Вопрос 104. А. А. Блок. Цикл «На поле Куликовом». Тема исторических судеб России, связей её настоящего с прошлым и будущим

Вопрос № 104. «На поле Куликовом». Тема исторических судеб России, связей её настоящего с прошлым и будущим

В цикле Блока «На поле Куликовом» образ Вечной женственности трансформирован в образ Родины. Какой показал Блок Россию в этом цикле?

Блок показывает Россию как великую страну на перепутье между Востоком и Западом, говорит о её противоречиях, о её величии, её избранности (продолжая традиции Тютчева). Родина не мать, а жена. Речь идёт от лица лирического героя, который не отделяет свою судьбу от судьбы страны. Образ святой Руси сливается с образом Богоматери.

При подготовке первого издания своего трех­томника (1911—1912) А. Блок положил в осно­ву общие конструктивные принципы, которые не претерпевали изменений при последующих изданиях. Структура трилогии, которую Блок назвал романом в стихах, отражала внутреннюю логику творческого развития поэта. «...Все сти­хи вместе — трилогия вочеловечения...» (из письма А. Белому, 6 июня 1911 г.).

Названия книг уже сами по себе являются символами:

I книга: «Ante lucem» («До света») (1898— 1900), «Стихи о Прекрасной Даме» (1901— 1902), «Распутья» (1902—1904);

II книга: «Город» (1904—1908), «Снежная маска» (1907), «Фаина» (1906—1908);

III книга: «Страшный мир» (1909—1916), «Возмездие» (1908—1913), «Ямбы» (1907— 1914), «Родина» (1907—1916).

Внимательный читатель обнаружит в этой «симфонической» системе одну развивающую­ся тему-мелодию: «Я вышел «до света» в душе, с гамлетовским настроением отчаяния и песси­мизма и пойду в поисках идеала через «распу­тья», тупики, через обольщения пленом «горо­да» и «снежной любовью», вступлю в «страш­ный мир», где нет идеала, и прорвусь к пушкинским «ямбам», его оптимизму, чтобы познать то, святее которого нет, — Россию».

Тема родины относится к числу вечных в поэзии. К ней обращались художники слова во все времена. Но в творчестве А. Блока эта тема обрета­ет особое звучание. Ведь поэт жил на рубеже веков, о себе и своих совре­менниках он сказал: "Мы – дети страшных лет России". Предчувствие "не­слыханных перемен" и "невиданных мятежей" отбрасывало особый отблеск на любовь А. Блока к России, делало ее и противоречивой, и обостренной.

В ранней поэзии А. Блока тема России не звучит как самостоятельная. Но все события его духовной жизни проходят на фоне русского пейзажа, например в стихотворении 1901 г. "Видно, дни золотые пришли...":

Видно, дни золотые пришли.

Все деревья стоят, как в сиянье.

Ночью холодом веет с земли;

Утром белая церковь вдали

И близка и ясна очертаньем.

Героиня блоковских стихов ранних лет (Прекрасная Дама) обретает черты сказочной ца­ревны из русских сказок, жилище ее – заколдованный терем, а герой – царе­вич, князь, жених. Поэзию А. Блока этих лет пронизывают образы русской культуры, нередко в их романтическом облике, например в стихотворении "Ночь на новый год", возникает образ Светланы, героини баллады В. Жу­ковского. Мир ранней поэзии А. Блока – это мир прекрасной мечты, и этой прекрасной мечтой окутан в нем образ России.

К постижению родины подлинной, далекой от чарующей сказки, поэт шел через мотивы страшного мира. Именно в этот страшный мир попадает блоковский герой, уйдя от Прекрасной Дамы, выйдя из заповедного сада сво­их ранних стихов. Страшный мир в природе, где зори и звезды сменяет мир мхов, болот с хромыми лягушками, ржавых кочек и пней. Населяют эту при­роду диковинные существа: колдуны и косматые ведьмы, "твари весенние", чертенята, "больная русалка". Не менее страшен и облик людей, обитающих в этом мире: это носители "всемирной пошлости", живые мертвецы, как, например, в цикле стихов "Пляски смерти".

Наиболее известное стихотворение этого цикла – "Ночь, улица, фонарь, аптека...", в котором самой композицией подчеркнута полная безысходность, замкну­тость жизни в страшный круг. Однако страшный мир – это не только мир вокруг поэта, это и мир в нем самом.

Так, в самом своем известном стихо­творении, надолго ставшем символом поэзии А. Блока, – "Незнакомка" – лирический герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт – хранитель этой тайны. Но он же не отделяет себя и от низменного, пошлого мира "испытанных остряков", бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное ее явление – луна на небе – превращается в мертвый диск. Недаром заканчивается стихотворение воз­вращением лирического героя от мечты к реальности.

Страшный мир, созданный А. Блоком, – это тоже Россия, и высшее мужество поэта не в том, чтобы не видеть этого, а в том, чтобы видеть и принять, полюбить свою страну даже в таком неприглядном обличии. Сам А. Блок предельно открыто выразил эту свою любовь-ненависть в стихотво­рении "Грешить бесстыдно, непробудно...", написанном в 1914 г. В нем воз­никает крайне отвратительный, безмерно отталкивающий облик человека бездуховного, лавочника, вся жизнь которого – это беспробудный сон духа, даже покаяние его лишь минутно, подавая грошик в церкви, он тут же, вер­нувшись, обманывает на этот грош своего ближнего. Моментами стихотво­рение звучит почти как сатира. Герой его обретает черты символические. И тем неожиданнее и сильнее звучит финал стихотворения:

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

Одним из первых непосредственных обращений А. Блока к теме России как к самостоятельной стало его стихотворение 1906 г. "Русь", в котором образ Родины поражает своей многоаспектностью. Русь - это и прекрас­ная греза поэта, это и удивительной красоты женщина, это и нищая крестьянская страна.

Ты и во сне необычайна.

Твоей одежды не коснусь.

Дремлю — и за дремотой тайна,

И в тайне — ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками

И дебрями окружена,

С болотами и журавлями,

И с мутным взором колдуна,

Где разноликие народы

Из края в край, из дола в дол

Ведут ночные хороводы

Под заревом горящих сел.

Где ведуны с ворожеями

Чаруют злаки на полях,

И ведьмы тешатся с чертями

В дорожных снеговых столбах.

Где буйно заметает вьюга

До крыши — утлое жилье,

И девушка на злого друга

Под снегом точит лезвее.

Где все пути и все распутья

Живой клюкой измождены,

И вихрь, свистящий в голых прутьях,

Поет преданья старины...

Так — я узнал в моей дремоте

Страны родимой нищету,

И в лоскутах ее лохмотий

Души скрываю наготу.

Тропу печальную, ночную

Я до погоста протоптал,

И там, на кладбище ночуя,

Подолгу песни распевал.

И сам не понял, не измерил,

Кому я песни посвятил,

В какого бога страстно верил,

Какую девушку любил.

Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах, ты,

И вот — она не запятнала

Первоначальной чистоты.

Дремлю — и за дремотой тайна,

И в тайне почивает Русь.

Она и в снах необычайна.

Ее одежды не коснусь. 24 сентября 1906

В годы реакции, после поражения первой русской революции Блок создает проникнутые верой в будущее своей страны сти­хи «Россия», «О, весна, без конца и без краю...», циклы «Роди­на», «На поле Куликовом», «Ямбы». Их проблематика и пат­риотическая настроенность определили новый этап в развитии поэта.

Итогом размышлений А. Блока о судьбах своей страны стал цикл сти­хов "Родина", который создавался с 1907 по 1916 годы.

В цикле «Родина» вопло­тились раздумья поэта о прошлом, настоящем и будущем России. Центральные проблемы цикла – Россия и народ, Россия и история, особенно­сти национального самосознания – опреде­ляют широту охвата материала и глубину проникновения в него. Образ Родины «мно­голикий»: Родина-женщина, Родина-возлюблен­ная, Родина-мать, Родина-Богородица и другие.

Здесь и размышление о Руси как о заповедной стране, хозяйка которой – сказочная княжна, которую отличает традиционный облик русской краса­вицы – статной, с косой. Символом этой страны становится тихий дом в густой траве, покинутый героем ради тревог и битв.

В этот цикл входит и стихотворение "На железной дороге", в чем-то перекликающееся с некра­совским "Что ты жадно глядишь на дорогу...". Здесь судьба России осмы­сливается через женскую судьбу, горькую и трагическую, и это тоже тради­ционно для русской поэзии.

Марии Павловне Ивановой

Под насыпью, во рву некошеном,

Лежит и смотрит, как живая,

В цветном платке, на косы брошенном,

Красивая и молодая.

Бывало, шла походкой чинною

На шум и свист за ближним лесом.

Всю обойдя платформу длинную,

Ждала, волнуясь, под навесом.

Три ярких глаза набегающих –

Нежней румянец, круче локон:

Быть может, кто из проезжающих

Посмотрит пристальней из окон...

Вагоны шли привычной линией,

Подрагивали и скрипели;

Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Вставали сонные за стеклами

И обводили ровным взглядом

Платформу, сад с кустами блеклыми,

Ее, жандарма с нею рядом...

Лишь раз гусар, рукой небрежною

Облокотясь на бархат алый,

Скользнул по ней улыбкой нежною,

Скользнул – и поезд в даль умчало.

Так мчалась юность бесполезная,

В пустых мечтах изнемогая...

Тоска дорожная, железная

Свистела, сердце разрывая...

Да что – давно уж сердце вынуто!

Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто

В пустынные глаза вагонов...

Не подходите к ней с вопросами,

Вам все равно, а ей – довольно:

Любовью, грязью иль колесами

Она раздавлена – всё больно.

Одно из наиболее известных стихотворений цик­ла – "Россия" ("Опять, как в годы золотые..."). Стихотворение открывается реалистическим образом: «Три стертых треплются шлеи, и вязнут спицы расписные в расхлябанные колеи...» Но простая проселочная дорога видится поэту в романтической дымке, возникая «как в годы золотые». Для стихотворения характерны романтическая приподнятость, высокий пафос. Любовь порождает веру («не пропадешь, не сгинешь ты»), и уже не серые избы видит поэт, а необоримость народного пути в будущее: «А ты все та же — лес, да поле, да плат узорный до бровей...»

Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи...

Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, -
Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, -
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...

Ну что ж? Одно заботой боле -
Одной слезой река шумней
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...

И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..

В последних произведениях цикла "Родина" появляется новая нота, связанная с тем, что в судьбе страны наступил поворот, началась война 1914 г., все яснее звучат в стихах поэта мотивы будущей трагической судьбы России. Это ощущается в стихотворе­ниях "Петроградское небо мутилось дождем...", "Я не предал белое знамя...", "Коршун" и других.

Коршун

Чертя за кругом плавный круг,
Над сонным лугом коршун кружит
И смотрит на пустынный луг. -
В избушке мать над сыном тужит:
"На хлеба, на, на грудь, соси,
Расти, покорствуй, крест неси".
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни,
А ты всё та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней. -
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?

Величие России — в ее исторических свершениях, которые еще не осознаны до конца. Прошлое взывает к будущему. Роман­тика этого призыва звучит в цикле "На поле Куликовом". Написаны эти стих-я в 1908 г. и посвящены одному из самых значительных событий русской истории. В 1912 г. А. Блок писал: "Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символи­ческим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди". Значение Куликовской битвы (8 сентября 1380 г.) было не столько военным, политическим, сколько духовным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидении трагических лет России.

Первое стихотворения цикла:

Река раскинулась. Течет, грустит лениво

И дебрями окружена,

И моет берега,

Над скудной глиной же того обрыва

В степи грустят стога.

О, Русь моя. Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь – стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь – степной, наш путь – в тоске

безбрежной.

В твоей тоске, о, Русь!

И даже мглы – ночной и зарубежной –

Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

Степную даль.

В степном дыму блеснет святое знамя

И ханской сабли сталь,

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль

И нет конца! Мелькают версты, кручи...

Останови!

Идут, идут испуганные тучи.

Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь...

Покоя нет! Степная кобылица

Несется вскачь!

Стихотворение посвящено осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта пророчески описывается автором как трагическая. Символом ее становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Возникает традици­онное для поэзии осмысление единства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены в трагический кровавый цвет ("Закат в крови!").

В первом стихотворении цикла «На поле Куликовом» "Река раскину­лась..." несколько раз меняется объект поэтической речи. Начинается оно как описание типично русского пейзажа, скудного и грустного, затем звучит пря­мое обращение к России. Надо сказать, в свое время оно многим показалось шокирующим – ведь А. Блок называет свою страну "О, Русь моя! Жена моя!". Однако в этом нет поэтической вольности, есть высшая степень единения лири­ческого героя с Россией, особенно если учесть смысловой ореол слова "жена" в символистской поэзии. В ней он восходит к евангельской традиции, к образу величавой жены. И, наконец, в финале стихотворения возникает новый объект обращения: "Плачь, сердце, плачь...". В стихотворении А. Блок употребляет авторское "мы", размышляя о судьбах людей своего поколения. Они представ­ляются ему трагическими, стремительное движение – это движение к гибели, вечный бой здесь не радостен, а драматичен.

Первые строфы первого стихотворе­ния передают душевное напряжение русича, который пони­мает, что судьба Руси и его личная решится завтра. Поэтому пронзительны ноты не то прощания с родной землей, когда человек окидывает любовным взглядом окрестность и в этой любви к раскинувшимся просторам степи и реки черпает силы для предстоящей битвы. Не то это прозрения и тревожные предчувствия лирического героя-современника, ищущего в стойкости предков духовную опору в драмах нового века. Эта слиянность двух пластов чувствования передана рядом сим­волов, емких по образному строю и смысловому наполне­нию, вписанных в пейзаж грозного трагического движения:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль... Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль... И нет конца! Мелькают версты, кручи...

Останови! Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!

Второе и третье стихотворения приближают читателя к мировосприятию русского воина, в котором есть ощущение общности судьбы со всем воинством русским и с другом:

Говорит мне друг: «Остри свой меч,

Чтоб недаром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

Он вспоминает мать, жену:

Перед Доном темным и зловещим,

Средь ночных полей,

Слышал я твой голос сердцем вещим

В криках лебедей.

В четвертом стихотворении цикла снова запечатлено слия­ние духовной сути русича и современника, при этом послед­ний как бы унаследовал и вобрал в себя, в свою душу, трево­ги. Он слышит голос далекого предка, ему передано в наслед­ство не только глубокое патриотическое чувство (он слышит «рокот сечи И трубные крики татар»), но и тоска вместе с предугадыванием грядущих битв и трагедий.

Объятый тоскою могучей, Вздымаются светлые мысли

Я рыщу на белом коне... В растерзанном сердце моем,

Встречаются вольные тучи И падают светлые мысли,

Во мглистой ночной вышине. Сожженные темным огнем... —

так говорит о себе и павший воин, и современный человек, много испытавший и предчувствующий бесчисленные траге­дии.

Эта смысловая и философская емкость символов и ассо­циаций кажется бездонной глубиной, когда, вчитываясь, об­наруживаешь в поэтической строке новые и новые смыслы. Цитированная строка «Я рыщу на белом коне...» несет смысл победного движения (белый конь — конь победителя) и тут же — «Встречаются вольные тучи Во мглистой ночной выши­не». Тут уже картина летящего в поднебесье всадника, как Георгия Победоносца, как воплощенной души погибшего воинства, привязанной к родной земле вечной любовью, и души поэта. «Светлые мысли В растерзанном сердце моем» не исчезли, они растворены в воздухе родины, и к душам пред­ков взывает современный человек:

Явись, мое дивное диво!

Быть светлым меня научи!

Поэт говорит своим современникам: прошлое не ушло, оно с нами, оно учит...

Пятое стихотворение цикла «Опять над полем Куликовым...» возвращает читателя из мглы веков к современности. Знамена­тельно, что ему предпослан эпиграф из Вл. Соловьева.

В первой строфе А. Блок перефразирует Соловьева так, что поле Куликово осмысливается как метафора России. По той же грозной тишине, как перед битвой, по той же разлившей­ся мгле лирический герой узнает наступление таких же судь­боносных дней:

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал. — Молись!

Последняя строка звучит страстным и грозным предосте­режением.

Теме стихотворения соответствует его интонац. строй, сам темп поэтической речи. Она начинается спо­койно, даже замедленно, затем темп стремительно нарастает, предложения де­лаются короткими, в половину, а то и в треть поэтической строки ("Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами"). Нарастают восклицательные ин­тонации – это реализовано и на уровне синтаксическом: в коротком (всего семь строф) стихотворении семь раз автор употребляет восклицательный знак. Поэ­тическая речь здесь предельно взволнованна. Это ощущение создается и стихо­вым строем текста. Произведение написано разностопным ямбом, что придает ему особую динамичность и стремительность, передавая безудержный и страш­ный порыв, вечный бой, трагическое приближение к гибели.

Поэт обращается к историческому событию, но создает про­изведение о современности. Блока волнует общественный долг художника и гражданина, он осознает невозможность «жить покоем», идут сложные поиски нравственных идеалов — этой современной проблематике и посвящен цикл. Блока с юности волновала мысль о подвиге — вот почему ему так близок образ русского воина-патриота, отделенного пятью веками, но близкого тревогами и надеждами. Лир.чувство приобретает ши­рокие масштабы. Идет бой за Родину, за все, что дорого в ней:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Память о подвиге былых времен становится предчувствием нового подвига:

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск, и трубы лебедей...

Главный образ цикла «Родина» — путь. Поэт исследует истоки особого пути Рос­сии и обращается к XIV в., к Куликовской бит­ве, в которой он видел мистический, провиден­циальный смысл, ибо битве этой покровительст­вовала сама Богоматерь («Ты сошла, в одежде свет струящей»). Лирический герой облачается в доспехи русского ратника:

Я — не первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

Общее дело стало глубоко личным. «Светлая жена» — это и любимая, и Россия. В третьем стихотворении цикла много слов, написанных с прописной буквы: «Тобою», «Ты», «Твой». Кто она? Его Прекрасная Дама, прошедшая с ним все круги жизненного ада, напомнившая ему о молитвенном состоянии юности и соединившая в себе и Богоматерь и Россию. В появлении этого образа есть и более глубокий смысл: испокон веков русских отличала единая вера в Заступницу и Спасительницу, с одной стороны, и в Русь, ее героический дух — с другой. Чет­вертое и пятое стихотворения — пророческое предсказание «высоких и мятежных дней», су­ровых облаков над Россией, широкого и тихого пожара.

Стихотворения А. Блока о России, прозвучавшие в те годы, когда судь­ба ее неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к родине обретала внутренний драматизм, звучат сегодня удивительно современно и являют нам образец той мужественной, всевидящей преданности своей стра­не, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической рус­ской литературы.

Лирический цикл – жанровая форма стихового единства, возникающая при объединении относительно самостоятельных лирических стихотворений в одно целое и характеризующаяся следующими признаками:

• авторская заданность композиции

• самостоятельность входящих в цикл стихотворений

• центростремительность композиции лирического цикла

• лирический характер сцепления стихотворений в цикле

• лирический принцип изображения

11