Технологическая карта Литература, 6 класс. . «Предаю тебя твоей совести». Нравственные проблемы повести А.С. Пушкина «Выстрел»

Этапы урока

Содержание

Формирование УУД и технология оценивания

I. Цель урока.

Цель: рассмотрение понятий «дворянская честь», «благородство», «совесть» на примере повести «Выстрел».

Регулятивные УУД

1. Самостоятельно формулировать тему, проблему и цели урока.

2. В диалоге с учителем вырабатывать критерии оценки своей работы.

Познавательные УУД

1. Самостоятельно вычитывать все виды текстовой информации – фактуальную, текстовую и концептуальную.

2. Пользоваться приёмами изучающего чтения.

3. Извлекать информацию, представленную в разных формах (сплошной текст, несплошной текст: иллюстрация, таблица, схема).

4. Пользоваться приёмами ознакомительного и просмотрового чтения.

5. Излагать содержание прочитанного (прослушанного) текста подробно, сжато, выборочно.

6. Пользоваться словарями, справочниками.

7. Осуществлять анализ и синтез.

8. Устанавливать причинно-следственные связи.

9. Строить рассуждения.

Коммуникативные УУД

1. Учитывать разные мнения и стремиться к координации различных позиций в сотрудничестве.

2. Формулировать собственное мнение и позицию, аргументировать её.

3. Осознавать важность коммуникативных умений в жизни человека.

4. Оформлять свои мысли в устной и письменной форме с учётом речевой ситуации, создавать тексты различного типа, стиля, жанра.

5. Высказывать и обосновывать свою точку зрения.

6. Слушать и слышать других, пытаться принимать другую точку зрения, быть готовым корректировать свою точку зрения.

7. Выступать перед аудиторией сверстников с сообщениями

Личностные результаты

1. Формирование эмоционально-оценочного отношения к прочитанному.

2. Формирование восприятия текста как произведения искусства.

Технология оценивания

«На уроке ученик сам по алгоритму самооценивания определяет свою оценку и (если требуется) отметку, когда показывает выполненное задание. Учитель имеет право поправить оценки и отметку, если докажет, что ученик завысил или занизил её.

После уроков за письменные задания оценку и отметку определяет учитель. Ученик имеет право поправить эту оценку и отметку, если докажет (используя алгоритм самооценивания), что она завышена или занижена.

АЛГОРИТМ САМООЦЕНКИ

(вопросы к ученику):

1-й шаг. Что нужно было сделать в этом задании (задаче)? Какая была цель, что нужно было получить в результате?

2-й шаг. Удалось получить результат? Найдено решение, ответ?

3-й шаг. Справился полностью правильно или с незначительной ошибкой (какой, в чём)?

4-й шаг. Справился полностью самостоятельно или с небольшой помощью (кто помогал, в чём)?

Какую оценку ты себе ставишь?

Необходимый уровень (базовый) – решение простой типовой задачи, где требуется применить сформированные умения и усвоенные знания, прежде всего опорной системы, что необходимо всем. Это «хорошо, но не отлично».

Повышенный уровень – решение нестандартной задачи, где требуется применить либо знания по новой, изучаемой в данный момент теме, либо «старые» знания и умения, но в новой, непривычной ситуации. Это уровень функциональной грамотности – «отлично».

Максимальный уровень – решение «сверхзадачи» по неизученному материалу с применением самостоятельно добытых знаний или самостоятельно усвоенных умений.

II. Работа с текстом.

1. Работа с текстом до чтения. Формулирование темы урока.

2. Работа с текстом во время чтения. Анализ текста.

3. Работа с текстом после чтения.

Название повести «Выстрел», скорее всего, говорит о некоем происшествии, которое повлияло на жизнь главных её героев.

Формулируем тему урока:

Почему произошёл выстрел?

Учебник 6 класса, часть 3, с. 32.

Мы стояли в местечке ***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж (обучение верховой езде); обед у полкового командира (общие трапезы были устоявшейся офицерской традицией) или в жидовском трактире; вечером пунш (популярный алкогольный напиток, содержащий фрукты или фруктовый сок, пьётся разогретым и подожжённым, популярен в дворянской среде. Впервые появился в Индии, в переводе с хинди слово рunch означает «пять». Это был горячий напиток из пяти компонентов: рома, сахара, лимонного сока, горячей воды и чая). В *** не было ни одного открытого дома (то есть предоставляющего стол офицерам), ни одной невесты (также повод собраться); мы собирались друг у друга, где, кроме своих мундиров, не видали ничего.

Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. (В данном случае имя – маска. Под ней, если верить самому Пушкину, скрывается Иван Петрович Липранди, чиновник для особых поручений при министерстве внутренних дел и тайный агент правительства; представитель старинного испанского рода, с XVII века жившего в Пьемонте (отец Ивана Петровича в 1785 году переехал в Россию). В молодости его имя было овеяно романтическим ореолом дуэлянта, авантюриста и храбреца. Так, сюжет «Выстрела» был подсказан Пушкину именно Липранди.) Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном чёрном сертуке, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. (Это, вероятно, говорит о том, что важнее денег для него были эмоции, которые ему неоткуда было взять, кроме как на стороне.) Правда, обед его состоял из двух или трёх блюд, изготовленных отставным солдатом (о качестве можно догадываться), но шампанское лилось притом рекою. Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том его спрашивать. У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. (Это тоже укладывается в каноны дворянской чести: ниже собственного достоинства считалось выпрашивать свои книги обратно, а вот не отдавать – запросто.) Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. (Представьте себе подобный антураж – неуютно, убого, нечисто.) Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы. (Одной из идей, витавшей тогда в головах европейских учёных, была универсализация знания – то есть возможность использовать один и тот же научный инструмент для изучения разных вещей. Герман из «Пиковой дамы» пытался покорить мир с помощью трёх карт. Сильвио – посредством меткой стрельбы. Вероятно, это в какой-то степени пародия.) Разговор между нами касался часто поединков; Сильвио (так назову его) никогда в него не вмешивался. На вопрос, случалось ли ему драться, отвечал он сухо, что случалось, но в подробности не входил, и видно было, что таковые вопросы были ему неприятны. Мы полагали, что на совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства. Впрочем, нам и в голову не приходило подозревать в нём что-нибудь похожее на робость. Есть люди, коих одна наружность удаляет таковые подозрения. Нечаянный случай всех нас изумил.

Однажды человек десять наших офицеров обедали у Сильвио. Пили по-обыкновенному, то есть очень много; после обеда стали мы уговаривать хозяина прометать нам банк. Долго он отказывался, ибо никогда почти не играл; наконец велел подать карты, высыпал на стол полсотни червонцев и сел метать. Мы окружили его, и игра завязалась. Сильвио имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание, никогда не спорил и не объяснялся. Если понтёру случалось обсчитаться, то он тотчас или доплачивал достальное, или записывал лишнее. Мы уж это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему; но между нами находился офицер, недавно к нам переведённый. Он, играя тут же, в рассеянности загнул лишний угол. (Один из игроков – банкомет – объявлял сумму денег, на которую он играет, как правило крупную, – ставил банк. Другие – понтировали (отсюда «брать на понт»), то есть играли против банка. У каждого понтёра была собственная колода; карта, на которую понтёр ставил, вынималась им из своей колоды и откладывалась лицевой стороной книзу возле себя. На эту карту понтёр клал куш, то есть поставленные деньги, ставку. Затем начиналась сама игра. Банкомет метал банк – раскладывал карты из своей, непременно свежей колоды попеременно на две кучи, направо и налево. Если загаданная понтёром карта оказывалась в правой кучке, ставку выигрывал банкомет, в левой – выигрывал понтёр. На этом ТАЛИЯ, то есть партия, заканчивалась. Когда понтёр увеличивал ставку, он загибал углы у отложенной карты, увеличивая ставку вдвое, втрое и т.д.)

Сильвио взял мел и уравнял счёт по своему обыкновению (то есть офицер загнул карту случайно, а Сильвио, как положено, увеличил сумму ставки). Офицер, думая, что он ошибся, пустился в объяснения. Сильвио молча продолжал метать. Офицер, потеряв терпение, взял щётку и стёр то, что казалось ему напрасно записанным. Сильвио взял мел и записал снова. Офицер, разгорячённый вином, игрою и смехом товарищей, почёл себя жестоко обиженным и, в бешенстве схватив со стола медный шандал, пустил его в Сильвио, который едва успел отклониться от удара. Мы смутились. Сильвио встал, побледнев от злости, и с сверкающими глазами сказал: «Милостивый государь, извольте выйти, и благодарите Бога, что это случилось у меня в доме».

Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища уже убитым. (Обвинение (обоснованное или необоснованное) в махинации с картами рассматривалось как повод к дуэли, увольнению со службы, переводу в другую часть. Карточный долг считался долгом чести.) Офицер вышел вон, сказав, что за обиду готов отвечать, как будет угодно господину банкомету. Игра продолжалась ещё несколько минут; но, чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканции. (То есть совершенно нормальным казалось офицерам, что их товарищ будет убит на дуэли за оскорбление действием.)

На другой день в манеже мы спрашивали уже, жив ли ещё бедный поручик, как сам он явился между нами; мы сделали ему тот же вопрос. Он отвечал, что об Сильвио не имел он ещё никакого известия. Это нас удивило. (В Почему? О Вероятно, он должен был прислать вызов?) Мы пошли к Сильвио и нашли его на дворе, сажающего пулю на пулю в туза, приклеенного к воротам. Он принял нас по-обыкновенному, ни слова не говоря о вчерашнем происшествии. Прошло три дня, поручик был ещё жив. Мы с удивлением спрашивали: неужели Сильвио не будет драться? Сильвио не дрался. Он довольствовался очень лёгким объяснением и помирился. П (При том, что дуэли были официально запрещены, это был наиболее распространённый официальный способ выяснения отношений у дворян.)

Это чрезвычайно повредило ему во мнении молодёжи. (В Почему? О Наверное, его посчитали трусом.) Недостаток смелости менее всего извиняется молодыми людьми, которые в храбрости обыкновенно видят верх человеческих достоинств и извинение всевозможных пороков. П Однако ж мало-помалу всё было забыто, и Сильвио снова приобрёл прежнее своё влияние.

Один я не мог уже к нему приблизиться. (В Разочаровался? О Наверное, считал его своим кумиром?) Имея от природы романическое воображение, я всех сильнее прежде сего был привязан к человеку, коего жизнь была загадкою и который казался мне героем таинственной какой-то повести. Он любил меня; по крайней мере со мной одним оставлял обыкновенное своё резкое злоречие и говорил о разных предметах с простодушием и необыкновенною приятностию. Но после несчастного вечера мысль, что честь его была замарана и не омыта по его собственной вине, эта мысль меня не покидала и мешала мне обходиться с ним по-прежнему; мне было совестно на него глядеть. П Сильвио был слишком умён и опытен, чтобы этого не заметить и не угадывать тому причины. Казалось, это огорчало его; по крайней мере, я заметил раза два в нём желание со мною объясниться; но я избегал таких случаев, и Сильвио от меня отступился. С тех пор видался я с ним только при товарищах, и прежние откровенные разговоры наши прекратились.

– Составьте литературный портрет Сильвио. (Индивидуальная работа.)

– На основании текста повести заполните таблицу

– Обратите внимание на наличие (отсутствие) книг, их подбор, отношение к ним; состояние жилья, имущества; убеждения одного и другого, отношение к жизни Сильвио и графа.

Пользуясь данными таблицы, предположите, что на самом деле послужило причиной дуэли между Сильвио и графом и почему он произнёс слова «предаю тебя твоей совести»?

Работа в группах, три группы. Возможные предположения: хотел восстановить справедливость; хотел восстановить свою дворянскую честь; хотел доказать, что он лучше графа.

Делаем общий вывод.

Выстрел прозвучал, потому что Сильвио – небогатый, незнатный, малообразованный, но отчаянно стремящийся быть первым во всём, безуспешно пытался доказать свою исключительность графу – и получил от того пощёчину, как крепостной от барина. Сильвио и граф – два разных мира. Граф выказывал Сильвио своё пренебрежение и неприятие даже перед лицом смерти. И последней попыткой Сильвио достучаться до графа был тот выстрел, который он «сохранил на потом».

– Как вы думаете, что изменилось в характере обоих после произошедшего через шесть лет окончания дуэли? К кому обратил свои слова Сильвио – только ли к графу или и к себе самому? Граф научился видеть, понимать и сопереживать, а Сильвио прорвал ту завесу одиночества, в которой находился долгие годы и пал, сражаясь за чужую свободу.

III. Итог урока.

Нетерпение сердца

Слишком часто в нашей реальности сказка, рассказанная на ночь, становилась полноценным романом, а из факта утопления одной несчастной собаки выходила целая тенденция, удостаивавшаяся внимания мировой художественной критики. Потому что, по правде говоря, литература русская никогда не была литературой действия, движения, приключения. Нет, всё это, без сомнения, присутствовало, но главное совершалось гораздо глубже, на уровне души.

Повесть «Выстрел» выстроена на противопоставлениях, которые привлекают внимание уже в самом начале повествования. Сильвио – и русский, и не русский, без прошлого и без будущего, бедный и богатый, жадный и щедрый, расчётливый и одновременно бросивший всё ради одной-единственной идеи – желания отомстить.

По сути, двойственность Сильвио – основная причина трагедии, произошедшей с этим человеком. Можно отметить в качестве одного из вариантов прочтения, что Сильвио был неимоверно скуп. Он ходил в потёртой одежде, его «обеды» состояли из двух блюд, приготовленных отставным солдатом, – вероятно, это было что-то малосъедобное. Но скупость в материальном плане – не самая большая трагедия. В какой-то момент Сильвио понял, что и с эмоциями, с душевными порывами дело обстоит плохо – образно выражаясь, душевный кошелёк пуст. Его дуэль – попытка пополнить копилку. Попытка неудачная – ему не удалось добиться ни малейшего душевного волнения от противника. Жизнь Сильвио – погоня за эмоциями. Именно поэтому «шампанское лилось рекой» на его вечерах – он практически не играет, не рассказывает историй – он слушает, смотрит, живёт чужими страстями, не имея сил на собственные душевные порывы. Наконец, мчится на дуэль, в которой за ним остался выстрел. Но и здесь ему не совсем повезло. Он получил не те эмоции, которых хотел. И, как итог жизни Сильвио, гибель во время греческого восстания в ужасной мясорубке (Пушкин изучал, в частности, это сражение и, вероятно, пришёл к выводу, что эмоций там Сильвио хватило бы с избытком). Столкнулись два мира – регламентированный, размеренный, где каждому чувству было отмерено время и место – и мир ничем не сдерживаемых страстей, чувств, душевных переживаний, который, как река в паводок, не знал границ и берегов. И человек, «главное упражнение которого состояло в стрельбе из пистолета», утонул в этой реке. Можно обратить внимание, что подобная история была рассказана Пушкиным и в «Пиковой даме», где несчастный Герман гоняется, по сути, вовсе не за богатством, а за некоей душевной полнотой, которую он так и не смог обрести.

IV. Домашнее задание.

Дома учащиеся читают роман А.С. Пушкина «Дубровский», с. 45.