Материалы для подготовки к муниципальному этапу Всероссийской олимпиады школьников по литературе. Анализ рассказа Ю.Бондарева "Щенок"

Анализ рассказа Ю. В. Бондарева «Щенок»

(муниципальный этап Всероссийской Олимпиады школьников по литературе,

2022 год).

Рассказ Ю.В.Бондарева «Щенок» действительно является художественным произведением, так как создает яркий образ вины и раскаяния. «Всю ночь без сна ворочался с боку на бок, подминал под голову измятую подушку, мычал, стискивая зубы, как от боли…»

Трагический пафос произведения создается сразу: в самом начале автор употребляет слово «преступление», и горькая интрига тут же захватывает сердце. Что же случилось? Почему столько боли?

Впрочем, искушенному читателю это начало в сочетании с анализом названия – «Щенок» - уже диктует горький сюжет: с малышом что-то случится. Точнее, для героя и автора уже случилось, ведь несовпадение фабулы и сюжета оставляет в неведении лишь читателя. И нам, как рассказчику, останется, стиснув зубы, как от боли, лишь дочитать рассказ до конца, чтобы узнать подробности.

А может, нет? Может, мы ошиблись? Может, не случилось? Или хотя бы не с беспомощным собачьим детенышем – щенком? Ведь повествование продолжается так радостно, так светло! Пейзаж, как средство образного выражения замысла автора, помогает создать атмосферу счастья и беззаботности. Приближается весна, и в воздухе словно разлито ее предчувствие: солнце блещет на переднем стекле автомобиля, надоевший за зиму снег тает, а впереди рассказчика ждет радостная встреча с родными – детьми и женой. Обилие ярких эпитетов: «ярый» (день), «зеркально» (блестели), «ослепительного» (перекрестка) делает картину весеннего московского дня особенно светлой и оптимистичной.

Сюжет вместе с рассказчиком ведет нас в тихую улицу, и мы, наслышанные об авариях на дорогах, начинаем смутно ждать беды. Антитеза – противопоставление радости в природе, душе повествователя и трагическое начало – лишь подчеркивает мотив горечи и делает это ожидание особенно нестерпимым.

Но ведь скорость такая маленькая, водитель за рулем едет, не торопясь! Автор как будто специально подчеркивает это, чтобы надежда в читательских сердцах не умирала как можно дольше, чтобы сделать кульминацию максимально выпуклой и заставить наше сердце разбиться без шансов уцелеть.

Потому что щенок погиб. Он погиб не сразу, и мертвым мы его не увидим. Что это? Капля жалости к читателю, который чувствует себя так, будто этот рассказ проехал по нему, как машина героя - по беззащитному тельцу? По этим лопоухим смешным ушам, по неуклюжим лапам, по ласковому язычку, виновато (в чем???) лижущему на прощанье хозяину руки…

Смерть беззащитных созданий, так доверяющих человеку и так им обманутых, не менее страшна, чем человеческая гибель. Так же больно сжималось наше сердце, когда мы читали рассказ И.С. Тургенева «Муму». Маленькая собачка, спасенная Герасимом, привязавшаяся к нему всем сердцем и им же отвезенная умирать. Он держал ее, с привязанным камнем на шее, в своих руках над бездонной водной гладью, а она доверчиво смотрела ему в глаза. Как и этот щенок доверчиво бросился поиграть с машиной. Маленькие, бестолково-трогательные существа! Там злая барская воля управляла рукой несчастного Герасима. Что происходит здесь?

Писать очень больно. Так же, как и читать.

Но щенок уже обречен, и надежды не осталось. Поэтому с окаменевшим сердцем мы дочитываем рассказ до конца, остро схватывая другие детали. Ведь не ради же этой смерти Бондарев создает этот текст! Что же автор хочет нам с казать? Зачем он нас так мучил?

Вот оно – реакция героя: «А вы … зачем отпускаете на дорогу щенка?» Да, было скользко. Да, он пытался затормозить. Да, он был почти не виноват. Да, он защищался, ведь хозяин собаки и столпившиеся рядом люди обвинили его. Но беззащитное тельце раздавлено. И этот факт, как бетонная плита, накрывает нас и уничтожает все доводы рассудка. И мы понимаем: герой не прав. И понимаем, что автор думает так же.

Значит, человека делает человеком, в первую очередь, признание своих ошибок, своей вины. И если мы пытаемся оправдываться, мы не делаемся белее и чище, не делаемся свободнее от вины, а наоборот. Чем больше оправдываемся, тем страшнее выглядим.

Но наш герой – не преступник. Он просто слабый человек, и автор ведет его душу к покаянию: герой едет дальше, к своим родным, но радости в его сердце уже нет. Прием внутреннего монолога, используемый Бондаревым, предельно ярко показывает нам, как жестоко мужчина наказывает себя: «Я убил его… Это же он в горячке выскочил потом к хозяину. Как он мотал головой, как тыкался мордой в его руки, точно спасения искал!..» – думал он и стискивал зубы…»

Он чувствует себя убийцей и потому не имеет права на поцелуй своей маленькой дочери – такой же беззащитной, как и нечаянно убитый им собачий детеныш.

О чем он думает, когда так пристально смотрит на нее? О том, что когда-нибудь кто-то так же бездумно проедет бездушным катком по ее хрупкой душе? Обидит, уничтожит веру в людей и себя? И так же торопливо, даже не покаявшись, уйдет своей дорогой? Не знаю. Может быть. Но это уже сюжет другого рассказа.