Карточки для уроков русского языка. Болдино.

В. Кудимов «Мартын живописец»

Ровный торжественный звон плыл в воздухе, призывая ко всенощной. И, будто заслушавшись, стояли у монастырских озёр прибрежные ракиты. Ни ветерка, ни шороха, ни малейшей ряби на сверкающей водной поверхности и даже как-то заглушен шум колеса на мельнице. Заходящее солнце позолотило последними лучами и макушки ракит, и половину озера к тому берегу, где расположился табор. Но особенно ярко сверкали церковные кресты и луковицы глав. Сам же монастырь с восточной стороны, где была уже тень, весь - со стенами и кирпичными на них башнями, будто нарисованный, отражался в зеркальной глади озера.

Пораженный красотою монастырских строений предивной и пребогатой обители Болдинской, художник невольно остановился. Еще издали от табора он любовался и массивным барабаном, венчающим главный собор, и шестигранной колокольней, горделиво взметнувшейся к небу, и трапезной палатой с отдельною церковкой.

Но вблизи колокольня была еще чудеснее эти плоские лопатки по углам, и опоясывающие легкие декоративные ленты вокруг, и многоярусные кокошники, прикрывающие сомкнутый свод — все, все создавало незабываемую, живописную пирамиду над шестигранным мощным столбом.

Его опытный, цепкий глаз художника сразу же отметил своеобразную красоту сооружения, красоту чисто русскую. А память заботливо напомнила вдруг все восторженные рассказы приятеля Жданова о Болдине, где бывал тот не раз. Еще в Питере, когда начинались между ними яростные споры об искусстве, Яшка, захлебываясь, всегда вспоминал монастырь, а главное, ставил в пример его строителя — простого работного человека Федора Савельевича Коня, уроженца Дорогобужа.

А сейчас вот он, крепостной живописец, преследуемый и гонимый, стоит в изумлении перед дивным сооружением далекого мастера. Стоит, позабыв обо всем А оно в этот тихий предвечерний час гудит, будто уплывая от протяжного, ровного колокольного звона и в то же время напоминает, что искусство вечно, искусство превыше всего.