Особенности употребления звукоподражательных слов в прозе М.Н. Еськова

Особенности употребления звукоподражательных слов в прозе

М.Н. Еськова

Звукоподражательные слова – это лексические единицы, используемые для обозначения различных процессов речевой деятельности человека. В художественном тексте звукоподражания сопровождают реплики героев или используются для описания особенностей их речи. Они могут указывать на жанр высказывания, определять характер прямой речи и при этом выполняют в тексте ряд важных функций – информационную, эмоциональную, апеллятивную (директивную). Употребленные вместе со словами-распространителями, звукоподражания в художественном тексте могут указывать на громкость голоса, интонацию говорящего, его чувства, отношение к собеседнику во время произнесения той или иной реплики. Следовательно, они служат для характеристики героев, коммуникативного поведения, играют важную роль в раскрытии образов.

Язык курского писателя Михаила Николаевича Еськова сочетает особенности, присущие национальному русскому языку, с чертами региональными, местными, свойственными только языку курской земли. Творчество М.Н. Еськова, особенно язык его произведений, заслуживает самого внимательного изучения, однако такие исследования в современной филологии пока отсутствуют. Мы проанализировали глаголы говорения в прозе писателя на материале его сборника «День отошедший» и отобрали только те отражающие особенности речевой деятельности глаголы, которые характерны для жителей курского края. Глаголы говорения рассматривались нами в соответствии с семантическими полями, представленными в «Толковом словаре русских глаголов» (ТСРГ).

Глаголы речевой деятельности, встречающиеся в прозе М.Н. Еськова, объединяются в пять подгрупп.

Рассмотрим последовательно каждую из них.

Глаголы характеризованной речевой деятельности обладают общей семантикой ‘произнесение чего-либо, как-либо, обнаруживая характерные артикуляционные особенности говорения или выражая при том какое-либо внутреннее эмоциональное состояние’. Эта группа является довольно разнообразной и включает следующие глаголы: ахать, брундеть, бубнить, буркотать, бурчать, воркотать, гаркнуть, гикнуть, гмыкнуть, гнусавить, гундосить, заотнекиваться, завозмущаться, завопить, загоготать, заголосить, молоть, нудеть, огрызаться, подгыгыкнуть, подзуживать, поддакивать, разгундеться, рявкнуть и проч. Необходимо заметить, что большинство слов обладают коннотативной окраской. Например: Я заотнекивался, но он не сдался: – Да ты послухай, послухай сперва («Брат мой меньший»); и др.

Глаголы характеризованной речевой деятельности можно разделить на две группы. Первая обозначает произнесение с указанием артикуляционных особенностей речи говорящего: Они бубнили матери: творится с ним что-то неладное, бормочет сам с собой, горячий, аж не притронуться («Бучило»). Чаще передаются такими глаголами те особенности речи, которые негативно её характеризуют: невнятное произношение и под. Благодаря таким глаголам, читатель словно слышит речь героев, представляет себе её конкретное звучание. Функция глаголов в данном случае – в первую очередь живописательная. Для письменного текста, воспринимаемого посредством зрения, создание слухового образа очень важно: повествование становится более понятным, герой – более живым.

Вторая группа – глаголы, обозначающие произнесение речевого сообщения с одновременным выражением отношения к тому, о чём говорится, передачей эмоций, чувств героя. Это могут быть очень сильные чувства, вызванные неожиданностью происходящего: И тут я ахнул: на краю речки стояли мои новые лапотки! Мои лапти! («Старая яблоня со сколком»), а могут быть эмоции неяркие, но значительные для образной и экспрессивной ткани произведения. Глаголы говорения при передаче эмоций могут конкретизироваться и уточняться с помощью контекстуальных элементов, вступающих с глаголами в семантические и грамматические связи: Остаётся лишь многозначительно гмыкнуть и замолчать («Торф»).

Иногда два названных значения совмещаются, и одновременно проявляется и какая-то артикуляционная особенность речи, и выражаемые ею чувства: Сам поднимай, – буркнул Колька («Петька вернулся!»). Нередко такие глаголы делают неважным смысл речи, так как на первый план выдвигается именно её звучание – неясное, нечёткое, но наполненное чувством: Нюрка что-то бурчала в ответ, а мне был безразличен их базар, дали бы ещё понежиться, не трогали бы – и спасибо («Чёрная рубаха»). С помощью глаголов с семантикой неясной артикуляции может также выражаться неприязнь к герою, реплики которого характеризуются этими глаголами, неприязнь не только к  звучанию его речи, но и к её смыслу: Кастратею неколи хорошо не было… Ишь, разгунделся страшшает («Чёрная рубаха»).

Совмещение семантики артикуляции и эмоций наблюдается и в том случае, когда с помощью глагола речи характеризуется очень громкая речь: Смотрите, что он с девушкой делает! – во все поднебесье завопила моя обвинительница («Сеанс гипноза»). Здесь мы также наблюдаем создание образа речи и образа персонажа, эту речь производящего, сочетание слуховой и художественной образности. Особый, старательно выбранный из копилки региональных лексем глагол помогает автору создать законченный образ, в этом случае может нарушаться принятый в языке обычный порядок слов и наблюдаться инверсивное положение глагола в конце предложения: Упав на колени, билась головой о яблоню, пальцами скребла её глухую усохшую кору и жутко голосила («Старая яблоня со сколком»). С помощью глагола, занимающего сильную позицию – в конце предложения (и абзаца), писатель делает завершённой созданную им картину горя матери, потерявшей на войне сына.

Есть также глаголы, которые обозначают речь, но в отсутствие слов, то есть указывают на невербальные звуки, издаваемые человеком: …Управляющий всхохотнул, подгыгыкнули и объездчики («Бучило»). Такие глаголы также, по нашему мнению, относятся к глаголам речевой деятельности, так как звуки, которые они описывают, не существуют изолированно, а обычно сопровождают речь. При описании именно такого, невербального процесса писатель нередко прибегает к распространению глагола речи сравнительным элементом: У противоположной стены на своей двуспальной кровати, похрапывая, по-голубиному воркотал Наум Львович («Алерия»).

Поражает семантическая ёмкость региональных глаголов со значением характеризованной речевой деятельности: один глагол позволяет писателю передать значительный смысл, нарисовать целую картину происходящего: Я заотнекивался, но он не сдался («Брат мой меньший»). Одной краткой фразой обрисован длительный процесс, занявший у героев значительное время, когда один из них не соглашался, а другой уговаривал. Такое свойство региональных глаголов речи можно обозначить как лаконизм.

Семантические оттенки глаголов характеризованной речи достаточно разнообразны. Глаголы могут обозначать намерение говорящего вызвать какое-то ответное действие или речь: Шурка, значится, с понятием, а ты бестолковая, – подзуживал он Нюрку («Чёрная рубаха»), согласие или несогласие говорящего с чем-либо: Да, да, – должно быть, не слыша меня, поддакивал Мишка («Москвич Мишка») и т. д.

Кроме того, важен особый стилистический оттенок, который придают повествованию региональные глаголы говорения. Помимо разговорного характера, общей стилистической сниженности текста, повествование получает черты некоего «разговора для своих», рассказа в узком кругу близких, в том числе близких посредством речи, людей: Из вагончика показался вчерашний дедок-сторож. Подойдя, он завозмущался («В лучах заката»). Писателю удаётся создать атмосферу близости между героем и читателем, в которой читатель воспринимает героя как «своего», сопереживает ему, лучше понимает его. Читатель словно сам становится элементом, частью повествования, не объектом, а субъектом, мнение которого важно, который виртуально присутствует при происходящем и переживает событие на уровне эмоций.

1