Презентация по предмету "Музыка" на тему "Биография Паганини". 1часть.

Никколо́ Пагани́ни

Никколо́ Пагани́ни (итал. Niccolò Paganini; 27 октября 1782, Генуя — 27 мая 1840, Ницца) — итальянский скрипач-виртуоз и гитарист, композитор.

Одна из наиболее ярких личностей музыкальной истории XVIII—XIX веков.

Личность Паганини была окружена ореолом таинственности. Чего только не приписывали ему легенды! Он похищал благородных дам, убивал их мужей, был предводителем шайки разбойников, несколько лет провел на каторге за убийство возлюбленной, свою душу продал дьяволу, который освободил его из заключения и сделал несравненным мастером игры на скрипке.

Оценивающий взгляд

Паганини и современники.

Если Паганини-артиста современники оценили по достоинству, то как человек он был ими оклеветан. Его упрекали в алчности: он назначал двойную, тройную плату за вход на свои концерты, а иногда увеличивал ее в пять раз и составил себе огромное состояние. Но кто определит, сколько стоит мученическое детство, какова цена юности и здоровья, принесенных в жертву скрипке, и огромного нервного напряжения, доводившего Паганини до полного изнеможения после концертов?! Его считали загадочной, фантастической личностью. Но для тех, кто хорошо знал его, он был любезным, гуманным, великодушным человеком, преданным и верным другом. Проявляя снисходительность и терпимость по отношению к коллегам, он в то же время был в высшей степени требователен к собственному исполнению и никогда не поддавался самообольщению, характерному для многих артистов.

Паганини и современники.

Его «демоническая» наружность вводила публику в заблуждение. Под этой наружностью скрывалась возвышенная душа, проявлявшая себя не только в звуках, но и в благородных поступках. Гениальность Паганини, его необыкновенные достоинства: живой ум, оригинальность и свежесть суждений, остроумие и любезность привлекали к нему многих. Его общества и дружбы искали политики, аристократы, ученые, литераторы, поэты и музыканты. Если современники и были вправе поставить что-либо ему в вину, то это склонность к стяжательству: желавшим слушать его приходилось платить дорого. Но ведь точно так же поступали знаменитые вокалисты, и это считалось вполне естественным. Наконец, накапливая богатства, Паганини думал не о себе. На личные нужды он тратил очень мало: питался скромно, в гостиницах снимал дешевые номера, выходил на эстраду в поношенном, вышедшем из моды платье. Он собирал для сына и других б лизких ему людей. Об этом свидетельствует его завещание.

Не было недостатка и в свидетельствах «очевидцев»: в Вене светский молодой человек видел, как по знаку Паганини, данному им с эстрады, прислужник дьявола увел из зала молодую женщину и увез в карете по дороге, которой до этого не существовало. Долгое время Паганини не опровергал этих легенд: они повышали интерес к его личности, привлекали публику, вообще не посещавшую концерты, и заставляли ее платить двойную, а то и тройную плату за вход. Его непостижимое мастерство и магическая власть над аудиторией поражали и тех, кто лишь посмеивался, слушая все эти россказни. На протяжении века люди высокого ума и глубокой эрудиции стремились разгадать этот единственный в своем роде, неповторимый феномен.

Паганини был, прежде всего, сыном своего времени, переходной эпохи ломки идеологии феодального общества. Провозглашенный революцией лозунг «Свобода!» означал для него ломку условностей и ограничений, выражение индивидуальности всеми доступными его искусству средствами. Он бесконечно экспериментировал в поисках новых приемов, новых звучностей и создал арсенал исполнительских средств, о существовании которых и не подозревали скрипачи, создатели «школ» и «направлений». Великий талант, гениальное чутье, в соединении с неукротимой волей, целеустремленностью и огромной работоспособностью — все эти качества и выковали смелого новатора-революционера, переступившего границы условности и нашедшего новые средства выразительности, электризовавшие аудиторию и приводившие в растерянность и негодование скрипачей — приверженцев классических традиций.

Наиболее ограниченные из них предавали Паганини анафеме, другие объясняли его непостижимые качества вмешательством дьявола, третьи считали его преходящим явлением, не влияющим на развитие искусства. И только немногие понимали величие и значение Паганини. В конце XIX века профессор Парижской консерватории Шарль Данкла писал: «Мне было тринадцать лет, когда я слышал Паганини, этого странного, фантастического человека, одаренного чудесной техникой. Какая точность, какая уверенность, какая подкупающая теплота звука!.. Он настолько поразил меня, что я и сейчас вижу его перед собой, и его скрипка все еще звучит в моих ушах. Некоторые артисты полагают, что Паганини был ослепительным метеором, не оставившим после себя следов. Не могу не восстать против этого столь ошибочного, столь несправедливого мнения, ибо сегодня, как и тогда, Паганини оказал огромную услугу мыслящим скрипачам, показав им новые пути... И для нас очень важно как можно серьезнее изучать «Каприсы» Паганини — этот шедевр, этот подлинный монумент скрипичной школы».

Некоторые каприсы были написаны Паганини еще в юности, в возрасте около 18 лет. Другие сочинялись и опубликовывались порознь в последующие годы. По значительности содержания, оригинальности формы и смелости фантазии они не имеют себе равных в его творчестве, И по сей день остаются образцом наивысшей виртуозности. Лишь немногие скрипачи в состоянии исполнять все 24 каприса, а в некоторых других его сочинениях содержатся и вовсе непреодолимые трудности. Это — все, что оставил нам Паганини. Ничего не известно ни об изобретенных им приемах, ни о способах звукоизвлечения, ни об особой технике игры, с помощью которой он осуществлял свою власть над человеческими душами.

Физиологические данные

Молодой итальянский медик, д-р Беннати, проделал над Паганини в высшей степени интересные физиологические исследования, показавшие, что для того, чтобы стать тем, чем был этот великий артист, недостаточно обладать гениальной музыкальной одаренностью. Нужны еще особые физиологические данные: суженность грудной клетки и чрезвычайная растяжимость связок. Его руки и пальцы были не очень велики, но размер их хватки удваивался благодаря растяжимости сухожилий. Например, он мог отводить в сторону первые фаланги пальцев левой руки, не перенапрягая ее, на такое же расстояние, какое им доступно при нормальном сгибании, и делал это с величайшей легкостью, быстротой и точностью. При самых необычных положениях его смычок и пальцы левой руки двигались с такой непринужденностью, как будто все это было вполне естественно и просто.

Слушая его, восхищенная толпа кричала о чуде. Но еще больше поражал он артистов, понимавших всю трудность или, скажем лучше, невозможность всего того, что проделывал Паганини на своем инструменте... » .

В то время как печать всех стран посвящала памяти Паганини обширные некрологи, воздавая должное его гению, правительство Пьемонта запретило газетам публиковать не только статьи о нем, но и простые сообщения о его кончине.

Истинный артист

Успех этого первого за пределами Италии концерта оказался неслыханным, а поведение публики можно было назвать только безумным. Рецензент «Всеобщей театральной газеты» писал:

«...Во всех сферах деятельности человеческого духа время от времени появляются люди, творчество которых создает новую эпоху. Этих людей мы называем гениями... и таким гением, в самом высоком смысле этого слова, является Паганини...

Этот артист обращается с инструментом, руководствуясь законами, найденными им самим, а потому его достижения остаются необъяснимыми даже для скрипачей первого ранга...

Истинный артист

Тот, кто не слышал его, не может составить себе и малейшего представления о нем. Анализировать его игру невозможно; повторное слушание не приносит в этом отношении почти никакой пользы. Если мы скажем, что он справляется с неимоверными трудностями так же легко, как другой скрипач, если он истинный артист, справился бы с простой мелодией; что скрипка в его руках звучит лучше и более впечатляюще, чем голос любого певца; что его пламенная душа изливает живительный огонь в сердце каждого слушателя; что каждому певцу следует учиться у него, — мы дадим лишь самое слабое представление об его исполнении...

Истинный артист

В его композициях нет ничего искусственного; они — чистая музыка. Никогда в них нет следов вмешательства разума и господствует только чувство... Его адажио — музыка неба... Всему этому поверит только тот, кто услышит его...».

Рецензия «Музыкальной газеты»:

Истинный артист

«...Доходившие до нас слухи о Паганини сказали о нем скорее слишком мало, чем слишком много... И знатоки, и дилетанты единодушно утверждают, что Паганини — артист единственный в своем роде, не сравнимый ни с кем из его современников... То, что мы услышали, выходит за пределы мыслимого и не может быть описано словами...

Переходя от головокружительных технических трюков к адажио, артист как бы по мановению волшебного жезла преображается. Теперь мы слышим вдохновенного певца благородного стиля, извлекающего из своего инструмента небесные звуки, исходящие из глубины души и проникающие в самое сердце слушателя. Это исполнение — сама истина и торжество природы».

Никколо́ Пагани́ни

Его творческий путь оборвался стремительно и трагично. Из-за туберкулеза Паганини пришлось вернуться в Италию, а приступы кашля не давали ему разговаривать. В родную Геную он вернулся глубоко больным человеком. Ужасно страдая от тяжелейших приступов, Никколо прожил еще три года. Музыкант умер в Ницце, 27 мая 1840 года.

Родители Паганини

Из записи священника на латинском языке: «Сегодня, 28 октября 1782 г., мною окрещен Никколо, сын Антонио и Терезы Паганини, урожденной Боччардо». Никколо был третьим ребенком ремесленника Антонио Паганини, занимавшегося упаковкой товаров в генуэзском порту; мать Никколо была простой, неграмотной женщиной. Позднее Антонио, по-видимому, переменил профессию, так как в переписи, проведенной по приказу Наполеона, он числится «продавцом мандолин». Простолюдины считали Антонио незаурядной личностью. Говорили, что он может предсказывать будущее и даже указывать выигрышные номера лотерейных билетов.

Родители Паганини

Скудных заработков Антонио еле хватало на содержание жены и пятерых детей. Он искал счастья в игре, однако почти никогда не выигрывал: вычисления с помощью таблицы, конечно, не давали ожидаемых результатов. Как и большинство итальянцев, Антонио страстно любил музыку, недурно играл на мандолине и скрипке. Дилетант в музыке, он мечтал о карьере артиста, лаврах, аплодисментах и, разумеется, о больших доходах. В душе его таились неудовлетворенные желания, портившие его характер; семье трудно было ладить с ним. В противоположность Антонио, Тереза обладала спокойным характером. Она старалась не противоречить мужу, утешение же находила в религии и в любви к своим детям.

Родители Паганини

Никколо родился двумя годами позднее второго ребенка, умершего едва появившись на свет. Тереза горько оплакивала эту утрату. Утешение принес ей Никколо, к которому она питала особую нежность, видя в нем как бы возвращенное ей дитя. Религиозность Терезы носила характер экзальтации, не было недостатка и в суевериях. Она часто видела сны и, конечно, верила в них. Ее глубокая музыкальность, интерес к великим артистам, их успехам, славе, материальной обеспеченности — все это связывалось в ее представлениях с судьбой детей. Нет ничего удивительного в том, что однажды во сне ей явился ангел. Посланец небес объявил, что бог окажет ей милость, какую она пожелает. И Тереза попросила сделать ее Никколо величайшим скрипачом. О «вещем» сне она рассказала всем — и мужу, и соседям, и самому Никколо, карьера которого для этих наивных людей теперь была предрешена, ибо простые итальянцы верят, что обещанное богом всегда сбывается. И сам юный виртуоз твердо верил, что затрачиваемые им неимоверные усилия неминуемо приведут к цели.

Влечение к музыке

Влечение к музыке проявилось у Никколо очень рано. Даже перезвон церковных колоколов о чем-то говорил его музыкальному чувству: он подолгу вслушивался в эти звуки, а орган и хор заставляли его дрожать от возбуждения. С увлечением он слушал рассказы о великих музыкантах, особенно скрипачах — Корелли, Верачини, Тартини, Вивальди. Ему нравилась и игра отца на мандолине, и ни одна ошибка не ускользала от него... Антонио решил попытать счастья — не достигнет ли его мальчик того, что оказалось невозможным для него самого, и ждал лишь, пока ребенок подрастет. Когда Никколо исполнилось 8 лет, он начал учить его игре на мандолине, а затем и на скрипке. Велика была радость мальчика.

Влечение к музыке

Но скоро пришло и разочарование: отец отнял у него игрушки, запретил забавы, игры со сверстниками. Скрипка, только скрипка должна заменить ему все игры, все забавы. И как трудны, даже мучительны эти уроки! Приходится упражняться час за часом, надлежащим образом держать скрипку и смычок. А это так неудобно и так тяжело, что кажется совершенно невозможным. Никколо устал, еле удерживает инструмент... Но Антонио неумолим, и если мальчик старательно не отработает положенный урок, то нечего ему и думать об играх в порту с ватагой мальчишек. А если не вернется домой к сроку, чтобы продолжать занятия, то не миновать ему затрещин, а то, чего доброго, останется и без обеда. Впоследствии Паганини рассказывал своему первому биографу Шоттки: «Трудно представить себе более сурового отца, чем мой. Когда ему казалось, что я был недостаточно прилежен, он голодом принуждал меня удвоить усилия. Так мне приходилось испытывать много физических лишений, и это отразилось на моем здоровье».

Слабое здоровье Никколо доставляло матери много хлопот. Ему было около четырех лет, когда он заболел корью с последующим тяжелым осложнением и длительной потерей сознания. Ребенка сочли умершим и уже готовились к похоронам, но Тереза ни за что не позволяла увезти его на кладбище. Она не сводила с него глаз; какое-то чутье говорило ей, что Никколо жив. Действительно, он вдруг еле заметно пошевелился и вскоре пришел в сознание. Отцу недолго пришлось принуждать Никколо к бесконечным упражнениям: мальчик и сам все более и более увлекался занятиями на скрипке. Однако изнурительные упражнения, недостаток воздуха, света и игр на воле сильно подорвали его и без того слабое здоровье. Скоро Антонио убедился в том, что больше ничему научить сына не может. Тогда он доверил его Джованни Серветто, хорошему генуэзскому скрипачу. Под руководством этого учителя мальчик вскоре достиг таких успехов, что молва о нем распространилась за пределами бедного дома в Пассо ди Гатта Мора и узкого круга друзей, охотно собиравшихся послушать игру маленького скрипача. Никколо стал играть и перед более широкой аудиторией, выступая еженедельно в церкви. Здесь он часто встречался с генуэзским композитором Франческо Ньекко, который заинтересовался мальчиком и охотно давал ему ценные советы.

Влечение к музыке

Первые сочинения Никколо

К этому периоду относятся первые сочинения Никколо— несколько виртуозных пьес, которые, однако, не сохранились. Вероятно, именно Ньекко преподал ему начальные сведения по композиции и рекомендовал другого учителя — Джакомо Косту, отличного скрипача, регента хора в соборе св. Лоренцо и хорошего дирижера. Ньекко представил ему Никколо и весьма высоко охарактеризовал его способности. Занимаясь под руководством Косты, Никколо не прекращал и выступлений в церкви во время воскресной службы. В те времена воскресная месса являлась подлинным концертом, где наряду с церковной исполнялась и светская музыка, а исполнителями были не только хор и орган, но и оркестр, певцы-солисты и виртуозы-инструменталисты.

Первые сочинения Никколо

В XVIII веке Генуя была крупным музыкальным центром. В церквах города отводилось специально оборудованное место для оркестра и солистов. Обширный репертуар оркестров и певческих капелл состоял из высокохудожественных произведений. Исполнялись композиции Генделя, Чимарозы, Моцарта, Перголези, Вивальди, Скарлатти и других композиторов. В числе дирижеров были Серветто, Ньекко и Коста. Культивировалась и камерная музыка. Инструменталисты формировали превосходные смычковые квартеты, какими могли похвастать немногие города Европы. Богатые генуэзцы имели собственные театры, в которых, как и в двух городских театрах, ставились драмы, оперы и оратории. Музыкальная культура Генуи представляла благодарную почву для развития таланта юного Никколо.

Первые сочинения Никколо

Коста иногда устраивал выступления Никколо в главной генуэзской церкви — соборе св. Лоренцо. Об одном из таких выступлений рассказывает биограф Паганини Тибальди Кьеза: «Он вышел на свое место, держа в правой руке смычок, а в левой скрипку. Бледное личико обрамлено длинными черными локонами, глаза лихорадочно блестят и весь он трепещет от волнения. Дожидаясь своей очереди, он успел уже прослушать несколько произведений для пения с сопровождением оркестра. Возбуждение, испытываемое им при слушании музыки, так велико, что вся его кожа покрыта испариной, а нервы напряжены до боли. По временам ему кажется, что он лишается чувств. Но первый удар смычка действует подобно электрической искре и возвращает его к жизни. И вот из-под смычка уже льется возвышенная мелодия, поднимаясь все выше и выше к сводам собора...».

Первые сочинения Никколо

Иногда после таких выступлений Никколо в полном изнеможении падал без чувств. В 1793 году Геную посетили знаменитые певцы Луиджи Маркези и Тереза Бертинотти. Они уже слышали о Никколо и решили привлечь маленького скрипача к участию в двух своих концертах. Антонио принял их предложение с тем условием, что весь доход от второго концерта пойдет в пользу Никколо. Юному виртуозу предстояло первое профессиональное выступление. Особой популярностью тогда пользовалась французская народно-революционная песня «Карманьола». События во Франции находили отзвук во всех слоях итальянского общества. Революционные настроения проникали и в Геную, где появилась даже своя «Генуэзская карманьола». Вероятно, именно Антонио посоветовал Никколо сочинить для предстоящих концертов вариации на тему «Карманьолы». Никколо написал труднейшие виртуозные вариации и исполнил их в обоих концертах. Успех превзошел все ожидания. Генуэзцы горячо аплодировали песне, так много говорившей их сердцам, и превосходной игре одиннадцатилетнего артиста. Триумф сына Тереза приняла как подтверждение пресловутого сна. Антонио же решил, что пришла пора любой ценой вывести Никколо на дорогу славы.

Первые сочинения Никколо

После концертов с Маркези и Бертинотти круг друзей Никколо значительно расширился. В этих концертах его слушал просвещенный меценат маркиз Ди Негро. Этому молодому вельможе, воспитаннику поэта Франческо Джанни, бежавшего из Рима от преследований за революционные взгляды, были не чужды демократические идеи. Вариации на «Карманьолу» и необыкновенное мастерство Никколо покорили маркиза. Зная ограниченность Антонио, он, вместе с другими друзьями Никколо, посоветовал не спешить с извлечением доходов из концертных выступлений мальчика и доказал необходимость продолжения его образования. Было решено отправить Никколо в Парму к лучшему педагогу Италии Алессандро Ролла. На этом особенно настаивал Коста, встревоженный «своеволием» Никколо, уже тяготившегося стеснительными для него канонами классической скрипичной школы. Коста понял, что справиться с «причудами» ученика ему не по силам и рассчитывал только на авторитет Ролла, строгого хранителя классических традиций. Однако в Парму Никколо поехал только через два года. А тем временем Коста старательно готовил своего ученика к встрече с прославленным маэстро.

Первый успех

Шумный успех первых концертных выступлений имел большое значение для Никколо. Он понял, что имеет власть над аудиторией; инстинкт подсказывал ему, что он рожден для триумфов. Вместе с тем ему было ясно, что игра его еще далека от совершенства, что нужно еще много работать над собой. И он работал, как только мог. Строгость отца он принимал как нечто вполне естественное, а терпению его не было границ. Посещения дома маркиза Ди Негро принесли Никколо большую пользу. Он многому там научился, расширил свой кругозор, постепенно усваивал светские манеры.

Первый успех

« Известный скрипач Сальваторе Тинти— рассказывает биограф Паганини Конестабиле — остолбенел, услышав вариации на «Карманьолу», исполненные Никколо с таким совершенством техники и с такой точностью интонации, какие совершенно невероятны для его возраста». Спустя несколько дней Никколо дал концерт, принесший ему новый триумф и пополнивший денежные ресурсы. В Парме произошло нечто непредвиденное. После того, как Никколо блестяще сыграл с листа трудный концерт, маэстро Ролла воскликнул: «Я ничему не могу научить тебя, мальчик! Тебе нужно учиться гармонии и контрапункту, чтобы стать не только скрипачом, но и подлинным музыкантом.

Первый успех

В Парме перед ним открылся новый, до того незнакомый мир. Гиретти представил его ко двору, где он выступил перед герцогской четой и получил ценный подарок. Здесь он встретился с интересными людьми, приобрел знакомства среди юношей и девушек его возраста. Эта придворная молодежь жила богато ки пользовалась гораздо большей свободой, чем Никколо, не смевший и шагу ступить без разрешения отца. Как ни тяготился этим Никколо, выйти из-под суровой отцовской опеки он пока не мог. Путь к свободе, славе и богатству он видел только один: дойти до таких высот мастерства, каких еще не достигал ни один скрипач.

Первый успех

Среди новых знакомых был художник Пазини, владевший превосходной скрипкой Гварнери. Однажды, показав Никколо новый концерт, он сказал: — Вам не сыграть его с листа. — А если сыграю? — спросил Никколо, пробежав глазами ноты. — Если сыграете, скрипка Гварнери будет вашей. — Тогда проститесь со своей скрипкой! — воскликнул Никколо и, сыграв концерт без малейшего затруднения, стал обладателем прекрасного инструмента. В течение года с лишним Никколо дал два концерта в театре, несколько раз выступал при дворе и в летней резиденции герцога. К концу своего пребывания в Парме он заболел воспалением легких и едва избежал смерти. После этого отец и сын вернулись в Геную.

Первый успех

Никколо посещает в сопровождении отца, Болонью, Милан, Флоренцию и другие города, имея всюду огромный успех. Тем временем в стране развернулись важные политические события. С 1796 года Наполеон покорял одно за другим мелкие итальянские государства. Часто это сопровождалось восстаниями против феодальных властителей. 'Положение в стране мало благоприятствовало продолжению концертов; кроме того, переезды из города в город стали небезопасными. Поэтому Никколо с отцом пришлось вернуться в Геную, где Наполеон уже провозгласил Лигурийскую республику. В 1799 году русский император Павел I, заключивший союз с австрийцами, послал в Италию Суворова. Великий полководец вытеснил французов из Северной Италии. Упорно сопротивлялась лишь Генуя, осажденная австрийским генералом Меласом. Запасы продовольствия иссякли, начался голод, эпидемии... И кто знает, что сталось бы с Никколо, если бы Антонио не владел домиком, а деревне Валь Польчевера близ Генуи! Туда он и отвез всю семью, когда городу стали угрожать бедствия. Этот период (1797—1800) имел особо важное значение в жизни Паганини, так как именно тогда сформировался в основных чертах будущий великий скрипач.

Бесценный инструмент

«Возвратившись в родной город, — рассказывает Паганини в своих заметках, — я писал виртуозные сочинения для скрипки и непрерывно работал, чтобы овладеть изобретенными мною новыми трудностями».

В годы войны Николло работал с неистовым упорством. Он изучал инструмент, его звуковые и тембровые возможности, применял струны различной толщины и смычки различной длины. Подаренная ему художником Пазини скрипка была отличным инструментом, но ей недоставало «дальнобойности», то есть способности заполнять звуком большой зал. Чтобы усилить ее тон, Ник-коло пользовался толстыми струнами. Но это оказалось неудобным при исполнении быстрых пассажей на высоких нотах и затрудняло флажолеты.

Бесценный инструмент

Несколькими годами позже он получит бесценный инструмент Гварнери Дель Джезу, назовет его за «дальнобойность» своей «пушкой» и не расстанется с ним до конца жизни. Он оценит также преимущества смычка нормальной длины и возвратится к нему. Впоследствии он будет возить с собой в концертных путешествиях не менее двух дюжин смычков, меняя их в соответствии с характером исполняемых произведений и «формой», в какой будет чувствовать себя в данный момент.

Особая гибкость и растяжимость сухожилий, еще развиваемая и поддерживаемая постоянными упражнениями, позволяла ему добиваться таких положений руки на грифе, какие немыслимы для любого другого скрипача. Большое значение имели и другие особенности его телосложения, как бы специально созданные природой, чтобы довести его виртуозность до недосягаемых высот.

Общественное мнение

Осенью Паганини приехал в Рим. Об этом сразу сообщила печать, и публика с нетерпением дожидалась его выступления. Но концерт состоялся только в начале 1819 года. По установлению папы, по пятницам были запрещены всякие зрелища и концерты. Паганини же хотел назначить концерт именно на одну из пятниц, так как выступление в день, когда были открыты все театры, считал для себя невыгодным. На это требовалось разрешение высшего духовенства, но кардинал-викарий, от которого это зависело, согласия не давал. Тогда Паганини решил уехать; однако некоторые влиятельные лица взялись исхлопотать разрешение и уговорили его подождать. Разрешение дал другой кардинал, а тем временем Паганини успел съездить в Неаполь.

Этот город давно интересовал его. Здесь он ожидал более серьезной и взыскательной критики, чем в любом другом городе Италии. У неаполитанцев были свои вкусы, своя опера, свой стиль в музыке, свои знаменитости и свои консервативные критики. Признанный всей Италией артист мог быть отвергнут в Неаполе. Музыканты отнеслись к славе Паганини с недоверием, а критики готовили ему разнос.

Общественное мнение

Чтобы подготовить общественное мнение, было решено подвергнуть его предварительному испытанию, до того как он выступит публично. Одному композитору поручили написать квартет, партия первой скрипки которого должна была содержать все трудности, какие только могла породить его фантазия. Паганини пригласили на собрание музыкантов и предложили исполнить этот квартет без репетиции. Предполагали, что удовлетворительно сыграть с листа партию первой скрипки он не сможет, тогда репутация «чародея скрипки» будет поколеблена, а тем самым будет подготовлено и его поражение в публичном концерте.

Неаполитанцы просчитались: просмотрев ноты, Паганини не только блестяще исполнил все написанное, но и приукрасил партию собственной импровизацией. Партнеры по квартету — первые музыканты Неаполя — и все присутствующие были поражены. Пришлось воздать артисту должное, и дружные аплодисменты возвестили о победе Паганини.

Секрет Паганини

Раскрытие метода или «секрета» Паганини доставляло и поныне доставляет ищущим немало хлопот, результаты, которых малоутешительны. Причина этих неудач кроется в некотором недоразумении. Паганини утверждал, что его метод позволяет ученику овладеть техникой в гораздо более короткий срок, чем это требовалось при методах, применявшихся в его время. Этим и ограничивались его высказывания. Между тем, иные фантазеры, истолковывая их гораздо шире, чем он сам того желал, полагают, что раскрыв «секрет» Паганини, можно овладеть и его техникой. Но это не удалось никому. Мастерство Паганини являлось результатом стечения исключительных обстоятельств: особой структуры рук и плеч, неимоверной гибкости суставов и растяжимости сухожилий, особой целеустремленности, заставлявшей его в юности отдавать скрипке все силы до конца, и, наконец, совокупности редчайших качеств, называемой гением.

Секрет Паганини

Современные скрипачи в известной мере владеют секретом Паганини, поскольку располагают техникой, позволяющей им исполнять все то из его наследия, что доступно для человека с нормальными анатомо-физиологическими данными. Но современные скрипачи не раскрыли другого «секрета» Паганини — его магического воздействия на аудиторию, «секрета» Паганини-романтика, ставшего символом романтизма и очаровавшего Европу.

Техника Никколо

Изобретая все новые и новые трудности и овладевая ими, Никколо, попутно готовил различные трюки вроде подражания пению птиц, реву осла, мычанию коровы и т. п.; он научился также имитировать различные музыкальные инструменты. Все это предназначалось для привлечения в зал наименее воспитанной в музыкальном отношении публики.

Об уровне техники, достигнутом Никколо в этот период, можно судить хотя бы по тому, что уже в Валь Польчевере он сочинил и освоил некоторые каприсы. Чтобы овладеть ими, он работал по 10—12 часов в день, пока не валился в полном изнеможении на постель. Нередко его заставали спящим со скрипкой в руках.

Техника Никколо

Однако овладение техническим мастерством, каких бы высот оно ни достигало, не давало ему полного удовлетворения. На прекрасных творениях Корелли, Тартини и Вивальди он осваивал классический стиль, овладевал знаменитым итальянским бель канто. Но эти спокойные, величавые композиции не отражали многообразия противоречивых чувств, теснившихся в его душе, не говоря уже о том, что на таком сравнительно примитивном материале не могла развернуться колоссальная техника юного виртуоза. В Никколо жила твердая, пусть еще не совсем осознанная уверенность, что ему, сыну простолюдина, предстоит покорить мир («вещий» сон, предсказание Крейцера и, наконец, ослепительный пример Наполеона, тоже выходца из безвестной итальянской семьи). Но нужен был материал — музыка, в которой этот пламенный генуэзец мог бы выразить себя.

Техника Никколо

И Никколо пишет свою музыку, излагая на основе родной ему народной песни все, чем полна его душа. Спасибо маэстро Ролла, надоумившему его овладеть техникой композиции!

Так в деревенской глуши, под гул канонады, доносившийся из осажденной Генуи, формировался великий виртуоз, исполнитель-романтик и композитор. Пройдет еще несколько лет, и молодой Паганини сведет с ума всю Италию. Он будет доводить аудиторию до психоза, экзальтации, эксцессов...

В чем же секрет такого воздействия на публику? Не в фантастической ли технике? Нет, техника поражала лишь музыкантов и знатоков. Магия Паганини заключалась в особой выразительности исполнения, в гениальной способности передавать в звуках скрипки бесконечное разнообразие человеческих чувств.

Техника Никколо

«Надо сильно чувствовать самому, чтобы заставить чувствовать других», — говорил Паганини. В этих словах — весь Паганини-романтик, ибо «романтизм есть не что иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца. В груди и сердце человека заключается таинственный источник романтизма: чувство, любовь есть проявление или действие романтизма» (В.Белинский).

Николло Паганини

Даже тем, кто считал, что слава Никколо Пагинини раздута, приходилось смириться, когда им доводилось услышать его игру

Сильная любовь Паганини к своей матери

Луна , находящаяся в знаке своей обители, но в месте своего падения в VIII доме гороскопа, указывает на очень сильную привязанность и болезненную любовь Паганини к своей матери. В его письмах чувствуется постоянная и неизменная забота о ее здоровье, счастье и благосостоянии. В то же время он почти никогда не упоминает об отце, скончавшемся в 1817 году. Очевидно, скрипач не испытывал к нему особенно трепетных чувств, памятуя о жестоком к себе отношении и тяжелой отцовской руке.

Мастерство Никколо

Когда семейство Паганини приехали к Алессандро Роллу, тот отказался их принимать, т.к.был болен. Но рядом с комнатой преподавателя лежала скрипка и ноты только вчера написанного сочинения. Тогда Никколо взял инструмент и тут же сыграл произведение удивленный педагог, услышав исполнение Паганини, вышел к гостям и сказал, что он уже не может ничему научить мальчика тот и сам все умеет.

Композиторы давали волю фантазиям

С 5 лет отец начал учить мальчика играть на мандолине, а с 6 на скрипке. Если верить исследователям жизни Паганини (Тибальди-Кьеза в серии «Жизнь замечательных людей»), музыкант позже вспоминал: когда он не проявлял должного прилежания, отец его наказывал впоследствии это отразилось на слабом здоровье скрипача.

Карикатура на Паганини

Композитор родился в многодетной семье (был третьим по счету ребенком из шести); его отец сначала работал грузчиком, а позже открыл лавку в порту. Однако при переписи населения Генуи указали, что Антонио Паганини был «держателем мандолин» - так приказал сам Наполеон

Скрипка Паганини работы Гварнери

Они сдержали слово: на этот раз в руках Паганини был поистине волшебный инструмент работы Гварнери Дель Джезу. Скрипка принадлежала богатому коммерсанту, французу Ливрону. После концерта синьор Ливрон отказался взять ее и обратился к Паганини со следующими словами:

«Было бы профанацией, если бы после вас к этому инструменту прикоснулся кто-либо другой. Отныне, синьор Паганини, эта скрипка — ваша».

Так Паганини получил то, чего ему недоставало. Несравненная скрипка даст ему возможность осуществить все его замыслы.

Скрипка Паганини работы Гварнери

Музыка при луне

Никколо Паганини. Рисунок Жана Огюста Доминика Энгра

Музыкант активно гастролировал по Европе и везде его концерты пользовались невероятной популярностью. После своей смерти в 1840 году он оставил состояние в несколько миллионов франков.

Самая сильная любовь композитора

Первой и самой сильной любовью композитора стала знатная дама, чье имя он всегда скрывал и с которой он прожил 3 года в ее поместье в Тоскане. В те годы он открыл для себя гитару и написал для нее и скрипки 12 сонат, а также пристрастился к картам.

Самая сильная любовь композитора

Он продолжал вести беспорядочный образ жизни. Слишком крупный проигрыш однажды заставил его образумиться и навсегда отказаться от игры, но в остальном все шло по-старому. Кутежи, ночные похождения расшатывали его здоровье. Быть может, Европа никогда не услышала бы Паганини, если бы к нему не пришло спасение в образе женщины.

В Лукке он познакомился с некой высокопоставленной дамой, представительницей тосканской аристократии. Отношения их вылились в серьезный роман. Однако дама не мирилась с образом жизни покорившего ее сердце артиста. Она уговорила его покинуть Лукку и поселиться в ее имении. Паганини никому не открыл ни имени дамы, ни названия поместья. Единственным источником сведений служит краткая запись Паганини в его автобиографических заметках и то немногое, что он сообщил своему биографу Фетису. По высказываниям Паганини и рыцарской стойкости, с которой он сохранял эту тайну, можно судить, что речь идет о достойной, благородной женщине, к которой он питал глубокое чувство.

Врач предписал Паганини покой, нормальный образ жизни и запретил прикасаться к скрипке. Пациент беспрекословно подчинился и скоро почувствовал благотворное действие сельской тишины, чистого воздуха и спокойной, размеренной жизни. Иногда он работал в поле и на огороде. Подруга его любила музыку, играла на гитаре и пробудила в нем интерес к этому инструменту.

Самая сильная любовь композитора

В течение трех лет, проведенных в этой идиллической обстановке, он с увлечением отдавался гитаре и довел свою игру до высшей виртуозности. Здесь он сочинил 12 сонат для скрипки и гитары, «Большую сонату» для гитары соло и ряд композиций для смычкового ансамбля с гитарой. Знакомство с этим инструментом послужило стимулом к дальнейшему расширению возможностей скрипки. Как сообщает Конестабиле, впоследствии, в кругу друзей, он иногда играл попеременно на скрипке и гитаре. Гитара подвязывалась на ленте к шее, а когда надо было играть на ней, он зажимал скрипку между колен, меняя один инструмент на другой с поразительной быстротой. Однако с течением времени он пренебрег гитарой как сольным инструментом.

Здесь мы вспомним о том, что помимо музыкального образования Паганини к этому времени располагал лишь умением читать и писать. Сам он сказал однажды: «Я не получил систематического образования. Всю жизнь я посвятил скрипке и теории композиции, так что у меня не оставалось времени для других занятий».

Элиза Бонапарт. Портрет работы Мари-Гийомин Бенуа, 1805

Никколо Паганини говорил, что у него были отношения с Элизой Бонапарт старшей сестрой Наполеона. Музыкант был капитаном ее личной гвардии и имел титул «придворного виртуоза»: давал концерты и руководил спектаклями.

Чары скрипки

Чары скрипки Паганини оказывали на княгиню Элизу неотразимое действие. Вскоре отношения камер-виртуоза с его высокой покровительницей стали более чем дружескими. Элиза не была красавицей, но обладала умом и привлекательностью; наконец она была государыней и сестрой Наполеона. Все это импонировало Паганини, и на благосклонность княгини он ответил взаимностью.

Хотя служебные обязанности доставляли ему немало хлопот, он посвящал много времени скрипке и композиции. Княгиня живо интересовалась творчеством своего друга и всячески поощряла его.

Чары скрипки

Однажды Паганини держал пари, что продирижирует целой оперой, имея на скрипке только две струны. И выиграл ужин на 25 персон. Вероятно, за этим ужином его и осенила мысль написать пьесу для скрипки с двумя только струнами — первой и четвертой. Эту композицию он назвал «Дуэтом влюбленных» и исполнил в придворном концерте в присутствии княгини.

— Вы сделали невозможное, — сказала она, — располагая только двумя струнами. Не рискнете ли вы, с вашим талантом, обойтись только одной?

Идея вдохновила Паганини. Через несколько недель была готова соната, которую он назвал «Наполеон». В день рождения императора он с огромным успехом исполнил ее перед избранной аудиторией. Впоследствии игра на скрипке с одной струной стала коронным номером его концертных программ.

«Публика, — отметил он в одном из писем, никогда не уставала слушать произведения, написанные для этой струны, и это послужило для меня поводом овладеть ею в совершенстве».

Предложение Княгини Элизы

Впоследствии его ценили в обществе как вполне светского человека. Он был в высшей степени остроумным, находчивым собеседником, хорошо знакомым с древней и новой литературой. Однако все хорошо знавшие его, не исключая и самых близких друзей, утверждали, что никогда не видели его за чтением какой-либо книги.

Когда же он познакомился — и довольно основательно — с литературой и кто руководил его самообразованием? — По-видимому, именно в эти годы под руководством подруги. По давней традиции итальянские аристократки получали весьма высокое образование. Несомненно, во дворце была и порядочная библиотека. Здесь-то Паганини и нашел свой «университет», ибо трудно допустить, чтобы женщина столь высокого уровня могла мириться с вопиющими пробелами в образовании своего друга.

«С течением времени, — писал Фетис, — любовь в сельском дворце увяла, как увядает любовь и в шалаше». В один прекрасный день Паганини снова взял в руки скрипку и решил возобновить свои путешествия. В конце 1804 года он возвратился в Геную, где в продолжение нескольких месяцев занимался композицией.

В эти годы Европа стала ареной важных событий. Наполеон, захвативший после переворота 1799 года высшую власть, в 1804 году присвоил себе титул императора Франции, а спустя год, после коронации в Милане, и титул короля Италии.

Предложение Княгини Элизы

Вскоре он начал делить Италию между своими родственниками. Княжества Луккское и Пьомбинское достались его сестре Марианне, принявшей вместе с княжеским титулом и новое имя — Элиза. Она поселилась со своим двором в Лукке и начала заводить в игрушечном государстве новые порядки.

Княгиня Элиза была образованной женщиной, знала литературу и искусство. Древнюю Лукку она решила превратить в миниатюрный Париж: воздвигла новые здания, украсила улицы и площади памятниками, открыла два театра, учредила академию, привлекла ко двору лучших поэтов, литераторов, художников и музыкантов.

Послушав в концерте Паганини, она предложила ему должность камер-виртуоза и дирижера оперы. Чтобы дать ему право участия в торжественных собраниях двора, на которые в соответствии с правилами этикета музыканты не допускались, княгиня присвоила ему звание капитана гвардии с правом ношения мундира.

Паганини дирижировал оперой в дни, когда театр посещала княгиня, два-три раза в неделю играл для нее и два раза в месяц устраивал придворные концерты. Однажды дирижеру придворного оркестра поручили написать концерт для скрипки и гобоя. Он отказался, так как до начала торжественного собрания, для которого предназначался этот концерт, оставалось лишь несколько часов. Тогда обратились к Паганини. Желая блеснуть мастерством, он сочинил и оркестровал концерт за 2 часа, а вечером исполнил его, вызвав всеобщий восторг.

Паолина Боргезе, сестра Наполена

Скрипач быстро охладел к Элизе, и вскоре увлекся другой представительницей семьи Наполеона, с которой встретился в 1808 году в Турине. Это была любимая сестра императора, очаровательная Паолина Боргезе. Однако их связь длилась недолго, - страстным натурам свойственно быстро загораться и также быстро остывать.

Княгиня Полина

Другим постоянным собеседником Паганини была княгиня Полина. Их нередко видели в уединенных аллеях дворцового парка; придворные поговаривали, что Паганини удерживают в Турине не одни только музыкальные интересы...

Вскоре, однако, их встречи прекратились.

Паганини

Вскоре, однако, их встречи прекратились. Серьезная болезнь надолго приковала Паганини к постели. Врач, поставивший неверный диагноз, лечил неправильно, болезнь перешла в хроническую и мучила его до конца жизни, несмотря на то, что впоследствии он обращался к светилам медицины. Иногда приступ болезни заставал его где-нибудь в маленьком городке. Тогда расторгались все контракты и принужденный к бездействию Паганини впадал в самое мрачное состояние духа. Впоследствии болезнь наложила свой отпечаток и на его наружность. Он сильно исхудал, щеки ввалились, черты лица стали резкими, а жесты и походка угловатыми. Скелетоподобная фигура, мертвенная бледность лица, проницательный взгляд черных глаз, длинная шевелюра — все это придавало тень правдоподобия нелепым россказням, ходившим вокруг его имени: такая наружность хорошо подходила к представлению о Паганини-демоне.

Оправившись от первого приступа болезни и восстановив силы после длительного отдыха, Паганини начал концертировать.

Брак с Бьянки

Летом 1836 года уехал в Турин. Здесь он провел около месяца, использовав это время на хлопоты по «узаконению» сына.

Брак с Бьянки не был оформлен церковью, поэтому Ахиллино считался «незаконнорожденным», не мог унаследовать титул барона, а права его на наследство могли оспаривать другие родственники. В Турине Паганини нашел влиятельных друзей, которые помогли ему довести это дело до конца.