Приветствую тебя пустынный уголок приют спокойствия трудов и вдохновенья где льётся дней моих невидимый поток на доне счастья и забвенья. (П.)
Пока свободою горим пока сердца для чести живы мой друг отчизне посвятим души прекрасные порывы! (П.)
Ой лес белорусский наш лес! Я песен за век свой сложил тебе много. Отсюда мне в мир открывалась дорога и здесь утешает поэта седого тенистый твой полог-навес. (Якуб Колас.)
Всем сердцем люблю я леса их сдержанный голос и шум потаённый и пущи глухие и в них буреломы где тучи гудели под гулкие громы роняя дождей паруса. (Якуб Колас.)
Отец был кроток заботлив на редкость трудолюбив и способен к любому мастерству пахарь, кузнец плотник сапожник он всё делал с такой любовью и искусством что работа с отцом маленькому Василию казалась увлекательной как игра. (Никол.)
По обеим сторонам дороги торчали голые чёрные камни; кое-где из-под снега выглядывали кустарники но ни один сухой листик не шевелился и весело было слышать среди этого мёртвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и неровное побрякивание русского колокольчика. (Л.)
Представьте себе любезные читатели человека полного высокого лет семидесяти с лицом напоминающим несколько лицо Крылова с ясным и умным взором под нависшей бровью с важной осанкой и мерной речью вот вам Овсяников. (Т.)
Овсяников придерживался старинных обычаев не из суеверия (душа в нём была довольно свободная) а по привычке. Он например не любил рессорных экипажей потому что не находил их покойными и разъезжал либо в беговых дрожках либо в небольшой красивой тележке с кожаной подушкой и сам правил своим добрым гнедым рысаком. (Т.)
Постоялый двор или по-тамошнему умёт находился в стороне в степи далече от всякого селения и очень походил на разбойническую пристань. (П.)
К счастью Печорин был погружён в задумчивость глядя на синие зубцы Кавказа и кажется вовсе не торопился в дорогу. (Л.)
Только так исследуя какой-нибудь клочок нашей страны можно понять как она прекрасна вся и как мы привязаны к каждой её тропинке роднику к каждой старой сосне и даже к робкому попискиванию лесной пичуги. (Пауст.)
Тургенев говорил о волшебном русском языке но не сказал о том что волшебство языка родилось из этой волшебной природы и удивительных свойств человека. А человек удивителен и в малом и в большом прост ясен и доброжелателен. Прост в труде ясен в своих размышлениях доброжелателен в отношении к людям. Да и не только к людям а и к каждому доброму зверю к каждому дереву. (Пауст.)