Внеклассное мероприятие "Блокада Ленинграда"

27 января — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Ребёнок, переживший блокаду Ленинграда (жительница посёлка Ангарского Богучанского района Красноярского края)

Предки Лидии Петровны Безруких (Штейнмиллер) и их приезд в Ленинград

На вопрос: « Как семья немцев (её семья), оказалась в Ленинграде?», - Лидия Петровна знала только, что бабушка с дедушкой переехали по переселению. Глубже изучив причины переселения немцев из интернета, узнали многое, что позволило расставить по местам исторические события того времени. Большинство немцев, потомки которых найдутся и среди жителей России, в том числе и предки Лидии Петровны, переселились в Россию во времена царствования императрицы Екатерины II, проводившей политику иностранной колонизации российского государства, в связи с необходимостью заселять, осваивать и закреплять за царской короной окраинные земли России в Нижнем Поволжье, на Северном Кавказе и в Южной России. С другой стороны, густо населенная и раздробленная Европа, не могла предоставить возможности для приложения сил и сколачивания состояния всем желающим. Осенью 1762 года, Екатерина II указывала сенату: "Так как в России много непоселенных мест, а многие иностранные просят позволения поселиться, …принимать их в Россию без дальнего доклада… Начало колонизации немцами Поволжья было положено 4 декабря 1762 года, когда был обнародован на пяти языках манифест императрицы Екатерины II "О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах", которым призывались из Европы все желающие поселяться в "наивыгоднейших к поселению и обитанию рода человеческого полезнейших местах империи, до сего праздно остающихся".

Так вот и оказалась семья предков Лидии Петровны Штейнмиллер в Ленинградской области.

Блокада: выжить или не выжить

Лето 1941 г. стояло жаркое, и дети бегали целый день босиком по зеленой траве, тёплому песку и собиравшейся в канавах после грозы воде. Вокруг домов стояли могучие сосны и березы, их было невозможно обхватить руками. Дети прятались в прохладной тени кустов сирени, акации, жасмина. Им было весело и хорошо.

Неожиданно взрослые стали вести себя неспокойно, повторяя в испуге незнакомое и непонятное слово «война». Что оно могло принести детям, было ещё неизвестно? Наступление немцев на Ленинград началось 10 июля 1941 года. Немецко-финское командование имело 38 дивизий: 32 пехотные, 3 танковые, 3 моторизированные, и сопровождалось поддержкой авиации 1-го воздушного флота. У противостоявших немцам северного и северо-западного фронтов было 31 дивизия и 2 бригады. К началу боевых действий группа армий "Север" имела превосходство: по орудиям - в 4 раза, минометам - в 5, танкам - 1.2, самолетам - в 10 раз.

Многие ленинградцы, еще не представляли, что ожидает город, который в первые месяцы лета не подвергался массированным бомбардировкам. Население не знало, где находятся вражеские войска, не знало положение дел по продовольствию.

Лидии Петровне было 4 года. Ещё в семье было, кроме неё, четверо детей: Пётр, Тереза, Лиза, Рита. Семья жила в Ленинграде.

Немецкое командование уделяло огромное внимание захвату Ленинграда. Огромными усилиями врагу удалось преодолеть сопротивление советских войск в Прибалтике и начать наступление в двух направлениях на Ленинград. Немецкая авиация базировалась как можно ближе к городу. Однако героическое сопротивление советских войск сильно затормозило или остановило продвижение вражеских войск. Началась переброска войск из других районов. Были перекрыты линии железнодорожного сообщения. В районе Ладожского озера немецкое командование планировало соединить группу "Север" с финской армией, которая продвигалась в этом направлении. Вокруг Ленинграда образовалось полукольцо из вражеских войск, и нависла угроза окружения города. 25 августа враг захватил Любань, перерезал все железнодорожные пути, ведущие в Ленинград. 8 сентября фашистам удалось на суше окружить город. Ленинград мог поддерживать сообщение с внешним миром только по воздуху и через Ладожское озеро.

Так началась блокада Ленинграда. Противник начал артобстрелы города, город также бомбила авиация.

Голод и холод, как выжить?

Враги надеялись, что тяжелые лишения пробудят в ленинградцах низменные, животные инстинкты, заглушат в них все человеческие чувства. Они думали, что голодающие, мерзнущие люди перессорятся между собой из-за куска хлеба, из-за полена дров, перестанут защищать город и, в конце концов, сдадут его. 30 января 1942 года Гитлер цинично заявил: "Ленинград мы не штурмуем сознательно. Ленинград выжрет самого себя".

Бывая в гостях у Лидии Петровны, мы стали замечать, что она как-то по-особенному бережно относится к хлебу. Мы не скажем, что она так его экономит, нет. Она просто бережёт его! Доедает кусочек, крошки бережно сметает на руку - и в рот.

С каждым днем ощутимее становился холод и голод. С ноября по 25 декабря 1941 г. снижалась норма выдачи хлеба, другие продукты по карточкам почти не отоваривались, иногда до ноября 1941 г. вместо положенного мяса 25 г на день, выдавали на выбор: яичный порошок, студень  с отвратительным запахом из бараньих кишок или мездры молодых телят.

В ноябре 1941г. была установлена минимальная норма выдачи хлеба, работающим – 250 грамм, иждивенцам и детям – 125 грамм. Состав хлеба состоял из: ржаной обойной муки, для калорийности добавляли овсяную муку и ржаной солод. Когда муки было совсем мало, добавляли пищевую целлюлозу, хлопковый жмых (до войны использовался в топках пароходов), обойную пыль, вытряски из мешков кукурузной муки и ржаной муки. Чем больше воды, тем больше теста. Тесто поднималось полтора часа. Масла не было. Стенки формы смазывали машинным маслом. Потом замес отправляли на час в печь. На вкус хлеб был горьковато-травянистый.

Ленинградцы оказались зажатыми в темном холодном каменном мешке города. Есть было нечего. Начался страшный голод. К нему прибавились беды: мороз, доходивший до 40º С, отсутствие воды, тепла, света. Стоял транспорт, заводы, фабрики – электричество не подавалось.

Лидия Петровна: «Мама брала немного зерен крупы, заливала горячей водой и долго выпаривала в печке. Потом жижицу разливала по тарелкам, и туда крошила крошки хлеба. А мы молча сидели за столом и следили за руками мамы, выжидая этой похлебки».

«Мы воровали на скотном дворе зерно, были времена и выбирали его из отходов лошадей. Картошку мороженную… Я до сих пор не могу готовить дранники, даже не переношу запах жареной картошки, меня начинает тошнить. Если бы не воровали-не выжили бы», - говорит Лидия Петровна со слезами на глазах.

Самой тяжелой выдалась зима 1941 года. Она рассказывает, как из молодой травы, особенно лебеды, крапивы, её мама пекла лепешки прямо на печи. «Как только весной появлялась первая травка, мы выпалывали всю подряд попадающую траву и ели с солью. Мы шли на улицу не гулять и не играть, а сидели на корточках и щипали травку, щипали и тут же ели».

«Каждый кусочек городской земли был засеян, хотя всё вокруг поднималось от взрывов. Траву и овощи высаживали перед Исаакиевским собором, на Марсовом поле, в Летнем саду, в каждом дворе… Во время войны была опытная станция: там выращивали гречиху, овёс», - вспоминает женщина. К агроному в домашние работницы устроилась сестра Тереза. Она набирала за день объедков и несла домой. А как её ждали дома…

С каждым днем есть хотелось все сильнее. В организме накапливался голод. Лидия Петровна: «Я с вами разговариваю, а мне так хочется есть, как будто давно не ела. Это ощущение голода всегда преследует меня. От голода люди становились дистрофиками или опухали, было страшно смотреть на них».

Лидия Петровна: «В самом начале блокады мы с мамой частенько ходили на горящие Бадаевские склады, где раньше были продовольственные запасы Ленинграда. От земли шел теплый воздух, пахнущий шоколадом. Мы с мамой набирали эту черную землю, слипшуюся с «сахаром». Землю растворяли в воде, а когда земля оседала и вода отстаивалась, то получалась сладковатая, коричневая жидкость. Этот раствор мы кипятили. А когда родителей не было, мы его пили сырым».

Лидия Петровна: «А ещё отец приносил жмых, дуранду, - это отходы от производства растительного масла. Он был очень грубый, спрессованный в плитки. Длиной эта плитка была сантиметров 35, шириной сантиметров15, а толщиной — 3 см. Они были крепкие, как камень, и откалывали от такой плитки кусочек только топором. Чтобы получить муку, надо было этот кусочек тереть на терке: трудная работа, терла жмых обычно Тереза. Полученную муку мы всыпали в размокшую бумагу, размешивали ее, получая «фарш для котлет». Котлеты лепили, обваливали в этой же «муке» , клали на горячую поверхность буржуйки и поджаривали, ни о каком жире или масле речи не было. Кусок такой котлеты трудно было проглотить. Подержим во рту, а проглотить никак не можем, гадость такая, а есть-то очень хотелось».

За хлебом надо было вставать в 6 часов утра и стоять в очереди, наблюдая, как продавщица с аптекарской точностью вывешивала эту норму, В магазине холодно и очень темно, только на прилавке у продавщицы мигала коптилка. Продавщица отпускала хлеб. У прилавка с одной стороны тянулась очередь. Люди подходили. Протягивали карточки и получали кусочек хлеба, маленький , но тяжелый и влажный. А с другой стороны прилавка толпились дети. Даже при слабом свете коптилки было видно, какие у них худые, изможденные лица. Шубки не облегали ребят, а висели на них, как на палочках. Головы их поверх шапок были закутаны теплыми шарфами и платками. Ноги – в бурках и валенках, и только на руках не было варежек: руки были заняты делом.

" Как только у продавца, разрезавшего буханку, падала на прилавок хлебная крошка , чей-нибудь тоненький озябший палец торопливо, но деликатно скользил по прилавку, поддевал крошку и бережно нес ее в рот. Два пальца на прилавке не встречались: ребята соблюдали очередь. Продавщица не бранила, не покрикивала на детей, не говорила: « Не мешайте работать! Уйдите!». Продавщица молча делала свое дело: отпускала людям их блокадный паек. Люди брали хлеб и отходили. А кучка ленинградских ребят тихо стояла у другой стороны прилавка, и каждый терпеливо ждал своей крошки.

Лидия Петровна: «Хлеб мама резала на тончайшие ломтики и высушивала на печке. Такого ломтика в сыром виде хватало на один глоток, а грызя сухарик, можно было растянуть его подольше. А воду мама возила на саночках из проруби на Неве. Если не доставалось воды, топили снег, чтобы согреть чай. А помыться уже не хватало, мы об этом и не мечтали. Не мылись мы, наверное, с конца ноября 1941 г. Одежда просто прилипала к телу от грязи». Отец соорудил из листа железа небольшую печку «буржуйку», которую топили всем, что горело. Когда она топилась, в комнате было относительно тепло, а если нет, то дети надевали на себя всё, что потеплее, и закутывались в тряпки.

Лидия Петровна: « Мама мне рассказывала, что во время воздушных налётов мы сначала спускались в подвал, где были дровяные сараи. Но поняли, что бесполезно при прямом попадании бомбы: в доме деревянные перекрытия были бы пробиты мгновенно. Поэтому мы стали оставаться в квартирах, понимая, что так и так результат будет один и тот же. Электричества уже не было, окна были забиты фанерой, и мы во время налётов прятались под кровать».

Женщина вспоминает, что жили они в окопах с русскими солдатами и не может понять, почему Сталин в то время немецкие переселенческие семьи сохранял, а не уничтожал. Страшным моментом той войны у ребёнка остались впечатления, что как только прекращался обстрел, появлялись машины, которые вывозили трупы, с открытыми бортами. На машинах лежали люди с запрокинутыми головами, измождённые от голода, руки и ноги у них висели, как плети. Рядом с машинами еле передвигались люди с санками, тоже вывозя трупы родных. Трупы скидывали в шахтные шурфы, ямы наполнялись быстро. И всё время трупы, трупы, трупы…

Ладожский экзамен

С начала блокады начала действовать "дорога жизни"- единственный путь сообщения с Ленинградом, проходивший по Ладожскому озеру, водный летом и ледяной зимой. По нему в город поступали: медикаменты, продукты питания, боеприпасы, оружие, пополнялись ряды защитников города, увозились люди. Этот путь приобрел стратегическое значение. Однако поставки в город были невелики. Сам проход по озеру был узок, постоянно обстреливался и бомбился немцами, но был единственным спасением для жителей блокадного Ленинграда. В ноябре ударили морозы, и многие корабли не дошли до места назначения, вмерзнув в лед.

Движение по озеру продолжалось…С утра на озеро прилетали гитлеровские бомбардировщики. Ночью они сбрасывали бомбы наугад, а в светлое время, если не случалось поблизости наших истребителей, гонялись за колоннами машин.

Результаты такой «охоты» показались немецкому командованию слишком незначительными. И враг решил разрушить всю ледовую переправу. Фашистские самолёты сбрасывали на озеро тысячекилограммовые фугаски. Делалось это по ночам или на рассвете. Взрыв такой бомбы эффектен. К небу взлетал огромный столб воды, достигающий почти двадцатиметровой высоты. Жалобно гудела, сотрясаясь от страшного удара, вся ледовая поверхность озера. Наступило время, когда семья Лидии Петровны была эвакуирована по дороге через Ладогу.

Лидия Петровна: «На озере в этот день дул сильный ветер, шел ливень, мы все промокли и замерзли. Нас быстро погрузили в открытые грузовики. Страшно… Как только отъехали от берега, как тут же налетели немецкие бомбардировщики. Вой самолетов, свист бомб и проливной дождь… Рядом утонула машина, в воде плавали вещи, слышались крики и временами из воды высовывались руки тонувших. Такое никогда не забуду…». Взрывы уничтожали машины одну за другой, немногим удавалось переехать. Если машина проваливалась под лёд, то идущей сзади машине было запрещено останавливаться и помогать этим людям. Семья Лидии Петровны: больной туберкулёзом в открытой форме отец, его истощённая мать, мама и пятеро детей проехали « дорогу жизни». Мама захватила с собой швейную машинку «Зингер», которая потом спасала детей от голода.

Новая жизнь

Лидия Петровна: «Переехав через Ладогу, нас быстро погрузили в вагоны - теплушки, высвободившихся из- под воинских перевозок, оборудован­ных печками-буржуйками, нарами , замаскированные сеткой, ветками, и поезд тронулся». Дорога жизни, спасшая десятки тысяч людей, привела их в далекую Сибирь… Но для скольких людей Дорога жизни по Ладоге стала дорогой смерти. Поезда, увозящие обессилевших и изможденных людей из блокадного плена, оставляли за собой тысячи безымянных могил. Лидия Петровна: «Поезд шел убийственно медленно, долго стоял на станциях . Мы ехали больше месяца до Красноярска. В самом начале пути в нём было не протолкнуться. Часть людей сидела, часть стояла спрессованная, тамбуры были все забиты. Есть нечего. Раз в день разносили какую-то баланду. Но этого было очень мало. На остановках отец бегал за картошкой, менял на одежду. Картошку мы грызли прямо сырую. На каждой остановке открывались телячьи ворота, и люди кричали: «Трупов нет!» А трупы были всегда… В конце переезда осталось человек 50, не больше. Умерших в поезде людей не хоронили, а выбрасывали из поезда прямо на рельсы».

Зимой 1943 года они прибыли в деревню Заледеево. Жили в подполье под домом. «Я как сейчас помню, как с кусочком чёрного хлеба крутилась перед тяжело больной бабушкой, а у неё был такой взгляд, который до сих пор помню». В первый класс маленькая Лида не ходила, потому что просто нечего было надеть. До четвёртого класса просидела дома. А в 5-ый пошла в школу в деревню Чадобец. Когда наступала распутица, с собой давали кусок чёрного хлеба. Хорошо люди добрые были вокруг. Учительница Нона Демидовна даст ведро картошки, баба Маня – ельчиков. Пять кроватей стояли в школе, спали по двое. 7 классов закончила, получала пятёрки. Но до сих пор помнит Лидия Петровна, как её обижали по любому поводу дети, потому что она немка, обзывали её фашисткой. Отца взяли на работу: сажал и ухаживал за картошкой. Она с Ритой ходила к нему на работу. Отец всё время предупреждал и умолял дочек, чтобы не брали с собой ни одной картофелины. Это сильно наказывалось, вплоть до тюремного заключения. Они пекли, варили картошку, наедались вдоволь и уходили домой.

В 1948 году отец с сыном Петром устроились на лесозаготовки, отец совсем разболелся. От работы его отстранили. Взялись лечить его все вместе. Нутряной свиной жир спас его. А сын помогал семье, не по любви женившись на хохлушке. Лиза в 18 лет погибла на рубке леса, поздно увидела падающее на неё дерево. И только в 1952 году Лидия Петровна и её семья начали вдоволь есть. А значит, они выжили!

«Пусть память вечную хранят о той войне... И дети нынешних детей и наших внуков внуки…»

Ленинград. Блокада. Подвиг

Красное Село

В январе 1944 года Красное Село и его окрестности вновь стали ареной кровопролитных боев, которые длились трое суток - с 17 по 19 января. К вечеру 18 января части 63-й дивизии, которой командовал полковник А. Ф. Щеглов, укрепились на окраинах города. Чтобы сдержать наступление наших войск, гитлеровцы взорвали плотину между Безымянным и Дудергофским озерами. Вода поднялась более чем на полметра, хлынула на лед. По пояс в ледяной воде, советские воины вели многочасовой ожесточенный бой в районе железнодорожной станции и 19 января, в 6 часов утра, выбили врага из здания вокзала. Солдат 194-го полка гвардии рядовой Иван Киреев поднял над руинами красный флаг.

К вечеру 19 января 1944 года Красное Село было полностью освобождено от врага. В боях за город гитлеровцы понесли огромные потери: были полностью разгромлены две дивизии. Глубокие воронки от бомб и снарядов, груды битого кирпича да обгоревшие руины зданий - таким было Красное Село в январе 1944 года. На главной улице города - проспекте Ленина - оставалось всего четыре дома. В Красном Селе сгорело более 600 деревянных построек.

Панорама «Красное село-арена кровопролитных боёв»

Выполнена учащимися 9 «Б» МКОУ Ангарская школа в связи с датой СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА