слышать” Пилецкий промолчал, только сжал свои узкие губы”(...).

О том, как Пилецкий шпионит у дверей комнат лицеистов, говорится в повести Л. Рубинштейна.

В седьмой главе повести Авенариуса появляется еще один персонаж - старший дядька Леонтий Кемерский, искренность заботы которого также сразу же была оценена лицеистами, как и высота народной этики, носителем которой он являлся. А в восьмой - профессор Куницын, который с первых же минут будет влиять на складывающиеся отношения между лицеистами, руководить ими и способствовать формированию особой атмосферы в Лицее, все время подчеркивая, что он был создан под наблюдением и при участии достойнейшего монарха, но не для служению монарху. Мальчиков готовили не в пажи императрице, а для службы отечеству. Именно об этом в следующей девятой главе Куницын говорит в своей речи во время открытия Лицея, за которую он будет удостоен награды от императора. О той же цели - сделать из лицеистов полезных граждан - говорит директор Малиновский в главе “Царское село” повести Л. Рубинштейна, которая начинается словами: “В Царском селе все напоминало о долге перед отечеством”. Здесь же обращается внимание на девиз Лицея “Для общей пользы”. Пушкин с гордостью относился к тому, что на территории Царского Села находился памятник “Победам Ганнибала”, установленный в честь победы Ивана Абрамовича Ганнибала - сына знаменитого арапа - над турками при Наварине (Глава XIII “Правнук арапа Петра Великого” в повести Авенариуса). В повести Л. Рубинштейна автор излагает события не только с точки зрения лицеиста Ивана Пущина - Жано, - но и с точки зрения сына садовника Паньки. Этот последний народный взгляд подчеркивает дистанцию между “лучшими из дворян” и тем народом, для служения которому их готовили:

“Отец рассказывал, что при покойной царице тут славно развлекались, - сказал Панька, - не то, что в России...” - “В России? А тут тебе не Россия? “ - “Тут Царское Село, - пояснил Панька. Жано поглядел вдаль - туда, где за гущей деревьев, за Гатчинскими воротами, охраняемыми гвардейским караулом, начиналась “настоящая Россия” - страна приземистых черных изб, скрипучих колодезных журавлей и сиротливых березок. Эту страну Жано видел только из окна кареты”.

Как известно, вызревание дворянский идей борьбы с неограниченной монархией в России и освобождения крестьян от крепостной зависимости вызревали в ходе Отечественной войны 1812 года. Показательно, что лицеисты осознавали свой долг перед родиной в ходе войны с Наполеоном и замышляли тайный побег в действующую армию. Об этих событиях можно прочитать в главе “Гроза двенадцатого года” повести Л. Рубинштейна и главах XV-XVI повести Авенариуса , посвященных войне.

Исторически выдержан и довольно точно отражен эпизод отстранения от командования русской армией Барклая де Толли, который будучи доблестным генералом, должен был уступить свою должность Кутузову во имя того, чтобы в народе и в войсках смолкло недовольство тем, что во главе армии стоял не русский человек. Именно с этим, а не с логикой стратегии ведения войны сопрягали многие вынужденное отступление русских войск. В повести Ю. Тынянова на первых же страницах говорится о родственных отношениях с главнокомандующим Кюхельбекеров. Именно к Барклаю намерены были они обратиться за рекомендацией в Лицей для Вильгельма. В повести Л. Рубинштейна в главе “Война двенадцатого года” рассказано, что после назначения главнокомандующим М.И. Кутузова Вильгельм Кюхельбекер переживал отставку дорогого ему человека как личную трагедию, как выражение недоверия достойнейшему человеку. Мы в праве предположить, что товарищи по Лицею могли и сочувствовать ему, и подтрунивать над его ранимостью. Доказательством тому, что Пушкин глубоко прочувствовал ситуацию, связанную с переживаниями его лицейского товарища по поводу отставки Барклая, стало его стихотворение “Полководец” (1835). При работе с текстом стихотворения важно представить, что первая его часть посвящена конкретному залу (галерее) в царском дворце, в котором представлены портреты виднейших военных деятелей войны двенадцатого года. Пушкин рассказывает о Барклае, как об одном из многих героев, в то же время подчеркивая своеобразие его судьбы.

Полководец

У русского царя в чертогах есть палата:

Она не золотом, не бархатом богата;

Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;

Но сверху до низу, во всю длину кругом,

Своею кистию свободной и широкой

Ее разрисовал художник быстроокой.

Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадонн,

Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,

Ни плясок, ни охот: а все плащи, да шпаги,

Толпою тесною художник поместил

Сюда начальников народных наших сил,

Покрытых славою чудесного похода

И вечной памятью двенадцатого года.

Нередко медленно меж ними я брожу

И на знакомые их образы гляжу

И, мнится, слышу их воинственные клики.

Из них уж многих нет; другие, коих лики

Еще так молоды на ярком полотне,

Уже состарились, и никнут в тишине

Главою лавровой ...

Но в сей толпе суровой

Один меня влечет всех больше. С думой новой

Всегда остановлюсь пред ним, и не свожу

С него моих очей. Чем долее гляжу,

Тем более томим я грустию тяжелой.

Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,

Высоко лоснится, и , мнится, залегла

Там грусть великая. Кругом - густая мгла;

За ним - военный стан. Спокойный и угрюмый,

Он, кажется, глядит с презрительною думой.

Свою ли точно мысль художник обнажил,

Когда он таковым его изобразил,

Или невольное то было вдохновенье, -

Но Доу дал ему такое выраженье.

О вождь несчастливый!.. Суров был жребий твой:

Все в жертву ты принес земле тебе чужой.

Непроницаемый для взгляда черни дикой,

В молчаньи шел один ты с мыслию великой,

И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя,

Своими криками преследуя тебя,

Народ, таинственно спасаемый тобою,

Ругался над твоей священной сединою.

И тот, чей острый ум тебя и постигал,

В угоду им тебя лукаво порицал ...

И долго, укреплен могущим убежденьем,

Ты был неколебим пред общим заблужденьем;

И на полпути был должен наконец

Безмолвно уступить и лавровый венец,

И власть, и замысел, обдуманный глубоко, -

И в полковых рядах сокрыться одиноко.

Там устарелый вождь, как ратник молодой,

Свинца веселый свист заслышавший впервой,

Бросался ты в огонь, ища желанной смерти, -

Вотще! -

..................................................................................

..................................................................................

О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!

Как часто мимо нас проходит человек,

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколенье

Поэта приведет в восторг и в умиленье!

• Какие части можно выделить в стихотворении?

• Какие жанры живописи имеет в виду Пушкин, перечисляя, каких картин нет в Зале Славы?

• Каким вы представляете себе портрет Барклая по тому, как он описан Пушкиным?

• Что пишет Пушкин о выражении лица героя? Что, по его мнению, в нем отразилось - отношение Барклая к событиям или восприятие художником человека, которого он изображает?

• Как оценивает Пушкин деятельность Барклая до отставки и его поведение во время отставки?

• Что Пушкин пишет о царе, который вынужден был отправить Барклая в отставку?

• Найдите строки, в которых Пушкин противопоставляет героя толпе (черни).

• Что позволяет Пушкину уничижительно отнестись к мнению толпы?

• Каковы взаимоотношения героя и толпы?

• Что Пушкин думает о торжестве справедливости? Когда оно наступит?

• Считаете ли вы возможным для героя отстаивать свои позиции главнокомандующего в создавшейся ситуации? Почему?

• Как вам кажется, с какими чувствами Барклай принимал отставку?

• Могла ли его горечь перерасти в ненависть к толпе? Почему? Как это подтверждает его поведение?

• Как он понимал долг?

Неписаные законы чести проявлялись и играх, и в быту. В повести Л. Рубинштейна описывается парковая игра лицеистов в лапту (С. 122-129). В ходе игры проявляются темпераменты и характеры, выявляется то, как понимают участники игры справедливость. Отметим, что эпизод, являясь художественным вымыслом автора, воспроизводит тип отношений, которые вполне могли иметь место в лицейской жизни. Даже страстное желание победить в игре не позволяет делать это бесчестно, собрав команду только из сильных игроков. Победа без справедливости никого не может обрадовать и силы в командах делятся поровну.

Одним из вариантов обсуждения вопросов чести и достоинства, может стать разговор о том, как можно грубой шуткой невольно ранить хорошего человека, и к чему это может привести. Здесь большой материал дают главы о Кюхельбекере, над которым посмеивались за его нескладность и тяжеловесность стихов. В повести Ю. Тынянова этому посвящен целый раздел “Бехелькюкериада”, в повести Л. Рубинштейна глава “Вильгельм в пруду”. Вводным эпизодом, подводящим к разговору о положении Кюхельбекера в Лицее, может стать разговор о кличках, которые давались и лицеистам, и смотрителям. Известно, что за Пушкиным утвердилась кличка “Француз”, которая обрела обидный оттенок лишь в период войны 1912 года, но до этого периода лишь подчеркивала великолепное владение Пушкина французским языком. О том, что клички прилипчивы, говорит при первом же своем появлении в VII главе повести Авенариуса профессор Куницын. Материал повестей показывает, что возникавшие в Лицее клички были весьма точны: “Когда Вольховский однажды отказался надеть шинель, выходя на мороз, Кюхля пришел в восторг:

“Да это подлинный Суворов!” - воскликнул он. С тех пор Володю Вольховского прозвали “Суворчиком”. И никто не удивлялся, когда он садился на стул верхом, лицом к спинке” (Л. Рубинштейн. С. 61).

“Вечером лицейских повел гулять гувернер Чириков, человек недалекий, но добродушный. Он сразу прозвал лицейских “птенцами”, а они его “Чикчирикандусом”. Прозвище получилось чересчур длинное. Илличевский сократил его в “Чирикандоус”. С такой кличкой гувернер и проходил до самого выпуска Лицея” (Л Рубинштейн. С. 43).

Нравственные нормы и их оценки закреплены и выражены в пословицах и поговорках, которые часто употребляют персонажи в тексте В. Авенариуса. При работе с текстом учитель может предложить ученикам выписать встречающиеся пословицы и поговорки. Затем выяснить, понимается ли их смысл. И, наконец, проследить, удачно ли и с какой целью они использованы.

Свод выписанных пословиц может иметь следующий вид:

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

Знает кошка, чье мясо съела.

У семи нянек дитя без глазу.

Пословицы и поговорки сыплются, как из рукава.

Корень учения горек, да плод его сладок.

Поговорки:

Как сыр в масле кататься.

Пальца в рот не клади.

В голове ветер гуляет.

По Сеньке и шапка.

Не в бровь, а в глаз.

Выражения, традиционно употребляющиеся в переносном смысле:

Развесив уши.

Платье с иголочки.

Закрепленные в устойчивых выражениях принципы поведения:

Лежачего не бьют.

Умывать руки.

Чтобы дать образец возможного варианта работы, обратимся к XIX главе “Стихотворные шалости” в повести Авенариуса или драматической обработке ее первой части - сцене “Проба пера” из инсценировки “В садах лицея”. Здесь учитель может обратить внимание школьников на то, что в книге, с которой они работают, есть “Сцены лицейской жизни”, представить которые в действии им вполне по силам. Работа с текстом сцены может стать первым шагом к возможной инсценировке. В речи профессора словесности Николая Федоровича Кошанского звучат пословицы

• Бывает, что и блоха закашляет, что и петух курицей запоет.

• Сама себя раба бьет, что нечисто жнет.

Поговорки:

• Воссесть на Пегаса.

• Виден сокол по полету.

• Умывать руки.

Первая из пословиц сразу же обнаруживает великолепное знание профессором способностей и возможностей лицеистов. Кошанский понимает, что Мясоедов не может справиться с непростым заданием по словесности раньше Илличевского или Пушкина. Поэтому он и употребляет пословицу, которая с исконно народным скепсисом называет явления, одно из которых в принципе не возможно, другое - крайне редко: может, петух когда и прокудахчет. Употребление пословицы делает речь одновременно более краткой, емкой, и выразительной.

Для работы над выражением Умывать руки приводим статью из Словаря Н.С. Ашукина и М.Г. Ашукиной “Крылатые слова: Литературные цитаты. Образные выражения”. - Изд. 2. - м,. 1960. - С. 623:

Умывать руки. Выражение употребляется в значении: устраняться от ответственности за что-либо; возникло из евангельской легенды. Пилат умыл руки перед толпой, отдав ей Иисуса для казни, и сказал: “Не виновен я в крови праведника сего” (Матф., 27, 24). О ритуальном умывании рук, служившем свидетельством непричастности умывавшего к чему-либо, рассказывается в Библии (Второзаконие, 21, 6-7). Он сказал жене, что отступается от Александра, что как он хочет, так пусть и делает, а он, Петр Иванович, сделал все, и теперь умывает руки (И.А. Гончаров, “Обыкновенная история”, 2, 4) .

Предметом обсуждения могут стать события лицейской жизни, проявление лицеистами взаимовыручки, желания поддержать друг друга, смягчить суровость наказаний, принять тяжесть ситуации на себя, облегчив участь друга. При этом можно обратиться к материалу главам “Штрафной билет” и “Книги Веды” из книги В.П. Авенариуса или сцене“В карцере” из пьесы Э. Дэля.

Важно подчеркнуть, что в лицейской жизни ценилась одаренность в той или иной области знания или деятельности, но не менее того человеческие качества: порядочность, преданность, готовность пожертвовать своим покоем ради товарищей. Обсуждение вопросов о том, как и в чем могли проявить себя лицеисты, приводит к выявлению многосторонности их лицейской жизни. Можно было быть прекрасным

• фехтовальщиком,

• танцором,

• признанным поэтом,

• знатоком французского языка.

Не менее продуктивным может оказаться разговор о типе поведения лицеиста Гурьева, исчерпывающая оценка которого звучит из уст первого директора Лицея - Малиновского в главе “Книги Веды” из повести В.П. Авенариуса. Малиновский утверждает, что шалости и неуемное любопытство простительны в юношеском возрасте, но не могут быть прощены лицемерие, лживость, изворотливость. Гурьев оказывается исключенным из Лицея не только решением педагогов. Его поведения и отношения к жизни отвергают, прежде всего, его одноклассники.

УРОК,

направленный на расширение сведений о судьбах лицеистов после окончания лицея и роли в их жизни лицейской дружбы

Комментированный анализ стихотворений Пушкина,

посвященных друзьям и дню открытия Лицея, 19 октября.

Друзья Пушкина и исследователи его творчества единодушно утверждают, что он обладал даром говорить с каждым человеком на ему понятном языке, перенимая его тон и тональность ведения разговора. Это же качество оказалось запечатленным в его посланиях, в том числе и поэтических.

• Прочитайте послания Пушкина к Пущину, Дельвигу, Горчакову.

• Определите тему каждого послания.

• Как характер адресата и его склонности влияют на выбор темы высказывания Пушкиным?

• Кому он говорит о том, что быть свободным от поэтических мук, это счастье? Почему именно ему?

• Кому рассказывает о том, как хотел бы отдалить тяготы, связанные с жизнью поэта? Почему?

• Кому объясняет выбор жанра и стиля своего послания? Чем он оправдывает свой выбор?

К Пущину

(4 мая)

Любезный именинник,

О Пущин дорогой!

Прибрел к тебе пустынник

С открытою душой;

С пришельцем обнимися,

Но доброго певца

Встречать не суетися

С парадного крыльца.

Он гость без этикета,

Не требует привета

Лукавой суеты;

Прими ж его лобзанья

И чистые желанья

Сердечной простоты!

Устрой гостям пирушку;

На столик вощаной

Поставь пивную кружку

И кубок пуншевой,

Старинный собутыльник!

Забудемся на час.

Пускай ума светильник

Погаснет ныне в нас,

Пускай старик крылатый

Летит на почтовых!

Нам дорог миг утраты

В заботах лишь одних.

Ты счастлив, друг сердечный:

В спокойствии златом

Течет твой век беспечный,

Проходит день за днем,

И ты в беседе граций,

Не зная черных бед,

Живешь, как жил Гораций,

Хотя и не поэт.

Под кровом небогатым

Ты вовсе не знаком

С зловещим Гиппократом,

С нахмуренным попом;

Не видишь у порогу

Толпящихся забот;

Нашли к тебе дорогу

Веселость и Эрот.

Ты любишь звон стаканов

И трубки дым густой,

И демон метроманов

Не властвует тобой.

Ты счастлив в этой доле;

Скажи, чего же боле

Мне другу пожелать?

Придется замолчать...

Дай Бог, чтоб я, с друзьями

Встречая сотый май,

Покрытый сединами,

Сказал тебе стихами:

Вот кубок, наливай!

Веселье, будь до гроба

Сопутник верный наш,

И пусть умрем мы оба

При стуке полных чаш!

1815

Стихотворения подобного рода оказываются изъятыми из школьного чтения, поскольку пенные чаши и трубки дым густой смущают организаторов чтения учащихся. Между тем, разговор при их освоении может оказаться плодотворным, если суметь грамотно вписать их в стихотворную традицию и найти

• вакхические мотивы,

• прославление бездумного досуга,

• стремление забыть о беге времени,

• Кто такой “Старик крылатый”, который “летит на почтовых”?

• но и не упустить ни одного мига веселья,

• возможность не думать о болезнях,

• кто такой “зловещий Гиппократ”?

• отдаваться веселью без оглядки на оценки святош;

• стремление украсить жизнь соседством граций - покровительниц искусств и красоты;

• [Вакхические мотивы оказались введены в жанр застольной элегии, но поэтический замысел Пушкина состоял в том, чтобы

• воспеть и прославление “златое спокойствие”,

• утвердить свободу от поэтических мук],

• поэтического послания,

• прямое обращение к адресату,

• пожелания в его адрес.

При этом окажется, что лирика Пушкина не разнузданна, а целомудренно- сдержанна. Пожелание наполнить часы досуга пенной чашей и дымом трубки “под кровом небогатым” - так же естественно, как пожелание достатка и умения не унывать, в чем, по словам Пушкина, и преуспевает его “друг бесценный”. Важно, что в начальных строках стихотворения Пушкин описывает тип дружеских отношений, искренних и нецеремонных, при которых можно получить радость от встречи даже будучи “гостем без этикета”. Более того, этиктность оценивается им, и довольно точно, как “лукавая суета”. Тем самым Пушкин подчеркивает, что правила поведения могут оградить визитера от выражения недовольства его появлением со стороны хозяев. Этикет не позволит почувствовать этого. От друга он ждет теплоты участия, которая проявится отнюдь не обязательно в приеме с парадного крыльца. В теплом дружеском участии, утверждает Пушкин, вообще не должно быть ничего парадного. Но в нем обязательны “чистые признанья / Сердечной простоты”.

К Дельвигу

(Ответ)

Послушай, муз невинных

Лукавый духовник:

Жилец полей пустынных,

Поэтов грешный лик

Умножил я собою,

И я главой поник

Пред милою мечтою;

Мой дядюшка-поэт

На то мне дал совет

И с музами сосватал.

Сначала я шалил,

Шутя стихи кроил,

А там их напечатал -

И вот теперь я брат

Бестолкову пустому,

Тому, сему, другому,

Да я ж и виноват!

Да ты же мне в досаду

(Что скажет белый свет?)

Стихами до надсаду

Жужжишь Икару вслед;

“Смотрите: вот поэт!”

Спасибо за посланье -

Но что мне пользы в том?

На грешника потом

Ведь станут в посмеянье

Указывать перстом!

Изменник! С Аполлоном

Ты, видно, заодно;

А мне прослыть Прадоном

Отныне суждено.

Везде беды застану!

Увы, мне, метроману,

Куда сокроюсь я?

Предатели-друзья

Невинное творенье

Украдкой в город шлют

И плод уединенья

Тисненью предают -

Бумагу убивают!

Поэта окружают

С улыбкой остряки

“Ах, сударь, мне сказали,

Вы пишите стишки?

Увидеть их нельзя ли?

Вы в них изображали,

Конечно, ручейки,

Конечно, василечек,

Иль тихий ветерочек,

И рощи, и цветки”...

О Дельвиг! Начертали

Мне музы мой удел;

Но ты ль мои печали

Умножить захотел?

В объятиях Морфея

Беспечный дух лелея,

Еще хоть год один

Позволь мне полениться

И негой насладиться:

Я, право, неги сын!

А там, хоть нет охоты,

Но придут уж заботы

Со всех ко мне сторон

С журналами сражаться,

С газетой торговаться,

С Графовым восхищаться ...

Помилуй, Аполлон!

1815

• Какие слова стоят на месте традиционного для послания прямого обращения к адресату?

• Как вы понимаете эти слова? Что стоит за характеристикой “муз невинных / Лукавый духовник”?

• Что Пушкин рассказывает о том, как и по чьему совету он стал поэтом?

• Что он говорит о том, как меняется его жизнь после первой публикации стихов?

• Как по-вашему, что означает стать братом “бестолкову пустому”?

• Считает ли он нужным торопиться с публикацией “плода уединенья”?

• Дороги ли ему мнения о его поэзии “остряков”?

• Спешит ли он связать свою поэтическую деятельность с журналами и газетами?

• Считает ли он возможным никогда не быть с ними связанным?

Князю А.М. Горчакову

Пускай, не знаясь с Аполлоном,

Поэт, придворный философ,

Вельможе знатному с поклоном

Подносит оду в двести строф;

Но я, любезный Горчаков,

Не просыпаюсь с петухами,

И напыщенными стихами,

Набором громозвучных слов,

Я петь пустого не умею

Высоко, тонко и хитро

И в лиру превращать не смею

Мое гусиное перо!

Нет. нет, любезный князь, не оду

Тебе намерен посвятить;

Что прибыли соваться в воду,

Сначала не спросившись броду,

И вслед Державину парить?

Пишу своим я складом ныне

Кой-как стихи на именины.

Что должен я сказать, в сей час

Желать от чиста сердца другу?

Глубоку ль старость, милый князь,

Детей, любезную супругу,

Или богатства громких дней,

Крестов, алмазных звезд, честей?

Не пожелать ли, чтобы славой

Ты увлечен был в путь кровавый,

Чтоб в лаврах и венцах сиял,

Чтоб в битвах гром из рук метал

И чтоб победа за тобою,

Как прежде Невскому герою,

Всегда, везде летела вслед?

Не сладострастия поэт

Такою песенкой поздравит,

Он лучше муз навек оставит!

Дай Бог любви, чтоб ты свой век

Питомцем нежным Эпикура

Провел меж Вакха и Амура!

А там - когда стигийский брег

Мелькнет в туманном отдаленье,

Дай Бог, чтоб в страстном упоенье,

Ты с томной сладостью в очах,

Из рук младого Купидона,

Вступая в мрачный чолн Харона,

Уснул ... Ершовой на грудях!

1814

• Есть ли в послании “Князю А.М. Горчакову” традиционные элементы послания

• прямое обращение к адресату,

• пожелания ему.

Найдите их.

• Что такое ода?

• Почему Пушкин не хочет обратиться к этому жанру?

• Как относится Пушкин к традиционным пожеланиям?

• Отвергая традиционные пожелания, какое пожелание он считает главным?

• Остается ли Пушкин верным традиции в пожелании долголетия и покоя в вечной жизни?

• Как и в чем он нарушает традицию?

В альбом Пущину

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,

Исписанный когда-то мною,

На время улетя в лицейский уголок

Всесильной, сладостной мечтою,

Ты вспомни быстрые минуты первых дней,

Неволю мирную, шесть лет соединенья,

Печали, радости, мечты души твоей,

Размолвки дружества и сладость примиренья, -

Что было и не будет вновь...

И с тихими тоски слезами

Ты вспомни первую любовь.

Мой друг! она прошла... но с первыми друзьями

Не резвою мечтой союз твой заключен;

Пред грозным временем, пред грозными судьбами,

О милый, вечен он!

1817

• Сравните два стихотворения, обращенные к Пущину, написанные с разницей в два года.

• Чем они отличаются по жанру?

• Меняется ли что-нибудь в высказывании при смене жанра послания на запись в альбоме?

• Что вам известно об альбомной культуре XIX века?

• Есть ли в альбомной записи прямое обращение к адресату?

• Есть ли в нем традиционные пожелания?

• К чему призывает Пушкин обладателя альбома?

• Есть ли в записи элегическое настроение, грусть, жалоба?

• Меняет ли что-либо в настроении записи ее финальные строки?

• О чем Пушкин говорит, как о преходящем?

• Что считает Пушкин вечным?

• Как меняется оценка лицейской дружбы к концу пребывания в лицее?

Товарищам

Промчались годы заточенья;

Недолго, мирные друзья,

Нам видеть кров уединенья

И царскосельские поля.

Разлука ждет нас у порогу,

Зовет нас дальний света шум,

И каждый смотрит на дорогу

С волненьем гордых, юных дум.

Иной, под кивер спрятав ум,

Уже в воинственном наряде

Гусарской саблею махнул -

В крещенской утренней прохладе

Красиво мерзнет на параде,

А греться едет в караул;

Другой, рожденный быть вельможей,

Не честь, а почести любя,

У плута знатного в прихожей

Покорным плутом зрит себя;

Лишь я, судьбе во всем послушный,

Счастливой лени верный сын,

Душой беспечный, равнодушный,

Я тихо задремал один...

Равны мне писари, уланы,

Равны мне каски, кивера,

Не рвусь я грудью в капитаны

И не ползу в асессора;

Друзья! немного снисхожденья -

Оставьте красный мне колпак,

Пока его за прегрешенья

Не променял я на шишак,

Пока ленивому возможно,

Не опасаясь грозных бед,

Еще рукой неосторожной

В июле распахнуть жилет.

1817

• Какие обстоятельства лицейской жизни позволяли оценить их как “годы заточенья”?

• Какой момент лицейской жизни запечатлен в стихотворении?

• Какие перспективы открываются перед лицеистами?

• Как поэт определяет чувства лицеистов на пороге выпуска?

• Какой ему видится военная служба?

• Кто из лицеистов связал свою жизнь с военной службой и кому могли быть посвящены пушкинские строки?

• Как он оценивает жизнь будущего вельможи?

• Мог ли Пушкин иметь ввиду кого-либо из лицеистов, создавая строки о жизни вельможи?

• Что поэт говорит о собственном настроении?

• Что бы он хотел сохранить в предстоящих переменах?

19 октября (1825)

Роняет лес багряный свой убор,

Сребрит мороз увянувшее поле,

Проглянет день как будто по неволе

И скроется за край окружных гор.

Пылай, камин, в моей пустынной келье,

А ты, вино, осенней стужи друг,

Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

Минутное похмелье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,

С кем долгую запил бы я разлуку,

Кому бы мог пожать от сердца руку

И пожелать веселых много лет.

Я пью один; вотще воображенье

Вокруг меня товарищей зовет;

Знакомое не слышно приближенье;

И милого душа моя не ждет.

Я пью один, и на брегах Невы

Меня друзья сегодня именуют ...

Но многие ль и там из вас пируют?

Еще кого не досчитались вы?

Кто изменил пленительной привычке?

Кого от вас увлек холодный свет?

Чей глас умолк на братской перекличке?

Кто не пришел? Кого меж вами нет?

Он не пришел, кудрявый наш певец,

С огнем в очах, с гитарой сладкогласной,

Под миртами Италии прекрасной

Он тихо спит, и дружеский резец

Не начертал над русскою могилой

Слов несколько на языке родном,

Чтоб некогда нашел привет унылый

Сын севера, бродя в краю чужом³ .

Сидишь ли ты в кругу своих друзей,

Чужих небес любовник беспокойный?

Иль снова ты проходишь тропик знойный

И вечный зной полунощных морей?

Счастливый путь! С лицейского порога

Ты на корабль перешагнул шутя,

И с той поры в морях твоя дорога,

О волн и бурь любимое дитя! ⁴

Ты сохранил в блуждающей судьбе

Прекрасных лет первоначальны нравы

Лицейский шум, лицейские забавы

Средь бурных волн мечталися себе;

Ты простирал из-за моря нам руку,

Ты нас одних в младой душе носил

И повторял: “На долгую разлуку

Нас тайный рок, быть может, осудил!”⁵

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен -

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз

Куда бы нас ни бросила судьбина

И счастие куда б ни повело,

Все те же мы: нам целый мир чужбина,

Отечество нам Царское Село.

Из края в край преследуем грозой,

Запутанный в сетях судьбы суровой,

Я с трепетом на лоно дружбы новой,

Устав, приник ласкающей главой ...

С мольбой моей печальной и мятежной,

С доверчивой надеждой первых лет,

Друзьям иным душой предался нежной,

Но горек был небратский их привет.

Ты ныне здесь, в забытой сей глуши,

В обители пустынных вьюг и хлада,

Мне сладкая готовилась отрада:

Троих из вас, друзей моей души,

Здесь обнял я. Поэта дом опальный,

О Пущин мой, ты первый посетил;

Ты усладил изгнанья день печальный,

Ты в день его Лицея превратил.⁶

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,

Хвала тебе - фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:

Все тот же ты для чести и друзей

нам разный путь судьбой назначен строгой;

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:

Но невзначай проселочной дорогой

Мы встретились и братски обнялись.

Когда постиг меня судьбины гнев,

Для всех чужой, как сирота бездомный,

Под бурею главой поник я томной,

И ждал тебя, вещун пермесских дев,

И ты пришел, сын лени вдохновенный,

О, Дельвиг мой: твой голос пробудил

Сердечный жар, так долго усыпленный,

И бодро я судьбу благословил.

С младенчества дух песен в нас горел,

Т дивное волненье мы познали;

С младенчества две музы к нам летали,

И сладок был их лаской наш удел:

Но я любил уже рукоплесканья,

Ты гордый пел для муз и для души;

Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,

Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво:

Но юность нам советует лукаво,

И шумные нас радуют мечты...

Опомнимся - но поздно! И уныло

Глядим назад, следов не видя там,

Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,

Мой брат родной по музе, по судьбам?

Пора, пора! душевных наших мук

Не стоит мир; оставим заблужденья!

Сокроем жизнь под сень уединенья!

Я жду тебя. Мой запоздалый друг -

Приди; огнем волшебного рассказа

Сердечные преданья оживи;

Поговорим о бурных днях Кавказа,

О Шиллере, о славе, о любви.

Пора и мне... пируйте, о друзья!

Предчувствую отрадное свиданье;

Запомните ж поэта предсказанье:

Промчится год, и с вами снова я,

Исполнится завет моих мечтаний;

Промчится год, и я явлюся к вам!

О, сколько слез и сколько восклицаний

И сколько чаш, подъятых к небесам!

И первую полней, друзья, полней!

И всю до дна в честь нашего союза!

Благослови, ликующая муза,

Благослови: да здравствует Лицей!

Наставникам, хранившим юность нашу,

Всем честию, и мертвым, и живым,

К устам подъяв признательную чашу,

Не помня зла, за благо воздадим.

Полней, полней! И сердцем возгоря,

Опять до дна, до капли выпивайте!

Но за кого? о други, угадайте...

Ура, наш царь! так! выпьем за царя.

Он человек! им властвует мгновенье.

Он раб молвы, сомнений и страстей;

Простим ему неправое гоненье:

Он взял Париж, он основал Лицей.

Пируйте же, пока еще мы тут!

Увы, наш круг час от часу редеет;

Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет;

Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;

Невидимо склоняясь и хладея

Мы близимся к началу своему...

Кому ж из нас под старость день Лицея

Торжествовать придется одному?

Несчастный друг! средь новых поколений

Докучный гость и лишний и чужой,

Он вспомнит нас и дни соединений,

Закрыв глаза дрожащею рукой...

Пускай же он с отрадой хоть печальной

тогда сей день за чашей проведет,

Как ныне я, затворник ваш опальный,

Его провел без горя и забот.

____________________________________________

• Проследите, как меняется настроение поэта на протяжении стихотворения.

• С каким настроением он начинает свое послание?

• Кого он вспоминает прежде всего из своих товарищей? Почему?

• Что он знает о других своих товарищах?

• Как меняет его настроение воспоминание о друзьях и стремление быть услышанным ими?

• Где и когда наступает изменение настроения?

• Что пишет Пушкин о попытках обрести новых друзей?

• О чем бы он хотел поговорить со своими старыми друзьями?

• С чем связываются его надежды на будущее?

• Что в ближайшем будущем его радует?

• Что в отдаленном будущем его страшит?

• За кого поэт предлагает поднять кубки?

• Кого из лицейских товарищей называет Пушкин? Что вы знаете о судьбе этих людей?

Обратимся к тексту стихотворения, посвященного 25-ой годовщине Лицея, оставшемуся незавершенным.

* * *

Была пора: наш праздник молодой

Сиял, шумел и розами венчался,

И с песнями бокалов звон мешался,

И тесною сидели мы толпой.

Тогда, душой беспечные невежды

Мы жили все и легче и смелей,

Мы пили все за здравие надежды

И юности и всех ее затей.

Теперь не то: разгульный праздник наш

С приходом лет, как мы, перебесился,

Он присмирел, утих, остепенился,

Стал глуше звон его зазравных чаш;

Меж нами речь не так игриво льется,

Просторнее, грустнее мы сидим,

И реже смех средь песен раздается,

И чаще мы вздыхаем и молчим.

Всему пора: уж двадцать пятый раз

Мы празднуем Лицея день заветный.

Прошли года чредою незаметной,

И как они переменили нас!

Недаром - нет! - промчалась четверть века!

Не сетуйте: таков судьбы закон;

Вращается весь мир вкруг человека,

Ужель один недвижим будет он?

Припомните, о други, с той поры,

Когда наш круг судьбы соединили,

Чему, чему свидетели мы были!

Игралища таинственной игры,

Металися смущенные народы;

И высились и падали цари;

И кровь людей то славы, то свободы,

То гордости багрила алтари.

Вы помните: когда возник Лицей,

Как царь для нас открыл чертог царицын,

И мы пришли. И встретил нас Куницын

Приветствием меж царственных гостей.

Тогда гроза двенадцатого года

Еще спала. Еще Наполеон

Не испытал великого народа -

Еще грозил и колебался он.

Вы помните: текла за ратью рать,

Со старшими мы братьями прощались

И в сень наук с досадой возвращались,

Завидуя тому, кто умирать

Шел мимо нас... и племена сразились,

Русь обняла кичливого врага,

И заревом московским озарились

Его полкам готовые снега.

Вы помните, как наш Агамемнон

Из пленного Парижа к нам примчался.

Какой восторг пред ним раздался!

Как был велик, как был прекрасен он,

Народов друг, спаситель их свободы!

Вы помните - как оживились вдруг

Сии сады, сии живые воды,

Где проводил он славный свой досуг.

И нет его - и Русь оставил он,

Взнесенну им над миром изумленным,

И на скале, изгнанником забвенным,

Всему чужой, угас Наполеон.

И новый царь, суровый и могучий,

На рубеже Европы бодро стал,

И над землей сошлися новы тучи,

И ураган их ...

• Какой представляется поэту лицейская жизнь через 25 лет?

• Как по-вашему, что стоит за словами “душой беспечные невежды”?

• Что изменилось в лицеистах за 25 лет? Почему раньше они “жили все и легче и смелей”?

• Почему теперь им сидеть просторнее и грустнее?

• Что думает Пушкин о переменах, произошедших в лицеистах?

• Считает ли он естественным, чтобы человек не менялся?

• Как он доказывает свою точку зрения?

• Случайным или закономерным представляется поэту создание лицейского содружества?

• О чем он призывает вспомнить своих товарищей? Сколько раз в стихотворении употребляются глаголы с корнем - помн- ?

• Какие события поэт осознает как исторические?

• Как вписывает открытие Лицея в историю России? Какие события сопутствовали открытию Лицея?

• Как поэт подчеркивает личную сопричастность событиям 1812 года?

• Какие события войны 1812 года упоминает?

• Что пишет о царе-победителе французов?

• Каким ему видится новый царь?

ЗАНЯТИЕ,

направленное на углубленную работу с текстами повестей и

формирование представлений об их жанровом своеобразии

На занятии важно выделить две группы проблем.

• Одна из них связана со знакомством с фактами лицейской жизни, запечатленных в документах. Только такое знание позволит отличить события реальные от вымышленных и оценить долю вымысла в том или ином конкретном произведении.

• Вторая связана с постановкой вопроса о времени создания произведения о Пушкине и в этой связи с задачами, продиктованными не только авторской установкой, но и поставленными самим временем.

Подобное занятие целесообразно проводить со школьниками любой степени подготовленности. Самые начитанные из них, способные прочитать все или несколько из предложенных текстов, сами должны задаться вопросом о том, почему одни и те же события изображаются каждым из авторов по-своему. Этому основному вопросу и должны быть подчинены те проблемы, которые вынесет на обсуждение учитель. Сравнительное литературоведение - одно из наиболее плодотворных направлений, признанных во всем мире. Анализируя материалы настоящего издания, учащиеся получают возможность почувствовать результативность такого метода анализа текста. Тем школьникам, которые не отличаются особой филологической одаренностью будет полезно заняться сопоставительным анализом, который развивает литературоведческое мышление. Сопоставление может вестись

• на уровне концепций образов,

• своеобразия подачи сходных эпизодов,

• композиционного построения произведений,

• своеобразия языка и используемых художественных приемов.

Работа над повестями о лицейской жизни дает замечательную возможность для самой важной задачи словесности: разговора о значении хорошо знакомых слов, в частности, о том, что такое литература. Подвести школьников к такому разговору можно через следующие вопросы:

• Являются ли события, описанные в повестях, вымыслом?

• Является ли то, что разные авторы обратились к одним и тем же фактам лицейской жизни, свидетельством их достоверности?

• Откуда авторы знают о том, что происходило в Лицее?

Так можно заставить задуматься о существовании сохранившихся документов, которые запечатлевают события лицейской жизни. Далее учитель может рассказать о существовании специальных учреждений - архивов, - призванных сберегать многие бумаги, которые современникам кажутся неважными, ненужными, захламляющими быт. Но чем дольше такие бумаги сохраняются, тем более возрастает их ценность, поскольку человеческая память сохраняет не все детали событий, сознание не всегда верно фиксирует суть происходящего, а со временем сберегает скорее эмоциональную реакцию на событие, чем сами факты. Чтобы узнать, как и что происходило в прошлом, исследуют сохранившиеся записи. В архивы пускают только специалистов.

Человеку, которому интересно узнать, как была организована жизнь лицеистов, не обязательно добиваться разрешения посетить архив. Многие документы, связанные с интересующими нас событиями, опубликованы. Их можно найти в книгах. Здесь можно назвать или даже показать те книги, которыми учитель пользовался для подготовки первого вводного урока (см. их названия и описание в его разработке).

Далее логика вызревающей мысли (высказанной и развитой Ю. Тыняновым в его литературоведческом творчестве) поддерживается следующими вопросами:

• Являются ли документы, хранящиеся в архиве, литературой?

• Становятся ли они литературными фактами, когда их опубликовали в книгах?

• Может ли такая литература считаться художественной? Документальной?

Таким образом вводится понятие документальной литературы.

• При каком условии факты, запечатленные в документальной литературе, могут стать и становятся фактами художественной литературы?

Учитель может вводить, а может и избегать термина субъективность, но в любом случае важно, чтобы при обсуждении последнего вопроса прозвучали слова о том, что разные писатели, создавая художественные произведения, обратясь к одним и тем же документально зафиксированным фактам, обязательно привнесут в их трактовку что-то от себя и каждый опишет их и использует по-своему.

В доказательство этому можно обратиться к материалу, который уже знаком школьникам из предыдущих занятий.

Варианты:

Сопоставление эпизодов, основанных на одних и тех же документах

Главы, описывающие открытие Лицея.

• Авенариус. Глава IX. Открытие Лицея.

• Ю. Тынянов. Глава III.

Авенариус и Ю. Тынянов описывают одни и те же события, но делают это совершенно по-разному. Поставленный перед учениками вопрос, почему? - и поиск ответа на него подведут к боле сложным размышлениям о том, как на характер повествования влияет авторских замысел, личность автора, время создания произведения.

Для организации рассуждений необходимо обсудить несколько вопросов.

Приводим их примерный перечень:

• В изложении какого автора события даются более размеренно и описываются более детально?

• Какие события, связанные с церемонией открытия Лицея, пропущены у Ю. Тынянова?

• Как вы думаете, почему?

• Можно ли было в стране атеизма, какой ее пытались представить в советское время, описывать молебен по случаю открытия Лицея и признавать присутствие на нем национального гения?

• Чьими глазами даются события в каждом из эпизодов?

• В каком из них взгляд более общий?

• В каком абсолютно частный?

• Как каждый из авторов описывает появление царя?

• Есть ли различия в этих описаниях?

• Какие?

• Как каждым из авторов описано выступление профессора Куницына?

• Как описана реакция присутствующих на его речь?

• Какие разделы речи каждый из авторов считает необходимым процитировать?

• Какие документы и материалы нужны были каждому из авторов?

Некоторые итоги и выводы.

И Авенариус и Ю. Тынянов, безусловно, авторы, прекрасно знающие материалы и документы, необходимые для организации повествования о лицейской жизни. Различия в отборе и способах подачи материала зависят от авторского замысла каждого из них , от той точки зрения на события, которую они выбрали. Авенариусу важно рассказать о событиях так, чтобы читателю стало ясно, как они повлияли на формирования великого национального поэта и какие из них оказались запечатлены в его лирике. Ю. Тынянов пытает воспроизвести события с точки зрения В. Кюхельбекера, к тому же создает свое произведение в советские годы, когда не приветствовалось описание богослужений, даже как ритуальных действ. К чести автора, он сумел не сказать плохо о монархе, использовав его появление на церемонии открытия Лицея для того, чтобы подчеркнуть гражданскую смелость профессора Куницына, особенно эффектную на фоне раболепие некоторых чиновников. К чести монарха, он сумел оценить способность профессора говорить правдиво перед лицом властителя, что с давних пор считалось доблестью.

Главы, посвященные событиям 1812 года.

• Авенариус. Главы XVII, XVIII “Война 1812 года (Часть I. Часть II).

• Л. Рубинштейн. Глава “Гроза двенадцатого года”.

• В.П. Воеводин. Глава 3.

Обращаясь к изображению событий войны 1812 года, авторы всех трех повестей пытаются передать сопричастность лицеистов к происходящему. Несмотря на то, что никто из них не побывал в местах боевых сражений, судьбы каждого из них оказались затронутыми войной. Находясь в Царском Селе, в отрыве от семей и родных, они, безусловно, глубоко переживали и за тех из родственников, кто ушел в армию, и за тех, кто оставался в тылу, поскольку и их жизнь была подвержена безжалостным изменениям и трансформации, подчиненным логике войны. При обсуждении глав важно обратиться к строкам А.С. Пушкина, запечатлевающим юношеский пыл, вызванный невозможностью вмешаться в ход событий, особенно, в преддверье Бородинской битвы и при сдаче Москвы.

Края Москвы, края родные,

Где на заре цветущих лет

Часы беспечности я тратил золотые,

Не зная горести и бед,

И вы их видели,

врагов моей отчизны!

И вас багрила кровь и пламень пожирал!

И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;

Вотще лишь гневом дух пылал!..

Несмотря на единство общего подхода к описанию событий, замысел каждого из авторов оказывается индивидуальным, поскольку каждый из них избирает особую точку зрения на события. Авенариус обращается к более общему плану в видении событий, рассказывая о многом из того, что могло стать известным лицеистам и оказаться предметом их обсуждения. Л Рубинштейн рассказывает о событиях с точки зрения Ивана Пущина-лицеиста. В.П. Воеводин избирает более сложную точку зрения и описывает события, как воспоминания о событиях лицейской жизни живущего в Михайловском Пушкина.

• Как приходит известие о войне к лицеистам в описании каждого из авторов?

• Как вы думаете, чем продиктована разница в подаче событий?

• Что узнают лицеисты о судьбах своих родственников?

• Что узнает Пушкин о судьбе Василия Львовича в XVIII главе повести Авенариуса?

• Как реагирует Кюхельбекер на отставку Барклая в повести Л. Рубинштейна?

• Как описано изменение отношения лицеистов к преподававшему французскую литературу де-Будри в начале 3 главы повести В. П. Воеводина?

• Как в каждой из повестей описаны войска, проходящие на фронт мимо Лицея - картина, которая окажется запечатленной в стихотворениях Пушкина?

• Какие описания событий военного времени повести Авенариуса пропущены у Л. Рубинштейна?

• Какие из них вам кажутся особенно интересными и значимыми?

• Как в XVII главе повести Авенариуса описан подвиг генерала Раевского?

• Что в 3 главе повести В.П. Воеводина говорится о том, какое впечатление произвело известие о подвиге Раевского на лицеистов? Найдите этот эпизод.

Передавали о генерале Раевском. О том, как, взяв за руки двоих своих малолетних сыновей, он первым кинулся на вражеские батареи. “Вперед ребята!” - крикнул он, увлекая за собой солдат. - Я и мои дети укажем вам дорогу!” Этот рассказ приводил их в трепет.

• Что в XVII главе повести Авенариуса рассказывается о появлении басни И.А. Крылова “Волк на псарне”?

• Как в каждой из повестей описана реакция лицеистов на военные события?

• Какое из повествований вам кажется более увлекательным? Почему?

Главы, описывающие публичный экзамен в Лицее.

• Ю. Тынянов. Часть V главы “Бехелькюкериада”.

• Л. Рубинштейн. Глава “Лапта” (Часть II).

• В.П. Воеводин. Вторая часть главы 3.

Испробовать плодотворность сравнительного метода в литературоведении можно, сопоставляя предложенные эпизоды. Цель сопоставлений та же, что и у сопоставления других эпизодов: объяснить, почему одни и те же события оказываются разными авторами описаны по-разному. Важно почувствовать, что своеобразие подачи материала зависит от точки зрения, выбранной автором. В повести Ю. Тынянова знаменитый эпизод чтения стихов Пушкиным перед Державиным дан глазами В. Кюхельбекера, который отмечает, что перед экзаменом Пушкин стал нервным и даже грубым. В повести В. Воеводина события объяснены более глубоко и тонко, поскольку он возвращается к ним, пытаясь представить точку зрения уже повзрослевшего Пушкина на происходившее с ним несколько лет назад. Самой необычной оказывается точка зрения, предложенная Л. Рубинштейном. Он позволяет читателю увидеть происходящее на экзамене глазами сына садовника Паньки, наблюдающего за всем из-за двери. Такая точка зрения адресована осведомленному читателю, который мог быть знакомым с эпизодом и в передаче Авенариуса, и из повести Ходасевича “Державин”.

• Сравните, как описывается реакция Пушкина на известие о том, что на экзамене будет присутствовать Державин, у Ю. Тынянова и В. Воеводина.

• В какой из повестей более подробно объясняется его нежелание читать свои стихи на экзамене? Какие причины называются?

• Как в повестях описано появление Державина в Лицее и его поведении на экзамене?

• Как каждая из повестей рассказывает о том, что происходило на экзамене с Пушкиным?

• В чем заключается своеобразие точки зрения на происходящее в ходе экзамена в повести Л. Рубинштейна?

Сопоставления трактовок некоторых образов

Сопоставления на композиционном уровне

При сопоставлении текстов на уровне композиции более плодотворно обратиться к тексту повести В.П. Воеводина, которую стоит вводить в круг чтения уже подготовленных читателей в силу плотности разрабатываемого в ней материала. Текст В.П. Воеводина, адресованный взрослому читателю, по своей организации принципиально отличен от текстов повестей, обращенных к школьникам. Повести Авенариуса, Ю. Тынянова и Л. Рубинштейна посвящены событиям лицейской жизни и начинаются с того момента, когда в обществе становится известным об учреждении Лицея. В задачи В.П. Воеводина входит охват более широкого периода жизни Пушкина. Этой задаче он подчиняет композицию своего произведения. Его повесть начинается с решительного объяснения Пушкина с отцом в тот момент, когда поэт возвращается из Одесской ссылки в Михайловское, но не завоевав прощение, а вновь оказавшись сосланным. Сергей Львович с семьей подчеркнуто покидает Михайловское, а Пушкин, оставшись в деревне со своей любимой няней, стремится душой к своим друзьям и вспоминает годы, проведенные в Лицее. Так связываются между собой две первые части повести. О лицейских впечатлениях заходит разговор с третьего абзаца второй части. В трех повестях, обращенных к юным читателям, события даются в хронологической последовательности. В повести В.П. Воеводина их последовательность не такова. Можно предложить ученикам составить план второй главы повести или дать этот план и предложить найти соответствующие ему эпизоды.

В построении главы можно выделить следующие эпизоды:

• Открытие Лицея.

• Домашнее предание о встрече в парке с императором Павлом.

• Первые впечатления от Кюхли, Дельвига, Илличевского и Пущина.

• Поездка с дядей в Петербург для поступления в Лицей.

• Местоположение Лицея.

• Размышление о смысле шестилетнего заточения.

• Описание Царскосельского парка.

• Сведения о лицейских профессорах Куницыне, Кошанском, Будри.

• Размышление о характере лицейской дружбы и ее влиянии на характер Пушкина-лицеиста и возрастании в нем поэтического таланта.

• Отношение к Пилецкому.

• Эпикурейская лирика и скандал вокруг пира, учиненного лицеистами.

• Появление профессора Галича.

• Влюбленность в Бакунину.

Далее разговор должен быть продолжен в русле выяснения функции композиции, то есть ответа на следующий вопрос:

• Зачем автору нужна такая непоследовательность в подаче событий?

Важно подчеркнуть, что логика построения главы подчинена принципу воспоминаний. Здесь нелишне дать сведения из области психологии, а именно о том, что человеческие воспоминания ассоциативны. Обычно человек, сам не зная почему, как ему кажется вдруг, вспоминает то или иное событие своей жизни. Мысль при этом перескакивает с одного сюжета на другой. Спровоцировать воспоминание может что угодно: чувство одиночества - воспоминание о друзьях, найденная в книге записка - об обстоятельствах, в которых она была написана; запах, идущий от земли, смоченной дождем - о давней прогулке в парке.

Завершает размышления вывод, базирующийся на ответе на следующий вопрос:

• Какие художественные задачи оказываются решенными благодаря избранной композиции?

Здесь можно предложить представить то настроение, в котором Пушкин остался после отъезда родных из Михайловского, и предположить, о чем он мог думать, что бы старался вспомнить, а затем обсудить, получилось ли воспроизвести логику таких воспоминаний у В.П. Воеводина.

Одним из видов работы, который может быть предложен учителем школьникам, может стать составление комментариев к любому из выбранных ими эпизодов. Учитель

• предлагает учащимся познакомиться с изданиями, в которых опубликованы документальные материалы,

• помогает сориентироваться в их структуре,

• помогает найти заинтересовавший ученика материал

• объясняет, как оформляются сноски при комментировании текста.

ЗАДАНИЯ для самостоятельной работы

Подготовка к занятию с элементами инсценирования

В процессе работы над текстами, обсуждая их, можно предложить ученикам выбрать одного из лицеистов, который кажется более интересным, занятным или понятным, и

• собрать материал о нем;

• если возможно, найти его портрет;

• составить его характеристику;

1. При обсуждении Горчакова должны появиться характеристики “изысканный”, “элегантный”, “ироничный”, его прямота спрятана под легкой самоиронией.

1. Обсуждая характер Дельвига, важно подчеркнуть, что несмотря на природную неповоротливость и леность, молодой поэт сумел проявить свое поэтическое дарование, для чего требовалась глубокая и интенсивная внутренняя духовная работа. Она была, действительно, интенсивной. Об этом свидетельствует то, что Пушкину с Дельвигом всегда было интересно.

1. В нескладном, подвергавшемся бесконечным насмешкам Кюхельбекере важно подчеркнуть его ранимость и склонность к высоким гражданским чувствам. Его увлечение Шиллером не случайно. Кюхельбекер старше на год большинства лицеистов, выше других ростом, но не на столько взрослее, чтобы не обращать внимания на подтрунивания товарищей.

1. Пущин - один из самых обаятельных образов. Он замечателен тем, что мог смягчить вспыльчивый характер Пушкина, понимал его и прощал вспышки негодования и гнева. Все поведение Пущина доказывает, что он был человеком глубоко и тонко чувствовавшим, по-настоящему добрым, который интенсивно искал свой собственный путь, но при этом отличался истинной скромностью: не спешил заявлять о своих наблюдениях и решениях. При внешней неяркости он был человеком, отличавшимся теплотой и дружелюбием, в котором шла серьезная внутренняя работа.

1. Илличевский был первым поэтическим соперником Пушкина. Он одарен, трудолюбив. Но Пушкин, с детских лет воспитывавшийся среди поэтических споров, чувствовал поэзию и в задачах словесности разбирался лучше. Интересно, что в своем соперничестве ни один не стремился подражать другому, каждый искал свой путь, верил своему внутреннему чутью.

1. Яковлев - персонаж неприятный, но исполнять его роль интересно, поскольку именно его поведение создает ситуации, которые позволяют лицеистам проявить нетерпимость к поступкам, совершаемым исподтишка.

1. Мясоедов предстает не особенно развитым и способным молодым человеком, который не понимает, чем он качественно отличается от звезд Лицея. Он недостаточно умен даже для того, чтобы отнестись к себе с иронией. Играть подобных персонажей интересно, поскольку зрители реагируют на создаваемые ими ситуации, как на узнаваемые и реагируют эмоционально.

• Представьте себе рабочий день лицеистов. Из каких занятий он слагался?

• Как лицеисты проводили свой досуг?

• Чем отличался в учении и в досуге избранный вами персонаж?

Вопросы и задания при работе над сценой II, 1

(Бал в Лицее 19 октября).

В работе над сценой можно предложить исполнителям

• попытаться представить себе, как бы он вел себя во время бала с барышней;

• как двигался;

• о чем бы мог говорить;

• с какими интонациями;

• что бы мог сказать о своих мечтах;

• попытаться перевести сказанное в прямую речь.

Таким образом могут возникнуть короткие диалоги еще нескольких пар, написанные самими участниками спектакля. Тем исполнителям, диалоги которых прописаны, можно предложить дописать 1-2 реплики, предваряющие их появление на сцене: О чем говорит лицеист с дамой до появления на сцене? Затем задание можно усложнить, попытаться дописать предварительные диалоги и сравнить, у кого больше получится. Выполнение такого задания заставляет настроиться, войти в образ и в ситуацию

1. Полезно обсудить, что стоит за репликой, с которой появляется в сцене бала Кюхельбекер: “Я сам удивляюсь”.

• Значит ли она, что он никогда не задумывался, кем он станет после лицея,

• или его желание стать поэтом настолько сокровенно, что он не может о нем сказать вслух, ведь все смеются над его корявыми стихами,

• полезно вспомнить и представить, что Пушкин стал первым русским профессиональным литератором, зарабатывающим на жизнь литературным трудом. До него человек, занимавшийся литературным трудом должен был иметь обязательный иной источник дохода. Поэтому сказать даме о том, что мечтаешь стать поэтом, значило бы не ответить на ее вопрос].

Признание Кюхельбекера: “Я больше всего хотел бы стать танцором”, - обнаруживает и его самоиронию, и одновременно искренность его высказывания - в настоящий момент это, действительно. Самое сильное его желание.

1. Очевидна рассеянность и неуклюжесть Дельвига, желание его быть любезным и мешающая в этом застенчивость. Когда дама торопит его с ответом, он решает, что речь идет о танце, и не потому что он недалек и непонятлив, но оттого, что смущен до такой степени, что теряет нить разговора. От смущения он путает Дон Кихота и с Дон Жуаном. При его высокой образованности это, безусловно, оговорка. Важно выяснить, понимают ли исполнители, почему его дама убегает со смехом, и выяснить возможные мотивы такого бегства:

• Скорее рассказать об оговорке Дельвига?

• Подхватить и продолжить наметившуюся игру: не попадаться в сети Дон Жуана?

В садах лицея

(по Ч. I пьесы Д. Дэля “Александр Пушкин”)

Действующие лица:

Пушкин, 17 лет,

Пущин (Жано), 18 лет,

Дельвиг, 18 лет,

Кюхельбекер (Кюхля) 19 лет,

Горчаков 18 лет,

Яковлев 18 лет,

Иллический 18 лет,

Комовский 18 лет,

Малиновский 21 год,

Данзас 15 лет,

Мясоедов

Энгельгардт, директор Лицея,

Куницын, преподаватели

Кошанский,

Калинич

Вальвиль

Николай (будущий царь), 20 лет,

Бакунина, 21 год

Семен, дядька,

Молодой служитель,

Дамы на балу

Гусар

Ведущий

Сцена 1. В Царскосельском парке.

Сцена 2. Весна.

Сцена 3. На коньках. У Царскосельского пруда.

Сцена 4. Проба пера.

Сцена 5. Бал в Лицее 19 октября.

Сцена 6. В лицейской келье с дядькой Семеном.

Сцена 7. “Сказки о попе и о работнике его Балде”

Сцена 8. После бала.

Сцена 9. Урок фехтования.

Сцена 10. Урок русской и античной словесности.

Сцена 11. В карцере.

Сцена 12. Книги Веды.

ПРОЛОГ

Ведущий:

VIII. I

В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал,

В те дни в таинственных долинах,

Весной, при кликах лебединых,

Близ вод, сиявших в тишине,

Являться муза стала мне.

Моя студенческая келья

Вдруг озарилась: муза в ней

Открыла пир младых затей,

Воспела детские веселья,

И славу нашей старины,

И сердца трепетные сны.

VIII.2.

И свет ее с улыбкой встретил;

Успех нас первый окрылил;

Старик Державин нас заметил

И, в гроб сходя, благословил.

[Вариант

VIII.1. [Черновики]

В те дни, как я поэме редкой

Не предпочел бы мячик меткой,

Считал схоластику за вздор

И прыгал в сад через забор.

Когда порой бывал прилежен,

Порой ленив, порой упрям,

Порой лукав, порою прям,

Порой смирен, порой мятежен,

Порой печален, молчалив,

Порой сердечно говорлив,

VIII.2.

Когда в забвенье перед классом

Порой терял я взор и слух,

И говорить старался басом,

И стриг над губой первый пух...

VIII.3.

Простите, хладные науки!

Простите, игры первых лет!

Я изменился, я поэт.

В душе моей едины звуки

Переливаются, живут,

В размеры сладкие бегут.

“Евгений Онегин”

Не нужно пытаться произнести как можно больше пушкинского текста. Из украшения спектакля он может стать тормозом развития действия. Следует остановиться на одном из вариантов, стремясь к тому, чтобы текст без действия не звучал слишком долго, не превышал 20 строк]

I.1.

В сцене заняты Пушкин, Дэльвиг, Пущин, Кюхельбекер, Яковлев.

Ожившая скульптура: Пушкин-лицеист в Царскосельском парке.

В Царскосельском парке лицеисты ищут Пушкина, который стремится уединиться для писания стихов. Слышны возгласы:

- Пушкин!

- Француз!

- Пушкин!

Пушкин встает, не желая прерывать уединения.

Пушкин:

Свободой Рим возрос, а рабством погублен!

Слышен возглас:

- Пушкин! Отзовись! Ау!

Пушкин прячется за дерево. Вбегают Пущин и Яковлев.

Пущин:

И здесь нет!

Вяло поспешая, появляется с журналом в руках Дэльвиг.

Дэльвиг:

Я знаю средство найти Пушкина, господа!

Пущин:

Пожалуйста, Дэльвиг. Что-нибудь невероятное?

[Важно взять за руку или подчеркнуто ясно обратиться к исполнителю роли Дэльвига, так как зрители еще не знают, кто есть кто]

Дэльвиг:

Да! Есть одно тайное слово, вычитанное мною в некромантии, науке о гробах, которым я могу вызвать его. Пушкин! Твои стихи напечатаны в журнале “Музеум”! Ты слышишь меня? Вот журнал!

Яковлев помогает книге, которую Кюхельбекер придерживает локтем, упасть на землю.

Яковлев:

Кюхельбекер, по-моему это Ваша книга на земле. Ну конечно, немецкие стихи!

[Если исполнитель роли Яковлева владеет немецким языком, можно продекламировать несколько строк из Шиллера]

Кюхельбекер:

Вы паяц, Яковлев. Я слышал, как вы ее выдернули у меня. Извольте поднять!

Яковлев:

Это просьба или приказание? Если просьба, я с удовольствием, милый Кюхель-Беккер, подниму для вас любую дрянь (Поднимает книгу). Если же это приказание, то я не имею ни малейшего желания поднимать, что бы то ни было (Бросает книгу).

Дэльвиг и Пущин, остолбенев от выходки, не успевают сообразить, как можно вмешаться. Кюхельбекер в ярости резко наклоняется за книгой. В этот момент раздается крик Пушкина:

Пушкин:

Кюхля! Замри! Не поднимай!

Прежде чем кто-либо что-либо успевает понять, Пушкин перепрыгивает через Кюхельбекера, хватает палку и, встав в позу фехтовальщика, молча заставляет Яковлева поднять книгу. Дэльвиг и Пущин преграждают путь Яковлеву, не давая ему бежать. Яковлев нехотя поднимает книгу, отдает ее Кюхельбекеру и со всех ног убегает, за ним Пущин и Кюхельбекер. Дэльвиг останавливает Пушкина, протягивая ему журнал.

1.2 * [*Сцена из Авенариуса]

В сцене заняты Дэльвиг и Пушкин

Дэльвиг:

Ну, посидим тут! Охота тебе бегать! Как славно солнышко уже греет! Слышишь, как журчит где-то?

Пушкин:

Смотри, Тося, смотри! Я вижу, как трава растет... Лист приподнимает.

Дэльвиг:

Ну, этого ты не увидишь. Вероятно, ветром какой-нибудь лист немножко сдуло.

Пушкин:

Да нет же! Говорю тебе: на моих глазах сама трава свернула его в сторону!

Дэльвиг:

Ну ладно, не кипятись. Садись, пожалуйста.

Пушкин:

Нет, смотри сам!

Дэльвиг:

Я ведь близорук и верю тебе на слово...

[Далее следует переход к сцене у пруда с катанием на коньках. Если ее будет решено пропустить, то переход к сцене бала в лицее может быть таким

Дэльвиг:

Вечером - бал.

Пушкин:

Не пойду!

Пушкин и Дэльвиг встают и, разглядывая журнал, уходят. Музыка. Лицеисты уносят скамью].

Ведущий:

(И он) как с давними друзьями,

С своими рощами, лугами

Еще беседовать спешит.

Но лето быстрое летит.

Настала осень золотая.

Природа трепетна, бледна,

Как жертва пышно убрана ...

Вот север тучи нагоняя,

Дохнул, завыл - и вот сама

Идет волшебница зима.

XXX

Пришла, рассыпалась; клоками

Повисла на суках дубов,

Легла волнистыми коврами

Среди полей, вокруг холмов;

Брега с недвижною рекою

Сравняла пухлой пеленою;

Блеснул мороз. И рады мы

Проказам матушки зимы...

Гл. IV. XLII

Опрятней модного паркета

Блистает речка, льдом одета.

Мальчишек радостный народ

Коньками звучно режет лед.

I, 3.

В сцене заняты Илличевский, Бакунина, Пушкин, Пущин, Кюхельбекер, Дэльвиг

К пруду бесшумно выходят лицеисты в шарфах и рукавицах с Бакуниной, у нее в руках журнал. Набрасывают шинели на сидящих на скамье Пушкина и Дэльвига. Пущин и Кюхельбекер перебрасываются снежками. Илличевский прикрывает собой от неловко пущенного Кюхлей снежка Бакунину. Как только заканчиваются слова Ведущего, слышатся смех, шум, гомон, словно включили звук.

Илличевский:

Что вам больше всего понравилось в нашем журнале, Екатерина Павловна?

Бакунина:

Больше всего в “Лицейском мудреце” мне понравились ваши картинки, Илличевский. Они веселые и безобидные, как Вы сами.

Илличевский:

Зачем же так обидно, Екатерина Павловна?

Пущин:

Вы нечаянно попали в ахиллесову пяту нашего сатирика. Вы не заметили его эпиграмм!

Илличевский:

И ты, Брут!

Бакунина:

Как же я могла знать, чьи стихи, когда все они без подписи. Но, кажется. Стихов Француза там нет. Так вас величают, Пушкин? Почему Вы не участвуете в журнале - Вам лень? Или ...

Пущин:

У Пушкина свой журнал “Неопытная муза”. Да его и все опытные журналы печатают.

Бакунина:

Меня тревожит молчание Пушкина, господа.

Пушкин:

Мне не перелюбезничать этих светских болтунов Идем лучше покатаемся. (Подает руку Бакуниной. Пушкин и Бакунина возглавляют конькобежную церемонию, за ними следуют Илличевский и Пущин).

[ Если есть исполнитель, возможно вставить балетную сцена-этюд “На коньках”, на фоне которой могут звучать слова Ведущего. В ином случае, конькобежцы могут удалиться, а лирические строки звучать на фоне оставшихся на скамье Дэельвига и Кюхельбекера.

Ведущий:

В те дни... в те дни, когда впервые

Заметил я черты живые

Прелестной девы и любовь

Младую взволновала кровь,

И я, тоскуя безнадежно,

Томясь обманом пылких снов,

Везде искал ее следов,

Об ней задумывался нежно,

Весь день минутной встречи ждал

И счастье тайных мук узнал.

И, первой нежностью томима,

Мне муза пела, пела вновь

(Amoram canct aetas prima)

Все про любовь да про любовь,

Я вторил ей - младые други

В освобожденные досуги

Любили слушать голос мой.

Они, пристрастною душой

Ревнуя к братскому собзу,

Мне первый поднесли венец,

Чтоб им украсил их певец

Свою застенчивую музу.

О творчество невинных дней!

Твой сладок сон душе моей.]

I, 4.

В сцене заняты Кюхельбекер и Дэльвиг

Дэльвиг:

Все-таки это очень красиво. Смотри! Мне просто завидно.

Кюхельбекер:

Есть вещи, которые нам недоступны, с этим не можно бороться, барон.

Дэльвиг:

В сущности здесь только лень, лень падать. Я пробовал. После третьего падения я решил, что с меня хватит, и пошел спать. Предпочитаю пруд пользовать для купанья летом и лапту вместо коньков на зеленой лужайке.

Кюхельбекер:

Как Пушкин некрасиво ездит.

Дэльвиг:

Кюхля, ты за него не волнуйся: ей нравится, как он ездит.

Кюхельбекер:

Я не менее Пушкина влюбчив, но я зная, что любовь - это для других, мне на долю остается чистая поэзия: Данте, Шиллер... и я сам. Это, наверное, смешно. Где-то тут болит, но я от этого не умру.

Дэльвиг:

И здесь предпочитаю, мой долговязый друг, проиграть партию в шашки - и быстро, и нигде ничего не болит.

Бакунина и лицеисты возвращаются. Те же и Илличевский, Бакунина, Пушкин, Пущин.

Пушкин (снимает коньки):

Больше я не катаюсь совсем, никогда! Дарю тебе коньки, барон! Когда человек скользит на коньках, все вокруг скользит тоже: деревья, люди, мир и собственные ноги. Помилуйте, я хочу крикнуть: “Остановись!” А все ускользает. Нет опоры на земле, все летит мимо тебя, вместе с тобой. Мне жарко!

Бакунина:

Поедемте, Илличевский.

Пушкин:

Я, конечно, плохо езжу на коньках. Олеся, покажи, когда ноги важнее головы.

Илличевский:

Это Вам не экспромты писать, Пушкин. Чур, не эпиграммить!

Илличевский с Бакуниной спускаются на лед. Друзья смотрят на лед и хлопают в ладоши.

Ведущий:

Как весело, обув железом острым ноги,

Скользить по зеркалу стоячих ровных рек!

А зимних праздников блестящие тревоги?

Но надо знать и честь, полгода снег да снег ....

Звучит музыка. Лицеисты приносят скамьи.

I,5. (по Авенариусу)

Урок словесности.

Кошанский:

Стихотворное упражнение, господа. Опишите восход солнца.

Лицеисты с гусиными перьями задумываются над листами бумаги. Кто-то начинает что-то коротко записывать.

Мясоедов (обращаясь к Илличевскому):

Будь друг, Олосенька, выручи! Одну-то первую строчку я сочинил, но дальше, хоть убей, ни с места ...

Передает тетрадь под лавкой. Илличевский читает, минуту думает, усмехается и дописывает стихотворение.

Илличевский:

На, получи! Но чур, не пенять.

Мясоедов:

Спасибо, голубчик! Николай Федорович, и я настрочил-с!

Кошанский:

И Вы? Вы, Мясоедов, воссели на крылатого Пегаса?

Мясоедов:

А что, отчего бы и мне на нем хоть раз не прокатиться?

Кошанский:

Правильно, бывает, что и блоха закашляет, и курица петухом запоое. Лишь бы не выпасть Вам из седла. Покажите-ка.

Кошанский читает и закусывает губу, чтобы не рассмеяться. Прочитывает еще раз. Смотрит на Илличевского.

Итак, эти стихи, Мясоедов, говорите Вы, Вашего собственного изделия?

Мясоедов:

Собственного!

Кошанский:

И мысль в них выраженная так же Ваша?

Мясоедов:

Да.

Кошанский:

Поздравляю! До сей поры, государи мои, весь мир ученых был того мнения, изволите видеть, что солнце может всходить с одной стороны света - с востока. А ныне лказывается, что мнение это превратно. Достойному нашему молодому ученому, синьору Мясоедову, принадлежит честь открытия сего великого феномена:

“Грядет с заката царь природы ...”

Весь класс смеется. Мясоедов пытается выиграть ситуацию и довольно улыбается.

Мясоедов:

А что, не остро разве?

Кошанский:

Остро, но обоюдоостро. Стих этот Вы просто-напросто украли.

Мясоедов:

Украл?

Кошанский:

Да, синьор, у синьоры Буниной, у коей одна элегия начинается точно так же: “Блеснул на западе румяный царь природы”.

Мясоедов:

Значит все же не совсем, как у меня. А остальные три сторки уж как есть мои.

Кошанский:

Так ли?

Мясоедов:

Чтоб мне провалиться!

Кошанский:

Ой, провалитесь! Читать дальше или нет?

Мясоедов:

Читайте.

Кошанский:

Сама себя раба бьет, что нечисто жнет. Я умываю руки. Итак:

Грядет с заката царь природы,

И изумленные народы

Не знают, что начать:

Ложиться спать или вставать.

Громкий хохот лицеистов.

Вот это точно остро. Но в сей последней остроте вы неповинны. Виден сокол по полету. Прибавка оная Ваша ведь, Илличевский, а?

Илличевский:

Моя, каюсь.

Кошанский:

За поведение надлежало бы вам баллика два сбавить. Ну, да экспромт ваш был столь изряден, что на сей раз грех Вам отпущается.

Звон колокола, возвещающий конец урока.

Грядите с миром. (Уходя с кафедры) Господин Пушкин, пожалуйста за мной!

Пушкин (стремительно срывается с места и весело кричит вслед):

Иду, Николай Федорович!

Лицеисты уносят или раздвигают лавки, готовя пространство для сцены бала. Слышны из возгласы:

- Нынче вечером бал!

- Ты помнишь, сегодня бал.

- Будет Бакунина.

После того, как голоса смолкают, звучит текст Ведущего, его может прочитать и исполнитель роли Пушкина. Это пушкинские стихи о восходе солнца:

Ведущий:

Румяной зарею покрылся восток.

В селе за рекою потух огонек.

Росой окропились цветы на полях,

Стада пробудились на мягких лугах.

Седые туманы плывут к облакам,

Гусей караваны несутся к лугам,

Проснулися люди, спешат на поля

И солнце явилось - ликует земля!

Сразу же после слова “ликует” слышна ликующая музыка. Начинается сцена бала.

II,1.

Бал в лицее 19 октября 1816 года. Музыка. Лицеисты с дамами появляются попарно в танце.

Первыми проходят перед зрителями Бакунина и Горчаков

Бакунина:

Мы условились проэкзаменовать каждого из вас одним вопросом: кем Вы хотите стать, Горчаков?

Горчаков:

О! Мои мечты очень скромны, Екатерина Павловна.

Бакунина:

Все-таки.

Горчаков:

Ну, скажем, не больше, чем министром иностранных дел.

Ведущий:

Светлейший князь Александр Михайлович Горчаков с 1856 года - министр иностранных дел, канцлер России.

Прошли. Кюхля и дама.

Дама:

Неужели вы об этом не думали, не поверю.

Кюхельбекер (Сбиваясь с такта):

Я сам удивляюсь.

Дама:

Но Вас же что-нибудь влечет в жизни?

Кюхельбекер (наступив ей на ногу):

Простите, я кажется ...

Дама:

Я не могу вернуться без ответа.

Кюхельбекер:

Да, да! (вдруг смеется)

Дама:

Будьте серьезны. Чему вы смеетесь?

Кюхельбекер:

Я вспомнил, кем я хочу быть. Я больше всего хотел бы стать танцором, нет серьезно ...

Ведущий:

Вильгельм Карлович Кюхельбекер сотрудник министерства иностранных дел, участник восстания 14 декабря 1825 года. Приговорен к 20 годам каторги.

Следующая пара - Дэльвиг, держащий в руках очки, и дама.

Дама:

Я жду ответа. Чуточку быстрее, Антон, Антонович.

Дэльвиг торопливо танцует, обгоняя музыку.

Нет, быстрей головой, не ногами.

Дельвиг:

Говорят, я больше всего люблю спать, не верьте, пожалуйста. (Роняет очки).

Дама:

Ответ, ответ!

Дельвиг (поднимая очки):

Я хотел бы больше всего быть Дон Жуаном.

Дама, прыснув, убегает. Танцуя один.

Что Вы сказали, ах, вас уже нет. (Надевая очки) Вероятно, я должен был сказать Дон Кихотом. Женское сердце недоступно моему пониманию.

Ведущий:

Барон Антон Антонович Дэльвиг - поэт, издатель, журналист, сумевший объединить вокруг себя лучшие литературные силы.

Музыка звучит тише, едва доносится. Танцующие исчезают. Появляется дядька Семен, будто бы устав сидеть на одном месте и меняя одну позицию на другую. За ним так же неспешно перемещается вперед Пушкин.

II, 2.

Издали слышится музыка. В зале продолжается бал. Пушкин в лицейской келье в полумраке читает Вольтера, разговаривает с дядькой Семеном, пытается заставить его рассказать сказку о том, как работник ходил к болоту чертей баламутить.

Семен:

Може, и у Вас живот болит? Вроде как и Ваш истопник ныне, маетесь?

Пушкин:

Ничего у меня не болит, Семен.

Семен:

Так чего ж Вы тута со мной у печки? Все гуляют, пляшут.

Пушкин:

Мне с моей “Орлеанской девственницей” интересней.

Семен:

С какой такой ...

Пушкин:

Сиди, сиди, я про книжку. Вот она вся здесь в книге, моя беспутная милая дева. Это французская книжка Вольтера.

Семен:

То-то, а то и впрямь напужали. Сюда девок водить - ни-ни! Башку открутят мне.

Пушкин:

Да и за эту девку не очень-то по башке погладят.Однако не бойся, все читаем.

Семен:

Сказка что ли?

Пушкин:

Вроде.

Семен:

Любишь сказки?

Пушкин:

Страсть люблю. А ты какие знаешь? Ну-ка! Мне в детстве нянька много рассказывала.

Семен:

Тебе рассказывала, а мне нет. Вот и не знаю я сказок, никаких не знаю.

Пушкин:

Врешь! Не поверю я, чтобы русский дядька ... дядька все равно что нянька, - да чтобы не знал сказок. Рассказывай! Дай-ка табачку в мою трубку. (Делает вид, что закуривает). Солдатскую сказку рассказывай. (И сам начинает) В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицей. Продолжай! Продолжай, говорю, ты обязан выполнять наши приказания!

Семен:

Тебя в детстве пороли? Ни разу?

Пушкин:

Думаешь, надо было?

Семен:

Это всем полезно, в детстве. Вот когда нашего брата мужика на конюшню, то уж, скажу, - поздно.

Пушкин:

Здесь никого не порют. Запрещено.

Семен:

Здесь-то чего лучше. Я об этом месте не говорю. Допреж того-то я в солдатах был.

Пушкин:

Ну? Там сквозь строй палками? И тебе попадало?

Семен:

(Грустно и медленно) Бог миловал. (Молчит, задумавшись, вспоминая, тяжело вздохнув) Нет, давай уж тогда лучше сказку ...

Пошел как-то попов работник на озеро чертей баламутить. Взял бечевку ...

Сцена заливается светом, громкой народной музыкой, создающей атмосферу народного гулянья. Появляются образы, преобразованные пушкинским художественным вымыслом. Следует сцена-вставка - инсценировка “Сказки о попе и о работнике его Балде”.

[Традиция школьных представлений сказки достаточно велика. С 1968 года в сборниках “Пушкинский вечер в школе” неоднократно перепечатывалась инсценировка и режиссерские указания к ней заслуженного деятеля РСФСР Ф. Каверина. В своих комментариях для постановщиков и исполнителей Ф. Каверин отмечал, что небольшой объем сказки не позволяет ей стать отдельным законченным спектаклем. Ее постановку следует рассматривать как один из коллективных номеров в ходе школьного вечера: “Для него не нужно ни громоздких декораций, ни сложной обстановки. Главное внимание должно быть обращено на веселое, остроумное поведение играющих, на звучность и осмысленность произнесения стихов. Их народный склад требует, чтобы рифма не пряталась, а, наоборот, несколько подчеркивалась. Группа исполнителей может (...) переходить со своими нехитрыми приспособлениями с места на место, напоминая этим старинных народных артистов - скоморохов”. Далее мы приводим текст комментариев и инсценировки Ф. Каверина и обращаем внимание на предлагаемый им ход в качестве рассказчика представить образ, сходный с пушкинской няней Ариной Родионовной. Но представление может быть организовано и принципиально по-иному. В нем может не быть закрепленных ролей. Текст сказки могут разыграть трое исполнителей, а не восемь, как предлагает Ф. Каверин. Выбор варианта инсценировки будет зависеть от задач и возможностей исполнительского коллектива. Если сказку будет поручено инсценировать отдельному классу и отработанное представление в ходе сводной репетиции будет монтироваться в основной спектакль, то по решению постановщика, в нем могут принять участие большое количество исполнителей. Для воплощения варианта Ф. Каверина нужны восемь исполнители на роли Рассказчицы, Балды, Попа, Попадьи, Беса, Бесенка и (двое) для изображения кобылы. Могут быть введены и бессловесные персонажи - поповна, попенок, зайцы. Таким образом, могут быть заняты 12 человек. Кроме того, участников можно дополнительно занять в массовке для изображения рыночной площади. Если у постановщиков нет возможности задействовать большое количество исполнителей, они могут остановиться на варианте из трех участников, основанном на том, что исполнители именно играют роли, без конца меняясь ими в ходе представления, прямо на глазах у зрителей перевоплощаясь, меняя интонации, способы говорить и держаться, меняясь даже деталями костюмов. Организация такого исполнения удобна тем, что при ее осуществлении не обязательно отделять слова автора от прямой речи, что облегчает исполнение и сокращает репетиционное время]

II.3.

“Сказки о попе и о работнике его Балде”

Эпизод 1.

Выходят одновременно три скомороха. Исполнителями могут быть как юноши, так и девушки, и появиться они могут как в мужских, так и в женских нарядах, которые должны быть ярких праздничных цветов, уже сама их яркость должна держать внимание зрителей.

Втроем: Жил-был поп,

Толоконный лоб.

При этом все три исполнителя указывают друг на друга, будто бы только сейчас решая, кому исполнять роль попа. Первый исполнитель с удивлением указывает на себя, будто бы пытаясь сказать: “Я - поп?” И тут же с охотой берет на себя эту роль, достает черную рясу, на глазах у всех становится важным, самодовольным, идет вразвалку.

Вдвоем:

Пошел поп по базару

Посмотреть кой-какого товару.

Навстречу ему Балда.

Тут оба оставшихся исполнителя каждый указывает на себя, роль Балды хочется сыграть каждому. Ее получает тот, кто скорее сообразит, как ее выразительнее исполнить. Второй исполнитель расправляет грудь, будто бы становясь выше ростом (он и должен быть выше ростом), вышагивает, демонстрируя свою независимость.

Третий:

Идет, сам не зная куда.

Второй: Что, батька, так рано поднялся?

Чего ты взыскался?

Первый: (говорит и за автора, и за попа. Такая манера была свойственна средневековому народному театру) Сначала заговорщически (от автора):

Поп ему в ответ:

Потом оценивающе и важно, размышляя

Нужен мне работник:

Повар, конюх и плотник

(загибая пальцы, разглядывая Балду, изображая работу мысли).

А где найти мне такого

Служителя не слишком дорогого?

Второй и Третий одобрительно смеются над тем, как успешно Первый изобразил жадность Попа.

Второй (будто бы придумав, как наказать жадного Попа):

Балда говорит:

Буду служить тебе славно,

Усердно и очень исправно,

(Вроде бы с полнейшим безразличием, но и с хитрецой, понимая, что из-за своей скаредности поп попадется на приманку)

В год за три щелчка тебе по лбу,

Есть же мне давай вареную полбу.

Третий:

Призадумался поп,

Стал себе почесывать лоб.

Щелк щелку ведь розь.

Да понадеялся он на русский авось.

Первый (сначала почесывая затылок, потом разглядывая руки Балды, предлагая ему сжать кулак, потом держась за лоб):

Поп говорит Балде: Ладно.

Не будет нам обоим накладно.

Поживи-ка на моем подворье,

Окажи свое усердие и проворье.

Эпизод 2.

Следующий 16-строчный эпизод лучше выучить всем трем исполнителям и репетировать хором вместе, затем поделив строки между собой в зависимости от того, что у кого будет лучше получаться. Примерное распределение текста:

Третий:

Живет Балда в поповом доме,

Спит себе на соломе,

Первый (с интонацией сожаления, от имени Попа, которому жалко еды даже для хорошего работника):

Ест за четверых,

Второй (самой интонацией возражая тому, что для такого работника можно хоть чего-нибудь жалеть):

Работает за семерых:

До светла все у него пляшет,

Лошадь запряжет, полосу вспашет.

Третий:

Печь затопит, все заготовит, закупит.

Яичко испечет, да сам и облупит.

(Изображая горячее яйцо в руках у Балды, который, снимая скорлупу, старается удержать его через полу рубахи или через передник)

Первый (с плачущей интонацией, как о несчастье, жалуясь и загибая пальцы):

Попадья Балдой не нахвалится,

Поповна о Балде лишь и печалится,

Попенок зовет его тятей;

Второй (с той же самой возражающей интонацией, что и прежде, выражающей невозможность недовольства замечательным работником):

Кашу заварит, нянчится с дитятей.

Третий (наблюдая за взаимоотношениями Первого и Второго, делая выводы, посмеиваясь над попом):

Только поп один Балду не любит,

Никогда его не приголубит,

О расплате думает частенько;

Время идет, и срок уж близенько.

Второй (совсем не сочувствуя попу, смеясь и радуясь своей силе):

Поп ни есть, ни пьет, ночи не спит:

Лоб у него заранее трещит.

Эпизод 3.

Следующие строки выделяются в особый эпизод, поскольку кому-то из исполнителей придется выйти из привычной, сложившейся роли и взять на себя труд изобразить Попадью.

Первый (с той же плачущей интонацией, как о несчастье, жалуясь, ища поддержки, заискивая):

Вот он попадье признается:

Так и так: что делать остается?

Второй (с обидой, зная, что довольная работой Балды попадья не вступится за него):

Ум у бабы догадлив,

На всякие хитрости повадлив.

Попадья говорит: (утрированно копируя хитрую Попадью)

Знаю средство,

Как удалить от нас такое бедство:

(медленно, членораздельно, втолковывая Попу, что и как надо сделать)

Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь:

А требуй, чтоб он ее исполнил точь-в-точь.

Вместе с сочувствующим ему Третьим (с интонацией осуждения):

Тем ты и лоб от расправы избавишь,

И Балду-то без расплаты отправишь.

Первый (успокоившись и повеселев, но еще несмело, противопоставляя себя Второму и Третьему):

Стало на сердце у попа веселее,

Начал он глядеть на Балду посмелее.

Вот он кричит: Поди-ка сюда,

Верный мой работник Балда.

Третий (качая головой, подчеркивая невероятность говоримого Попом и выражая неприязнь к его затее, почти с вопросительными интонациями, подчеркивая, что такого быть не может):

Слушай: платить обязались черти

Мне оброк по самой моей смерти;

Лучшего б не надобно дохода,

Да есть на них недоимки за три года.

Первый (не обращая внимания на ироничные интонации Третьего, уверенно и с напором):

Как наешься ты своей полбы,

Собери-ка с чертей оброк мне полный.

Эпизод 4.

[Здесь важно еще раз обратить внимание на советы исполнителям Ф. Каверина: “Сознательно наивный характер народной игры требует, чтобы никакого декоративного моря не было”. ]

Второй (с обидой, но без уныния):

Балда, с попом понапрасну не споря,

Пошел сел у берега моря;

Там он стал веревку крутить

(Ищет веревку, чтобы проиллюстрировать свои слова. Третий, охотно ему подыгрывая, отыскивает и перебрасывает ему веревку. Второй разматывает веревку и забрасывает ее конец в зрительный зал).

Да конец ее в море мочить.

Третий (страшным голосом с завыванием, как будто рассказывая страшилку):

Вот из моря вылез старый Бес.

Все трое смотрят друг на друга в ожидании того, кто же возьмет на себя роль Беса. Второй всем своим видом показывает, что он этого сделать не может, поскольку он - Балда и ему нужно мутить море. Третий продолжает таращить глаза и изображать сказителя ужасающей истории. Третий также как и в первой сцене, когда ему пришлось взять на себя роль Попа, поднимая плечи, словно бы говорит: “Я - Бес?” - изображая недоумение, показывает на свою черную рясу. Второй и Третий одобрительно кивают, подтверждая, что можно, можно ему сыграть и Беса.

Первый (не стараясь войти в роль совершенно индифферентно):

Зачем ты, Балда, к нам залез?

Второй (не удивляясь несоответствию тона, спокойно ведя свою линию):

Да вот веревкой хочу море морщить,

Да вас, проклятое племя, корчить.

Третий (словно бы спасая положение и оправдывая странный тон Первого):

Беса старого взяла тут унылость.

Первый (к этому времени справившись с собой и поняв, что роль Беса очень интересна, театральна, необычна, переворачивает наизнанку поповскую рясу, одной рукой строит себе рожки, другой приставляет в качестве бороды подобранную мочалку):

Скажи, за что такая немилость?

Второй (потешаясь, над переменой Первого, но стараясь серьезно вести свою роль):

Как за что? Вы не платите оброка,

Не помните положенного срока;

Вот, ужо будет нам потеха,

Вам, собакам, великая помеха.

Первый (Явно подыгрывая Второму, изображая страх и готовность найти общий язык):

Балдушка, погоди ты морщить море,

Оброк сполна ты получишь вскоре.

Погоди, вышлю к тебе внука.

Второй:

Балда мыслит: этого провести не штука!

Первый (не давая никому опомниться, понимая, что если он расслабится, то ему и бесенка придется играть):

Вынырнул подосланный бесенок,

Третий (поняв, куда клонит Первый, и не желая играть Бесенка, отрицательно мотая головой, тоненько говорит : “Ни-ни-ни-ни-ни-ни-ни!”

Первый (настаивая на том, что роль придется взять на себя Третьему):

Замяукал он как голодный котенок:

Третий (по-прежнему, не соглашаясь, продолжает тоненько: “Ни-ни-ни-ни-ни!”

Первый (понимая, что толку не будет, нарочито тоненько, пародируя Третьего и будто бы показывая ему, что собственно нужно делать, согнувшись, пытаясь уменьшить свой рост и лебезя вокруг Балды):

Здравствуй, Балда мужичок;

Какой тебе надобен оброк?

Об оброке век мы не слыхали,

Не было чертям такой печали.

Второй с еще большей интенсивностью начинает крутить веревкой. Первый с деланным испугом отскакивает.

Третий (словно бы поняв и, наконец, согласившись, отбирает у Первого мочалку, кладет ее на голову, как взлохмаченный чубчик и придерживает той же рукой, которой строит себе рожки):

Ну, так и быть - возьми, да с уговору,

С общего нашего приговору -

Чтобы впредь не было никому горя:

Кто скорее из нас обежит около моря,

Тот и бери себе полный оброк,

Между тем там приготовят мешок.

Второй:

Засмеялся Балда лукаво:

Что ты это выдумал, право?

Где тебе тягаться со мною,

Со мною, с самим Балдою?

Экого послали супостата!

Подожди-ка моего меньшого брата.

Первый (залезая в мешок, надевая на бумажном ободке бумажные заячьи уши и беря в руки игрушечного зайчика, нисколько не смущаясь разницей в размерах):

Пошел Балда в ближайший лесок,

Поймал двух зайков да в мешок.

С этими словами забирается с головой в мешок. Снова выглядывая из мешка:

К морю опять он подходит,

У моря бесенка находит.

Держит Балда за уши одного зайку:

Попляши-тка ты под нашу балалайку:

Подает Второму игрушечного зайца.

Второй (берет игрушечного зайца за уши):

Ты, бесенок, еще молоденок,

Со мною тягаться слабенок:

Это было б лишь времени трата.

Обгони-ка сперва моего брата.

Третий встает в стартовое положение бегуна, Второй приравнивает к нему игрушечного зайца.

Втроем:

Раз, два, три! Догоняй-ка.

Пустились бесенок и зайка.

Третий начинает бег на месте. Второй в опущенной уке держит за ноги игрушечного зайца, подчеркивая условность изображаемого. Все втроем прикладывают руки ко лбу козырьком и смотрят вдаль постепенно поворачиваясь в одном направлении, словно следя за бегом.

Третий (жалуясь на то, что бедного бесенка перехитрили):

Бесенок по берегу морскому,

А зайка в лесок до дому.

(Задыхаясь, как после долгого бега)

Вот, море кругом обежавши,

Высунув язык, мордку поднявши,

Прибежал бесенок задыхаясь,

Весь мокрешенек, лапкой утираясь.

Мысля: дело с Балдой сладит.

Глядь - а Балда братца гладит.

Второй (гладя игрушечного зайца):

Приговаривая: Братец мой любимый.

Устал, бедняжка, отдохни, родимый.

Третий:

Бесенок оторопел,

Хвостик поджал, совсем присмирел,

На братца поглядывает боком.

“Погоди, - говорит, - Схожу за оброком”.

Пошел к деду, говорит: “Беда,

Обогнал меня меньшой Балда!”

Эпизод 5.

Первый:

Старый Бес стал тут думать думу.

А Балда наделал такого шуму,

Что все море смутилось

И волнами так и расходилось.

Первый и Второй начинают топать ногами, щелкать деревянными ложками, раскручивать веревку. Колошматить по надувным мячам.

Третий:

Вылез бесенок: “Полно мужичок.

Вышлем тебе весь оброк -

Первый и Второй перестают шуметь, жестами показывая: “Давно бы так!” или “По рукам!”

Только слушай. Видишь там палку эту?

Первый и Второй всплескивают руками: “Опять не договорились!” С недоверием слушают, что опять придумал бесенок.

Выбери себе любую мету.

Кто далее палку бросит,

Тот пускай и оброк уносит.

Первый и Второй ставят руки в боки, ни тот, ни другой не собирается браться ни за какую палку.

Чего ж боишься вывихнуть ручки?

Чего ты ждешь?

Второй (подчеркнуто неторопливо и очень уверенно, засучивая рукава):

Да жду вон этой тучки;

Зашвырну туда свою палку,

Да и начну с вами, чертями, свалку.

Первый:

Испугался бесенок да к деду

Рассказывать про Балдову победу,

Первый и Второй продолжают топать ногами, щелкать деревянными ложками, раскручивать веревку. Колошматить по надувным мячам.

А Балда над морем опять шумит

Да чертям веревкой грозит.

Третий:

Вылез опять бесенок: “Что ты хлопочешь?

Будет тебе оброк, коли захочешь ...

Второй:

“Нет, - говорит Балда, -

Теперь моя череда,

Условия сам назначу,

Задам тебе, вражонок, задачу.

Посмотрим, какова у тебя сила,

Видишь, там сивая кобыла?

В это время Первый выкатывает детскую лошадку и берет ее под мышку.

Кобылу подыми-тка ты,

Да неси ее полверсты;

Снесешь кобылу, оброк уж твой;

Не снесешь кобылы, ан будет он мой.

Произнося эти слова, Второй демонстративно у всех на глазах встает позади Первого, кладет руку ему на плечи и укрывает его и себя черной поповской рясой так, чтобы была видна только, голова детской игрушечной лошадки, сзади рукой придерживает мочалку, изображающую хвост.

Третий (осматривая со всех сторон сотворенную на его глазах лошадь, стараясь к ней подступиться):

Бедненький бес

Под кобылу подлез,

Пристраивается между Первым и Вторым, покачивается и с трудом делает несколько шагов

Поднатужился,

Поднапружился,

Приподнял кобылу,

два шага шагнул.

На третьем упал, ножки протянул.

Падает, сидит, вытянув ноги, упершись одной рукой в пол, другой вытирая пот со лба. Лошадь рассыпается. Второй берет детскую лошадку в руки:

Второй:

А Балда ему: “Глупый т бес,

Куда ж ты за нами полез?

И руками-то снести не смог,

А я , смотри, снесу промеж ног.

Сел Балда на кобылу верхом

Да версту проскакал, так что пыль столбом.

Первый щелкает деревянными ложками или бьет по надутому мячу, изображая цокот копыт.

Третий:

Испугался бесенок и к деду

Пошел рассказывать про такую победу.

Первый (встают все в кружок, кладут в мешок легкие надувные мячи, завязывают его и водружают на спину Второму):

Черти встали в кружок,

Делать нечего - собрали полный оброк,

Да на Балду взвалили мешок.

Эпизод 6.

Второй (с мешком за спиной):

Идет Балда, покрякивает,

А поп, завидя Балду, вскакивает,

Первый (и Третий, прячась друг за друга, отступая перед Вторым):

За попадью прячется,

Со страху корячится.

Второй (отодвигая Третьего, ставя мешок перед Первым и гордо указывая на величину мешка):

Балда его тут отыскал,

Отдал оброк, платы требовать стал.

Перестраиваются все втроем лицом к зрителям в одну шеренгу, развязывают мешок, достают из него большой легкий надувной мяч.

Первый:

Бедный поп

Подставил лоб:

Второй набрасывает на мяч черную поповскую рясу, громко и с размаху бьет мячом об пол, мяч вместе с рясой подпрыгивает вверх:

С первого щелка

Прыгнул поп до потолка;

Третий снова берет мяч (можно тот же, можно другой), щелкает громко и с размаха, мяч тихо катится, Первый и Второй сопровождают щелчок ударом в ладоши:

Со второго щелка

Лишился поп языка,

Первый тоже берет мяч, его щелчок, крепкий, но без размаха Второй и Третий сопровождают громким “У-УХ!”

А с третьего щелка

Вышибло ум у старика.

Второй:

А Балда приговаривал с укоризной:

Втроем:

Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной.

Снова звучит народная музыка, исполнители щелкают ложками, собирают свой скарб и, продолжая игру на ложках, удаляются со сцены.

II, 4.

Свет тускнеет, музыка смолкает. В тишине и полумраке Семен с молодым служителем убирает зал, унося при этом лавки и готовя место для следующей сцены - урока фехтования.

Молодой служитель:

И часто этак господа веселятся у вас?

Семен:

Бывает. Сегодня ихняя годовщина. Как девятнадцатое октября, так и праздник. Ребята хорошие. Барчуки, конечно, ухо востро держи, но чтобы по скуле кто заехал, того нет. И их не секут. По-христиански донимают. Служба наша хорошая. Кормят досыта, в тепле живем. Чего еще солдату надо. Не пыли так.

Молодой служитель:

Чуднó пляшут, я глядел. В присядку не идут. В ногах, значит, силенок нет. Все в голову ушло. А вот девки ...

Семен:

Что? Пондравились?

Молодой служитель:

Ох!

Семен (строго):

Гаси свечи! Язык-то дурень, на три замка запри а ключ в воду брось. Одну оставь покуда, не гаси.

III, 1.

Полный свет. Урок фехтования. Лицеисты выходят, строясь в две шеренги друг против друга. Преподаватель фехтования Вальвиль (Вальвий) отдает команды по-французски.

Вальвиль:

Messieurs! Je vous en prie! Смирно! Становись! Лицеисты выравнивают шеренги. Salut! Поднимают рапиры перед собой вверх - знак приветствия. Un, deux, trois! На этот счет “Раз, два, три” - лицеистами выполняются одинаковые действия. Вальвиль встает в одну из шеренг. Его шеренга выполняет команды: En garde! Avancez, avancez! En garde! Противник: противоположная шеренга выполняет те же действия. En garde! Avancez, avancez! En garde! Надо фектовать быстро! Командует и исполняет команды сам: En garde! Avancez, avancez! En garde! Быстро! Et plus vite! Моя шеренга: En garde! Avancez, avancez! En garde!

В ходе занятия мимо проходит брат царя, будущий царь Николай. Он ровесник лицеистов, может быть, чуть постарше. Он Останавливается, следя за занятием. Лицеисты замечают его, слышны их реплики:

- Николай!

- Брат царя!

- Николай!

Вальвиль командует:

Arrêtez! Стой! Otez vos masques. Смирно! Salut! Лицеисты снимают маски и поднимают рапиры перед собой вверх в знак приветствия. Вальвиль рапортует Николаю о том, что на уроке присутствуют десять учеников (если в сцене занято меньшее количество участников, нужно не забыть заменить числительное в рапорте): Votre majeesté! A la Leçon d’escrime sont présents dix élèves. Maître d’armes de Valville.

Николай:

Вольно!

Вальвиль:

Вольно!

Лицеисты опускают шпаги.

Николай:

Браво, браво! Я говорил, что их надо обучать военным наукам! Какие все бравые! Пусть еще подерутся! Командуйте, господин учитель!

Вальвиль:

Прошу занять места, господа!

Николай:

Много лишних слов в команде! Команда должна быть короткой! При чем тут “господа”? И при чем тут “прошу”? Вы же командуете, а не полонез приглашаете дам.

Вальвиль (растерявшись):

Прошу пардон, Ваше высочество. Отставить команду!

Лицеисты уже построились и встали в стойку.

Николай:

Вот видите, команды еще не было, а они сами ... Это военные занятия, никакого самовольства здесь не может быть! Покажите мне пару лучших, а то тут в общей свалке ничего не разберешь. Покажите настоящий поединок, по всем правилам. Командуйте!

Вальвиль:

Малиновский1 Пушкин! Остальные вольно!

Малиновский и Пушкин выходят вперед и встают друг против друга. Остальные уходят назад. Вальвиль командует:

Приготовиться на бой! Я буду секундант у Малиновский. Пушкин! Выбирайте себе секундант для поединок.

Пушкин:

Мне все равно, господин Вальвиль, любой. Вот Константин Данзас!

Вальвиль:

Данзас! Commandez!

Данзас (командует):

Надеть маски! (Проверяет рапиру Пушкина) Дать другую?

Пушкин:

Не надо. Не тяни. Я ему сейчас покажу, как надо драться!

Данзас:

Кому, Малиновскому?

Пушкин:

Нет, другому.

Данзас:

Тише ты! Раз! Два! .. Три!

Пушкин был лучшим фехтовальщиком Лицея. Все захвачены зрелищем поединка, кричат, несмотря на присутствие брата царя. И тот не удерживается от одобрительных восклицаний. Наконец - удар ! - и Малиновский получает укол. Пушкин срывает с головы маску, глубоко дышит, лицеисты аплодируют.

Николай:

Молодец! Это Пушкин? Тот самый? Ловок! Из него толк выйдет. Скажи ему, чтобы бросал свои стишки и занялся прямым своим делом. Я его определю в гусары. Лихой вояка будет. Хочу с ним сразиться. Я видел, в чем была его сила. Но сейчас он тяжел и еле дышит. Командуйте, Вальвиль!

Вальвиль:

Пушкин! Ваше высочество!

Пушкин:

Я не могу драться с “его высочеством”.

Вальвиль:

Почему?

Николай:

Никакого “высочества”. Я тебя вызываю драться на равных. Струсил, что ли? Или устал?

Пушкин:

Нет. Я готов.

Николаю подают маску и рапиру.

Вальвиль:

Прошу занять места, господа. Невольно смотрит, не будет ли вновь замечаний от Николая.

Пушкин Данзасу тихо:

Как мне с ним драться?

Данзас:

Уступчиво. На поражение. Но не показывай вида.

Пушкин:

Постараюсь..., если не разозлюсь.

Встают в стойки. Колокол, возвещающий о конце занятия.

Вальвиль:

Господа! Ваше высочество! Я принужден прервать занятие. Час урока закончен. Лицеисты обязаны пойти в класс на урок латинской словесности.

Николай:

Резон, месье! Порядок и воинскую дисциплину никто не имеет права нарушать. Бросает рапиру Пушкину, тот на лету ее ловит. Твое счастье! Уходит.

Вальвиль командует лицеистам:

Стройся! Вперед, марш!

Лицеисты строятся попарно и строем уходят.

Вальвиль подзывает Пушкина:

Вы бы его, конечно побили?

Пушкин:

Помилуйте, Александр Васильевич, это же младший брат царя. Я считал бы своим долгом его ... ему... с ним...

Вальвиль:

Да, я вижу, что поступил правильно, прекратив Ваши развлечения! Вы думаете о своем будущем? Его высочество предложил Вам делать военную карьеру. Как вы смотрите на это?

Пушкин:

Мне мое будущее ясно, Александр Васильевич. Чердачное окно, корка хлеба, родительское проклятие и отлучение от общества. Словом, участь поэта.

Вальвиль:

Вы можете говорить серьезно, Пушкин?

Пушкин:

Простите, Александр Васильевич, но я почти серьезно.

Колокол, возвещающий начало следующего занятия. Лицеисты расставляют скамьи и рассаживаются на них.

1. 2.

Карцер. В камере Малиновский. Его охраняет Семен.

Малиновский:

Спишь, что ли, страж?

Семен (дремал сидя)

Ни-ни! Как можно на посту у арестованного. А Вы чего же, господин Малиновский, не спите?

Малиновский:

Есть хочется!

Семен:

Ужин съели? Мало стало быть?

Малиновский:

Мало.

Семен:

За что вас в карцер-то?

Малиновский:

За правду страдаю.

Семен:

За правду первое дело в карцер - это правильно. А за какую правду-то, скажи, не таи?

Малиновский:

Побил квартального на улице. Он, дурак, обиделся, нажаловался.

Семен:

Ишь ты, обиделся? А за что вы его?

Малиновский:

Да так просто, лицо у него противное.

Семен:

Ну, дак это правильно. Вывеска должна заманивать покупателя, а если противная, так лучше ее ... правильно, что говорить.

Малиновский:

Я думаю тоже, что правильно. Он, пьяный, избивал человека, а я не выдержал ...

Семен:

Спите Вы! Ночь ведь, все праведники спят, и я бы пошел часок подремать, ваше благородие, ай нет?

Малиновский:

Я тебя не держу, иди хоть всю ночь спи. Я тоже хочу уснуть, но не могу. И товарищи забыли меня.

Семен:

Спят же все, полночь, ведь.

Вдруг из темноты крадучись появляются одна за другой четыре фигуры в белых балахонах.

Семен:

Свят, Свят, Свят! Нечистая сила! Аминь, рассыпься!

Входят закутанные в простыни Пушкин. Дэльвиг, Кюхельбекер и Пущин.

Пушкин:

Не крестись, это свои черти.

Кюхельбекер:

Мы на одну минуту, проведать друга.

Семен:

Да Христос с вами, сейчас надзиратель Чириков нагрянет!

Пушкин:

А ты, Семен выйди, будто до ветру!

Дэльвиг:

Совет разумен, Семен, а мы на одну минуту!

Малиновский:

Привидения! Узнаю истинных друзей, спасибо!

Семен:

Конечно, товарища в беде оставлять грех. Только ведь я ейн, цвейн, господа. О-ох! Авось пронесет!

Малиновский:

Спать я хочу, а уснуть не могу. Кому затеей дерзкой я обязан?

Пушкин:

Кому же, как не тишайшему нашему барону!

Малиновский:

Спасибо Дэльвиг! Спасибо! Поесть бы чего-нибудь.

Лицеисты передают Малиновскому пакеты с едой. Сами устраиваются поудобнее рядом.

Пушкин:

Ну, узник, ешь и слушай! Мы сочиняем повесть. Пришли к тебе за продолжением. Слушай начало. На окраине Васильевского острова стоит уединенный домик. Там живет бедная вдова. У нее красавица дочка. Мы ее назвали Машей. К ней ходит молодой человек. Он влюблен в Машу. И вот однажды ... На этом мы остановились. Продолжай Дэльвиг.

Дэльвиг:

И вот однажды ... Павел - так зовут влюбленного, - приводит в этот дом своего приятеля.

Пушкин:

Варфоломея.

Дэльвиг:

Пусть Варфоломея. Этот Варфоломей недавно только познакомился с Павлом и стал ему в короткое время необходим. Он был статен, ркасмив и, главное, богат. А у Павла частенько нехватало денег, как у всякого честного труженика, не промышляющего ничем, кроме собственной головы. Он служил чиновником в коллегии. И Павлу, по совести говоря, совсем не хотелось вести к Маше такого опасного соперника, но Варфоломей обещал не ухаживать за Машей и даже грубо сказал, что ему красоток хватает и без этой Маши! И вот приятели пришли в дом. Продолжай, Кюхельбекер!

Кюхельбекер:

Я? Да, да. Они пришли. К ним вышла приветливая старушка, и они все сели за стол пить чай. Разговор их касался того, как трудно стало жить, что стал дорог сахар, и они принуждены покупать к чаю дешевый мармелад, что муки хорошей не достать, что крупа на кашу у них есть, да только отсырела, а вот хлеб ... Продолжайте кто-нибудь, я не умею.

Пушкин:

И не успела старушка рассказать про все свои съесные припасы, как попросила тут же позвать попа, потому что она сейчас помрет. В эту минуту прибежала Маша. Она пала перед образом на колени и начала молиться, прося Господа Бога прийти на помощь, и тут-то все вдруг заметили, что щляпа на голове Варфоломея поднимается, его черные перчатки на руках вытягиваются, а ноги стучат, кагда он ходит, будто на нем деревянная обувь. Тем временем старуха, не дождавшись ни Бога, ни попа, отдала Богу душу. Прощай, земная юдоль! Продолжай, барон. Ты слушаешь, Казак?

Дэльвиг:

Этот Варфоломей был сам Вельзевул или кто-нибудь из его чертячьего воинства. Зависть к человеческому счастью всегда толкает нечистых вмешиваться в нашу жизнь. Головорез, где ты там, мы для тебя рассказываем.

Пушкин:

Наш узник, кажется, заснул. Да, сон сомкнул его тяжелые веки. Я слышал, как он захрапел, лишь только Бехелькюкер начал свою часть веселого рассказа о сахаре, муке и крупах. Я попробовал резко повернуть сюжет повести умертвить старушку и превратить варфоломея в дьявола, но было уже поздно - он мертвецки спал.

Вальвиль:

Так. Что все это значит? Почему вы здесь? Почему не спите? Что это за вид? Все молчат. Вы пришли навестить своего товарища? Вы знаете, за что он посажен в карцер? Вы значит одобряете его порочащий честь лицея поступок? Так? Отвечайте? Я вас спрашиваю? Хорошо. Будем разговаривать завтра. Советую подумать до утра над своим поведением. Где дядька? Он с вами заодно? Ну с ним будет особый разговор. Ступайте по своим местам.

Пушкин:

Александр, Васильевич, Семен ни в чем не виноват. Мы подстерегли, когда он отлучится во двор.

Вальвиль:

Немые заговорили! Зачем вы сюда пришли?!

Пушкин:

Навестить заключенного.

Вальвиль:

“Заключенного”? Кто зачинщик этого безобразия? Я Вас спрашиваю, Пушкин!

Пушкин:

Я - зачинщик.

Семен (возвращаясь бегом, падает на колени):

Простите, батюшка, Александр Васильевич, не доглядел. На одну минутку отлучился, и вот что вышло, не погубите, простите!

Вальвиль:

Встаньте, Вы тут не при чем. Откройте камеру. Семен открывает дверь ключом. Малиновский, выходите! Малиновский выходит сонный, ничего не понимая.

Малиновский:

Я спал.

Вальвиль:

Сейчас идите спать в свою комнату. Ваше место займет...

Кюхельбекер:

Александр Васильевич! Все это сделал я! Зачинщик один я. разрешите мне идти в карцер!

Вальвиль:

Идите... спать.

Дэльвиг:

Александр Васильевич! Клянусь вам, вы мне можете не поверить, но ... (снимает очки, у него падает простыня) , простите, Александр Васильевич, но придумал все я. Могу поклясться, что никому бы в головы не пришло. Если бы не я. (Поправляет простыню и роняет очки).

Вальвиль:

Довольно! Довольно с меня, господа! Боже мой, это взрослые люди! Марш по местам!

Лицеисты в своих простынях уходят.

(Пушкину) И Вы считаете, что поступили благородно? В том, что именно Вы придумали весь этот поход к “заключенному”, я не сомневаюсь. Это похоже именно на Вас. Ступайте. Я эту историю вынужден буду скрыть, иначе... Если узнают министр, государь, это бог знает чем может кончиться для всех нас. Воспитанники Лицея! Семен, замкните карцер.

Пушкин убегает. Вальвиль уходит, еще раз осмотрев все и убедившись, что кроме Семена в коридоре никого не осталось.

Семен: (осматривая карцер и запирая дверь) Как это пронесло грозу-то мимо меня? Или барчуки выручили? Хорошие ребята. Царь тоже не дурак. Для своей службы готовит чай, пареньков. Управлять-то матушкой Росеей голов не хватает. Учат молодых. Глядишь, и нам прок какой от ихней науки будет.

III, 3.

Гурьев достает ключ из куртки и пытается им открыть шкаф. Когда ему это удается, вынимает из шкафа журнал В это время входят Пушкин, Дэльвиг и Горчаков.

Горчаков:

Гурьев, что у тебя здесь?

Гурьев:

Чудо-чудное, диво-дивное! “Ведомость о дарованиях, прилежании и успехах воспитанников Лицея”!

Горчаков:

Да кто тебе позволил, Гурьев?

Гурьев:

Наивный вопрос! Разве на запретные плоды испрашивается позволение?

Горчаков:

Но это может тебе и не сойти с рук.

Гурьев:

Сойдет! Даром что ли ты здесь. Ты, как щит, меня прикроешь. Благо ты здесь, не хочешь ли взглянуть туже, что о тебе пишут?

Лицеисты некоторое время колеблются, но любопытство берет верх, они разбирают ведомости по листам и читают.

Дэльвиг:

Гувернер Чириков - Чик-Чирикыч - обо мне: “Насмешлив, упрям; впрочем добр и весьма усерден; прилежания посредственного, хладнокровие есть особенное его свойство.

Заглядывает в листок Гурьева. Читает вслух.

“Гурьев нерадив, ленив и лицемерен”. Вот видишь ли, Гурьев, что говорят про тебя. То же, что мы с Пушкиным говорили уже не раз. Будь немножко прямее, правдивее - и все тебя больше полюбят.

Гурьев:

Ну да, хороши и вы оба с Пушкиным! Записные лентяи!

Дэльвиг:

Себя не защищаю, но Пушкин - другое дело; да и в фальши его уж никто не обвинит. Вот смотри, как думает о нем Кайданов: “При малом прилежании оказывает очень хорошие успехи; а сие должно приписать одним только прекрасным его дарованиям. В поведении резв”.

Пушкин слушает настороженно.

А вот мнение Кошанского. Ты, Пушкин слушай, как Николай Федорович отзывается: “Больше имеет понятливости, нежели памяти, больше вкуса к изящному, нежели прилежания к основательному; почему малое затруднение может остановить его, но не удержать; ибо он, побуждаемый соревнованием и чувством собственной пользы желает сравниться с первыми воспитанниками. Успехи его в латинском языке довольно хороши, в русском не столько тверды, сколько блистательны.

Гурьев:

Ага! Что не прав разве я? Даже патрон его, Кошанский, находит, что успехи его не столько тверды, сколько блистательны. А другие честят его еще не так! Вот хоть Чириков: “Легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив; впрочем - добродушен, усерден; учтив, имеет особенную страсть к поэзии”.

Пушкин:

Что я ветрен, не отрекаюсь. Неопрятность же и нерадивость моя вся в том, что тетради у меня в кляксах, а пальцы - в чернилах.

Гурьев:

Да и грива как у дикого зверя, всклокочена, не причесана!

Пушкин:

Кудрява, так и всклокочена.

Гурьев:

Ну так помадил бы!

Дэльвиг:

У льва она тоже не напомажена, а он все равно царь зверей!

Входит Кошанский

Кошанский:

Что это у Вас здесь, господа?

Лицеисты отпрянули от бумаг, но некоторые остались у них в руках. Гурьев пытается прошмыгнуть в дверь.

Вы, милый, куда?.. Откуда у Вас эти ведомости?

Гурьев:

Не знаю-с. Кто-нибудь оставил.

Кошанский:

Нет. Я их сам запираю.

Гурьев:

Шкап был открыт.

Кошанский:

Опять неправда. Я его сам запираю и ключ всегда ношу при себе. Я помогу Вашей памяти. Вы просто какой-нибудь ключ подобрали?

Гурьев:

Ах да, ключ от моей конторки приходился к тому шкапу.

Кошанский:

В Вашем возрасте шалости допустимы и любопытство оправдано, но не лживость, не трусость, не лицемерие! Слушателя Гурьева из Лицея исключат.

Гурьев убегает, плача.

Любопытство ваше удовлетворено, Пушкин? Вы узнали, какого мнения о вас начальство?

Пушкин:

Узнал.

Кошанский:

И нисколько не желали бы изменить это мнение? Все признают ведь, что дарования Ваши незаурядны, но прилежание Ваше оставляет желать многого. Ах, Пушкин. Пушкин! За вас, признаться, мне болнее всего. При Ваших прекрасных природных задатках Вы могли бы пойти очень далеко. А что еще из вас выйдет! Возьмите себе в образец вот хоть этого товарища и друга вашего, Горчакова. Ведь он - друг Вам?

Пушкин:

Да, я с первого дня его полюбил.

Горчаков:

И я тебя тоже (протягивает руку Пушкину).

Кошанский:

Кажется, все вы, господа, точно так же расположены к князю?

Все: Все.

Кошанский:

Ну вот. А это ему не мешает пользоваться расположением начальства. Так как журнал у нас теперь под рукой, то я вам прочту, что думают о нем.

Горчаков:

Помилуйте, Николай Федорович!

Кошанский:

Вам, друг мой, конфузно слышать похвалы себе? Ну что ж. Можете покуда выйти в коридор.

Горчаков:

Нет, умоляю вас.

Пушкин:

Ступай, ступай!

Кошанский находит нужный лист.

Кошанский:

Нет, прочтите за меня, Пушкин. Вот заметка гувернера вашего Чирикова.

Пушкин (читает):

“Благоразумен, благороден в поступках, любит крайне учение, приятен, вежлив, усерден, чувствителен, кроток, но самолюбив. Отличительные его свойства: самолюбие, ревность к пользе и чести своей и великодушие”.

Кошанский:

Самолюбие - не порок, а скорее добродетель, если сопровождается усердием и великодушием. И так же точно отзыаются о Горчакове все профессора. Прочтите мой отзыв .

Пушкин (читает):

“ Отзыв професора Кошанского от 15 декабря 1813 года... Быстрая понятливость ..., соединяясь с благородно-сильным честолюбием, открывает быстроту ума и некоторые черты гения. Успехи его превосходны”.

Кошанский:

И в вас, Пушкин, (что таить!) есть признаки гения, но успехи Ваши, увы, далеко не превосходны.

Лицеисты в задумчивости тихо уходят.

Кошанский (обращаясь в зал):

Матери Гурьева было предложено взять его из Лицея “по домашним обстоятельствам”. Что же касается Пушкина, то для него эта история имела самые плодотворные последствия. В течение более двух ... месяцев профессора не могли нахвалиться его усердием и блестящими ответами.

III,4.

Урок русской и латинской словесности ведет Кошанский.

Участвуют Кошанский, Пушкин, Мясоедов, Илличевский, Кюхелбекер, Дельвиг,

лицеисты.

Кошанский:

Квинт Гораций Флак родился в шестьдесят пятом году до рождества Христова. Умер в восьмом году до рождества Христова. Жил в Риме при императоре Августе, которого и был другом. У него можно учиться образцу одической поэзии. Его оды сладкозвучны, его мысли плавны, строй стиха совершенен. О чем вы думаете, господин Пушкин?

Пушкин:

Насколько далек Державин в своем переводе “Памятника” Горация!..

Кошанский:

Он не далек, а близок, господин Пушкин, чувством отменной гордости, достойной такого высокого чела, как Гаврила Романович. А Вы как думаете?

Пушкин:

Прочитайте нам подлинник Горация!

Кошанский:

А если я Вас попрошу, господин Пушкин?

Пушкин:

Почту за удовольствие.

Мясоедов:

Пушкин думает, что он может лучше написать, чем Державин!

Илличевский:

Ломоносов тоже переводил “Памятник” Горация.

Мясоедов:

Что Ломоносов нашему Французу? Кто знает, господа, Ломоносова?

Кюхельбекер:

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что бурный Аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни едка древность.

Все смеются, поскольку тяжеловесность стиля Ломоносова подстать тем стихам, которые Кюхельбекер обычно пишет и сам.

Мясоедов:

Ничего смешного. По-моему красиво и звучно.

Пушкин (сдерживаясь):

Может быть, Мясоедов даст мне прочитать латинский подлинник?!

Мясоедов (отыскав пример в книге):

А вот как у Державина начало:

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Плохо, пушкни? “И времени его полет не сокрушит”. Попробуй сочинить лучше.

Илличевский:

Остановись, дай Пушкину сказать!

Пушкин (сдерживаясь):

Мне приписывают здесь мысли, которых я не имею.

Мясоедов:

Ты уже сказал. Sapienti sat!

Пушкин (сдерживаясь):

Величие Державина я не подвергал сомнению, ни права его на “Памятник”, я лишь хотел сказать ...

Мясоедов:

Читай подлинник, если ты его знаешь, хвастунишка!

Кошанский:

Уймитесь, господин мясоедов!

Пушкин (перестав сдерживаться):

Я хотел лишь сказать, что то, что не сотрет Аквилон, что то, что тверже меди, сотрет время! Да, время! История!

Мясоедов:

Словом - придет Пушкин и компания.

Дельвиг:

Ты кончишь сегодня плохо, Мясожор!

Пушкин (яростно):

И кое-что времени полет сокрушит и в самих памятниках великих! Да! Назло всем губителям российского слова!

Кошанский:

Я допускаю ваши споры, нопрошу соблюдать коректные нормы, господа! Пожалуйста, Пушкин.

Пушкин (вдохновенно со вкусом):

Exegi monumentum aere perennius...

Слышите, как звучит, даже для не знающих языка, шаг веков, их сокрушающая поступь! Так надо излагать свои мысли:

... Non omnis moriar? Multague pars mei

Vitabis Litbitinam ...

(сколько латинского текста прозвучит на сцене будет зависеть от возможностей и мастерства исполнителя)

Я чувствую, Николай Федорович, дух перевода Державина, я его люблю, как и те слова, что доступны любому русскому уху. Но то, что составляет гордость человека - все содержание подвига поэта, за которое воздвигает он себе памятник, - меняется! Меняются поколения людей, меняются на тронах цари, меняются умы людей, и тогда новые, звенящие медью рифмы приходят в саму поэзию.

(говоря, Пушкин постепенно занимает ту же позу, в которой он сидел в парке на скамье, и замирает в ней. Ведущий читает пушкинский “Памятник”, начиная с эпиграфа из Горация. По желанию постановщика и исполнителей последние строки реплики Пушкина могут быть сняты, особенно, если в спектакле заняты школьники среднего возраста. Финал может вырастать из чтения Пушкиным латинского текста).

Exegi monumentum...

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру - душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит -

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И горжый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью Божию, о Муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемля равнодушно,

И не оспоривай глупца.

Лицеисты

обсуждают переводы “Памятника” Горация Державиным и ? Пушкин пытается прочитать текст на древнегреческом.

II,5.

Беседа лицеистов в келье Пущина без мундиров.

Разговор Семена с молодым служителем.

III,1.

Урок фехтования. Французские реплики. Преподаватель назначает поединок лучших фехтовальщиков - Пушкина и Малиновского. Просит их выбрать себе секундантов. Пушкин выбирает Данзаса. За поединком следят царь, царица и двадцатилетний брат царя Николай. Николай хочет сразиться с победившим Пушкиным. Энгельгардт прекращает урок, говоря о том, что лицеистам пора в классы. (Возможно ли было не уважить желание наследника престола?) Но театрально эффектно.

IV,1.

“Прощальная лицейская” на слова Дельвига. Напутствие Энгельгарта.

IV,2.

У Пущина в келье. Перед расставанием уговоры о вечной дружбе.

Ч.II. “Буря мглою небо кроет: Сцены 1824-1826 годов

в трех действиях”

I,1. Зимний вечер. Арина Родионовна.

I,2. Приезд Пущина.

III,1. Тригорское. “Скамья Онегина”. А.П. Керн и А.Н. Вульф.

III,2. Михайловское. Аллея А.П. Керн.

III,3. Святогорский монастырь. Рассказ генерала Пущина Бошняку о “бесчинствах” Пушкина.

Пушкин слушает рассказы на ярмарке.

Пушкин дописывает реплику “”Народ безмолвствует” после общения с мужиками на ярмарке.

Прасковья Александровна сообщает ему о казни декабристов.

Егор читает Пушкину стихи пушкина, слышанные им от командира полка.

Далее сцены с Далем , Грибоедовым.

1 Первоначальное начертание особенного лицея. Записка М.М. Сперанского // “Дней Александровых прекрасное начало”. ... : Пушкинский лицей. Наставники и питомцы / Автор-составитель Л.Б. Михайлова. - СПб., 1996. - С. 24. Далее записка М.М. Сперанского цитируется по этому изданию. Оригинал в Архиве Министерства Народного просвещения. Издатель книги предполагает, что записка читалась М.М. Сперанским царю.

2 Там же.

3 *Корсаков Николай Александрович (1800-1820) проявлял тягу к литературе и музыке. Обладал прекрасным голосом, владел гитарой, считался в Лицее первым музыкантом. Окончил Лицей с отличным аттестатом и похвальным листом “С правом на серебряную медаль”.Был определен в Коллегию иностранных дел. Умер в Италии, во Флоренции в 1820 году, находясь в составе дипломатической миссии. Пушкин посвятил ему стихотворение “Гроб юноши” (1821). (По кн. “Дней Александровых прекрасное начало”... / Сост. Л.Б. Михайлова. - СПб, 1996).

4 Матюшкин Федор Федорович (1799-1872) с детства мечтал о море и стал моряком. В Лицее его звали “Плыть хочется”. На шлюпе “Камчатка” ходил в кругосветное плавание. Участвовал в нескольких кругосветных путешествиях. Стал адмиралом. На протяжении всей жизни поддерживал отношения с товарищами по Лицею, собирал и хранил материалы, связанные с лицейской жизнью. Пушкин упоминает его и в стихотворении, посвященном лицейской годовщине 1827 года. (По кн. “Дней Александровых прекрасное начало”... / Сост. Л.Б. Михайлова. - СПб, 1996).

5 Слова из торжественной песни, посвященной окончанию Лицея, написанной Дельвигом.

6 Пущин посетил Пушкина в Михайловском 11.01.1825 года. С Горчаковым Пушкин встретился в Лямонове, недалеко от Михайловского в сентябре 1825 года. Дельвиг был у Пушкина в Михайловском в апреле 1825 года.

86