В современной России Крым ассоциируется с курортной зоной, уникальной природой, необычными видами, морскими далями, горными высотами. Многие мои сверстники и представить в другом значении Крым не могут, многие, но не я. В моей семье отношение к Крыму немного другое, конечно я не являлась героем истории, которую вам собираюсь поведать, но всё же. Внутри меня разгораются различные чувства, с одной стороны я очень бы хотела бы посетить и насладиться красотами девственной природы, этого великолепного полуострова, с другой - рассказы от моих близких о боли и страхе, которые им пришлось пережить.
Итак, я начну по порядку , чтобы поведать вам историю, связавшую меня и Крым невидимыми нитями. Свой рассказ я буду писать от лица моей прабабушки – Меденэ (это татарское имя), как раз, когда происходили события моя бабушка была практически моего возраста.
Мы с родителями жили в небольшом Крымском селе, стоящем на краю леса. Как и все люди того времени богатыми мы не были, но нам всего хватало, даже было небольшое хозяйство: корова, бараны, да птица. В то время все работали в колхозах, боролись за общее дело – поднимали страну, мои родители не исключение. С нами вместе проживали и родители моего отца, а недалеко семья дядьки и семья двух озорных мальчишек двойняшек, да и ещё много счастливых, дружных и приветливых семей. И нам казалось, что всегда будет так, светлое, чистое небо над головой и словно, как в художественном фильме мы все радовались и веселились, каждый вечер слушая музыку на патефоне, или исполнение моего прекрасного голоса под аккомпанирование Абдурашида, одного из мальчишек двойняшек.
Но пришло лето 41… Многих с деревни отправили на фронт, кто-то пошёл в партизанские отряды ( в том числе и мой родной дядька). Моего отца не призвали так, как он хромал на одну ногу, травма была получена от удара лошади, в то время он работал конюхом на конюшне.
Сначала постоянные бомбёжки, страшно было, кровь в жилах стыла, мы прятались по подвалам и амбарам, а отец с двойняшками мальчишками (во время войны они стали помогать ему в канюшнях), спасали лошадей. Так однажды братишка Абдурашида, спасая свою любимую коняшку из горящей конюшни получил осколочное ранение и погиб.
А потом ещё хуже стало в наших деревнях немцы обосновались, пройдут по дворам, что понравятся возьмут, и таковы, но этот люд щё не совсем жадный был нам хоть что-то оставалось, а вот румыны придут – яйца тухлого не оставят, всё вычистят и дом и двор, так ещё и поиздеваются над кем-нибудь, отец боялся за меня прятал. Поэтому мы и сельчане стали боятся не столько бомбёжек, сколько голод, переживали за посевные, но запасы не трогали, кое-что оставляли для будущих посевов, закапывая мешки с семенами и кукурузой под стогами сена.
Но это ещё не всё в лесах отряды наших партизан были, они также голодные, вот отравит меня отец со скромной провизией, отнесёшь дядьке и его сослуживцам, они поблагодарят, а обратно бежишь в хату, только пятки сверкают, страшно и жутко, вдруг поймают, душа не на месте, прибежищь, забьёшься в угол, а сердце вырывается из груди.
Однажды партизаны у немцев стадо баранов угнали, эти разозлились, как черти, повыгоняли нас из домов и сожгли деревню до тла. Бабка с матерью рыдают, а нам молодым смешно, кукуруза, что под стогами была, как начала стрелять, словно бамбёжка, глупые были не понимали всего горя.
Немцы перевели нас в другую деревню, сказали нам повезло, что мы живы остались, я об этом не думала. Люди попались нам добрые у самих ничего не было, но с нами делились последним.
После освобождения Крыма от немецких захватчиков, все вновь воодушивились, сеяли хлеб, ведь всей стране он так был необходим, восстанавливали дворы и быт.
Помню это день, весна всё цветёт, а мой отец забегает и кричит матери, бросай всё, бегом на обоз, нас увозят, бабушка ему: «Дай, хоть вещи соберу», «Какие вещи, бросай, ничего нельзя, да и чёрт с ними - жизнь дороже!» Так в чём мы и были нас посадили на обоз, а с обозов в эшелоны (грузовые поезда), двери забивали гвоздями, а нас словно свиней на убой собрали (и все вместе и взрослые, и дети, и старики), да ещё жара, духота, грязь, вонь остановок толком нет, куда везут не знаем. Вокруг разговоры за что, шепотом ответы: «За измену…за помощь нацистам…»
Несколько дней в пути остановка, отцепили вагон, остальных везут дальше, где, кто следующий, страшнее, чем в подвале во время обстрелов. В вагоне люди жалуются на боли в животе, лихорадку, сыпь, все признаки тифа, многие умирают. Мой дедушка умер в пути, не справился с болезнью. Очередная остановка, наш вагон отцепили, распределили по баракам, меня, маму и бабушку в женский, папу отдельно. Родителей устроили на работу: отец валил деревья, мать их штамповала и справляла по реке, так и жили. Были ли мы в глазах местных людей врагами не знаю, первое время с нами не общались, вели себя настороженно, а потом видно привыкли.
Изучая историю нашего государства, я читала статьи о том времени. Крымских татар выселяли с их домов и нажитых, родных мест в период 18-20 мая 1944 года по решению И.В. Сталина. Официальная депортация обосновывалась тем, что татары помогали фашистам и сотрудничали с ними. Позже согласно многим документам, депортацию признали незаконной.
В моей семье о Крыме не любят вспоминать, даже когда появилась возможность вернуться … нет… раны ещё не зажили… Многие мои родные воевали за нашу Родину, били фашистов, кто-то работал в тылу, но их всех приравняли к ВРАГАМ. Я ни разу не была в Крыму, хоть много моих сверстников там отдыхали, но боль, которую пережила моя семья, никогда не утихнет.
Странные чувства… Крым – моя Родина, мой дом, но мне он ЧУЖОЙ и НЕЗНАКОМЫЙ.
6 738
5 828 
