Вопрос 99. А. И. Куприн «Гранатовый браслет». Трагическая история жизни и любви Желткова. Тема социального неравенства в повести, психологизм в изображении героев

Вопрос № 99. А. И. Куприн «Гранатовый браслет». Трагическая история жизни и любви Желткова. Тема социального неравенства в повести, психологизм в изображении героев

Желтков Г. С. (видимо, Георгий — «пан Ежий») — появля­ется в рассказе лишь ближе к концу: «очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским под­бородком с ямочкой посредине; лет ему, должно быть, было около тридцати, тридцати пяти». Наряду с княгиней Верой может быть назван главным героем рассказа. Завязка конфлик­та — получение княгиней Верой 17 сентября, в день своих име­нин, письма, подписанного инициалами «Г. С. Ж.», и гранато­вого браслета в красном футляре.

То был подарок от незнакомого тогда Вере Желткова, который семь лет назад влюбился в нее, писал письма, потом по ее просьбе перестал беспокоить, но сейчас снова признавался в любви. В письме Желтков объяснял, что старинный серебряный некогда брас­лет принадлежал его бабке, затем все камни были перенесены на новый, золотой, браслет. Желтков раскаивается в том, что прежде «осмеливался писать глупые и дерзкие письма» и добавляет: «Теперь во мне осталось только благоговение, вечное преклоне­ние и рабская преданность».

Один из гостей на именинах раз­влечения ради преподносит историю любви телеграфиста, П. П. Ж. (искаженное Г. С. Ж.), к Вере в комическом, стилизо­ванном под бульварный роман виде. Другой гость, близкий для семьи человек, старый генерал Аносов высказывает предполо­жение: «Может быть, это просто ненормальный малый, маньяк может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины».

Под воздействием своего шурина муж Веры князь Василий Львович Шеин решает возвратить браслет и пресечь переписку. Желтков поразил Шеина при встрече своей искренностью. Желтков, испро­сив разрешения у Шеина, говорит по телефону с Верой, но она тоже просит прекратить «эту историю». Шеин чувствовал, что присутствует «при какой-то громадной трагедии души». Когда он сообщает об этом Вере, та предсказывает, что Желтков убьет себя. Позже из газеты она случайно узнала о самоубийстве Желткова, со­славшегося в своей предсмертной записке на растрату казенных денег. Вечером того же дня она получает прощальное письмо от Желткова. Любовь к Вере он называет «громадным счастьем», послан­ным ему Богом. Признается, что его «не интересует в жизни ни­чего: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о буду­щем счастье людей». Вся жизнь заключается в любви к Вере: «Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата Уходя, я в восторге говорю: Да святится имя Твое».

Князь Шеин признается: Желтков не был сумасшедшим и сильно любил Веру и оттого был обречен на смерть. Он разрешает Вере проститься с Желтковым. Глядя на покойного, она «поняла, что та лю­бовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее». В лице мертвого Ж. она заметила «глубокую важность», «глубо­кую и сладкую тайну», «умиротворенное выражение».

Дома Вера застала знакомую пианистку — Женни Рейтер, которая сыграла ей именно то место из второй сонаты Бетхове­на, которое казалось Желткову самым совершенным — «Largo Appassionato». И эта музыка стала обращенным к Вере загробным объяснением в любви. Мысли Веры о том, что «мимо нее про­шла большая любовь», совпали с музыкой, каждый «куплет» которой заканчивался словами: «Да святится имя Твое». В самом конце рассказа Вера произносит только ей понятные слова: «...он меня простил теперь. Все хорошо».

Тема социального неравенства

Повесть А. И. Куприна «Гранатовый браслет» — о любви. Здесь получается своеобразная вариация на тему известного романса «Он был титулярный советник, она генеральская дочь...» Однако в основу повести положен реальный случай. В письме к редактору журнала «Мир Божий» Ф.Д. Батюшкову Куприн в ок­тябре 1910 г. сообщал: «Это — помнишь? — печальная история маленького телеграфного чиновника П.П. Жолтикова, который был так безнадежно, трогательно и самоотверженно влюблен жену Любимова (Д. Н. — теперь губернатор в Вильно). Пока только придумал эпиграф...»

Работа над повестью сильно повлияла на душевное состояние Александра Ивановича. И через два месяца он писал тому же корреспонденту о будущем «Гранатовом браслете»: «Не знаю, что выйдет, но когда я о ней думаю, — пла­чу. Недавно рассказывал одной хорошей актрисе — плачу. Скажу одно, что ничего более целомудренного я еще не писал». Куприн просто сжился со своими героями, и их переживания стали его переживаниями. Писатель сочувствовал страданиям «маленького человека».

Любовь — она бывает разной.

Бывает отблеском на льду.

Бывает болью неотвязной.

Бывает яблоней в цвету.

Бывает вихрем и полетом.

Бывает цепью и тюрьмой...

Мы ей покоем и работой,

И жизнью жертвуем самой!

О.Высоцкая

Книги, как люди, имеют свою судьбу. Судьба книг А.И.Куп­рина завидна. Жизнь у них долгая, любовь народа, читателей к ним велика. Чем же дороги нам произведения этого писателя? Прежде всего тем, что он поднимает в них «вечные», общечело­веческие проблемы: смысла жизни, положения человека в об­ществе, любви.

В появившейся в 1911 году повести «Гранатовый браслет» Куприным воспевается бескорыстное святое чувство «маленького человека». Великий дар любви писатель откроет в самой обыден­ной обстановке, в сердце простого, ничем не примечательного с виду человека, бедного чиновника контрольной палаты Желткова, безнадёжно и безответно влюблённого в княгиню Веру, жену предводителя дворянства. Мир пошлости, сытого самодовольства, в котором живут предводитель дворянства князь Василий Львович Шеин и его жена Вера Николаевна, будет поколеблен прекрасным и всепо­глощающим, хотя и безответным, чувством, которое, как огром­ное счастье, испытал главный герой повести.

Это счастье про­должалось восемь лет, пока Желтков не подарил своей возлюб­ленной семейный талисман – гранатовый браслет. У княгини Веры «прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы», не питает она каких-либо сильных чувств и к своему загадочному поклоннику. Однако такое внимание ей до некоторой степени льстит. Вера думает, что письма Желткова — всего лишь невинная шутка. Она не придает им того значения, которое придает ее брат Николай Николаевич Мирза-Булат-Тугановский, товарищ прокурора.

Он, как и другие столпы местного светского общества, расценивает присылку браслета как нарушение всех и всяческих приличий. Николай Николаевич устанавливает личность бедного влюбленного и вместе с мужем Веры, князем Василием Львовичем, приходят на квартиру к Желткову и делают ему унизи­тельный выговор: «...Последним вашим поступком, именно присылкой этого вот самого гранатового браслета, вы переступили те границы, где кончается наше терпение. Понимаете? — кончае­тся. Я от вас не скрою, что первой нашей мыслью было обратиться к помощи власти, но мы не сделали этого, и я очень рад, что не сделали, потому что... я сразу угадал в вас благородного человека». Однако игру в благородство товарищ прокурора продолжал недолго, и Николай Николаевич зловеще проговаривается; «Видитe ли, милый мой, эта мера от вас никогда не уйдет... Врываться в чужое семейство...»

Люди типа Тугановского не верят в чистую, платоническую любовь Желткова, подозревая его в пошлей­шем адюльтере. Он же говорит Вериному мужу: «Я знаю, что не в силах разлюбить ее никогда...» Желтков не смог даже увидеться в последний раз со своей возлюбленной, та лишь заявила в теле­фонном разговоре, что ей эта история уже надоела.

И Желтков написал Вере прощальное письмо: «Я не виноват, Вера Николаевна, что Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей — для меня вся жизнь заключается только в Вас. Я теперь чувствую, что каким-то неудобным клином врезал­ся в Вашу жизнь. Если можете, простите меня за это. Сегодня я уезжаю и никогда не вернусь, и ничто Вам обо мне не напомнит. Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы сущест­вуете. Я проверял себя — это не болезнь, не маниакальная идея — это любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознагра­дить. Пусть я был смешон в Ваших глазах ив глазах Вашего брата... Уходя, я в восторге говорю: «Да святится имя твое».

Восемь лет тому назад я увидел Вас в цирке, в ложе, и тогда же в первую секунду я сказал себе: я ее люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зве­ря, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и неж­нее. В Вас как будто бы воплотилась вся красота земли...»

После визита мужа Веры к Желткову он «покончил жизнь самоубийством», оставив княгине прощальное письмо: «...Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о буду­щем счастье людей — для меня вся жизнь заключается только в Вас... Я проверил себя — это не болезнь, не маниакальная идея — это любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознаградить».

Редчайший дар высокой любви стал единственным содержа­нием жизни Желткова. Любовь для Желткова — это в том числе и лекарство от оди­ночества. Ведь ничего в жизни, кроме любви к Вере, для него фактически не существует — ни друзей, ни иных женщин, ни семьи, ни науки, ни философии, ни служебной карьеры. К тому же, чтобы сделать новую оправу для браслета, Желтков растратил казенные деньги, и ему грозил суд.

Однако не растрата стала при­чиной самоубийства героя купринской повести. Покончить с собой его вынудило сознание, что невозможность более видеть ту единственную, которую любил, оставит его теперь уже в полном, абсолютном одиночестве.

«Что это: любовь или сумасшествие?» — думает Вера, и ей вспомнились слова Аносова: «Почем знать, может быть, твой жизненный путь пересекла настоящая, самоотверженная, истин­ная любовь». Муж дал Вере ответ на мучивший ее вопрос: «Я ска­жу, что он любил тебя, а вовсе не был сумасшедшим».

!!! ПСИХОЛОГИЗМ

Когда узнаешь историю трагической любви бедного Желтко­ва, то сначала кажется, что автор противопоставляет ему, чело­веку одухотворенному, бездушную аристократку Веру Шеину. Но, по-моему, все гораздо сложнее. С первых строк возникает ощущение увядающего мира: в осеннем пейзаже, в печали пус­тых дач с разбитыми стеклами, в опустевших клумбах. Куприн сравнивает увядание природы с душой Веры, которая живет бла­горазумно в мире, где царствуют привычки, удобные дружеские связи. Понимание прекрасного не чуждо Вере, но оно притупи­лось, ее душа дремлет. Это спокойствие разрушил Желтков.

При виде «пяти алых кровавых огней, дрожащих внутри пя­ти гранатов», так не похожих на дорогие подарки мужа и сестры Анны, она ощущает беспокойство, которое с каждой минутой усиливается и доходит до предчувствия близкой смерти Желтко­ва. Когда же эта развязка наступает и Вера приходит на единст­венное свидание — прощание с умершим, она вдруг понимает, «что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла ми­мо нее», и опять она вспомнила слова генерала Аносова о веч­ной исключительной любви.

!!!!!

Княгиня сознает вину перед покойным — если бы она не оттолкнула его грубым словом, быть может, не произошло бы не­поправимого. Мужа и брата, еще более, чем она, способствовав­ших происшедшему, Вера Николаевна, вернувшись от желтковской хозяйки, видеть не может.

Она оказывается почти столь же одинока, как и тот, кто ее любил. И только, когда слышит бетховенскую «Аппассионату» в исполнении знакомой пианистки, ощущает, будто с ней говорит приславший гранатовый браслет: «Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с жизнью все-таки пою — слава тебе». И сквозь ры­дания княгини Веры музыка словно продолжала ее успокаивать: «Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».

Героиня понимает, что прощена, понимает, что в действительности лю­била Желткова, но не могла раньше в этом признаться даже себе самой. Гениальная бетховенская соната, как и всякое великое произведение искусства, как подлинно прекрасная женщина, способна излечить от страданий одиночества душу человечес­кую.

Величие пережитого простым чело­веком чувства любви Вера постигает под звуки бетховенской сонаты номер два, как бы донесшей его потрясения, боль и счастье. Неожиданно из ее души музыка вытесняет все мелкое, все­ляет ответное страдание. Вот когда пробуждается ее душа. Вера плачет, прижавшись к стволу акации, плачет оттого, что она не сумела разглядеть большой любви, прошедшей мимо нее, любви, «которая повторяется только один раз в тысячу лет». Слезы, очи­щающие и возвышающие, текли по ее лицу.

Пройдут годы, но идеал любви как высшей духовной силы будет по-прежнему жить в сознании Куприна, воплощаться в его новых произведениях и передаваться взволнованным читателям. К. Паустовский, почитатель купринского таланта, написал очень верно: «Куприн не умрет, пока человеческое сердце будет волно­ваться любовью...

Пафос произведения – чувство вечной любви, переданное с редкой целомудренностью и трепетностью.

Идейный смысл произведения:

• Постижение героиней жизни и смерти в слезах боли, раскаяния, просветления под звуки бетховенской сонаты (прослушать её завещал Желтков)

• Музыка, природа, молитва просветляют горечь Веры, благословляя её на верную память об усопшем

• Жить = чувствовать, любить.

2