Анна Иллюминарская
«Думы о жизни не менее тяжелы, чем сама жизнь»
Максим Горький. Рассказ «Челкаш» и пьеса «На дне»
А.Кушнер в одном из своих стихотворений сказал: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Но как быть, если жизнь захватывает времена разные, противоположные? Как быть, если одна эпоха резко сменяется другой, отрицающей предыдущую? Менять взгляды, убеждения? Приспосабливаться? Трудно людям, попавшим в такую ситуацию, труднее писателям – они на виду у всех, ещё труднее тем писателям, которых давно уже нет в живых.
За последние несколько десятилетий мы наблюдаем, как меняется оценка тех или иных авторов и их произведений. Одних просто убирают из списка известных, обязательных и постепенно предают забвению, других, как правило, очень значимых, пытаются «приспособить» к изменившейся эпохе, забывая, наверное, о том, что настоящий гений вневременен.
Мне хотелось бы остановиться на творческой судьбе М.Горького, неоднозначного, противоречивого, но такого талантливого человека и писателя. Он – то как раз и прошёл этот тернистый путь от защитника «униженных и оскорблённых», основоположника социалистического реализма, социального писателя, бичующего пороки капиталистического общества и, наконец, «буревестника революции» (вспомним слова В.И.Качалова, сказанные после премьеры пьесы «На дне» : «…зрительный зал принял пьесу бурно и восторженно, как пьесу – буревестник, которая предвещала грядущую бурю и к бурям звала»), до (с 90–х годов ХХ века) нравственного и религиозного писателя.
Естественно возникает вопрос: почему такое произошло, почему не убрали Горького, как многих других, припомнив ему «буревестника революции»? Скорее всего, дело в личности писателя, которая настолько громадна, что если её не будет в современной литературе, то это пустое место трудно чем – то заполнить. Вот тогда, с момента перестройки, и началось «приспосабливание» Горького к эпохе. Об этом много писал журнал «Литература в школе» за 1989 и 1990 годы. Самое интересное, что произведения, ранее революционные или обличительные, такие, как «Мать», «На дне», разом становились религиозными. В этом нет ничего странного, потому что неслучайно говорят, что гений потому и гений, что он никогда не будет понят до конца и каждая эпоха найдёт в нём что-то для себя.
Мне всегда казалось, что при прочтении горьковских произведений схватывалось только внешнее, а главное, глубинное уходило, не давалось, бередило ум, душу, но не открывалось. Наверное, к постижению его творчества нужно было дойти, дорасти до иного понимания. Вот сейчас, мне кажется, можно что-то уже осознать и представить свой взгляд.
Конечно, мы никуда не уйдём от понимания, что всё творчество Горького - о жизни. Ещё в раннем возрасте (24 года) писатель сказал: «Что же есть жизнь? Конечное ничто или же переходная форма к лучшему? Вопрос этот сломит меня. Пускай сломает! Я всё-таки не отступлюсь от него!» А в «Моих университета» мы читаем: «Очень трудно было мне. Думы о жизни не менее тяжелы, чем сама жизнь». Потому-то так неоднозначен Горький: писатель, который постоянно искал смысл жизни, правду жизни, не мог быть прямолинейным и однозначным (впрочем, как и другие талантливые писатели), ведь жизнь – то неоднозначна. «И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными» - сказано в Библии. Но где она Истина?
Я выбрала для разговора о Горьком два его произведения: рассказ «Челкаш» и пьесу «На дне», которые изучены, обговорены и проанализированы вдоль и поперёк, и попробовала увидеть в них нечто другое, своё. Мне кажется, что и там, и там автор осуждает своих героев за потерю «лица», но даёт возможность вспомнить себя настоящего, истинного. Кроме того, одна фраза связывает оба произведения. Гаврила – Челкашу; «Ненужный на земле», Бубнов – Насте: «Ты везде лишняя. Да и все люди на земле лишние».
На рассказ «Челкаш» существует вполне оправданный традиционный взгляд: здесь автор решает вопрос о том, кто лучше – портовый вор Челкаш или крестьянский парень Гаврила. И в результате получается, что вор лучше: он и к деньгам не так привязан, и море любит, и вообще этакий романтический герой. Подобная оценка как раз и позволяет увидеть только внешнее. Давайте понаблюдаем за героями и посмотрим, что можно увидеть, если вглядеться.
Что происходит с главным героем? Вначале усиленно подчёркивается что – то хищное в его облике: «по острому, хищному лицу», «хищным носом», «кидал вокруг себя острые взгляды», «поблёскивая холодными серыми глазами», «как у кота» усы, «своим сходством с степным ястребом», «своей хищной худобой», походка «как лёт той хищной птицы, которую он напоминал», «оскалил зубы». Затем мы заметим, что герой будет постоянно меняться и хищное в нём станет то появляться, то исчезать:
1. «Смутное, медленно назревавшее, досадливое чувство копошилось где-то глубоко и мешало ему сосредоточиться»,
2. «…с холодной злобой»,
3. «…смотрел пристально, зорко и задумчиво»,
4. «…видел перед собой человека, жизнь которого попала в его волчьи лапы… он походил на кошку, готовую прыгнуть…смотрел во тьму вперёд лодки ястребиными очами и, поводя хищным, горбатым носом»,
5. «…улыбался, когда его глаза останавливались на Гавриле…почему-то сдержал в себе целый поток горячей ругани, хлынувшей ему к горлу… всё хищное в его фигуре обмякло, стушёванное приниженной задумчивостью»
Всё чаще Челкаш будет смотреть задумчиво, грустно, внимательно, улыбаться довольно, добродушно. Что же происходит с ним? Кто виноват в таком повороте дел? Самое интересное, что именно Гаврила, сам того не подозревая, заставляет меняться Челкаша, который вспоминает себя прежнего, истинного, крестьянского парня - «в нем этот здоровый деревенский парень что-то будил» .Именно под влиянием воспоминаний в нем пропадает хищное и проявляется что-то другое, человеческое, то есть возвращается «потерянное лицо». А возвращается хищное, когда напарник подавляет в нём это пробивающееся, новое. Несколько раз обидно и горько звучат слова Гаврилы, вызывая «ожог в груди»:
1. «Больно ты закомурист… тёмен ты»,
2. «…не похож ты на рабочего человека, - больно уж тово… драный…рази я не видел пьяниц! Эх, сколько!.. да ещё и не таких, как ты»,
3. «…что ты теперь такое без земли»,
4. «Пропащий ведь ты… Нет тебе пути»,
5. «Не такой, мол, он человек, чтобы из-за него шум подымать!.. Ненужный на земле!»
А что же происходит с Гаврилой? Он тоже меняется. Вначале:
1. «Парень был широкоплеч, коренаст, русый, с загорелым и обветренным лицом и с большими голубыми глазами, смотревшими на Челкаша доверчиво и добродушно», «…здоровый, добродушный парень с ребячьими светлыми глазами», «здоровый деревенский парень». Затем:
2. «Волнения этой ночи выглодали наконец из него всё человеческое»
«…жадными глазами провожая пятьсот сорок, снова спрятанные в карман», «..угнетенно вздохнул», «…весь трепетал от ожидания, острого, сосавшего ему грудь», «…взял их дрожащей рукой», «Гаврила задыхался и давился чем-то», «Но лицо Гаврилы то краснело, то делалось серым, и он маялся на месте», «…видны были только уши Гаврилы, то красневшие, то бледневшие», «…кошкой изогнулся».
Таким образом, если в Челкаше проявляется человеческое, то в Гавриле человеческое пропадает, а появляется хищное. Кто же виноват в таком превращении? Дело в том, что именно Челкаш провоцирует его на подобное изменение. Задумав отдать Гавриле большую часть заработанных денег, он не говорит ему сразу, а наслаждается своей властью над деревенским парнем. Это тем более странно, ведь сам же знает суть деревенских жителей, собственников, которые больше всего боятся потерять свою землю. Для Челкаша Гаврила – раб с самого начала, он чувствует над ним свою власть, и это приносит ему удовлетворение. Кстати, и Гаврила считает Челкаша хозяином.
Гаврила:
«Тут Гаврила сразу преисполнился уважением к своему хозяину»,
«Ему захотелось, чтобы хозяин воротился скорее»,
«…и чувствовал, что он хочет видеть скорее хозяина».
Челкаш:
«Чувствуя себя господином другого»,
«Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба»,
«…дрожа от возбуждения, острой жалости и ненависти к этому жадному рабу»,
«…плюнул Челкаш в широко открытые глаза своего работника».
В «маленькой драме, разыгравшейся между двумя людьми», не всё так просто. Кто виноват в произошедшем, кого следует оправдать, а кого осудить? Автор не дает ответа. Да он вообще никого не судит. Мне кажется, что в этом рассказе постепенно отодвигается финал, их здесь несколько:
1. Челкаш даёт Гавриле деньги - простая история, случайно соединившая двух разных людей.
2. Челкаш бросает Гавриле все деньги – первый на высоте, а второй – жадный раб.
3. Челкаш забирает все деньги назад после страшных слов Гаврилы о ненужности на земле такого человека – опять ситуация в пользу первого.
4. Гаврила бросает камень, Челкаш падает с разбитой головой, первый убегает, не взяв деньги – снимается однозначная оценка поступков героев, ведь деньги – то не взял.
5. Гаврила возвращается и просит прощения – ситуация в пользу Гаврилы, ужаснулся своего поступка, он не убийца.
6. Челкаш отдает деньги, и герои расходятся в разные стороны – открытый финал, читатель сам должен «опустить занавес».
7. Буря, которая смывает все следы. (В этом маленьком рассказе 10 описаний природы - это и есть, скорее всего, позиция автора: вечное – природа и проходящее – история, завязанная на деньгах). А была ли драма? Или автор просто представил нам, что в каждом человеке есть и хорошее, и плохое, которое не всегда можно определить. Представил нам самих себя. А судить? Наше ли это дело? В себе бы разобраться, теперь уже с помощью Горького.
Теперь несколько слов о пьесе «На дне».
В 1908 году в письме к А.В.Амфитеатрову М.Горький писал: «Излаял бы писателя российского за его низкую самооценку и за то, что он всё ещё не может понять своей великой роли в стране, где он – един судия праведный, и честный свидетель по делу об унижении правды, и пророк, пророк, карающий пошлость огненным праведным гневом своим! Потом сказал бы: нас хотят превратить в каких – то китайцев, нас обезличивают, на Руси лишь писатель умеет сохранить своё лицо, и он должен беречь его чистоту, его ясность, его светлую правдивость». Возможно, в этих словах отразились мысли Горького по поводу создания «цикла драм» из четырёх пьес, каждая из которых посвящена изображению отдельного слоя русского общества – об этом писатель говорил в начале 1900 – х годов К.С.Станиславскому. Из четырёх пьес будет написана одна, но именно в ней писатель – пророк проявится с наибольшей силой. Уже в названии, которое будет иметь несколько вариантов:
Первое – «Без солнца» - не совсем точное, поскольку солнце не зависит от воли человека,
Второе - «Ночлежка» - слишком конкретное, связанное с определённым местом жительства и сразу дающее некую оценку: раз ночлежка, то понятно, кто там живёт,
Третье – «Дно» - наоборот, отвлечённое, достаточно расплывчатое, как будто требующее конкретизации: дно чего,
Четвёртое – «На дне жизни» - больше социальное, тоже оценочное,
Пятое – «На дне» - пожалуй, самое точное, без навязчивой конкретики, а больше философское. Оно появилось на афишах МХАТа и осталось навсегда.
С течением времени пьеса по-разному оценивалась читателями и критикой.
Говорили о том, что в ней две правды – правда Луки и правда Сатина: один «навевает человечеству сон золотой», другой режет правду-матку, чтобы такой, оглушённый правдой человек «зазвучал гордо». Говорили, что эти герои – две стороны одной медали: просто они по-разному хотят помочь человеку. А во времена перестройки заговорили о том, что пьеса эта – притча то ли про чистилище (ведь есть же там Апостол Лука), то ли про ад (и тот же Лука становился бесом лукавым, а Сатин, конечно, сатаной).
Сам Горький, в частности, по поводу Луки не имел однозначного мнения, что, скорее всего, и вызвало разноречивые оценки. Этот персонаж до сих пор самый спорный. В письме к Тихомирову автор пишет: «Одна сирена поёт ложь из жалости к людям», «она знает, что правда – молот, удары её эти люди не выдержат, и она хочет всё-таки обласкать, сделать им хоть что-нибудь хорошее, дать хоть каплю меда и лжёт». А в статье «О пьесах» читаем: «И, наконец, есть ещё весьма большое количество утешителей, которые утешают только для того, чтобы им не надоедали своими жалобами, не тревожили привычного покоя ко всему притерпевшейся холодной души. Самое драгоценное для них именно этот покой, это устойчивое равновесие их чувствований и мыслей. Затем для них очень дорога своя котомка, свой собственный чайник и котелок для варки пищи. Утешители этого типа – самые умные, знающие и красноречивые. Они же потому и самые вредоносные. Именно таким утешителем должен быть Лука в пьесе «На дне», но я, видно, не сумел сделать его таким». И ещё позволим себе привести одну цитату: «Мне очень хочется написать хорошо, написать с радостью…солнышка пустить на сцену, весёлого солнышка русского, эдакого не очень яркого, но любящего всё, всё понимающего». Вот так по-разному говорит сам автор о Луке, потому-то мнения критиков и читателей такие разные. Стоит вспомнить, что Лука – странник, а странничество было не чуждо самому автору, который исходил пол-России. Да и вообще произведение получилось, что ни говори, спорное и противоречивое. А, может, мы просто не понимает его?
Вот такие сомнения появляются при попытке понять пьесу:
Если Горький вызывает наше сочувствие к обитателям ночлежки, то почему так неприятно показывает их: Бубнов считает всех людей ненужными, Барон постоянно ругается, Клещ ненавидит всех своих соседей, Лука стремится приспособиться, Сатин – шулер, равнодушен к людям, предлагает просто «обременять землю», Настя живёт романами, пьёт и ругается?
Если герои меняются под влиянием Луки, то почему самые «поддавшиеся влиянию» - Актёр и Сатин – чаще отсутствуют, когда старик произносит свои речи? (Их нет в ночлежке, когда он приходит, их нет, когда Лука рассказывает свои истории).
Если пьеса о том, что «человек…звучит гордо», то почему герои хрюкают, рычат, усмехаются, издевательски смеются друг над другом, свистят? В третьем действии в описании декораций читаем: «В окне у земли – рожа Бубнова». Почему их имена напоминают прозвища (Пепел, Клещ, Квашня, Кривой Зоб), связаны с происхождением (Барон), с национальность (Татарин), с профессией (Актёр)?
Одно ясно, что почти все герои на протяжении пьесы меняются, становятся в чём-то другими. А поскольку показан именно тот эпизод жизни ночлежников, когда к ним приходит новый постоялец, то и возникает ощущение, что меняются они под влиянием Луки. Когда же странник исчезает, так незаметно и мгновенно, то остаётся вопрос: а был ли старик, может это просто в людях что-то в какой-то момент пробудилось, ведь люди же они.
Горький собрал в одном месте абсолютно разных героев, уравнял их в настоящем, оставив различным только прошлое и возраст. По возрасту всех можно объединить в три группы:
От 20 до 30 лет. Это люди, ещё не имеющие жизненного опыта. Они в споре о жизни в основном не участвуют (Наташа, Васька Пепел, Анна, Настя, Алёшка, Василиса Карповна).
От 30 до 50 .Уже состоявшиеся люди, они многое повидали, пережили. Эти герои и ведут разговоры о совести, о жизни, о правде, о человеке (Сатин, Актёр, Бубнов, Барон, Клещ).
От 50 до 60. Самые умудрённые. Они жили ещё при крепостном праве. Но среди этих героев – хозяин ночлежки Костылёв, полицейский Медведев и странник Лука. Только Лука связан с размышлениями о жизни.
Мне кажется, что Горький не жалеет своих героев, а, наоборот, наказывает их за потерю имени, лица, за отказ от себя истинного, за то, что живут не свою жизнь. Не- случайно, Актёр говорит о том, что человека без имени нет, что даже собаки имеют клички. А когда умирает Анна, он произносит фразу: «Я иду…скажу…потеряла имя!..»
В пьесе есть два мотива, которые помогают нам увидеть это: мотив лицедейства – Актёр постоянно играет, читает куски из своих ролей, Сатин вспоминает, что когда-то играл на сцене, Барон говорит о том, что постоянно переодевался, Настя живёт жизнью из книг; мотив забывчивости: Актёр забывает тексты прежних ролей или путает их (в трагедии «Король Лир» нет тех слов, который произносит Актёр, стихотворение А.С.Пушкина приписывается Беранже); Сатин забывает, что такое слово «транс – сцедентальный»; Настя путает своих возлюбленных. Процесс изменения героев происходит после возвращения к себе. Попробуем увидеть, как меняются основные герои:
Бубнов участвует во всех действиях, произносит более ста реплик. В первом действии показан крайне негативно: «Шум – смерти не помеха», «Ты везде лишняя…да и все люди на земле лишние»; во втором – «Люди все живут…как щепки по реке плывут…»; в третьем – «И чего это… человек врать так любит», «А я вот… не умею врать! Зачем? По-моему – вали всю правду, как она есть!» А вот в последнем действии герой приходит в ночлежку и угощает всех соседей. Что произошло с Бубновым? В третьем действии он вспоминает свою историю, вспоминает о том, что «вовремя спохватился» и не убил свою жену. Вот это-то воспоминание и есть возвращение к себе, которое пробуждает что-то человеческое в Бубнове.
Барон тоже принимает участие во всех действиях, произносит около 80 реплик. В первом действии всех обзывает: «дура», «дурёха», «болван», «кикимора», «шельма», во втором – пассивен, в третьем – «у всех людей души серенькие, все подрумяниться желают», а в четвёртом, вспоминая своё прошлое, своих богатых предков, вдруг произносит монолог о переодевании и задаётся вопросом: «А…ведь зачем-нибудь я родился…а?» и идёт за Настей, которую перед этим оскорбил: «Эта… Настька!.. Убежала… куда? Пойду, посмотрю… где она? Всё-таки… она…» Значит, и в нём воспоминание пробудило человека.
Сатин - тоже участник всех действий, произносит более ста реплик и тоже меняется. В первом действии – рычит, хрюкает, во втором: «Мертвецы - не слышат! Мертвецы не чувствуют… Кричи… реви… мертвецы не слышат!..». В третьем – рассказывает о себе, о том, как оказался в тюрьме, а потом принимает участие в драке, говоря : «Зови меня в свидетели». В четвёртом действии, кроме известного монолога о человеке, в котором, в общем-то, говорит о каком-то абстрактном человеке (вспомним Раскольникова, который тоже хотел осчастливить всё человечество), Сатин вспоминает Наташу, интересуется состоянием Клеща, заступается за Татарина и за Настю, то есть обращается от абстрактного человека к конкретному, к тому, кто рядом. Изменение Сатина тоже происходит после взгляда внутрь, в себя.
Актёр, присутствуя во всех действиях, достаточно мало говорит, около 60 реплик. Это единственный герой, который сам распорядился своей судьбой. Он – весь в своей прошлой сценической деятельности и вспоминает только то, как был актёром. Мы не видим его другой жизни, поэтому возвращение происходит через возвращение имени Сверчков-Заволжский. Актёр не слышит рассказ Луки о праведной земле, который служит своего рода предупреждением. Смерть Актёра – это тоже изменение героя, это нежелание жить по-прежнему. Поэтому с сожалением звучат слова Сатина, сказанные негромко: «Эх… испортил песню… дурр-рак!» Какую же песню испортил Актёр? Ту ли, которую поют ночлежники, или же другую? Мне кажется, что Сатин, сам того не желая, надеялся на возрождение Актёра и провоцировал своими сомнениями на движение вперёд, а тот не справился и испортил «песню своей жизни», может быть, новой жизни. Неслучайно эти два героя у Горького объединены в списке действующих лиц и очень часто вместе уходят и вместе приходят. Естественно возникает вопрос: а почему сам Сатин не может начать новую жизнь? Он понимает, что не сможет этого сделать: он внутренне мёртв, его фраза «дважды убить нельзя» говорит о многом. Заметим, что Сатин – это герой, прошедший тюрьму.
Лука присутствует только в трёх действиях, в четвёртом о нём много говорят. У него– более 160 реплик. По воле автора и Лука меняется. В первом действии – он хочет «приспособиться», он поддакивает Пеплу, будет соглашаться с Настей. Но во втором и третьем действии его позиция меняется: он, как самый старый, много переживший (отсутствие паспорта тоже о чём-то говорит), рассказывает истории-притчи: одна из которых подтверждает его слова о том, что пожалеть человека иногда, значит, его спасти, а другая предупреждает об опасности слепой веры и правды. Его фразы о человеке напоминают афоризмы: «Он – каков ни есть – а всегда своей цены стоит», «Человек всё может… лишь бы захотел», «Уважьте человеку… не в слове – дело, а - почему слово говорится», «Люди-то? Они - найдут! Кто ищет – найдёт… Кто крепко хочет – найдёт!», «Они – придумают! Помогать только надо им… уважать надо…», «человек должен уважать себя». Ведь и слова Луки – об уважении человека, как и слова Сатина.
Настя – героиня первой группы, ей всего 24 года. Она произносит около 50 реплик, во втором действии её совсем нет. Герои говорят, что она, может быть, и отца с матерью не помнит. У Насти нет своей жизни – она проживает книжную, в третьем действии она рассказывает о своём возлюбленном Гастоне, явно вычитанном из романа. Поэтому Настя меняется в другую сторону: в первом действии её реплики «А напьюсь – опять плакать буду», «Уйду я отсюда… Лишняя я здесь». В четвёртом она агрессивна и груба : «А вы… не люди… Вы – ржавчина», «опротивело мне всё. Вся жизнь… все люди…», «Всех бы вас… в каторгу… смести бы вас, как сор… Куда-нибудь в яму!», «Чёрт вас возьми… Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» В ней, наоборот, пропадает человеческое.
Конечно, показывая, что в героях под влиянием возвращения к себе пробуждается человек, который и должен «звучать гордо», мы понимаем невозможность возрождения героев. Это только искра, показывающая человеческое в человеке, но она есть. Эти люди, скорее всего, останутся здесь. Об этом говорит и тот факт, что автор лишил своих героев дневного света. Действий происходит утром, вечером и ночью, а дня нет, да и песня о том, что солнце всходит и сразу заходит.
Действие первое. Начало весны, утро. Свет из окна. Ночлежка.
Действие второе. Вечер. Одна лампа висит на стене, другая на нарах. Ночлежка.
Поют песню «Солнце всходит и заходит»
Действие третье. Вечер. Пустырь. Заходит солнце. Ранняя весна. Недавно стаял снег.
Действие четвёртое. Ночь. На дворе ветер. Лампа посреди стола. Ночлежка. Поют песню «Солнце всходит и заходит»
Таким образом, разговор не о загнанных в ночлежку людях, не о нахождении в аду, а о свободном выборе человека, которому нужно только пробудить себя – так видится мне эта пьеса. Обращаясь к писателям в послании к А.В.Амфитеатрову, Горький писал: « Единый живой русский человек – писатель русский, ты же, будь проклят, живёшь во дни, когда, кроме твоего – нет голоса, кроме тебя – некого слушать, так говори же, анафема, громко, солидно, серьёзно – как гром небесный!» Таким громом и стала пьеса «На дне».
7
1 518 129
2 
