Скалы - Корабли и эхо Великой Отечественной войны

С разных точек съемки скалы имеют несколько отличающиеся очертания. В некоторых источника указывается, что их не четыре, а пять (пятая Корабль-Камень), однако на фотографиях четко видны лишь четыре скалы.
Этим скалам во время Великой Отечественной войны, при проведении Керченско-Феодосийской операции красной армии была отведена важная стратегическая роль - самая высокая скала Эльчен-Кая (ее высота 20 метров) должна была стать временным маяком среди бушующего декабрьского моря.
При планировании Керченско-Феодосийской операции (самый конец декабря 1941 г.) советское командование начало подготовку крупного десанта. Для доставки войск с побережья Кавказа в Феодосию решили использовать большие надводные корабли, вплоть до крейсеров. Переход намечалось провести ночью, но поскольку штатные навигационные огни не горели, тщательно была проработана задача обеспечения выхода кораблей в заданную точку.
Переход тактического десанта к месту высадки обеспечивался манипуляторной службой баз, военно-лоцманской службой, развертыванием специальных средств навигационного обеспечения и оборудованием нового фарватера на Керчь, проходящего около мыса Железный Рог.
Учитывая важность навигационно-гидрографического обеспечения десанта, командование флота выделило для его проведения три подводных лодки, на каждой из них в море ушли гидрографы.
Часть десанта предполагалось высадить в районе горы Опук, для чего следовало зажечь огонь на скале Эльчан-Кая, а в трех милях южнее развернуть манипуляторный пункт на подводной лодке Щ-203 («Щука») и светить прожектором на юг. Зажечь огонь на скале поручили лейтенантам-гидрографам Владимиру Моспану и Демьяну Выжулу.
Предполагалось, что Моспан с тремя краснофлотцами взберутся по отвесному скоб-трапу на обледенелую скалу и доставят туда ацетиленовый фонарь и баллон газа, а Выжул обеспечит ориентацию прожектора «Щуки».
Однако «морская болезнь» внесла свои коррективы. Молодые краснофлотцы так укачались в подводной лодке, что не могли выполнить приказ. Тогда Владимир Моспан и Демьян Выжул в ночь на 28 декабря 1941 г. спустили с подводного корабля шлюпку, погрузили в нее всю необходимую аппаратуру (очевидцы потом утверждали, что места в шлюпке было так мало, что офицеры приняли решение не брать с собой шинели) и, несмотря на шторм, направились к скале. Скольких усилий стоило двум лейтенантам-гидрографам в бушующем море добраться до цели, а затем еще подняться на отвесную обледенелую скалу, известно только им двоим... Вскоре темноту зимней ночи прорезал яркий узкий луч света ацетиленового фонаря... На десантных кораблях его заметили, сделали поправку и проложили уточнённый курс на Феодосию. Впервые в истории войн крейсера ворвались в занятый врагом порт, высадили десантников прямо на пирс и портовый мол.
Ночью 29 декабря к месту высадки гидрографов подошла подводная лодка, чтобы забрать их на борт. Но в назначенное время шлюпка с лейтенантами так и не появилась. Их поиски так и не увенчались успехами.
В начале января 1942 года, сразу после Керченско-Феодосийской десантной операции, техник-интендант 2 ранга И. Кущ выяснял на месте обстоятельства гибели гидрографов. Но никто из жителей близлежащих сел (а тогда вокруг Опука было 4 поселения) ничего определенного сообщить не мог.
Немного приоткрылась завеса тайны после войны. В своих воспоминаниях бывший заместитель начальника ГС ЧФ капитан первого ранга в отставке Н.Е. Седов пишет: «Расследовавший обстоятельства гибели лейтенантов Выжула и Моспана начальник гидрографического района Керченской базы капитан-лейтенант Н.З. Евстигнеев доносил (со слов рабочего рыбного промысла), что 28 декабря 1941 г. из кордона немцев у горы Опук отходил в море катер, который привёз двух моряков: один был мёртв, другой еще живой, но весь израненный. Обоих немцы бросили на берегу моря под охраной часового. Утром трупов на месте не оказалось, а на песке были видны кровавые пятна».
В каком месте моря или суши покоится прах офицеров-гидрографов, неизвестно, но об их подвиге знали. Потому и был поставлен памятник на Опуке, который долгие годы оставался безымянным.