5
Часики и эскимо
В этот майский день Юрий Андреевич защитил наконец-то проклятую кандидатскую диссертацию и впервые за последние годы почувствовал себя свободным и счастливым. В честь такого праздника он подарил невесте Вере золотые часики.
- Юрочка, разве так делают? – удивилась Вера. – Ведь это я, я должна была тебе что-нибудь подарить! Мне даже неловко.
- Ай, не все ли равно? – радостно потирая маленькие белые руки, сказал Юрий Андреевич. – У меня счастливый день! Должен же я как-то его отметить?
Потом они долго гуляли по парку, смеялись и вспоминали о далеком дне их первой встречи. Вера косила глаза на поблескивающие часики, любовалась подарком.
Юрий Андреевич никак не мог успокоиться. Он все шутил, смеялся, и ему хотелось еще что-нибудь сделать приятное для Веры.
- Хочешь эскимо? – внезапно предложил он. – Когда мы шли, я видел – там продавали. Хочешь?
Вера смущенно пожала плечами, улыбнулась.
- Я сейчас принесу! – воскликнул Юрий Андреевич. – Подожди, я быстро!
Он вскочил и побежал за мороженым.
Гуляющих в парке было мало. Становилось темно.
Возле шахматного павильона Юрий Андреевич купил у киоскерши два эскимо и быстро пошел обратно.
Он решил подшутить и слегка напугать Веру. Не доходя до скамейки, где она сидела, он свернул с аллеи в заросли акаций и стал осторожно подкрадываться сзади. Подкрался. Вот и скамейка. И Вера сидит.
Юрий Андреевич уже собирался раздвинуть кусты и произнести Вере в спину что-нибудь шутливо-угрожающее, - но вдруг услышал мужские голоса. Замер, застыл, притаился.
Было темно, но он легко разглядел троих парней, возникших на аллее возле скамейки.
- Девушка, который час? – спросил один из них, самый долговязый.
- Что? – испуганно сказала Вера. И Юрий Андреевич увидел, как напряглась ее шея.
- Глухая, что ли? Времени сколько – на твоих золотых? – нетерпеливо-злым голосом спросил другой.
- Без пяти девять, - сказала Вера. Голос ее дрожал.
- Ох, какие славные часики! – воскликнул третий. – Вы только взгляните, ребята, какие замечательные часики у этой одинокой девушки. И мне сдается – часики золотые.
- Да ну, не может быть, - буркнул долговязый.
- Не-е, позолоченный, - сказал второй.
- Не спорьте, друзья, часики золотые, - сказал, явно кривляясь, третий. – Девушка, давайте меняться? Давайте меняться, не глядя. По грузинскому обычаю. А, девушка?
Юрий Андреевич так и стоял, прижавшись к стволу, и не двигался с места. Он очень испугался. Он все сразу понял, но ему было страшно. Мелькнула мысль, нет – обрывки мыслей: «Пусть только тронут! Вот если они Веру только тронут, я на них брошусь! Ну, а часики – что ж…» Он решил пожертвовать часиками.
А те парни, кстати, и не думали трогать Веру. Им часики, именно часики были нужны.
- Девушка, ну зачем вам золотые? – канючил самый нахальный (второй), - Ну, давайте же меняться, девушка, в конце-то концов!
- Пожалуйста, не надо, пожалуйста, пожалуйста… - бормотала Вера.
- Ладно, хватит, - сказал долговязый. – Сымай часы, детка. Быстро, быстро.
И он протянул ладонь.
У Веры дрожали руки, она долго не могла отстегнуть браслетку.
«Господи, что же это такое?! – ужаснулся Юрий Андреевич. – Что же я тут стою? Так и буду стоять, и не пикну?..»
Так и стоял, притаившись в двух шагах, за кустами. И не пикнул.
- Девушка, вы уж, пожалуйста, побыстрее, - сказал нахальный (второй). Нам сегодня еще в ночную смену работать.
Наконец Вера отстегнула браслетку и положила часики на чужую широкую ладонь.
- Маленькая просьба, - подскочил нахальный, - совсем малюсенькая просьбишка. Вы, девушка, пожалуйста, сидите как сидели, пока мы не уйдем отсюда далеко-далеко… Ну, я просто очень вас об этом прошу.
- И без хипиша, - грубо добавил третий. И чем-то блеснул – вероятно показал нож.
- Ой, ой, - притворно испугался нахальный. – Дружок, убери, пожалуйста, это ужасное оружие.
- Да хватит вам, - сказал долговязый. – Разболтались. Пошли отсюда.
И они удалились, и долго шуршал песок под их ленивыми шагами.
Юрий Андреевич выбрался из кустов, вышел на аллею за поворотом. Отряхнул брюки, слизнул с рукава рубашки белые капли подтаявшего мороженого – и быстро направился к скамейке.
- А вот и я! – сказал он, протягивая Вере эскимо. – Заждалась? Там, как назло, очередь. Пришлось постоять, ты уж извини.
- Спасибо, - сказала Вера (не добавила: «Юрочка»).
- Что с тобой? – спросил участливо Юрий Андреевич. – Чем-то расстроена? Что-нибудь случилось?
- Нет, ничего, - тихо сказала Вера, опуская глаза. – Просто голова разболелась. У меня это бывает…
- А-а, - сказал Юрий Андреевич.
Он был весьма удивлен: предполагал ведь, что она сразу к нему бросится, будет плакать, жаловаться, рассказывать, а он станет ее утешать, негодовать. Ну, а потом они, конечно, побегут в ближайшее отделение милиции – подавать заявление об ограблении. Так он предполагал.
Но Вера, как он сейчас понял, жалела не часики. Ей было обидно за Юрия Андреевича, и она никак не могла сознаться, что у нее отобрали его подарок.
Этого он не ожидал.
Они сидели, обманщики, и мороженое таяло в их руках, и белые струйки текли по их пальцам, ладоням. Капли падали на песок.
- Пошли домой? – предложила Вера. – Уже поздно… Да, кстати, часики я в сумочку убрала.
- Дело хозяйское, - сказал Юрий Андреевич и лизнул раскисшее эскимо. – Что ж… домой так домой.
Они поднялись и пошли. Вера бросила мороженое в кусты. Юрий Андреевич лизнул ещё раза два, не доел, тоже выбросил. Взял Веру под руку. Ощутил, как она дрожит.
- Чего ты дрожишь?
- Замерзла, - и Вера поежилась.- Пошли скорее.
Аллея была темной и длинной.
«Ничего страшного не случилось, - успокаивал себя Юрий Андреевич. – Ну, бросился бы я на них, ну и что? Зарезали бы, убили, вот и все. И тогда – прощай, Вера, прощай, наука, и вообще как-то обидно… Так что нечего и стыдиться. Велика потеря – часики! Пустяки».
И он замурлыкал веселую песенку, стараясь окончательно взбодриться. Крепче прижал локоть Веры.
- Не надо печалиться – вся жизнь впереди!.. – напевал он чуть дрожащим голосом.
И вдруг Юрий Андреевич представил, что пройдет год, пять лет, десять, двадцать, и вся жизнь пройдет, - а ведь он никогда не забудет, что было такое: он стоял и смотрел, как грабят его невесту. Он остро понял, что будет помнить об этом всегда, будет помнить всю жизнь и каждую минуту. И еще он понял, что сейчас ему совсем не хочется жить.
Навстречу из-за поворота вышли трое парней.
Юрий Андреевич сразу их узнал – те самые.
Парни слегка притормозили, но потом переглянулись и с ухмылочками пошли на сближение. Когда поравнялись, самый нахальный сказал:
- Добрый вечер, девушка.
Вера вздрогнула, прижалась к Юрию Андреевичу. Парни прошли мимо.
- Это что, твой знакомый? – «шутливо» спросил Юрий Андреевич.
- Н-не помню…- сказала она.
А Юрий Андреевич новь ощутил острое нежелание жить. Даже ног подкосились от внезапной тоскливой слабости.
- Постой-ка, - тихо сказал он и остановился. – Подожди немножко. Я сейчас.
Он повернулся и побежал вслед за уходящими парнями.
- Молодые люди! – крикнул он.
Парни шли, не спеша и не оглядываясь.
- Молодые люди, пожалуйста, остановитесь!
Парни остановились, оглянулись.
- Это вы нас? – спросил долговязый.
- Да, да! Извините, пожалуйста, - задыхаясь сказал Юрий Андреевич. – Я вас задержу всего на минутку…
- Ой, как приятно встретить интеллигентного человека, - сказал нахальный. – Пожалуйста, товарищ, не стесняйтесь.
- Чего тебе? – спросил злой (третий).
- Пожалуйста, верните часики, которые вы отобрали вон у той девушки, - и Юрий Андреевич протянул свою маленькую белую руку ладонью вверх.
Было совсем темно.
Юрий Андреевич ничего не боялся.