Тема памяти в произведениях И.А.Бунина (Ковалевская Е.С.)

Тема памяти в произведениях И.А.Бунина.

Выполнила: Ковалевская Е.С.

Содержание

Содержание 3

Введение 4

Память – как целостное единство творчества И.А.Бунина 8

Тема памяти в творчестве И.А. Бунина 1900-х годов (на примере рассказа «Антоновские яблоки») 13

Тема памяти в произведении И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» 21

Заключение 31

Список источников и литературы 34

Введение

Иван Алексеевич Бунин – одно из наиболее значительных и уникальных явлений в русской литературе ХХ века. Как и многие другие представители русского зарубежья, он никогда не порывал внутренних связей с Россией, жил и творил с любовью к ней. Реалии родной стихии были, по его словам, основой особенно дорогих его произведений. И.А.Бунин покинул Россию, не приняв революции, но при этом он неотделим от страны, давшей ему жизнь. Как личность, как творец И.А.Бунин рожден отечественной культурой. Где бы ни был, он продолжал ее священные традиции и чувствовал себя неотъемлемой частью той духовной атмосферы, которая была создана и выражена гением Пушкина и Лермонтова, Л.Толстого и Чехова, Бородина и Рахманинова. Именно так воспринимали писателя его современники. На склоне лет сам Бунин утверждал со спокойной уверенностью: «Да, я не посрамил ту литературу, которую полтораста лет тому назад начали Карамзин и ...Жуковский»

Творчество И.А.Бунина для русской литературы – это исключительное явление. Писатель не только достойно завершил блестящую эпоху русского классического реализма XIX века, но и стал одним из наиболее ярких художников XX столетия. Уже первые отзывы и рецензии о Бунине-прозаике отмечали жанрово-типологическое разнообразие его творчества. С одной стороны, речь шла о ранних рассказах писателя, выполненных в традиционной, реалистической манере, содержащих биографии и развернутые портретные и психологические характеристики героев. С другой стороны, речь шла о рассказах, сочетавших в себе одновременно со "старыми" "новые" приемы изображения – подчеркнуть повышенное внимание к "чистой" психологии, настроению лирического героя. Стоит сказать, что для дореволюционной и эмигрантской критики была характерна крайняя противоречивость в оценке и понимании писателя и его творчества. Бунин всегда опережал свое время, оставался до конца непонятым своими современниками, замечавшими лишь некоторые элементы его художественного мира, остававшегося с начала творчества писателя и до конца целостным.

Будучи представителем русской зарубежной (эмигрантской) литературы, Бунин был надолго вычеркнут из русской литературы. Лишь во время «оттепели» его имя было возвращено отечественному читателю, тогда же, в 60-е годы начинается период синтеза и обобщения, собирания и изучения наследия Бунина. Именно в этот период начинается активное исследование творчества писателя, которое не прекращается сегодня, когда оно раскрывается уже в контексте всей литературы ХХ века.

В.Б. Катаев так писал о творчестве И.А. Бунина и о его месте в отечественной литературе: «Позади весь XIX век, великолепное здание русской классической литературы, создававшееся поколениями писателей, уже высится. Всякий новый строитель, вступающий на леса этого здания, должен чувствовать за собой вековую традицию. В числе того самого важного, из чего образовался «жизненный состав» Бунина-писателя, были проза Гоголя и Тургенева, Толстого и Чехова, стихи Пушкина и Фета. Выбрать и усвоить из богатейшего наследия то, что отвечает собственным устремлениям, художническому и социальному опыту человека, живущего на рубеже веков, и обогатить это новым видением, развитием традиций (в чем и состоит одна из главных традиций великой русской литературы) - такую задачу выполнил своим творчеством Бунин».

Оказавшись в зрелые годы на чужбине, он стал в глазах первого поколения русской эмиграции олицетворением верности лучшим традициям отечественной литературы. Вместе с тем еще при жизни Бунина заговорили о нем, как о блестящем мастере не только российского, но и мирового уровня. Многие известные писатели — Т. Манн, Р.-М. Рильке, Р. Роллан, А. Жид дали его творчеству высокую оценку. Именно Бунину в 1933 году первому из наших соотечественников была присуждена Нобелевская премия по литературе.

Бунин был эхом Родины, ее искусства и вместе с тем разделил все муки эмиграции с представителями ее лучшей части. Сохранить теснейшую связь с родиной помогала писателю его память, ставшая не только важнейшим мотивом его жизни, но и одной из ключевых тем в его творчестве.

Феномен памяти является междисциплинарным предметом исследования, различные аспекты которого изучаются на всем протяжении истории культуры такими науками и отраслями гуманитарного знания, как философия, культурология, социология, психология, история, литературоведение. Резкое возрастание интереса к феноменам культуры, истории, коллективной и индивидуальной памяти, к темам памяти и воспоминания в последние десятилетия XX века актуализировало изучение феномена памяти, о чем свидетельствует появление внушительного количества новых исследований в культурологии, историографии, литературоведении.

Актуальность выбранной темы связана с созидательной ролью памяти, приобретающей особенное значение в переходные исторические эпохи, рассматриваемые как кризисные в духовном, культурном плане. Память – это не только фундамент сознания отдельной человеческой личности, но и основа всей культуры, это проявление человеческого духа, поэтому становление целостной личности, развитие творческого начала сложно представить без нее, как невозможным является и самопознание культуры, актуализирующееся посредством памяти.

В литературоведении данная тенденция проявляется весьма ярко. В последние годы особый интерес исследователей привлекает изучение роли и места памяти в творчестве русских писателей. Появились работы, посвященные изучению данного явления в творчестве Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, А. Белого, В.Набокова и других писателей и поэтов.  В целом, исследование феномена памяти в творчестве писателей дает представление о том, что устойчивый интерес к данному явлению на всем протяжении культурной истории проявлялся не только в науке, но и в литературе.

Тема данной работы – «Тема памяти в произведениях И. А. Бунина».

Предмет изучения – творчество И.А. Бунина, объект изучения – тема памяти в произведениях И.А. Бунина (на примере рассказов «Антоновские яблоки», «Суходол» и романа «Жизнь Арсеньева»).

Цель работы – рассмотреть, каким образом в творчестве И. А. Бунина раскрывается тема памяти.

Задачи:

1. рассмотреть основные этапы творческого пути И.А. Бунина;

2. рассмотреть основные темы и мотивы творчества И.А. Бунина;

3. выявить в целом бунинское своеобразие в использовании феноменов памяти при создании художественных произведений;

4. рассмотреть особенности раскрытия темы памяти в произведениях И. А. Бунина 1900 годов (на примере рассказов «Антоновские яблоки» и «Суходол»);

5. рассмотреть роль памяти как универсальной аксиологической единицы в романе «Жизнь Арсеньева».

Выбор произведений для анализа – «Антоновские яблоки» и «Жизнь Арсеньева» связаны не только с тем, что тема памяти является в них центральной, но и то, что эти произведения относятся к различным периодам творческого пути писателя, что позволяет проследить, как развивалась данная тема в творчестве И.А. Бунина.

Теоретической основой данной работы послужили исследования отечественных авторов, посвященные как изучению творчества И.А. Бунина в целом, так и его отдельным аспектам.

Структура работы соответствует поставленным задачам.

Память – как целостное единство творчества И.А.Бунина

Как отмечет Е.М. Болдырева, творчество Бунина представляет собой единый автобиографический метатекст, разрабатывающий различные способы автобиографического письма с целью максимального освоения мемориального пространства и достижения абсолютной самоидентификации путем синтеза Я – памяти – искусства. Категория памяти становится интегральной основой всего творчества Бунина, что в конечном итоге приводит к осознанию и обоснованию собственного модуса памяти как онтологической, эпистемологической и аксиологической основы жизни и творчества.

В основе бунинского повествования практически всегда — поток памяти. Более того — память у Бунина выступает в виде прапамяти - чувства собственной неразрывной связи со «Всебытием» (термин, употребляемый Буниным), с предками, как воспоминание своих прежних жизней.

Представления Бунина о «смутных воспоминаниях» человека, о силе и чистоте его первородных способностей как нельзя лучше дополняли «библейские» взгляды писателя. В своих произведениях Бунин говорит о том духе памяти, зародившемся в сердце древнего человека и продолжающем путь «в несметных сердцах» последующих поколений, который соответствует и не противоречит изначальному светлому библейскому духу, воплотившемуся в первые дни творения и существующему затем как первопринцип бытия, как живая, чувствующая и все запоминающая органическая основа.

С другой стороны, проблема памяти заостряет в бунинской концепции человека, помимо религиозно-философских смыслов, и антропологические (собственно природные, биологические): ведь память – это и мистический дар Бога, бытийного всецелого, и психофизиологическая способность человека, наследуемая им из поколения в поколение. Человек, по Бунину, может являть «в себе особенно полный образ своего дикого пращура со всей свежестью его ощущений». Как показывают наблюдения, писатель питал интерес к специальным теориям по проблемам памяти и – шире – к разнообразным вопросам, затрагивающим психофизиологическую сторону жизни. Иными словами, бунинская концепция человека формировалась не только в процессе творческого освоения религиозно-философских настроений культуры, но и в результате взаимодействия с различными научно-позитивистскими идеями времени.

Отсюда недоверие Бунина к рационализму: главное в человеческом восприятии – это интуиция. Его излюбленными героями являются люди не разума или логики, а те, что несут в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные личности. Существование, которое лишено памяти, — это величайшая беда. Только закрепленное памятью прошлое является для Бунина предметом высокого искусства.

Характерная для Бунина способность чувствовать и передавать прошлое, уникальное владение «чувственной памятью слова» было отмечено многими исследователями его творчества. C.В. Сызранов в своей работе, посвящённой историческому характеру мышления И.А. Бунина, отмечает, что «Бунин наделён повышенным чувством истории» и что «герой Бунина – человек большого опыта, поэтому он в высшей степени историчен и ведом культурным импульсом». В монографии, посвященной творчеству Бунина, А.А. Пискулин указывает на то, что «зарубежные писатели и критики единодушно отмечали значимость бунинского искусства, в котором сказалась несравненная эпическая традиция и культура его страны. Эпическая традиция является исторической составляющей и основой творчества Ивана Алексеевича».

В.И. Матушкина подчеркивает, что художественная мысль И.А. Бунина сосредотачивается «на осмыслении места и роли русского человека в цепи исторического прогресса и на осознании богатства русского культурного наследия для цивилизации». Исходя из этого, ключевым аспектом изучения творчества великого русского писателя, является тема памяти и непреходящих ценностей, которые передаются посредством слова из поколения в поколение.

Человек не в состоянии одновременно оценить и понять переживаемый момент, поэтому сознание человека словно «запаздывает», что прекрасно передано Буниным в одном его из лучших рассказов — «Солнечный удар». Жизнь как она есть является лишь материалом, из которого душа человека с помощью памяти вырабатывает нечто эстетически ценное.

Писатель стремится вступить в борьбу со временем, пытается возвратить «утраченное время». Этим определяется некоторая расплывчатость хронотопа его произведений.

Понятие «хронотоп» в литературу одним из первых ввел русский философ и мыслитель, исследователь литературы и языка М.М. Бахтин: «Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время. Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен».

В художественном произведении «хронотоп» представляет собой единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного художественного смысла.

У Бунина в основе хронотопа лежит память, которая очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, высветляет эстетическое в повседневном. Бунин постоянно стремится к преодолению времени: в его произведениях сочетаются время прошлого и время настоящего повествования, происходят «переброски» из одного времени в другое, нарушается временная последовательность. При этом память создает не объективную и детальную реконструкцию прошлого, а формирует особый мир, мир иной реальности.

Память в искусстве выступает не только в качестве эстетической категории. Память еще и всегда выступает в качестве нравственной оценки прошлого. Это оценочное свойство памяти способствует истинному преображению самого человека. Благодаря художественному миру в общем пространстве культуры открывается не художественный или философский, но и нравственный аспект творческой памяти.

Тема воссоздающей утраченное прошлое памяти, которой должен обладать на «генетическом» уровне истинный художник, звучит в лирико-философском этюде Бунина «Цикады», послужившем своеобразным предтечей романа «Жизнь Арсеньева». «Что это за разряд, что это за люди? Те, которых называют поэтами, художниками. Чем они должны обладать? Способностью особенно сильно чувствовать не только свое время, но и чужое, прошлое, не только свою страну, свое племя, но и другие, чужие, не только самого себя, но и прочих, – то есть, как принято говорить, способностью перевоплощения и, кроме того, особенно живой и особенно образной (чувственной) Памятью. А для того, чтобы быть одним из таких людей, надо быть особью, прошедшей в цепи своих предков очень долгий путь существований и вдруг явившей в себе особенно полный образ своего дикого пращура со всей свежестью его ощущений, со всей образностью его мышления и с его огромной подсознательностью, а вместе с тем особью, безмерно обогащенной за свой долгий путь и уже с огромной сознательностью»

В «Цикадах», как и в «Жизни Арсеньева», приоритетными представляются две темы, близко воспринимаемые самим Буниным, – тема смерти и тема памяти. В творчестве писателя (особенно в позднем) они практически не отделяются друг от друга и выступают в органическом единстве: память как преодоление смерти.

Как пишет Е.М. Болдырева, все предшествующее «Жизни Арсеньева» творчество Бунина может рассматриваться как «рукопись», «генетическое досье», в котором формируется авторская концепция памяти и принципы автобиографического письма. Важнейшие претексты («Антоновские яблоки» (1900), «У истока дней» (1906), «Суходол» (1911), «Сны Чанга» (1916) и «Ночь» (1925)) выполняют определенную функцию, «отрабатывает» определенную мнемоническую технологию и подготавливает таким образом тот «элизий памяти», который потом в своей органической целостности предстанет в «Жизни Арсеньева». Именно в них Бунин опробует различные модели повествования, мнемонические формулы («я вспоминаю», «я вижу», «вспоминается мне», «мне запомнилось» и, наконец, «помню), мемориальные идентификации (воспоминание – отражение, воспоминание – сон, воспоминание – творчество, воспоминание – архив, воспоминание – письмо и т. д.), субъектов мнемонической деятельности, модели соотношения «человека помнящего» с реальностью.

Именно в этой связи представляет наибольший интерес ранние этапы формирования темы памяти в творчестве И.А. Бунина, которые впервые наиболее отчетливо проявились в рассказе «Антоновские яблоки».

Тема памяти в творчестве И.А. Бунина 1900-х годов (на примере рассказа «Антоновские яблоки»)

Как пишет В. Катаев, «когда читаешь «Антоновские яблоки», поначалу может показаться, что рассказ этот - о редком человеческом даре: памяти запахов. Об удивительной способности восстановить с мельчайшимм подробностями картину прошлого, вспомнив вдыхавшиеся когда-то запахи. Весь рассказ, кажется, напоен запахом спелых антоновских яблок - запахом меда и осенней свежести. Он разлит над поредевшим осенним садом, в который нас вводят с первого абзаца. Он, вспоминает рассказчик, неотделим и от деревни в богатый, урожайный год. Слышен он и в уютном старом доме помещицы тетки Анны Герасимовны. И угасание прежнего уклада жизни передается так: «Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб»».

Действительно, в первых же строках рассказа эти яблочные ароматы, смешиваясь с десятками других запахов, подсказывают памяти рассказчика подробности его юности, которая прошла вдали от городов, среди полей, лесов и садов Центральной России.

Тонкий аромат, исходящий от опавшей листвы в кленовых аллеях сада, запах, который исходит от телег, груженных яблоками: «Так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге», «И вот еще запах: в саду - костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев».

На страницах рассказа «Антоновские яблоки» Буниным любовно описан живописный образ дворянских усадеб в период их печального увядания . Здесь все дышит поэзией деревенского быта, а благоуханный слог неторопливого, томного повествования источает «тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести».

Бунин поэтизирует родной его сердцу уходящий усадебный мир и его обитателей, живших здесь когда-то и оставивших после себя прекрасный след.

Для героя рассказа всё дорого в этом незабываемом прошлом: «А вот журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, её полонезы на клавикордах, её томное чтение стихов из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобою. Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах! Их портреты глядят на меня со стены, аристократически-красивые головки в старинных причёсках кротко и женственно опускают свои длинные ресницы на печальные и нежные глаза»

В воспоминаниях предстает дом, окруженный деревьями, прохладный и сумрачный, в котором кроме яблочного, слышатся и иные запахи: запах старой мебели красного дерева, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах... Запахи земли, леса, природы неотделимы в памяти рассказчика от славного запаха старинных дедовских книг, их «пожелтевшей, толстой шершавой бумаги»..

Память об ароматах «Антоновских яблоках» соединяется с памятью о звуках, красках, с осязательной памятью: «...Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок»; «...С наслаждением чувствуешь под собой скользкую кожу седла, проезжая по Выселкам на охоту»;

«Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно и жалобно ответила другая, третья - и вдруг весь лес загремел, точно он весь стеклянный, от бурного лая и крика»...

Как уже отмечалось выше, все повествование рассказа основано на деталях и подробностях, и если внимательно отнестись к этим подробностям, сравнениям, описаниям, то можно увидеть, что это вовсе не случайные штрихи на фоне чего-то главного, что должно формулироваться отдельно и что обычно выражается высказываниями персонажа или логикой развития сюжета. Они сами по себе составляют в произведениях Бунина главное; во всяком случае, весьма существенную часть этого главного.

Все земное, все живое во множестве своих проявлений, раздробленное на отдельные запахи, звуки, краски, является самостоятельным предметом изображения у Бунина. Целые ворохи свежих, запоминающихся наблюдений, подробностей сыплются на читателя, напоминая о нитях, связывающих человеческую жизнь с растительной и животной жизнью, о неразрывном единстве человека и природы.

Об этом же – «Суходол». Мы видим, как возвращается в родной Суходол после двухлетней ссылки на дальний хутор крепостная Наталья: «Во всем, во всем - и особенно в запахе цветов - чувствовалась часть ее собственной души, ее детства, отрочества, первой любви».

В повести «Суходол» Бунин впервые в своём творчестве решает тему сохранения в вечной памяти основ народного бытия в метафизическом ключе, а в «Жизни Арсеньева» эта тема получит своё дальнейшее развитие. Впервые на эту особенность творческого метода Ивана Бунина обратил внимание известный критик Русского Зарубежья Фёдор Степун. В своей статье «Иван Бунин» он пишет: «Сила и сущность «Арсеньева» в том, что в нём встретились и слились две темы: метафизически психологическая тема высветления бунинских воспоминаний в вечную память и исторически бытовая тема гибели Царской России».

В «Суходоле» эта тема вечной памяти решается Буниным через символический образ святого Меркурия Смоленского. О его легендарном подвиге автор с пиететом пишет: «Мы слышали: был Меркурий муж знатный, призванный к спасению от татар Смоленского края гласом иконы Божьей Матери Одигитрии Путеводительницы, разбив татар, святой уснул и был обезглавлен врагами. Тогда, взяв свою голову в руки, пришёл он к городским воротам, дабы поведать бывшее. И жутко было глядеть на суздальское изображение безглавого человека, держащего в одной руке мертвенно-синеватую голову в шлеме, а в другой Икону Путеводительницы».

Под пером Бунина Икона Святого Меркурия превращается в мифологический чудотворный образ, что есть Святая Ипостась Самой Божьей Матери Одигитрии Путеводительницы, под спасительным покровом которой вечно хранится в чертогах Её Небесной Памяти прекрасный земной удел Русской страны.

Для всех обитателей Суходольской усадьбы - это заветный чудотворный образ Святого, «переживший несколько страшных пожаров, расколовшийся в огне, толсто окованный серебром и хранивший на оборотной стороне свою родословную» всех поколений.

И для всех суходольцев Святой Меркурий становится частью их мистической души, они доверяют ему свои судьбы и уповают на него, как на своего родного Ангела-Хранителя, который проведет их через все испытания к жизни вечной.

В своих произведениях 1900-1910-х годов, созданных после «Антоновских яблок», Бунин будет часто говорить о бессмысленности мира и человеческих стремлений, об иллюзорности, обманчивости того состава, который наполняет «чашу жизни», о тонкой и непрочной перегородке, которая отделяет жизнь от смерти, о соседстве грубого и грязного с самым прекрасным.

Но сквозь это неприятие темного и страшного в жизни в произведениях Бунина постоянно пробивается неудержимое, неустанное любование жизнью во всех ее проявлениях, и прежде всего - родной природой. "Жизнь и должна быть восхищением..." - скажет позднее Бунин.

А когда в 1920 году, не приняв революции, подхваченный волной эмиграции, Бунин оказался вдали от родины и продолжал писать о том, что видел лишь «взором памяти», именно эта память звуков, красок, запахов родной земли поддерживала и питала все оставшееся творчество писателя.

Для понимающего читателя важно само по себе - важно содержательно, а не формально - внимание автора «Антоновских яблок» к краскам, запахам, звукам, обилие наблюдений над жизнью природы и бытом. И все-таки замысел рассказа не исчерпывается задачей изобразить родной и знакомый многоцветный, звучащий, дышащий мир; он шире.

Необходимо особенно отметить, что «Антоновские яблоки» разворачиваются как череда воспоминаний. Все эти «помню», «бывало», «на моей памяти», «как сейчас вижу» - постоянные напоминания о ходе времени, о том, что стойкости памяти противостоит разрушительная сила времени. Описания и зарисовки то и дело перебиваются размышлениями об уходящем, исчезающем.

Как пишет В. Катаев, трудно однозначно определить жанр этого произведения. Мы называем его рассказом - скорее из-за его объема. Но явственно прослеживаются в «Антоновских яблоках» черты очерка: нет ведь в нем фабулы, цепи событий. И не просто очерка, а очерка биографического, мемуарного. Говоря о жанре и композиции «Антоновских яблок», нельзя забывать, пожалуй, главное: это - проза поэта. Родство с лирической поэзией, с музыкой здесь прежде всего в том, как ведется развитие темы.

Меняются картины и эпизоды, их смена сопровождается последовательными упоминаниями о переменах в природе - от бабьего лета до первого снега и наступления зимы. На заднем плане, параллельно воспоминаниям, разворачивается сюжет о соскальзывании природы к зазимкам, первому снегу. И постепенному угасанию природы соответствует угасание поместной жизни. Рубежи между сменами состояний природы совпадают с рубежами между прошлым и настоящим помещичьих усадеб.

Чувствуется, что изображаемая в рассказе мелкопоместная жизнь, которая вопреки ходу времени цепляется за прежние обычаи, очень дорога автору. Гораздо позже Бунин вложит в уста своего героя, начинающего писателя Алексея Арсеньева фразу: «Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность». Эта поэтичность и присутствует в «Антоновских яблоках», заключаясь в том, что настоящее автор показывает в неразрывной связи с прошлым, как его продолжение, как напоминание о том ушедшем и уходящем, без которого настоящего не было бы.

О переходе от старого к новому, о смене одного уклада жизни другим можно писать по-разному. Жажда перемен, обновления является естественной; Бунин понимает и демонстрирует неизбежность перемен, ухода прошлого. Но автор хотел бы, чтобы память не бездумно и радостно расставалась с прошлым, а сохраняла все, что было лучшего, поэтического в нем, всю его прелесть и очарование.

Без памяти о прошлом - далеком или совсем недавнем - человек не только неизмеримо беднее, он нравственно неполноценен. Это тем более верно, когда прошлое связано с частью личной судьбы, с частью истории страны, но при этом оно уходит безвозвратно, исчезая на глазах, в пределах одной человеческой жизни.

Во всем - будь то меняющиеся краски сада, звуки деревенской работы, запахи старого помещичьего дома, радостные ощущения охоты - Бунин видит часть собственной души, детства, молодости. Человек не может выбирать себе детства, как не может он выбрать родину и родителей. Лишь в зрелом возрасте то, с чем с детства сроднилась его душа, он сможет соотнести с социальными категориями, с закономерностями истории. Но впечатления детства, юности навсегда определят его привязанности, сохраняя власть над его памятью.

Память о прошлом, которая так дорога Бунину,- это не только память семьи, рода. Жизнь в поместьях, которая невозвратимо исчезает на глазах рассказчика «Антоновских яблок», сформировала собственные обычаи, собственный быт - те самые, о которых писали лучшие русские поэты и прозаики. Но что еще более важно - эта жизнь создала и замечательную художественную культуру, главным образом литературу, которая отложилась в шкафах старинных усадебных библиотек.

При перелистывании дедовских книг рассказчику открывается обратная перспектива дворянской жизни. «И старинная, мечтательная жизнь встанет перед тобою...».

И таким естественным является стремление Бунина оглянуться на жизнь предков, прочертить следы, которые ведут от прошедшего к настоящему. Эта тема будет постоянно тревожить писателя. Память о прошлом и любовь к родной земле неотделимы и составляют основу нравственного облика человека.

Однако, наряду с признанием необходимости сохранения памяти для жизни как отдельного человека, так и целой культуры, И.А.Бунин в ряде произведений констатирует факт сильной, почти тотальной зависимости дворянских героев от власти прошлого, что не позволяет им активно реализовывать себя в современной жизни. В сознании дворянских героев происходит трагический разлад между нравственно-эстетическими нормами, закреплёнными в жизни дворянской усадьбы, и теми «мелкими», с их точки зрения, принципами, которые выдвигает современная им действительность рубежа XIX – XX столетий.

С сильной властью дворянского рода над сознанием героев, которые ощущают себя восприемниками опыта, накопленного их предками, в ряде произведений И.А.Бунина связан трагизм любви. Наследие предков осознаётся героями рассказа «Последнее свидание» как несвобода, как тяготение рода и рока, как данность, которую должно без ропота принять: «Вера, мы, дворянское отродье, не умеем просто любить. Это отрава для нас». Голос предков, их кровь, устои и традиции становятся сдерживающей, почти магической силой, делающей героев непригодными для жизни вне усадьбы. Стрешнев, герой рассказа «Последнее свидание», подчёркивает ненужность, да и невозможность ухода от древнего наследия рода в поисках новой жизни.

Таким образом, в произведениях Бунина проявления памяти весьма многогранны. Память предстаёт в динамике запоминания, воспоминания, припоминания и забывания и в статике сохранения информации. Статическая память проявляется в описаниях неотчётливого эмоционального состояния, обобщённых изображениях действительности, представленных на лексическом уровне словами «какой-то», «немало таких», либо прямыми указаниями на сохранённую информацию, что выражается в употреблении слов: «помню», «знаю». Память в структурном выражении предстаёт как некое эмоциональное состояние, либо совокупность динамических процессов. Память, высвобождая недостающие компоненты, хранящиеся в человеческом сознании, восстанавливает подробную картину прошлого.

Тема памяти в произведении И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»

«Жизнь Арсеньева», единственный роман И. Бунина, справедливо считается его лучшим произведением, представляя собой то уникальное литературное произведение, в котором проявляются две тенденции развития художественного мира писателя: с одной стороны, - продолжение традиций литературы XIX века, с другой, - их преодоление и глубокая связь с литературой XX столетия.

Роман «Жизнь Арсеньева» сыграл большую роль в присуждении писателю в 1933 г. Нобелевской премии. Сразу после того, как он появился в печати во Франции, а потом и в других странах Европы, ему была дана высокая оценка как в критике русского Зарубежья, так и в критике западноевропейской литературы. Рецензенты и критики самых разных направлений и взглядов были едины в признании бунинского  романа «огромным литературным фактом, одним из тех немногих и редчайших, появление которых должно рождать чувство гордости у современников».

«Жизнь Арсеньева» по своей сути – это роман-воспоминание; как отметил Н.А. Горбанев, «c учетом особой роли категорий памяти и времени в их философском и эстетическом содержании, по художественной структуре «Жизнь Арсеньева» можно характеризовать как роман-воспоминание, а в пределе – и как роман феноменологический, в котором приоритетами являются фундаментальные ценности бытия».

На закате жизни Бунин сказал: «Как обидно умирать, когда все, что душа несла, выполняла, - никем не понято, не оценено по-настоящему!». Безусловно, «все, что душа несла, выполняла», И.А. Бунин вынес в свой роман «Жизнь Арсеньева».

Автобиографический жанр предполагает существование между автором и его героем особых взаимоотношений и взаимоположений во времени и пространстве. Это связано с тем, что действие механизма памяти начинается лишь в том случае, если автор находится в некоторой отдаленности от событий из воспоминаний и от себя - героя своего повествования-припоминания. То есть восприятие себя-героя (себя-рассказчика) должно основываться на некоей завершенности во времени и пространстве.

Как заметил М. М. Бахтин, «память о другом и его жизни в корне отлична от созерцания и воспоминания своей собственной жизни: память видит жизнь и ее содержание формально иначе, и только она эстетически продуктивна. Память о законченной жизни другого владеет золотым ключом эстетического завершения личности».

Если речь заходит о художественном самопознании (невозможном без «запуска» механизма памяти), повествователь вынужден выходить за рамки самого себя, отдаляться, дистанцироваться, воспринимая себя как «другого», чужого, постороннего.

Но это не просто автобиографическая история, это роман-экскурс в прошлое «старой», дореволюционной России. Общая структура романа, в котором уже немолодой писатель, живущий в эмиграции во Франции, предаётся воспоминаниям и от первого лица ведет рассказ о своем далеком детстве, отрочестве и юности, проведенных на родине, в России, позволяет Бунину обратиться вновь к феномену человеческой памяти.

Безусловно, для мировой литературы ХХ века память, как одно из самых сложных и необъяснимых явлений, является ключевым понятием, а сознательное и бессознательное в процессе воспроизведения прошлого – одной из ее ключевых тем. После того, как Бунин покинул Родину, ему потребовалось немало времени, чтобы создать большое художественное произведение автобиографического характера: он писал его с перерывами с 1927 по 1938 год, хотя замысел романа появился еще в начале 20-х гг, то есть почти сразу после эмиграции. Данный факт вызывает ассоциации с Марселем Прустом, который на протяжении долгих лет создавал свой роман «В поисках утраченного времени», – одно из главных, можно сказать, программных произведений ХХ века, связанных с темой памяти. Можно с полным основанием говорить, что в аспекте исследования памяти роман «Жизнь Арсеньева» занимает такое же место в истории русской литературы.

Озаглавив свой роман в последнем прижизненном издании «Жизнь Арсеньева. Юность», автор подчеркивал, что описывает в нем не всю жизнь Арсеньева, а лишь ранний ее период: от самого раннего детства до 24 – 25 лет.

В романе «Жизнь Арсеньева» главный герой проходит несколько ступеней развития, — от первых шагов маленького ребенка, который воспринимает мир и себя в нем лишь на уровне зрительных и звуковых реакций; через отрочество подростка, который начинает ощущать пространство и время, многомерность окружающего его мира, неоднозначность встречающихся в его жизни людей и, наконец, обнаруживающего в себе самом первые признаки самоанализа, внутренней рефлексии; к юности и полувзрослому состоянию, связанными с началом самостоятельной (и от родителей, и от дома) жизни и глубокой драмой первой любви с трагическим исходом (смерть Лики).

Сам Бунин позже писал о созданном им образе: «Я хотел показать жизнь одного человека в узком кругу вокруг него. Человек приходит в мир и ищет в нем место, как и миллионы ему подобных: он работает, страдает, мучается, проливает кровь, борется за свое счастье и в конце концов или добивается своего, или, разбитый, падает на колени перед жизнью. Это все!.. Арсеньев, Дипон, Диран, можете назвать героя как угодно, суть дела от этого нисколько не изменится».

Главная особенность созданного автором образа заключается в том, что перед нами как бы два Арсеньева: один — «юный» — живущий, взрослеющий, совершающий ошибки, делающий свои «первичные» умозаключения; другой — «повествователь», который уже с расстояния прожитых лет оценивает поведение «юного» Арсеньева, вспоминает его чувства и мысли, его взаимоотношения с людьми. Здесь опять приходит аналогия с героем «Поисков утраченного времени» Марселя Пруста. Как и у Пруста, Арсеньев вспоминает не столько историю своей жизни, сколько историю своих мыслей, своего восприятия; это «воспоминания о воспоминаниях», память о памяти.

Как уже отмечалось во введении к данной работе, Бунин принадлежал к числу дворянства. Во многом именно этим объясняется его непринятие сначала первой, Февральской революции, а затем и Октябрьской, свершившейся в то время, когда он уже находился за границей. Он считал, что революциями был нанесен такой сокрушительный удар по России, по ее исконно русским традициям, духовной культуре, по ее народу, расколотому и заблудшему, что его нельзя сравнить ни с чем, разве только с апокалипсисом, «концом света».

Он посчитал сначала первую, Февральскую, а затем и Октябрьскую Революцию своеобразными разрушительными силами, которые увлекали русский народ в пучину темных страстей, от их пусть и не легкой, но родной и спокойной жизни. Полное разрушение старого и построение чего - то нового, еще неизведанного, расцепилось Буниным однозначно как нечто отрицательное враждебное вредоносное. Это был уход от прошлой жизни, измена ей, предательство русских традиций и духовной жизни.

Ему больно было смотреть на эти губительные, по его мнению перемены, которые неизбежно влекли только к одному – смерти русской культуры, ее цивилизации в целом, смерти «русской души»; Бунин не видел необходимости этой Революции, считал ее противоестественной. Он осознавал, что весь тот уклад жизни, к которому он привык, и который был таким родным и близким для него и для всего дворянства, более никогда не вернется. Он погиб и остался лежать под обломками старого строя, и теперь на этих обломках сломанных человеческих судеб новые власти хотят построить что-то свое новое, враждебное.

Революция стала для Бунина не только разрушением лучшего, что было в России, но, что самое ужасное, - осквернением ее истории, ее традиций, веры. Именно в этом, кроется глубокое отличие бунинского восприятия революции, к примеру, от блоковского понимания. Для обоих очевидна стихийность революции, но, с точки зрения Блока, эта стихийность сродни природной и абсолютно не зависит от воли человека, а по Бунину, это стихия человеческих страстей, вырвавшихся наружу, высвобождение всего худшего, что есть в человеке.

Это было настоящей трагедией для Бунина, казалось, что не осталось большей той основной опоры, которой, безусловно, являлась для него русская культура. Можно прочувствовать и представить всю его гамму чувств – ведь в какие-то считанные дни совершился небывалый переворот, который, казалось, поломал все и под своими обломками навсегда похоронил русскую духовность и культуру.

Бунин, обладая очень развитым патриотическим чувством, постоянно сравнивал две России – «до» и «после», испытывая мучительную тоску по прошлому, которое осталось только в его памяти, и острую боль в связи с настоящим.

Практически весь роман – это перемежающиеся реальность и воспоминания. Обратимся к первому воспоминанию героя-повествователя: «Я помню большую, освещённую предосенним солнцем комнату, его сухой блеск над косогором, видным в окно, на юг... Только и всего, только одно мгновенье!»

В этом фрагменте сразу бросается в глаза обилие эпитетов, что неудивительно, ведь первым воспоминанием героя стало не фактическое событие, а возникающая в памяти картина, в которой есть лишь освещенная комната и блеск (свет), видный в окно.

Бунин всегда был очень чувствителен к явлениям, связанным со светом. Почти всегда в центре его утонченного восприятия свет и тень, цвет, яркость и темнота. Но острота и утонченность восприятия писателя относится не только к зрению, но и к другим чувствам – слуху, обонянию, осязанию, и автор стремится как можно точнее и острее передать в слове собственное восприятие окружающего мира, что естественно наполняет его тексты эпитетами.

Герой-повествователь возвращается к началу, «истоку дней» жизни. Отправной, исходной точкой его памяти является отцовская усадьба Каменки. В «Первой книге» романа перед читателем предстают картины детства, проведенного в Каменке, когда и в душе, и в уме малолетнего ребенка еще царили мир и покой, навсегда связанные в воспоминаниях с этим местом. В конце первой книги мальчик, сдав вступительный экзамен в гимназию, проводит последнее детское лето в Каменке и думает:

«... Я ведь в конце концов совсем забыл о нем (о жеребенке, когда-то подаренном герою), – вот как забуду я, верно, и Баскакова, и Олю, и даже, может быть, отца, которого я сейчас так люблю, с которым такое счастье ходить на охоту, да забуду и всю Каменку, где мне знаком и дорог каждый уголок...

... И я закрывал глаза и смутно чувствовал: всё сон, непонятный сон! И город, который где-то там, за далекими полями, и в котором мне быть не миновать, и моё будущее в нём, и моё прошлое в Каменке, и этот светлый предосенний день, уже склоняющийся к вечеру, и я сам, мои мысли, мечты, чувства – всё сон!»

В воспоминаниях писателя происходит мифологизация Каменки как особого места, тесно связанного с детством героя. То же самое происходит и в воспоминаниях о второй усадьбе - Батурино, которая была унаследована после смерти бабушки, и куда переехала семья Арсеньева. Об этой усадьбе герой вспоминает:

«Прекрасна – и особенно в эту зиму – была Батуринская усадьба».

«Мои последние батуринские дни были вместе с теми последними днями всей прежней жизни нашей семьи».

Из этих воспоминаний становится понятно, что Батурино – это тоже особенное место, символизирующее отрочество героя и счастливое время в кругу семьи.

В отличие от Каменки и Батурина писатель никогда не упоминает названия города, где провел четыре года во время своей учебы в гимназии. Известно, что сам Бунин обучался в елецкой гимназии, и город в романе может быть идентифицирован с Ельцом. Впервые о городе автор упоминает в следующем предложении «Отец с матерью отправились в ту заповедную страну, которая называлась городом, и взяли меня с собой», – здесь он так и остается безымянным городом, безликим местом, в котором оказался герой, когда окончилось его детство, проведенное в глуши в отцовской усадьбе.

Город символизировал начало огромного мира, который поджидал мальчика, едва покинувшего родные места своего детства. Проживший 4 года в городе как нахлебник у мещанина Ростовцева, герой познавал Россию. «Мелкая и бедная» городская среда, в которую был погружен мальчик из дворянской, хотя и обедневшей, семьи, вызывает удивление и навевает тоску. Но позже, в эмиграции, он не только с ностальгией, но даже с восхищением вспоминает о жизни в городе.

Вспоминая убеждение Ростовцева, что «Россия богаче, сильней, праведней и славней всех стран в мире», герой размышляет: «А что до гордости Россией и всем русским, то её было, ещё раз говорю, даже в излишестве», «Куда она девалась позже, когда Россия гибла?».

В романе «Жизнь Арсеньева» происходит беспрерывное переплетение времени прошедшего с настоящим (для повествователя), что ослабляет значение фабулы, сюжета. Б.В. Аверин отметил характерную черту повествования Бунина: «чаще всего автор заранее сообщает, чем кончится то или иное событие, о котором идет речь в романе». Действительно, автор почти всегда предупреждает нас о том, что произойдет впоследствии: «В тот день, когда я покинул Каменку, не зная, что я покинул её навеки», «Я перенёс первую тяжелую болезнь. Пережил новую смерть – смерть Нади, потом смерть бабушки...». Подобное «упреждение событий» словно уводит внимание читателя от фабулы, позволяя автору свободно перемещаться во времени в глубинах своей памяти.

Как пишет А.А. Круглова, стремление автора на сравнительно небольшом пространстве текста одновременно охватить различные временные отрезки, находящиеся в отдалении друг от друга, исходит из желания придать литературе качества живописи. Таким образом, симультанность является одним из аспектов проявления телесно-вещественной эстетики стиля Бунина, живописной образности его творчества.

В такой сложной временной композиции авторские размышления заменяют фабулу, приобретая необычайное значение. Прошлое России, о котором автор непрерывно вспоминал и размышлял в изгнании, занимают очень важное место и в мыслях героя романа. Многозначность и символичность воспоминаний, прошлого, ушедшей России, становятся элементами, которые определяют главную особенность романа.

Память в качестве процесса размышления и рефлексии героя доминирует в романе: «Арсеньев приходит к тому, что человек обязательно должен осмыслить произошедшее в координатах не сиюминутных, а в координатах Бытия, судьбы, вечной жизни и любви». Посредством вдумчивого созерцания собственного прошлого бунинский герой приближается к ответам на вечные философские вопросы о смысле жизни и смерти, о Боге и вечности.

«Память», являясь свойством сознания, замыкает в себе целый круг человеческой жизни: рождение - бытие во плоти - смерть телесную и переход в жизнь вечную. Память является и способностью мыслить, и уникальным свойством человека воспроизводить явления и события прошлого, но это и дар свыше, благодаря которому сохраняется сакральная связь между поколениями, между жившими и живущими. Художественная философия Бунина во многом основана на вере в незыблемость вечных устоев жизни, ее первоначал («добро», «красота», «любовь»), которые невозможно изменить, а также глубоком убеждении, что чудесный дар впечатлительности и памяти дан человеку для того, чтобы бороться со смертью, утверждать жизнь перед лицом смерти.

В этом заключается особое бунинское прочтение слова «память», лишь поняв которое, можно приблизиться к внутреннему миру писателя. Это авторское понимание памяти отталкивается от понятия врожденной памяти, мысль о которой неоднократно встречается на страницах романа:

«Но ведь слишком скудно знание, приобретаемое нами за нашу личную краткую жизнь – есть другое, бесконечно более богатое, то, с которым мы рождаемся».

Подобный подход позволяет по новому подойти к символическому прочтению слова «память» как генетического дара человечеству:

«В тамбовском поле, под тамбовским небом, с такой необыкновенной силой вспомнил я все, что я видел, чем жил когда-то, в своих прежних, незапамятных существованьях да, да, все это именно так, как я впервые “вспомнил” тридцать лет тому назад!»

Бунин неоднократно говорит в своем романе о памяти именно как о памяти родовой, генетической, перешедшей от предков:

«Я посетил на своем веку много самых славных замков Европы и, бродя по ним, не раз дивился: как мог я, будучи ребенком, мало чем отличавшимся от любого мальчишки из Выселок, как я мог, глядя на книжные картинки и слушая полоумного скитальца, курившего махорку, так верно чувствовать древнюю жизнь этих замков и так точно рисовать себе их? Да, и я когда-то к этому миру принадлежал.».

В романе постоянно подчеркивается такое качество памяти, как ее способность выходить за рамки сознания, открывать новые человеческие возможности: «…испытывал радость, связанную с бессознательными воспоминаньями давнего былого, кочевых времен».

Таким образом, память в романе И.А Бунина выступает в качестве тайного, мистического, того, что остается непознанным человеком в себе и того, что ведет его по жизненному пути; владеющего мыслями и чувствами героя, способного вызывать его эмоции и переживания. Обращении к памяти - собственной и родовой - является основой повествования романа. Вся жизнь Арсеньева от младенчества до двадцати лет в романе рассматривается не просто сквозь призму воспоминаний, но в форме воспоминаний, что является его важнейшей особенностью. Не случайно в пятой книге романа главный герой делает важное открытие:

«Чувство памяти усиливает чувство жизни! а ведь все мы только этого и хотим, ищем во всяком сильном чувстве».

Юность Арсеньева прошла в дорогой сердцу и памяти автора дореволюционной России, утраченной, но воскресающей благодаря его памяти. И тогда его настоящую жизнь наполняет особый смысл.

Таким образом, в бунинском восприятии жизни, неотъемлемой ее составляющей является память, предстающая в качестве духовной категории и универсальной аксиологической единицы, реализующей ценностные смыслы, воплощающей идею Родины, исконность традиций.

Заключение

Феномен памяти является междисциплинарным предметом исследования, различные аспекты которого изучаются на всем протяжении истории культуры такими науками и отраслями гуманитарного знания, как философия, культурология, социология, психология, история, литературоведение. Резкое возрастание интереса к феноменам культуры, истории, коллективной и индивидуальной памяти, к темам памяти и воспоминания в последние десятилетия XX века актуализировало изучение феномена памяти, о чем свидетельствует появление внушительного количества новых исследований в культурологии, историографии, литературоведении.

Особое значение тема памяти имела в творчестве И.А. Бунина. Для художественного мира Бунина характерен интерес к человеку, отношения между людьми, а также отношение человека к природе, заметным является влечение автора к вечным тайнам человеческого бытия, например, к дуализму жизнь – смерть, любовь - смерть. Раздумья о собственной жизни трансформируются в размышления о связи человека с миром, о самом смысле существования и истории человечества.

Повышенный интерес писателя к прошлому России и человечества в целом, к древневосточной философии, буддизму и пантеизму, предопределил особенности хронотопа в произведениях писателя, его «открытость» всем временам и эпохам. Стиль Бунина является яркой чувственной стихией, пластичным словесным живописанием, и в то же время, он отличается предельной лаконичностью художественного письма. Для Бунина характерна максимальная насыщенность образных деталей, глубочайшая символичность образов, специфическая ритмика и музыкальность в организации прозы.

В основе бунинского повествования практически всегда — поток памяти. Более того — память у Бунина выступает в виде прапамяти - чувства собственной неразрывной связи со «Всебытием» (термин, употребляемый Буниным), с предками, как воспоминание своих прежних жизней. Отсюда недоверие Бунина к рационализму: главное в человеческом восприятии – это интуиция. Его излюбленными героями являются люди не разума или логики, а те, что несут в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные личности. Существование, которое лишено памяти, — это величайшая беда. Только закрепленное памятью прошлое является для Бунина предметом высокого искусства.

Человек не в состоянии одновременно оценить и понять переживаемый момент, поэтому сознание человека словно «запаздывает». Писатель стремится вступить в борьбу со временем, пытается возвратить «утраченное время». Этим определяется некоторая расплывчатость хронотопа его произведений.

У Бунина в основе хронотопа лежит память, которая очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, высветляет эстетическое в повседневном. Бунин постоянно стремится к преодолению времени: в его произведениях сочетаются время прошлого и время настоящего повествования, происходят «переброски» из одного времени в другое, нарушается временная последовательность. При этом память создает не объективную и детальную реконструкцию прошлого, а формирует особый мир, мир иной реальности.

В произведениях 1900-х годов тема памяти только получает свое развитие, выступая претекстом, «отрабатывая» определенную мнемоническую технологию и подготавливая таким образом тот «элизий памяти», который потом в своей органической целостности предстанет в «Жизни Арсеньева».

«Память», являясь свойством сознания, замыкает в себе целый круг человеческой жизни: рождение - бытие во плоти - смерть телесную и переход в жизнь вечную. Память является и способностью мыслить, и уникальным свойством человека воспроизводить явления и события прошлого, но это и дар свыше, благодаря которому сохраняется сакральная связь между поколениями, между жившими и живущими. Художественная философия Бунина во многом основана на вере в незыблемость вечных устоев жизни, ее первоначал («добро», «красота», «любовь»), которые невозможно изменить, а также глубоком убеждении, что чудесный дар впечатлительности и памяти дан человеку для того, чтобы бороться со смертью, утверждать жизнь перед лицом смерти.

В этом заключается особое бунинское прочтение слова «память», лишь поняв которое, можно приблизиться к внутреннему миру писателя. Это авторское понимание памяти отталкивается от понятия врожденной памяти, мысль о которой неоднократно встречается на страницах его произведений.

Без памяти о прошлом - далеком или совсем недавнем - человек не только неизмеримо беднее, он нравственно неполноценен. Это тем более верно, когда прошлое связано с частью личной судьбы, с частью истории страны, но при этом оно уходит безвозвратно, исчезая на глазах, в пределах одной человеческой жизни. В произведениях Бунина проявления памяти весьма многогранны. Память предстаёт в динамике запоминания, воспоминания, припоминания и забывания и в статике сохранения информации. Статическая память проявляется в описаниях неотчётливого эмоционального состояния, обобщённых изображениях действительности, представленных на лексическом уровне словами «какой-то», «немало таких», либо прямыми указаниями на сохранённую информацию, что выражается в употреблении слов: «помню», «знаю». Память в структурном выражении предстаёт как некое эмоциональное состояние, либо совокупность динамических процессов. Память, высвобождая недостающие компоненты, хранящиеся в человеческом сознании, восстанавливает подробную картину прошлого.

Список источников и литературы

1. Иван Бунин. Антоновские яблоки // http://lib.ru/BUNIN/b_antabl.txt

2. Иван Бунин. Суходол // http://lib.ru/BUNIN/suhodol.txt

3. И.А. Бунин, И.А. Собр. соч.: в 6 т. М.: Художественная литература, 1987.

4. Аверин Б.В. Жизнь Бунина и жизнь Арсеньева: поэтика воспоминани, Иван Бунин:pro et contra, СПб., 2001

5. Атаманова Е.Т.. Русская литература XIX века в контексте художественной прозы И. А. Бунина. Елец, 1998 246 с.

6. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критич. статьи. М., 1986

7. Билык М.П. «Нет смерти для того, кто любит жизнь» (тема смерти в крымских произведениях И.А. Бунина) // Культура народов Причерноморья. – Симферополь, 2004. – № 52. – Т. 1. – С. 68–71

8. Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М. — Л., 1960

9. Болдырева Елена Михайловна. Автобиографический метатекст И.А. Бунина в контексте русского и западноевропейского модернизма : диссертация ... доктора филологических наук : 10.01.01 / Болдырева Елена Михайловна; [Место защиты: Рос. ун-т дружбы народов]. Ярославль, 2007.496 с.

10. Болдырева Е. М. «Генетическое досье» романа И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева»: формирование автобиографической поэтики в мемориальном авантексте // Ярославский педагогический вестник – 2012 – № 2 – Том I (Гуманитарные науки), С. 226-229

11. Гаршина Е.А. Память как ведущая аксиологема романа-воспоминания «Жизнь Арсеньева» И.А. Бунина // Мир науки, культуры, образования, - 2013 - ,№ 4 (41) - С. 73-76

12. Долгополов Л.К. На рубеже веков : О рус. лит. конца XIX- нач. XX в. , Л. Сов. писатель Ленингр. отд-ние 1985, 351 с.

13. Журавлева Анастасия Анатольевна. Феномен памяти в художественном творчестве А. П. Чехова : Дис. ... канд. филол. наук : 10.01.01 : Москва, 2004 153 c.

14. Карпенко Г.Ю. Творчество И.А. Бунина и религиозное сознание рубежа веков: Учебное пособие к спецкурсу «Литература и религиозное сознание» для студентов дневного и заочного отделений специализации «Русский язык и литература». Самара. Изд-во «Универс-групп», 2005. – 68 с.

15. Катаев В.Б. Живительная сила памяти / Вершины: Книга о выдающихся произведениях русской литературы/ Сост. В.И. Кулешов - М.: Дет.лит., 1983.

16. Ковалева Т. Н. Художественное время-пространство романа И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева»: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 /Татьяна Николаевна Ковалева. Ставрополь, 2004. - 182 с.

17. Коковина H.3. Категория памяти в русской литературе 19 века: Автореф. дис. ...канд. филол. наук. Великий Новгород, 2004.

18. Круглова А.А.. "Темные аллеи" И. Бунина в контексте его творчества эмигрантского периода: феноменология жанра и стиля. Шуя, 2009.- 194 с.

19. Кузнецова, Г. Н. Грасский дневник. Рассказы. Оливковый сад : биогр. отдельного лица / Г. Н. Кузнецова ; сост., подгот. текста, предисл. и коммент. А. К. Баборенко. М. : Моск. рабочий, 1995. – 410 с.

20. Лазарева О.В. Проблема русского национального самосознания в прозе И. А. Бунина 1910-1920-х гг.: формы художественного выражения, эволюция. М.: 2006 180 с.

21. Литературное наследство. Иван Бунин. – Т. 84. – Кн. 1. М.: Наука, 1973. – 696 с.

22. Лотман Ю.М. Память культуры. История и семиотика// Лотман Ю.М. Семиосфера. - СПб, 2001

23. Мальцев Ю.В. Иван Бунин. М. – Франкфурт на Майне: Посев, 1994. – 442 с.

24. Манчук Г. Образы дворянских усадеб в творчестве И.А. Бунина как духовные очаги русской культуры // Исследовательский журнал русского языка и литературы, 1(2), 2013. С. 23-38

25. Матушкина, В.И. Поэтизация прошлого в эстетической системе И. Бунина и Л. Леонова // Материалы международной науч. конф., посвящённой 600-летию спасения Руси от Тамерлана и 125-летию со дня рождения И.А. Бунина. Елец, 1995.

26. Михайлов О.Н. Иван Алексеевич Бунин. Очерк творчества. М.: Наука, 1967.-173с.

27. Млечко, А. В. "Несрочная весна": рассказы Ивана Бунина и русский текст "Современных записок" / А. В. Млечко // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 8, Литературоведение. Журналистика. - 2011. - Вып. 10. - С. 73-82

28. Никитина Марина Викторовна. Мотивная структура пространственно-временной организации "Окаянных дней" и "Странствий" И. А. Бунина : автореф. ис. ... канд. филол. наук : 10.01.01 Архангельск, 2006,

29. Пискулин, А.А. От Подстепья до Поморья. Елецкий край и Выговский край – исторические регионы России в творчестве И.А. Бунина и М.М. Пришвина: монография. Елец, 2012..

30. Попова О. А. Родовая память в судьбе дворянской усадьбы в русской прозе конца 19-начала 20 веков // Вестник Пермского университета. - 2009. - Вып. 2. - С. 112-118 

31. Ри Чжон Хи. Проблема памяти в творчестве И. А. Бунина: Дисс. ...к. филол. н., М., 1999

32. Русская литература XX века (1890–1910)/Под ред. СА. Венгерова. Т. 2. Ч. 2.

33. Рябикина Наталья Николаевна. Поэтика оценочных значений в произведениях И.А. Бунина : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.01.- Москва, 2006.- 185 с.

34. Сидорова С.Ю.. Концепция творческой памяти в художественной культуре, Марсель Пруст, Владимир Набоков, Иван Бунин. М., 2003, 212 c.

35. Скороспелова Е.Б. Русская проза ХХ века: от А.Белого («Петербург») до Б.Пастернака («Доктор Живаго»). М. 2003.

36. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX – начала XX века – М.: Высш. шк.; Изд. центр Академия, 2000.– 432 с..

37. Степун Ф.А. Иван Бунин // Современные записки. Париж, 1934. – № 54. – С. 197-211.

38. Сызранов, С.В. Категории пространства и времени в историческом мышлении И.А. Бунина (1887-1904) // Начало: сборник работ молодых учёных. М., 1990.

39. Фенчук, Олег Николаевич. Структура и функции памяти в поэзии И.А. Бунина : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.01 / Фенчук Олег Николаевич; [Место защиты: Воронеж. гос. ун-т]. Воронеж, 2012.- 185 с.

40. Циммерман Светлана Сергеевна. Художественный мир прозы И. А. Бунина в сознании учащихся 11 класса : Дис. ... канд. пед. наук : 13.00.02 : Самара, 2003 177 c.