Рассказ о Алексее Васильевиче Потехине (Кумчике).

Рассказ о Алексее Васильевиче Потехине (Кумчике).

Был он из хутора Кутуево Пономаревского района. Родился в 1892 году в бедной крестьянской семье, отца его звали Василий, мать - Дарьей. Образования он никакого не получил, ибо обладал детским умом, не способным к обычному ученью. Он не понимал некоторые всем понятные вещи: чтение, счет, не понимал нужности бумажных денег. Но зато прекрасно понимал он Божественную службу, знал её наизусть, как и все иконы и дни празднования святых. Он строго соблюдал все посты, длительные и однодневные, никогда не нарушал их. Относились к нему как к человеку убогому, которому, как бы Бог ума не дал, но имеющему в своих молитвах, милость Божью. Алексея - “Кумчиком” прозвали за то, что он ко всем обращался с ласковым названием: “кум”, “кума”. Он сам себя просил звать только Кумчиком, очень любил когда так к нему обращались. Люди у него делились в соответствии с “кумовным” названием на три рода - наиболее близкие, родные - “кумчик”, “куманек”; двоюродные - “кум”, “кума”; троюродные, далекие - “куманище”.

Оставив свой дом, он обычно ходил из села в село( Кузьминовка, Кутуево, Бараково и другие), люди по страннолюбию кормили, давали ночлег. Он помогал в несложных работах, очень любил, если где-то было погребение или поминальная трапеза, тогда непременно он помогал петь по усопшему. О его жизни известно немного. До Отечественной войны, он и летом и зимой ходил практически в одной одежде, без обуви, без шапки, босиком. Идет зимой по снегу босиком и молитвенные песнопения поет. Спал в сугробах, от ног пар идет. Во время войны, зашел он, как то раз, в одну деревенскую кузницу, и там поругался он с мужичками, они его стали выгонять. И с тех пор, как говорит Куманек, как стал я ругаться на “злых куманьков”, так стал мерзнуть и стал одеваться теплее зимой, начал носить и обувь. Был он чуть выше среднего роста, с бородой, с ясными, пронзительными глазами, носил обычно палку в левой руке, под мышкой. На детей он производил какое-то странное усмиряющее впечатление, они его даже боялись.

Как то шел он по селу Бараково, зашел в школу. Увидел детей без креста и грозно крикнул на них: “Ах, вы дети антихриста на ком креста нет, уходите отсюда!”. И помахал для устрашения палкой, которую всегда носил с собой под правой рукой. Дети в крик, испугались, убежали. Урок был сорван. И так несколько раз. В школе преподавали только молоденькие учительницы, шла Отечественная война, которые ничего сделать не могли. Директором школы был старичок, Наум Прохорович. Идет он по улице, увидел Куманька, подошел и участливо так стал его увещевать: “Алексей Васильевич. Зачем детей пугаешь. Если ты будешь их пугать, то я тебя не из простого, а из поганого ружья застрелю”. Взмолился Кумчик: “Ой! Ой! Из поганого ружья! Стреляй, Наум Прохорович, но только не из поганого ружья!” И убежал от него. Страшно ему было непонятное “поганое ружье”.

Любил молиться он до забвения всю ночь. Был это в Бараково. Обычно принесет, рассказывал отец Серафим (Томин), большую свечу. “Пойдем, помолимся” - говорит Кумчик о.Серафиму, зажжет свечу и всю ночь, пока горит свеча, кладет поклоны.

Даже в трудные годы войны он ел только скоромное в дни поста.

Во время Отечественной войны шел Кумчик, босиком, в простой рубахе, по центру Шарлыка, нес красивую икону Казанской Божией Матери и громко пел: “Заступнице усердная, Мати Божия”. В это время перед военкоматом собрали человек двести для отправки на фронт. Его останавливают военные из райвоенкомата и спрашивают строго: “Прекрати петь, что поешь, нарушаешь общественный порядок!.” Он отвечает: “Проклятые! Я пою, чтобы в живых остались.” Его забирают в военкомат, отнимают икону, и ради посмеяния над ним, прикрепляют ее к бричке, на которой увозили военных в Оренбург. Кумчик не знает как убежать, просится в сортир. Выходит во двор, пытается взять икону, у него ничего не получается, тогда он, босиком, рысью бежит пять верст, в соседнее село Кармалку, к своему заступнику, одному дедушке Якову. Рассказывает о том, что сделали безбожники. Он приходит, стыдит милиционеров, что обижают блаженного и “выручает икону”, как говорит Кумчик.

Не признавал Кумчик медные желтые и бумажные деньги, только ”беленькие”. Из всего, что подавали ему, выберет мелочь -”беленькие”, остальное выбросит. В основном ходил пешком из села в село, но, в последнее время, иногда ездил на автобусе на “святой родничок” в село Зобово. Этот родничок появился чудесным образом в 1941 году. Шел сенкос, поставили женщины из Зобова копну, помолильсь Богу с благодарностью за все и сели на нее отдыхать. Неожиданно копна странно зашаталась, чуть провалилась и из под нее появилась вода. Так появился чудесный источник. Он подавал многим исцеления, но руководитель хозяйства, недовольный, что к источнику стало много приходить народу, решил завалить источник. Поставили охрану из мужчин, чтобы никто не подходил к источнику. Но, когда его завалили, у председателя хозяйства отнялись руки и ноги. Источник снова расчистили, сделали сруб. Руководитель хозяйства выздоровел. До сих пор, на девятую пятницу по Пасхе, народ приходит к родничку и многие получают духовную и телесную помощь от Пресвятой Богородицы.

Итак, раз Кумчик решился поехать на “святой родничок” в Зобово. Обращаясь к людям, он обычно говорил: “Кум, дай беленькую копеечку, еду на святой родничок в Зобово”. Набрал полную горшню и подошел к кассе, подал мелочь в горшне и сказал: “На святой родник в Зобово”. Пересчитал мелочь кассир и сказал: “здесь мало, не хватает”. Рассердился Кумчик: “Как так не хватает, в прошлый раз приносил полгоршни и хватило, а сейчас не хватает!”. И бросил на пол монеты, они рассыпались и мальчишки, со смехом, подобрали их. А он пешком ушел на родничок.

Был еще один удивительный случай прозорливости Кумчика. Зашел он как-то зимой в Никольский собор, походит ко всем иконам, с умилением целует и молится. Одна женщина с удивлением спрашивает со свечного ящика монахиню Евстолию: “Кто это такой странный человек, босиком пришел , сейчас же холодно?” “Это наш Алексей Кумчик” - ответила она ей. “Можно ему я принесу чесанки, черные, новые”, и после утвердительного ответа сходила за ними, ибо жила недалеко, в Форштадте. Взял чесанки, “черные как жук”, Куманек, одел, с благодарностью обошел все иконы, и в Пантелеимоновском приделе, уже в конце, как размахнется, как швырнет их с ног в разные стороны, с криком: “Ах, ты проклятая баба! Семь абортов сделала, все чесанки твои в крови!” Эта женщина от неожиданности в обморок упала, так что пришлось вызывать даже скорую. Кумчик с неделю после этого случая не был в храме, хотя никогда не пропускал ни одной службы.

Очень он любил отца Адама, дьякона Никольского собора. Обычно, подойдет к нему, обнимет, целует и говорит ему: “Кумчик, кумчик - патриарха умчик. Что ж ты мало молишься, встал бы ночью, положил бы сто поклончиков и спал бы дальше”. Однажды, о. Адам, посадил его на велосипед, на котором обычно приезжал в храм. Кумчик попросил его отвезти в Почаево, о.Адам для смеха стал возить Кумчика вокруг собора. Кумчик все поговаривает ему: “Что, приехали в Почаев!” Вот такая удивительная простота!

Когда провожали о.Мисаила на Афон, он лез в вперед, пытался петь. Говорил: Я бы тоже уехал, если бы не грыжа. Адамчик - кумчик, пусть о.Серафим уезжает. Только бы толстуха умерла. Вот бы мы зажили, ты бы читал, а я пел.

Приходит он в Никольский кафедральный собор и после службы обратился громко к архиерею Леонтию: “Владыко! Через три дня отец Серафим с Афона приедет и будет хоронить меня”.”Да что ты Кумчик” - воскликнул владыко, о приезде о.Серафима в епархии не знал никто. Очень любил Кумчика теперь уже покойный мирополит Леонтий (Бондарь). Увидит после литургии Кумчика, который вегда неразлучно стоял около правого клироса, и громко на весь собор возвещает: “Оренбуржцы” Расступитесь, идет Алексей Васильевич! дайте подойти к кресту Алексею Васильевичу!”Владыко! Не зови меня Алексеем Васильевичем, а зови Кумчиком”. Рад был Кумчик первосвятительскому благословению.

Обладал он красивым редким голосом, Господь наделил его и хорошим слухом и памятью, позволявшим ему по слуху знать всю службу и петь её. Владыко очень высоко отзывался о певческих талантах Кумчика. Представь себе, какой певец, все слова знает!. Однажды на Рождество Христово он своим пением в одном приходском храме так своим пением расстрогал отцов-священников в храме, что один из них, Роман Трофимович, поднес ему сторублевую купюру. Повертел её в руках Кумчик и так равнодушно-брезгливо отдает её подавшему со словами: “Зачем мне лысая голова! Он у князя Веельзевула на коленях! Дай мне беленькую!”. На сторублевках то, вождь партии был изображен.

Как блаженному Кумчику сходило с рук такие выходки против советской власти, за которые обычно человека сажали в тюрьму как за антисоветскую агитацию. Так, обычно он приходил в Оренбурге к Дому Советов, устанавливал на каменном невысоком заборчике сквера, напротив Дома Советов ряд иконок, которых постоянно носил с собой, и всем прохожим объяснял про бывший Казанский кафедральный собор, разрушенный властью. Подойдет к нему милиционер, станет выпроваживать, а Кумчик в ответ:”Проклятые коммунисты! Здесь был Казанский собор, как можно иконы убирать, голова у вас есть!”Жалуется потом отцу Серафиму: “Говорят мне головы у меня нет, а у них есть голова, иконы убирать”. Один раз, это было еще до Отечественной войны. Расставил Куманек ряд иконок рядом с дорогой из одного села в другой и молится. Проезжали по дороге районное начальство, увидели, удивились и подошли к нему. Куманек их не заметил и молится: “Господи роди пшеницу для птичек, для добрых людей! Господи, помоги им! Но, Господи, не роди пшеницу для коммунистов! Пусть сдохнут проклятые! Не дай им Господи!” Рассердился один из них, крикнул:”Да, тебя расстрялть надо за такие речи!” Куманек увидел их, воспламенился: “ Враги народа! Вас надо пострелять! Стреляйте меня, я в Царствие Божие попаду, а вы в ад пойдете!” Один из проезжавших, знавших про блаженного Кумчика, сказал о нем и они ничего не сделав ему, уехали.

Удивительный факт, все животные его очень как-то по своему любили, не было у него никаких конфликтов с миром животных. Приходит к незнакомым людям, у которых собака, отчаянный волкодав, никого не подпускавшая, кроме хозяина. Заходит смело во двор, как к себе, Ласково, обращается к собаке:” Мурлатко, мурлатко! - так он обращался к любой скотинке, -потреплет собаку за ухо, от чего приводил хозяев в полное недоумение. Ему говорят, отойди, у нас собака злая, может покусать. Он в ответ:”Люди злые, собаки не злые. Чтоб я стал делать, если бы меня собаки не любили”. Обладал он при достаточно обычном телосложении, был он немного выше среднего, в конце жизни лысоват, необычной физической силой.

Собрался как-раз я - рассказывал о.Серафим за дровами, когда еще жил в Бараково, было это в 1941 году. (Рыдваночку и (бычка) мне дал старичок-болгарин, Дмитрий Иванович). Вдруг, как всегда в нужную минуту появляется Кумчик и просит взять его с собою. Надо было ехать в Ширган, где был удобный для этого случая лес. Спустились в овраг и наложили полную телегу дров. Бычок не с места. Куманек, знай поговаривает, кладите больше, бычок не везет, потому что дров мало. Наложили еще дровишек. Бычок не с места. “Не уходит мурлатко, мало наложили”“Эх, мурлатко, мурлатко, ласково ему говорит Куманек, - жалко тебя, молодой ты еще!” поцеловал в лоб его, расспряг его, взял оглобли и в гору вывел полную телегу, повез и дальше. Заходят в село Бараково, оно было большое около пятисот дворов. , все население смеется. Куманек телегу полную везет, бычка за веревку Михаил рядом ведет. Куманек всем отвечает:” Жалко мурлатку, молодой еще!” Вот такой мурлаточка, не вывез дрова”! Был у него кумчик Вася Долгушин, предсказал ему Кумчик что уедет он в Киево-Печерскую лавру, не доедет, женится, а когда приедет, ребенок родится. Так и случилось.

Знал Кумчик про смертный час людей, открывал ему Господь. Пешком ходил из села в село, помогал молиться при погребении усопших. Молился неподдельно искренне, со слезами, падал на гроб и плакал со словами: “Вставай куманек, проснись. У тебя много детей! Я один, одинокий, я лягу вместо тебя! Вставай!”. Открыл он смертный час за сорок дней матери владыки Леонтия. Часто он ходил к о.Серафиму, у него дома тогда часто бывала троюродная сестра о.Серафима, “толстуха” как он ее называл за форму тела. Принесет ей мелочь, высыпет все карманы и просит:”посчитай, да посчитай” Посчитает она, сложит и уйдет. И так раз двадцать в день. Она его шпыняет, что покою не дает, что с грязными ногами приходит и на кровать ложится. Был у о.Серафима в 1968 году сердечный приступ, микроинфаркт, дома никого не было. Вдруг приходит Кумчик и тихо говорит:”Не плачь, тебе плакать нельзя! Не разговаривай! Тебе нельзя говорить, я буду говорить” Не расстраивайся, Марфуша умерла! Буду молиться! Пироги с калиной, с картошкой готовят. Я иду туда буду петь. Ты лежи не волнуйся.” И убежал. На следующий день к нему приходят родные, о.Серафим их с болью в сердце, спрашивает про сестру. Ему говорят, “жива”, платок вяжет. Но слова Кумчика, сестра воспринялп серьезно, Кумчик зря не скажет. Она ходила три дня в церковь, Причастилась Святых Даров и на третий день после литургии тихо отошла ко Господу, без болезней и мучений.

У о.Серафима в Оренбурге, на улице Красноармейской. Встал на колени пред большой иконой Божьей Матери и как пред живой горячо молился: “Матерь Божья! Видишь я без сапог, дай мне сапоги, нужны мне они.” о.Серафим заплакал от умилительной беседы. Под койкой у него лежали новые хромовые сапоги. тут же одел. три поклона положил и убежал к знакомому куманьку Ване - пьянице, который брал у него с лаской деньги и сапоги ему отдал. Жена Ивана отравила Он умер у Алеши на руках.

Кумчик жил в келейке у Трубниковых, на Хакимова, 38.

“Испужала, маленький ребенок, цела баба!” Ему сказали, раз ты не приходишь, отдадим келейку Феодоре, всегда собиравшей милостыню у Никольского собора и не имевшей своего угла. Куманище с ума сошел, Феодору пустит.

Предсказал Кумчик и свою кончину. Пришел он к своему знакомому в г.Оренбурге и говорит: “Антоша, сделай мне гроб, я через три дня умру!”. На новенький, сделанный для себя гроб полюбовался, лег в него, обнял со слезами, похвалил Антошу, что сделал хороший гроб для него. Попрощался со всеми. Сказал, “Все я отжил, о.Серафим меня похоронит, а матушка Елизавета (мать владыки Леонтия Бондаря) через сорок дней после моей смерти тоже отойдет ко Господу. и. у сестер Богородских учительницы Валентины в Красном городке.Кумчика хоронил весь Оренбург. Блаженного Алексея Потехина знали многие оренбуржцы, многим он помог, своими молитвами, своим участием. По его предсказанию, его отпевал схиархимандрит Серафим (Томин). Он вспоминал, что в ночь смерти Кумчика, он приходит к нему во сне и говорит: ”Все хорошо теперь со мной. Только вот (у меня голова замерзла) холодно немного моей голове. Одень мне скуфеечку.” Посоветовался о.Серафим с владыкой Леонтием, который сказал о Алеше: “Скончался праведник Оренбургской земли” и благословил одеть усопшему во гробе Алексею скуфеечку, так он был нею и похоронен. Может это предзнаменование о внутреннем духовном монашеском служении Кумчика. Похоронен он недалеко от часовни священника Константина Плясунова на машзаводском кладбище, 6 июня 1981 году. Алеша просил похоронить его рядом с батюшкой.

На третий день после смерти он явился во сне Анне Трубниковой. Она во сне попросила у него помолиться о умершем отце: “Ох, Алеша, ты теперь знаешь как молиться, помолись о батеньке моем” Господи всели его в обитель, селения праведных” - молитвенно сказал Кумчик, подавая утешение своей благодетельнице.