Двадцать первый век – век глобальных перемен в обществе и сознании людей. Многие исторические события рассматриваются совершенно в другом ракурсе. Нет больше многонациональной страны СССР, но осталась многонациональная Россия. Много мусульман живет на территории нашего государства и жили здесь в продолжение нескольких столетий. Вера сама по себе не должна мешать мирному сожительству мусульман и христиан в рамках одного государства и одного гражданского общества, должен соблюдаться принцип талерантности, не терпимости, а уважения человека человеком независимо от его национальности и вероисповедования, поэтому духовно-нравственное воспитание должно быть в центре самого процесса воспитания. Это нужно делать везде: в семье, садике, школе. На уроках литературы надо больше уделять внимания творчеству тех писателей , которые отражали православные традиции в своих произведениях. Знакомясь с литературной деятельностью писателей Зарубежья следует особенно отметить творчество И.С. Шмелёва.
В России и русском народе Шмелёв видит лучшее, то, чем жив народ, что определяет его выживаемость в трудных исторических условиях – душевные силы и верность православию.
Уже в ранних произведениях этого писателя звучал христианский мотив прихода через муку и скорбь к «сиянию жизни». До отъезда в эмиграцию он был автором пятидесяти трёх книг и восьмитомного собрания сочинений, Наибольшим успехом пользовалась его повесть «Человек из ресторана»(1911г.) Само название повести чётко показывает ориентацию писателя на две традиции русской гуманистической литературы. С одной стороны, главный герой повести Яков Софронович Скороходов - официант, лакей, как он сам себя называет, маленький человек. С другой - он Человек, что заставляет вспомнить горьковскую традицию. Художник не только симпатизирует своим героям, но подобно Достоевскому и Горькому «наделяет их душой живой», превосходящей по своему нравственному развитию тех, кому они вынуждены подчиниться и служить. Уже здесь, в одной из ранних повестей автора звучит христианский мотив прихода через муку и скорбь к «сиянию жизни». Знаменателен воспроизведённый разговор со старичком-торговцем , укрывавшем от полиции Скороходова – младшего. Старик сказал глубокое слово:
-Без Господа не проживёшь.
А я ему и говорю:
-Да и без добрых людей трудно.
-Добрые-то люди имеют внутри себя силу от Господа!
«Солнце мёртвых» , написанное в 1925 году, Шмелёв определяет как эпопею, то есть предельно широкое повествование о судьбе народа, страны, истории, космоса- всего, что находится под солнцем в годину тяжёлых испытаний, Можно даже сказать, что это апокалиптическое столкновение мира Божьего с дьяволом ( оба образа присутствуют в тексте книги).
В первом мире всё одушевлённо, слито в едином порыве жизни. На первой странице появляется корова, «красавица - симменталка, белая , в рыжих пятнах,- опора семьи», что живёт рядом с рассказчиком.
Характерно, что у коровы человеческое имя : Тамарка. Имена то нежные, то иронические имеют и другие животные. Точно живые описаны Шмелёвым виноградники, грушевые деревья, розы, олеандры, миндалевые сады. Вот стоят кусты граба, не кусты, а таинственные намёки… Вот канделябр стоит, пятисвечник зелёной бронзы. А вот, если прищуришь глаз,- забытая кем-то арфа…рядом старик горбатый, протягивающий руку. Кольцами подымается змея, живая совсем, когда набегает ветер, А где-то вознёсшийся чёрный крест, заросший…
Казалось бы, всё дано людям на радость. Мир прекрасен и благостен.
«Стоишь, смотришь, а ветерок с моря обдувает. Красота какая! Стёклышками смеётся!
Ласковы – кротки белые домики - житие мирное. А белоснежный Дом Божий крестом осеняет кроткую свою паству. Вот-вот услышишь «Свете тихий ». Но, замечает писатель, городок «хорош обманчиво». Порушена цельность мира. « Не благостная тишина эта: это мёртвая тишина погоста».
Всё, что вчера радовало человека, сегодня умирает. Две первые главы «Утро» ,«Птицы» - переходят в трагическую третью -«Пустыня». Всё чаще в заголовки глав выносится слово «конец». «Конец павлина», «Конец Бублика», «Конец доктора», «Конец Ламарки», «Конец концов». Вместе с растениями и животными гибнет и человек.
Писатель создаёт десятки образов людей из самых разных слоёв общества. Одни появляются только на мгновение, другие переходят из главы в главу.
Наиболее подробно выписан бывший вологодский мужик Иван Михайлович, ставший знаменитым профессором. Обладатель медали Академии наук за свои философские труды, он просит милостыню, чтобы не умереть с голоду, сжигает мебель, чтобы не замёрзнуть, но бережёт четыре ящичка «из-под Ломоносова…с карточками, выписками… хо-роших четыре ящичка! Нельзя, материалы истории языка…»Книгу дописывает, он умрёт, избитый кухарками в советской кухне: « надоел им старик соей миской, нытьём, дрожанием: смертью от него пахло».
Закончит свою жизнь самосожжением доктор Михаил Васильевич Игнатьев, чьи миндальные сады пришли в упадок. Он стал похож на чучело, « пахнет тленом», но почти до последнего философствует, пишет книгу «Апофеоз русской интеллигенции».
Будет расстрелян трижды спасшийся юродивый поэт Борис Шишкин, мечтавший написать книжку «о детском, таком чистом, ясном»
Все эти люди для Шмелёва несмотря на их человеческие слабости- святые, страдальцы. К этой же категории относятся и простые люди, населяющие книгу. Умирает от голода кровельщик со съедобным прозвищем Кулеш. Наелся жмыху и помер, чтобы не видеть смерти своих семерых детей, старый рыбак Николай, тщетно просивший у комиссаров помощи. Погибает от «своей советской власти столяр Гриша Одарюк, поверивший во вседозволенность и ставший мародером. Забили его вместе с Андреем Кривым и дядей Андреем на «революционном допросе». История дяди Андрея - одна из самых сложных в книге. Циник и вор, он не постеснялся украсть козла у учительницы, обрекая тем самым её и детей на верную смерть. И всё же есть в его предсмертных оправданиях слова истины. На упрёк, что он добил сироток, дядя Андрей отвечает: «Не я добил… нас всех добили…»
Причину упадка И.Шмелёв видит в отступлении от Бога. «Сорвали завесу с тайны,- говорит доктор Игнатьев,- хулиган пришёл и до срока сорвал, пока превращение из скотов ещё не закончилось». Продолжая традиции Достоевского, писатель утверждает, что, заменив Бога человеком, недолго прийти к отрицанию вечных истин и вседозволенности, что , проповедуя происхождение человека от обезьяны, можно дойти до отрицания духовного в пользу животного естества. Но если у Достоевского перестроители ещё считали через кровь «сделать человечество счастливым, то у Шмелёва – революционеры практически превратили жизнь в « человеческую бойню», чтобы получить личное благополучие . Это уже даже не народный гнев на эксплуататоров за долгую беспросветную жизнь, не блоковское возмездие, а бесовщина.
Интересно сопоставление первых революционных матросов, чуть не расстрелявших Ивана Михайловича и тихого почтальона Дрозда, с новыми властителями. «Были они свирепы , могли разорвать человека в клочья,- говорит рассказчик,- но они не способны были думать по плану и равнодушно. Для этого нужны были нервы и принципы «мастеров крови», для которых убийство- удовольствие, доказательство своего могущества, способ унизить человека. Так входит в книгу тема дьявола , появляются ёмкие образы людей-«обезьян» и людей-«микробов».
К человекам- бациллам относится конопатый Гришка Рагулин, конокрад, штыком заколовший не давшуюся \ему женщину и защищённый от гнева народного пулемётом. Ещё страшнее Шмелёв рисует вчерашнего пианиста Шуру- Сокола, деэстезирован образ «товарища Дерябина», бывшего мясника а теперь борца за революцию, цинично каламбурящего перед интеллигенцией: «За народную пот- кровь набили себе голову всяческими науками. Требую! Раскройте свои мозги и покажите пролетариату! А не раскроете…тогда мы их раскроим»!
Пустыми посулами обернулись для Кулеша, старой няньки, рыбака Прошки обещанья «завалить трудящихся хлебом». Вместо культурного подъёма революция обернулась хаосом и разорением, уничтожением тех, кто создавал прекрасный гармоничный мир. Так реализовался в книге один из смыслов её заголовка. Источник жизни и радости- солнце - превратилось в «солнце смерти»
«Солнце всё выжгло». Оно, а с ним и жизнь, совершает « круг адский», «круг смерти», «последний круг». Уже упомянутая метафора «пустыни», образы дачи- калеки, лачуг-сирот, «пшеницы с кровью», руки, пишущей на стен Куш-Каи (библейская реминесценния на тему Валтазарова пира, во время которого руки начертали на стене пророчество о скорой гибели царства) в сочетании с многочисленными рассказами о смерти персонажей подготавливают апокалиптический образ крушения мира: «Никто не придёт из далей, и далей нет» .Смотрю на море свинцовое. И вот выглянет на мир солнце и выплеснет бледной жидкостью. Бежит полоса, бежит и гаснет , Воистину- солнце мёртвых!»
Рассказчик воспринимает свою жизнь и происходящее как наказание за грехи интеллигенции, не уважавшей сотворённой Богом жизни и самонадеянно взявшейся за её изменение.
Вся книга – размышление о причинах случившегося, рассказ о крестном ходе на Голгофу, (образ этот тоже введён в эпопею) и о воскресении.
При этом выявляется второе значение заголовка: солнце- надежда для мёртвых, надежда на воскресение. «Солнце мёртвых,- писал И.А. Ильин,- с виду бытовое крымское, историческое, таит в себе религиозную глубину: ибо указует на Господа, живущего в небесах, посылающего людям и жизнь, и смерть».
В главе «Что убивать ходят» герой- повествователь вспоминает, что сдал властям вместе с другими книгами и «маленькое Евангелие», и потому чувствует себя так, « словно я и Его предал». Бог на какое – то время ушёл из сознания рассказчика, с детства привыкшего «отыскивать Солнце Правды».»Где ты, Неведомое?»- взыскует повествователь: «Хочу Безмерного – дыхание Его чую. Лица твоего не вижу, Господи! Чую безмерность страдания и тоски…ужасом постигаю Зло, облекающееся плотью,.Оно набирает силу. Слышу его рык зычный, звериный рык». Люди в «Проповеди Нагорной продают камсу ржавую на базаре, Евангелие пустили на пакеты». Но к концу книги сознание героя меняется: «Коснулся души Господь - и убогие стены тесны. Я хочу быть под , небом,- пусть не видно его под тучами. Ближе к Нему хочу…Чуять в ветре Его дыхание, во тьме - Его свет увидеть.»
Писатель нашёл способ художественно убедительно показать, как прошла метаморфоза. В главе с характерным названием «Жива душа!» татарин приносит рассказчику подарок. «Не долг это , подчёркивает автор,- а подарок. «Не табак, не мука, не грушки, - восклицает рассказчик. – Небо! Небо пришло из тьмы! Небо, о Господи! Старый татарин послал… татарин…»
Знаменательно, что христианин Шмелёв сделал проводником Проповеди любви к людям мусульманина. Как перед этим в главе «В глубокой балке» в унылом крике муэдзина услышал «измученный привет утру», а в шпиле мечети увидел христианскую свечу, утверждающую ,что надо всем пребывает Великий Бог, и будет пребывать вечно, и всё сущее – Его Воля, Вознесите Великому за день грядущий!»
И теперь , в бытовой сцене, автор вновь утверждает, что над людьми разных вер- одно Солнце.
«Аллах…- говорит в огонь сумрачное коричневое лицо. - У тебя Аллах свой…у нас свой. Всё – Аллах! Смотрит в огонь старый Абайдулин, и я смотрю. Смотрим, двое – одно , на солнце. И с нами Бог». К нему со страстной молитвой обращается рассказчик, обращаются люди. И он делает чудо. Тем, кто верует в « тайную связь» событий и в Провиденье Божье.
«Ничего мне не страшно, - говорит отец- дьякон,- земля родная, народ русский, Есть и разбойники, а народ ничего…хороший. Ежели ему понравишься- с нашим народом не пропадёшь! Что ж,- скажу,- братцы…все мы жители на земле , от хлебушка да от Господа Бога». Так подбадривал себя отец- дьякон, весёлый духом : не боялся ни мяча, ни огня, ни смерти. Дерево в поле: Бог вырастил - Бог вырвет. И вот за веру, за кротость и за весёлость духа – получил свою корову: нашли привязанную в лесу. «Господь привёл!- кротко сказал дьякон.
«Праведники…В этой замирающей щели, у засыпающего моря , ещё остались праведники,- убеждает себя рассказчик.- Я знаю их, Их немного. Их совсем мало. Они не поклонились соблазну, не тронули чужой нитки – и бьются в петле, Животворящий дух в них, и не поддаются они всесокрушающему все сокрушающему камню. Гибнет дух? Нет - жив.»
Шмелёв создаёт целый ряд портретов таких праведников. Это и юродивый Поэт Борис Шишкин. На Сергея Радонежского и Серафима Саровского ( двух самых чтимых на Руси святых) похож доктор Игнатьев. Праведником на кладбище нашем называет повествователь почтальона Дрозда. Целая глава «Праведница- подвижница» посвящена многодетной вдове сапожника -большеглазой Тане ( в этом эпитете напоминание о глазах святых на русских иконах). При этом писатель употребляет слово « подвижница» и в религиозном и прямом смысле: с риском для жизни женщина ходит через горы за едой для своих детей.
К концу эпопеи рассказчик, пережив ряд сомнений и искушений , говорит словами христианского Символа Веры: «Чаю воскресение мёртвых! И уже от себя добавляет: «Я верю в чудо. Великое Воскресение да будет». Но будет не скоро. Конец света и пришествие вечного царства ещё далеко. «Когда размотает клубок? Скажут горам: падите на нас! Не падают… Не пришли сроки? Прошли все сроки, а чаша ещё не выпита!» Образ
Чаши страданий в это время характерен не только для Шмелёва, он присутствует в книгах А. Ремизова, М.Пришвина, близких по духу автору «Солнца мёртвых».
Неопределённый финал ( вновь кричит муэдзин о Боге, всё зовёт к молитве…благодарит за новый день, а рассказчик грустит и подозревает, что наступающая заря будет для него последней) как нельзя лучше передаёт душевное состояние писателя 20-х г. столь точно выразившееся в многозначности эпопеи «Солнце мёртвых»
Образ рассказчика связывает повествование воедино. Писатель даёт ему своё острое зрение. В книге много ярких описаний, красочных подробностей . Почти каждая
имеет и второй , обобщающий смысл (минарет- свеча, миндальный сад как обозначение горечи жизни, уже упоминавшиеся грабы в виде вопроса, креста). Широко пользуется Шмелёв и публицистическими обращениями к Европе, спокойно взирающей на крестный ход её российских братьев. Сарказмом наполнены раздумья о «благодарности» Ивану Михайловичу за его труды. Разговорные интонации приобретает мысленная беседа рассказчика с обманутым рыбаком. Ласково-нежно , родственно говорит повествователь с коровой, павлином, курами. Диапазон языка И. Шмелёва, таким образом колеблется от просторечия до высокого стиля Библии, от бытовой лексики до политических инвектив.
Отдав в 20-е годы дань художественному выражению революционной России, Шмелёв, начиная с 30-х годов, возвращается к Руси христианской, к Москве своего детства, чтобы там найти опору для дальнейшей жизни.
Впервые это проявилось в небольшой повести «Богомолье». Сюжет её предельно прост: мальчик, сын подрядчика Сергея Ивановича, вместе с богомольным стариком Горкиным совершает путешествие из Москвы в Сергиев Посад на богомолье. Во время путешествия ребёнок встречается со множеством хороших людей, среди которых и праведники, и труженики, и страдальцы, и юродивые. На пути богомольцев попадаются и « охальники», и несчастные инвалиды, и корыстолюбивые нищие, но всё тёмное теперь находится на периферии повествования.
Вот почему изменились краски. В «Богомолье», как и в древнерусских житиях и повестях, преобладают золотые, розовые, ярко- синие цвета, обильно употребляются эпитеты. Авторский стиль носит подчёркнуто- лирический характер, передающий настроение благодарения, умилении.
Философско - эстетическая позиция И.Шмелёва выражается в проходящей лейтмотивом фразе праведника Михаила Панкратовича Горкина: «Делов-то пруды, а она –туды». Она - это и смерь, и душа, и жизнь. По мысли писателя, обыденная жизнь не должна заслонять заботу о вечном . Вот почему погружённый в коммерческие хлопоты Сергей Иванович, «плохой молельщик», как он сам себя называет, в разгар ведущихся под его началом строительных работ не только отпускает правую свою руку Горкина на богомолье, но и сам, бросив всё, приезжает в троице - Сергиеву лавру. С другой стороны, знаток всех обрядов и преданий, Горкин, принимаемый богомольцами за святого, почитает Бога не абстрактно - умозрительно,а в людях, их творениях, видит Его в природе, в любом проявлении, как церковном, так и в мирском. Богу равно, чтобы заикающийся тихий Саня Юрцов стал монахом, а могучий красавец Фёдор пёк хлеб ,завёл семью, воспитал детей.. «В миру хорошие-то нужней!- обосновывает свой отказ благословить Федю на монашество святой старец Варнава.
Рождение гармонии повседневного и вечного в душе главного героя повести маленького мальчика и составляет внутренний сюжет «Богомолья». «Родится дитё чистое, хорошее, ангельская душа», одинаково открытая Земле и Небу.
Успех «Богомолья» вдохновил писателя на создание книги с теми же героями, но с более широким размахом повествования. По сути это была новая эпопея: о русской христианской душе. Так появилось «Лето Господне». Название книги взято из Библии, где оно встречается в двух близких, но далеко не одинаковых контекстах. В Евангелии от Луки (4:18-19) рассказывается, что Христос вслед за ветхозаветным Исайей видит свою цель в том, чтобы «проповедовать лето Господне благоприятное». При этом под « летом» подразумевается время спасения человечества. Однако Христос оборвал своего предшественника на половине фразы. У Исайи она заканчивается словами: «…и день мщения Бога нашего (Ис.61:2). Шмелёву тоже чужда непримиримость Ветхого Завета. Не о зле, а о Добре его книга.
Две первые части «Лета Господня» «построены по принципу замыкающегося календарного круга. Первая открывается описанием начала Великого Поста, Чистым Понедельником и завершается Прощёным Воскресеньем. Между этими событиями ровно год . От весны до весны развиваются события второй части. И лишь третий круг не завершён: начавшись в мае, время повествования обрывается зимой, что соответствует атмосфере скорби, пронизывающей заключительные главы книги.
Такая композиция, с одной стороны, позволила Шмелёву передать важнейшую христианскую идею кругового развития жизни : люди ежегодно вновь и вновь переживают евангельские события, Божий мир стабилен и един, хотя в жизни отдельно взятого человека этот круг разрывается скорбью, смертью. С другой стороны, избранное писателем композиционное построение создавало угрозу повторов и разрушения сюжета. Шмелёву счастливо удалось избежать этой угрозы благодаря тому, что его герой- рассказчик, взрослея на глазах у читателя, открывает в повторяющихся событиях всё новый смысл.
В первой части с характерным названием «Радости» малыш воспринимает тварный мир, или, как он сам говорит, «Господню благодать».
Как на полотнах И.И. Машкова и Ф.А. Малявина встают пере6д читателем картины торговых лавок, товаров. «Стоят короба снетка, свесила хвост отмягшая сизая белуга, икра в окорёнке красная, с воткнутой лопаточкой , коробочки с копчужкой. Стелется вязкий дух,- тёплым хлебом печёным». Живописно описание еды. Шмелёвский герой, открывая мир предметов , в обычной свёкле видит «кроваво-красный арбуз», в солёных огурцах- золото. Даже битые скорлупки от яиц необычны: « розовые, красные, синие, жёлтые, зелёные в луже светятся .Да и сама лужа- чудо: «в полдвора», и солнце в ней , и мы с Горкиным , маленькие, как куколки, и белые штабеля досок, и зеленеющие берёзы сада, и круглые снеговые облачка». Столь же реально, наглядно, осязаемо воспринимается капель ( « за окном, как плачет»), снег ,( «как толчёные орехи или халва»), мёд-«сахар», золотое и голубое утро. Чудо, что «, зажурчал, запел чижик зимой. Чудо , что старая кривая кобыла сама останавливается там, где много лет назад останавливалась умершая бабушка.
Юный герой Шмелёва ощущает своё родство с миром, всеединство людей, зверей, природы - важнейшая черта русского характера. Церковные праздники воспринимаются им, как и самим писателем, не как исторические воспоминания о прошлом, а как сегодняшняя жизнь. «Пойдёт завтра Господь, во Святой Троице, по всей земле . И к нам зайдёт,- внушает мальчику старик Горкин. «Кажется мне, - подхватывает рассказчик,- что и на нашем дворе Христос . И всё для Него , что делаем. Мне теперь ничего не страшно, потому что везде Христос». Бог живой. Не суровый Бог Ветхого Завета, а добрый и ласковый русский Бог. Да и сама Троица - весёлый образ. Сидят три Святые с посошком под деревцем, а перед ними яблочки на столе. Когда я гляжу на образ, мне вспоминаются почему-то гости , именины .В праздник Троицы вся земля именинница.»
Вера в то , что Бог всегда рядом, что все от Него, спасает юного героя от страха перед Те-м-и(«синими слугами сатаны , чертями- соблазнителями), от ещё детской боязни смерти.
Своего рода итогом первой части являются авторские слова, в которых Шмелёв дистанцируется от своего героя и уже с высоты своих прожитых лет говорит:»Тогда всё и все были со мной связаны, и я был связан от нищего старика на кухне , «зашедшего на убогий блин», до незнакомой тройки, умчавшейся в темноту со звоном».
Тема всеединства продолжается во второй части книги «Праздники-радости» .Автор по- прежнему не противопоставляет духовное и материальное начала, но настойчиво говорит об одухотворении материи. Слово «живое»- своего рода лейтмотив второй части книги. «Дышит полынья», о пролётке говорится, что, конечно, она живая, « дышит», огонь в выдолбленной свёкле «малиново- лиловый», живой. Крендель, подаренный отцу героя, живой. Так все и говорили.что крендель в живом румянце, будто он радуется и дышит- и особенно ласковом обхождении отца с гостями.
В последних словах этой фразы - ключ к шмелёвскому пониманию живой жизни. Живыми вещи и явления становятся тогда, когда с ними соприкасаются хорошие люди.
Беглые портреты окружающих мальчика людей давались уже в первой трети книги. Во второй и частично в последней характеры взрослых раскрылись во всей полноте, обуславливая формирование внутреннего мира ребёнка.
Важнейшая роль в книге принадлежит отцу рассказчика- Сергею Ивановичу. Подрядчик, он их «без путя не балует, под горячую руку и крепким словом ожгёт, да тут же и отойдёт, никогда не забудет, если сгоряча кого-то обидел».Он заботится о еде работников, не стыдится сам с ними работать до пота».Именно такое уважительное отношение к людям делает его всеобщим любимцем, истинным христианином. В характере Сергея Ивановича сочетаются деловитость с бескорыстием, удаль с христианским смирением. Вынужденный во имя семьи вечно думать о подрядах он тайком платит пенсии работавшим у него старикам, угощает нищих и малоимущих, жертвует еду в богадельню. Не ради заработка, а из уважения к национальной святыне берёт он подряд на строительство трибун к открытию памятника А. С. Пушкину. Себе в убыток строит в Москве ледяной дом: не из тщеславия, а из детского интереса и желания выказать русскую смекалку и сноровку. О нём « все говорят, ловчее, красивее всех : «Огонь, прямо огонь…на сто делов один, а поспевает». А сам он всему бы этому предпочёл бы возиться в саду, зажигать в доме лампадки, напевая своё любимое « Кресте твоему поклоняемся, Владыко…и Святое Воскре-се- ние Твоё…сла-а-а- вим».
Автор не ограничивается описанием внутренней красоты этого человека, постоянно подчёркивает и его внешнюю красоту, в том числе и русскую щеголеватость в одежде.
Ещё более многогранно выписан Шмелёвым образ старшего приказчика Василия Васильевича Косого.
Рыжий, часто всклокоченный , он питает слабость к горячительным напиткам. Но все его поступки от широты души. И тогда, когда катался с горки, перевернулся. Забыл про мешок с выручкой. И тогда, когда от любви к хозяину обманул звонаря у Казанской, и тот колокольным звоном почтил калач. И тогда, когда « пересидел» немца в ледяной проруби. И тогда, когда перехватил тяжёлую хоругвь у занемогшего человека. И Шмелев не раз показывает ,что Василий Васильевич , пользующийся безграничным доверием хозяина, не присвоил ни копейки. Он- мастер милостью Божьей, и потому уважает таких же, как он сам , работяг, с народом «по правде поступает», но не жалует неумех- смутьянов. Характер Косого предельно полно выражен в сцене покаяния за обман звонаря. Огромный Василий Васильевич «будто дитя заплакал». А преосвященный и говорит , будто про себя: «И в этом - всё».
Эпизод этот настолько значим для понимания русского национального характера, что Шмелёв счёл нужным прокомментировать слова архиерея с высоты своих прожитых после этого события лет: «Теперь я знаю: в этом детском плаче Василь Василича, медведя видом, было и сознание слабости греховной и сокрушение, и радостное умиление, и детскость его души, таившейся за рыжими вихрами, за вспухшими глазами.»
Сергей Иванович, Василий Васильевич при всей разнице их социальных положений, индивидуальностей являют единый национальный тип русского человека - хртистианина.
Их типичность подчёркнута введение в книгу десятков персонажей из народа, как и главные герои, наделённых широкой душой и щедрым сердцем. При этом писатель не скрывает, что многие из них подвержены национальному недугу: отравляют себе жизнь пьянством. Но для Шмелёва главное не это, а то лучшее, что несёт в себе человек. Талантлив и совестлив рыбак Денис, признанный знаток реки, с риском для жизни поймавший
сорванные рекой барки. Виртуозно укрепляет на луковке церкви щит подвыпивший Ганька - маляр. Не хуже Шаляпина поёт протодьякон Примагентов, от звука голоса которого сотрясаются и лопаются стёкла в окнах. Не раз покажет писатель, как участие в церковных праздниках преображает этих людей, даёт им подлинное счастье. « Грязные у них руки, а лица добрые, радостно смотрят на хоругви, будто даже с мольбой взирают,»- осмысляет сои впечатления ребёнок- рассказчик.
Тем более дороги писателю народные праведники, галерею которых в системе образов книги открывает уже знакомый читателю по «Богомолью» Михаил Горкин. Он - «сама правда», «человек старинный , заповедный», «сиянье от него идёт, как от святого».
Сохраняя в своём описании главное, что уже было сказано об этом старике в «Богомолье», Шмелёв конкретизирует характер Горкина, делает его ещё объёмнее. Преданность вере, церкви, подчёркивает автор, не превратили Горкина в сурового аскета, нетерпимого фанатика. Человек небогатый, он, как и Сергей Иванович, тратит немалые деньги, чтобы в свои именины выставить угощение несчастным и убогим.
«Живая вода»- назвал писатель главу, рассказывающую о посещении Сергеем Ивановичем с сыном бани. Но заголовок этот имеет и иной смысл. Не столько от воды, сколько от доброты человеческой, от душевности и любви окружающих людей из народа почувствовал себя здоровым отец героя.
И напротив, глава «Ледяной дом» несёт в себе не только прямой смысл рассказа о строительстве чудесного сооружения, а передаёт противоположную Господней атмосферу «живоглота» купца Кашина, который, как и дядя Егор и его мать утратили русскую духовность, став дельцами. Правда в повествовании о чуждых ему людях Шмелёв остаётся предан христианской вере в раскаяние и воскресение грешника, рассказывая, как праведная смерть Сергея Ивановича заставила и «живоглотов» признать, что есть высшая правда на земле
На протяжении всей второй части книги писатель показывает, как общение с отцом, Горкиным, Косым, народом и даже крёстным формирует в герое христианское отношение к людям. Именно в этой части показано начало формирования у героя понятия жизни- крестного хода, или- другими словами- осознания того, что радость жизни осложняется раздумьями о смерти.
Третья часть «Скорби» завершает эти раздумья. Писателю христианской культуры Шмелёву важно художественно передать мысль Символа Веры о неизбежности воскресения и вечной жизни. Но одно дело для ребёнка понять христианскую истину умом, другое- столкнуться со смертью на практике .Сложность решения темы заставила И. Шмелёва чаще, чем в двух первых частях, прибегать к принципу дистанцирования: то, что ребёнок воспринимает эмоционально и потому однозначно, старый писатель видит по- мудрому многосторонне.
Для мальчика смерть отца - трагедия. Радостное весёлое восприятие жизни померкло. Шмелёв подчёркивает это, вводя в главы третьей части те же самые церковные праздники и сопровождающие их мирские события, что были в первых двух частях. Главам «Горькие дни» и «Соборование» соответствуют в первых частях «Яблоневый Спас» и «Покров» . Ожидание смерти подавило всё. Не может ребёнок- рассказчик смириться с потерей отца. И потому психологически оправданны и его ожидание чуда, и протест, когда этого чуда не случилось .Иное дело воспоминания прожившего долгую жизнь автора об этом же событии: «Все мы расстроены, места себе не находим, кричим и злимся, не можем удержаться – «горячи очень,- все говорят. Я тоже много грешил тогда, когда крикнул: «Папашенька помирает… почему Бог нас не пожалеет, чуда не сотворит?!»
Писатель не ограничивается тем, что суть этого греха ребёнку объяснил Горкин, но выстраивает чрезвычайно сложную композицию заключительных глав и событий , приводящую к желаемом христианскому итогу.
Три первых главы третьей части «Святая радость», «Живая вода», «Москва» подводят итог двум предшествующим частям: прекрасна земная жизнь, в которой высшую ценность составляет
Взаимная любовь и чувство родины.
Настойчиво подчёркивается писателем мысль о единстве отошедших и живых. Мотив ангелов-заступников столь важен Шмелёву, что он настойчиво подчёркивает, что благословение детей совершено в именины наследника Сергея Ивановича, Отец как бы поручил мальчика его ангелу. Сам он отошёл на другой день
Своего ангела, который и позаботится о. его душе А день похорон совпал с именинами жены- и ангелу предстоит утешить
вдову, помочь ей жить дальше. Именно этот христианский мотив надежды на Бога и святых, мотив, удачно соединяющийся с русским оптимизмом, и завершает книгу.
То, что выговаривает большой национальный художник, есть его творческое слово и его создание; но оно произносится им за весь народ и от его лица. Он поднимает духом бремя своего народа, бремя его несчастий, его исканий, его жизни. Он как бы ставит свой народ перед лице Божие и выговаривает за него его жизненное и духовное исповедание; и в этом он сам становится органом национального самоопределения, живогласною трубою соей родины.
Шмелёв говорит нам, что история России- это прежде всего история русской святости, созидания великой православной державы. Это должно помнить каждое поколение.
Оглавление
Вводная часть
1. Духовно нравственное воспитание - основа всего воспитательного процесса.
Основная часть
Продолжение горьковских традиций в повести «Человек из ресторана».
«Солнце мёртвых – это апокалептическое столкновение мира Божьего с дьяволом.
Возвращение Шмелёва к Руси христианской в повести «Богомолье».
«Лето Господне»- эпопея о русской христианской душе.
Заключение
Значение творчества И. С. Шмелёва для будущего поколения.
Использованная литература
1.Есаулов И. Праздники. Радости. Скорби: Литература русского зарубежья как завершение традиции. Новый мир. 1992 г.№10.
2.Ильин И. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелёв. М., 1991.
3.Михайлов О. Н. Иван Шмелёв. Избранное. М., 1989г.
4.Смирнова М. Иван Сергеевич Шмелёв. Молитвы о России..
5.Сорокина О . Московиана: Жизнь и творчество Ивана Шмелёва.
М., 1994г.
636
72 344 
