Но не все люди, к сожалению это понимают. Юрий Дмитриев Однажды, бродя по тайге, я услышал выстрел. Я пошёл на выстрел и скоро очутился на опушке. Невдалеке тускло поблескивало глубокое таёжное озеро. Почти на самом краю стоял мальчишка и растерянно смотрел на большую серо-белую птицу, бившуюся на земле. Увидав меня, парнишка принял позу бывалого охотника и сказал: – Вот, гуся подстрелил. – А он… ещё живой? – спросил я, стараясь не глядеть на птицу. Хоть я всё время думал об охоте, но, честно говоря, даже не представлял себе, как буду стрелять в зверей и птиц, как буду поднимать окровавленные тушки. И уж совсем не представлял, что стану делать с птицей или зверем, если они будут ранены. – Он ещё живой? – опять спросил я. – Да, живой, – небрежно ответил парнишка, подходя к птице. – Подранок. Потом-то я понял, что мальчишка был неопытным охотником. Иначе он не подошёл бы к раненому гусю. Ведь удар крыла или клюва этой птицы может убить лису, оглушить волка. Но мальчишка не только подошёл к раненому гусю – он поднял гуся, и птица у него в руках вдруг затихла. Мы сразу увидели, что у гуся перебито крыло. – Он у меня будет подсадной. Тут много гусей пролетает. Только высоко все. А этот поможет, – сказал охотник. Он передал мне гуся, достал из кармана тоненькую верёвочку, привязал один конец к ноге птицы, отыскал коротенький сучок и привязал к нему другой конец. Потом воткнул сучок в землю, вбил его поглубже каблуком и велел мне отпустить гуся на землю. Птица, видимо, уже пришла немного в себя и, очутившись на земле, медленно встала на ноги. Оглядевшись, она сначала нерешительно, а затем всё быстрее и быстрее побежала по полянке, волоча за собой перебитое крыло. Но вот бечёвка натянулась, и птица, сделав ещё шаг, упала… – Ничего, – самоуверенно сказал парнишка, – сейчас отлежится немножко и будет мне помогать. Вот посмотришь, как у нас идёт охота. Стреляешь ты влёт хорошо? Я ничего не ответил, мучительно думая, как заполучить раненую птицу. Я готов был отдать за неё что угодно… – Прячься! – вдруг громко прошептал мой знакомый. – Скорее вон за тот куст. Слышишь? Я прислушался и услышал характерный посвист, будто кто-то сильно взмахивает тонкими, гибкими прутьями. Это летели гуси, своими могучими крыльями рассекая воздух. Раненая птица тоже услышала посвист… И вот из-за верхушек деревьев появилась стая гусей. Наш гусь тотчас же издал громкий трубный звук, и стая, будто наткнувшись на невидимый барьер, какое-то мгновение неподвижно висела в воздухе, а потом начала быстро снижаться. Из-за куста мне было видно, как напрягся мальчишка, как поднял ружьё. Я на секунду перевёл взгляд на раненую птицу. Она рванулась, взмахнула крыльями, вернее, одним крылом – второе, перебитое, так и осталось беспомощно висеть, – подпрыгнула и вдруг тяжело упала на землю. Но стая продолжала снижаться. Вот-вот грянет выстрел… И вдруг гусь, будто что-то поняв, снова поднял голову и издал короткий резкий крик. Он крикнул лишь один раз и распластался на земле, вытянув шею и бессильно закрыв глаза. Я посмотрел вверх. Снижающиеся гуси будто снова наткнулись на невидимую преграду – остановились в воздухе и через несколько минут были далеко, над озером. Я вышел из-за куста. – Он их предупредил, – сказал мой новый знакомый почему-то шёпотом. – Предупредил, - повторил он. – Вот ведь… Позвал. А когда понял: не улететь ему, предупредил. Как ты думаешь? Ничего не ответив, я вытащил колышек из земли, взял на руки раненую птицу и решительно направился в сторону города. Может быть, это было нехорошо – ведь гуся подстрелил этот парнишка, – но тогда я об этом не думал: мне хотелось во что бы то ни стало спасти птицу! У самого города парнишка догнал меня, и мы пошли рядом. Я думал, он хочет отобрать у меня гуся, но парень только сказал: – Если выживет… отпусти. Ладно? Как вы оцениваете поведение горе-охотника? В чём проявилась мудрость птицы? Чему учит этот рассказ? Придумайте название рассказа, в котором отразилась бы его главная мысль. |