Взаимодействие библиотековедения и психологии: библиопсихология.

Взаимодействие библиотековедения и психологии: библиопсихология.

1.1.Определение, содержание и объем понятия «библиопсихология». Библиологической психологией, или, короче, библиопсихологией, называется  психология книжного дела в процессе его эволюции и диссолюции, то есть развития и упадка, в связи с условиями окружающей социальной среды - места и времени.

Это определение нуждается в пояснении. Из него, во-первых, видно, что приравнивать библиопсихологию только к психологии читательства и авторства - это значит суживать се значение, приравнивая всю эту науку к одной из глав ее и принимая часть за целое. Авторство и читательство неотделимы от книжного дела вообще и находятся в функциональной зависимости как от него в целом, так и меж собою. Вне гигантского социального механизма, называемого книжным делом, ни авторство, ни читательство существовать не могут. От количественной и качественной стороны авторства зависит количественная и качественная сторона читательства.

С другой стороны, стоит лишь, в ходе истории, измениться читательским вкусам и запросам, интересам и потребностям, нравам, обычаям и привычкам, - неизбежно приспособляется к этим переменам и авторство, и весь механизм книжного дела. Поэтому изучать психологию того и другого можно лишь в связи с психологией книжного дела, - будь это издательство, или книготорговля, или библиотечное дело, или все другие его отрасли. Еще ошибочнее приравнивать библиопсихологию к изучению читательских интересов - это значило бы еще более суживать ее понимание. Не менее ошибочно видеть в ней один из отделов библиографии: ниже мы увидим, что между этими двумя отраслями книговедения очень мало общего. Приурочивать библиопсихологию к библиологии и видеть в ней один из отделов этой последней тоже неправильно: библиопсихология охватывает библиологию целиком, рассматривая книгу как явление психологическое.

Для библиопсихолога техника набора и печатания книг есть психология набора и наборщика, печатника и типографщика, издателя и издательства, покупателя и продавца, книжного спроса и предложения, циркуляции книг и в пространстве, и во времени. Все без исключения отрасли книжного дела библиопсихолог изучает как и библиолог, но не иначе, как с психологической стороны, видя и отмечая во всех них психологический, точнее сказать, социально-психологический коррелят. Для библиопсихолога экономический и всякий другой интерес к книге и книжному делу - это значит психология этих интересов. Изучая роль экономического фактора в книжном деле, библиопсихолог старается выяснить влияние его на психику его работников как социальную, так и индивидуальную, и обратно. Таким образом, и наука о книжном деле является для библиопсихолога психологией книжного дела и всех его отраслей в их взаимном влиянии, в их функциональной зависимости.

Родовым признаком библиопсихологии является тот, что она представляет собой одну из отраслей именно психологии, один из определенных отделов ее, который существует и имеет право на самостоятельное существование, рядом с другими такими же отделами, каковы, например, психология педагогическая, объектом которой является психология ребенка и его воспитания, или психология криминальная, изучающая психологию преступника и преступления, и т. д. Видовым признаком библиопсихологии является ее особый объект, а именно книжное дело. Если мы определим теперь оба эти признака библиопсихологии - родовой и видовой, то определим и содержание этого еще нового и непривычного термина.

Содержание понятия библиопсихологии. В каком смысле понимаем этот термин? Как известно, в настоящее время научная психология переживает глубокий и решительный кризис: на место психологии старой, интроспективной выдвигается новая - экстроспективная, или объективная, иногда называемая рефлексологией; на место психологии как науки о душе выдвигается психология без души; на место изучения «способностей души» - изучение внешних проявлений психических процессов. При этом исследователь психических переживаний, как их качественной, так и количественной стороны, обосновывает свои выводы прежде всего данными объективных наблюдений, не решаясь опираться на данные, непосредственно переживаемые и интроспективно замечаемые изучаемым субъектом. Эти последние берутся под строгий контроль объективных наблюдений. Такая точка зрения новой психологии должна быть использована и в области библиопсихологии.

Слово, фраза, книга, совокупность книг, целая литература рассматриваются при этом как возбудители реакций, как реактивы на исследуемого индивида и коллектива, причем качественная и количественная стороны возбужденных реакций являются характеристикой реагирующего. Библиопсихология есть психология книжного дела, изучаемого по реакциям, т. е. внешним проявлениям.

Стремясь к максимальной объективности и не доверяя никаким интроспективным данным, библиопсихолог ставит своей задачей борьбу с субъективностью и пристрастностью.

С библиопсихологической точки зрения еще вовсе не достаточно не доверять субъективности исследуемых; вместе с тем необходимо не доверять субъективности и самого исследователя: необходимо изучать и его самого, тоже по объективным проявлениям, а не по интроспективным его мнениям и вообще переживаниям. Между тем исследователи часто не замечают всей субъективности своих мнений, чем и сводят на нет все их, якобы, объективное значение.

Не отступая от вышеизложенных принципов использования интроспективных показаний в целях объективного исследования, надо отметить еще одно очень важное обстоятельство. Читатель этой (и всякой иной) книги в курсе ее чтения непосредственно переживает целый ряд психических явлений, которые только ему одному и известны, и во всяком случае каждому лично они могут быть известны в неизмеримо большей степени, чем всем другим читателям той же книги. Можно ли определить экстроспективно, т. е. путем внешних наблюдений всех читательских реакций, как качественную, так и количественную сторону этих, тоже читательских переживаний?

В настоящее время, когда объективная психология находится лишь в стадии своего начального развития, - на такой вопрос приходится, пока что, дать отрицательный ответ. А между тем интимные переживания как читателей, так и авторов представляют первостепенный интерес для работника книжного дела: от качеств и количеств этих переживаний зависит и цель, и постановка всей работы. Поэтому тем более не приходится совершенно отбрасывать читательских показаний, добываемых интроспективным путем. С ними приходится и считаться, и сообразоваться. Отсюда необходимость думать о рационально организуемом широком контроле их, а не об отбрасывании только. В ожидании дальнейших успехов объективной психологии нельзя не пользоваться в некоторых случаях и подконтрольною интроспекцию. Необходимо для этого научно организовать получение интроспективных показаний и их объективную проверку. С библиопсихологической точки зрения, некоторые термины интроспективной психологии не должны быть отбрасываемы, а тем более в таких случаях, где нет никаких других способов исследовать читательские переживания, чтобы с ними снова сообразоваться.

Сказанное сейчас относится и к слову «психика». Разумеется, этому слову никоим образом не придаем средневекового смысла «души», «субстанции» и т. д. Им будем выражать лишь субъективную сторону объективно существующего переживания. Но почему они существуют? Откуда они взялись? Эти вопросы оставляем, пока что, за пределами исследования, лишь признавая тот факт, что сущность психики, как и сущность материи, как и сущность энергии до сих пор не выяснены наукой.

Почти исключительно к интроспекции надо отнести и опыты читателя над самим собой: только таким путем может каждый отдельный читатель разрешать такие вопросы: какая книга ему нравится или не нравится, интересна или не интересна и какие эмоции и мысли она возбуждает в нем. Только на такие свидетельства самого читателя может опираться и исследователь, и руководитель, выбирая для данного читателя подходящие для него книги. Так и поступают все исследователи «читательских интересов» и «впечатлений, производимых книгами». Каждый из нас, то и дело, проделывает опыты над самим собою, беря читать такую-то книгу. Всякое чтение есть такой опыт. С помощью читаемой книги вызываются те или иные психические переживания. Здесь перед нами «провоцированная интроспекция», которая позволяет нам самим изучать, точнее сказать, осознавать те или иные стороны самого себя. Но, разумеется, за пределы собственного изучения так полученные данные распространены быть не могут. Интроспективные самонаблюдения и опыты читателя над собой необходимы и для исследователя, так как каждый из нас постоянно пользуется теми или иными данными о себе самом, чтобы сравнивать с ними реакции, наблюдаемые, в более или менее сходных случаях, у других людей.

Ниже увидим, какую громадную роль играет в процессе чтения, процессе как будто бы сознательном, подсознание читателя. То, что читателем не сознается, находится вне сферы и его интроспекции.

Так, например, читая книгу, читатель переживает те или иные эмоции. Эти последние имеют своим объективным коррелятом целый арсенал проявлений, направленных в виде изменений пульса и дыхания, в виде дрожания некоторых мышц, выделительной работы разных желез и т. д. Поскольку библиопсихология изучает живых людей в курсе непосредственного переживания ими тех или иных психических явлений, она изучает этот живой материал прежде всего по внешним, объективным проявлениям субъективных переживаний, по реакциям на те или иные раздражения, причем интроспекция не только отодвигается на второй план, но и подчиняется объективному контролю. Библиопсихолог подходит к своему живому объекту, будь это читатель, автор и всякий работник книжного дела, как натуралист: этот живой объект является, в глазах такого, исследователя, не чем иным, как психофизическим организмом, находящимся в определенных условиях социальной среды, места и времени. Изучая этот объект по его внешним реакциям библиопсихолог причисляет к ним и его словесные показания, которые тоже подлежат контролю. Всякий вопрос - это реактив, всякий ответ на него - это реакция слушателя.

Ныне интроспекция играет в разных отделах литературы огромную роль. Тысячи, если не миллионы книг, переполнены описанием переживаний их авторов, лишь интроспективно констатированных ими. А, между тем, те же самые авторы, до объективных психологов включительно, которые особенно борются против интроспекции, ее-то и практикуют в своих трудах. Одна из задач библиопсихологии - борьба с такой ненаучной практикой, чрезвычайно тормозящей прогресс науки, литературы и книжного дела.

Содержание понятия библиопсихологии. Рассмотрим теперь, в основных чертах, тот признак библиопсихологии, который отличает ее от других отраслей психологических наук. Библиопсихология исследует психические явления, связанные со всеми отраслями книжного дела и в них происходящие. Определение этого термина зависит от того, что мы будем понимать под книгой. Будем подразумевать под этим термином всякое произведение слова, - будь это слово печатное, рукописное или устное. Эти три главнейших формы словесных произведений, созданных и постоянно, хронически создаваемых человечеством в его социальной жизни, соединены одна с другой целым рядом переходных ступеней и постоянно переходят одна в другую. Всем известно, что книга нередко начинается в виде разговора, который затем систематизируется, записывается и таким образом кристаллизуется то в рукописную, то в печатную речь.

С другой стороны, печатное слово, читаемое и перечитываемое, постоянно переходит в устную народную словесность, в фольклор. Таково происхождение множества пословиц, поговорок, «крылатых слов», басен, прибауток, странствующих сказаний, легенд, «всемирных сюжетов» и т. д. и т. д. Один Грибоедов своим замечательным произведением «Горе от ума» доставил устной словесности десятки пословиц и поговорок. Этот литературный фольклор, в свою очередь, вдохновляет писателей, и те снова переводят его в рукописное и печатное слово. Многие народные песни, очень распространенная форма устной народной словесности, тем не менее книжного происхождения (например, песни А. Кольцова, Дельвига, А. Пушкина и т. д.). Переводить рукописное и печатное слово в устное - это то же, что вводить книжные содержания в обыденную жизнь: это одна из целей книжного дела. Далее, изысканное, литературно-отчеканиваемое ораторство - это тоже одна из переходных форм между словом устным и печатным. То же и декламация, и мелодекламация, и театр.

С другой стороны, произведения гектографированные, мимеографированные, литографированные, дактилографированные - все это переходные формы между словом печатным и рукописным. И все это различные формы единого книжного дела.

Но книжное дело не ограничивается только словом. Книжное дело, как мы сейчас покажем, представляет собою трудовой процесс, и как таковой предполагает и работника, и его труд, и социальную среду, и различные соотношения этого трудового процесса с производственным процессом вообще. «Книжное дело» - трудовой процесс производства, круговращения и потребления ценностей печатного, рукописного, а также устного слова. Под это определение подходят все формы человеческого труда, неразрывно связанные и обусловленные самым фактом существования словесного общения, которым всякий социальный коллектив связуется в единое целое. Книжное дело есть трудовой процесс, на протяжении которого как индивид, так и коллектив преодолевают некоторые препятствия или сопротивления, начиная от препятствий материальных (технических) и кончая психическими, каковы, напр., непонимание или враждебное отношение со стороны читателя или слушателя. Каждый отдел книжного дела занимает в этом процессе определенное место, как и каждый работник, участвующий в этом трудовом процессе. Объектами библиопсихологического изучения в процессе книжного дела являются:

1) работники его и их психические типы;

2) их труд и его психические особенности;

3) продукты их труда, от качества которого зависит степень воздействия печатного, рукописного и устного слова на индивида и коллектив;

4) социальная среда, обусловливающая и качественную и количественную сторону психологии книжного дела как трудового процесса.

В отличие от наук, исследующих явления только литературные (авторство, читательство, литературу и т. п.), библиопсихологические исследования обнимают всех работников книжного дела, участвующих в процессе и вносящих свой элемент в явления, которые называются «ореолом» и влиянием печатного, рукописного и устного слова на индивида и коллектив.Поэтому к библиопсихологии должны быть отнесены:

а) профессиональная ориентация работников книжного дела;

б) изучение психических явлений, происходящих в работнике в процессе его труда, психология его профессии.

 Как известно, в этой профессии наблюдаются очень разнообразные и сложные вариации, смотря по области книжного дела. Разделение труда обусловливает и психологические вариации разных профессий. Книжное дело в его целом является их совокупностью, органически связанной и спаянной самою организацией производства. Психология работника и его труда кладет определенный отпечаток на продукт и вообще результат труда. Поэтому можно говорить о психических свойствах продукта и результата. Таким образом, у каждого явления книжного дела получается свой психический коррелят. Самый процесс труда всех работников книжного дела как в их социальной совокупности, так и в индивидуальностях их, с библиопсихологической точки зрения есть не иное что, как их поведение, т. е. совокупность их действий и поступков, - основных движений (реакций) каждого работника и всех их вместе, и связи между ними, причем все эти факторы, т. е. работники, их движения, действия, поступки, труд, находятся в функциональной зависимости от условий социальной среды, места и времени. Задача библиопсихологии - объективное изучение поведения работников книжного дела во всех отраслях этого последнего. Их поведение - это и есть материальная основа книжного дела. Таким образом, книжное дело, в конечном счете, сводится к реагированию работников его на среду и друг на друга и их приспособление к среде и среды к ним. Нетрудно понять, что в труде каждого такого работника имеются два элемента:

1) элемент труда физического;

2) элемент труда умственного.

Количество и качество этих двух элементов варьирует в зависимости от разновидностей труда: например, в труде писателя и ученого преобладает второй из этих двух элементов; в труде наборщика и печатника и переплетчика - первый. У обоих этих элементов книжного труда опять-таки наблюдаются вариации психических коррелятов и разная интенсивность как пассивности, так и творчества, как врожденных, так и благоприобретенных качеств (т. е. рефлексов безусловных и условных).

На основе выше изложенного, что под термином «книжное дело» будем понимать не только совокупность книг и не только совокупность произведений печатного, рукописного и устного слова, но и совокупность всех трудовых процессов, которыми эти ценности созданы в прошлом, создаются в настоящем и будут создаваться в будущем. Книжное дело есть таким образом труд и трудовой процесс. Психология книжного дела есть психология такого труда и процесса.

С библиопсихологической точки зрения к книжному делу должны быть отнесены и такие ценности, как произведения драматического искусства, музыки, живописи и вообще пластики (до «выразительного человека» включительно). Психология театра неотделима от психологии печатных и рукописных драматических произведений. Пластика человеческой речи есть один из элементов драматического искусства.

Из предыдущего следует, что понятие библиопсихологии отнюдь не совпадает с понятием «психологии литературы» и (по терминологии проф. П. Сакулина) «литературной жизни». Признавая все громадное значение этих двух отделов литературоведения, нельзя не видеть, что библиопсихология относится к ним как целое к части: она их в себе вмещает. В таком же отношении она находится и к лингвистике и к филологии: книжное дело есть процесс вообще трудовой, а не только трудовой словесный. Одна лингвистика никоим образом не может объяснить всех явлений книжного дела как например, появление и исчезание все новых и все разных областей распространения, все новых и новых форм разновидностей книжного труда, и экономические, политические и другие явления, с этим связанные.

Объем понятия библиопсихологии. Выяснив содержание этого понятия, его родовой и видовой признаки, переходим теперь к выяснению его объема. На предыдущих страницах мы отчасти уже определили, к каким категориям жизненных явлений относится объект библиопсихологии. Все эти явления можно классифицировать так:

1. Процессы создавания ценностей печатного, рукописного и устного слова.

2. Процессы их циркуляции, их проталкивания в социальную среду и стремления к ним, их притягивание.

3. Процессы их утилизации.

 Книжное дело никогда не стоит, а течет. Изменяются авторы, изменяются читатели, книги, действия книг, формы речи, грамматика и риторика; изменяются приемы производства, распределения и потребления библиопсихологических ценностей. Всякое изменение имеет свой психический коррелят. Книжное дело тоже развивается путем противоречий, которые и обнаруживаются и разрешаются в его процессе, в борьбе и через борьбу противоположностей.

Книжное дело есть неустанный поток материальных и духовных ценностей, которые можно себе представить так. Берем какую-нибудь материальную и, вместе с тем, духовную ценность, например, книгу. Каждая книга, раз она кристаллизовалась на рабочем столе ее автора, этим самым уже получает свою траекторию. Она начинает переходить из рук в руки и циркулировать в пространстве и во времени, вплоть до ее забвения человечеством и вплоть до ее разрушения. Этапы этого ее продвижения всем известны: рабочие комнаты автора, редактора, издателя, наборщика, типографщика, корректора, брошюровщика, книжный склад, книжный магазин, библиотека и т. д. вплоть до читателя.

Затем книга начинает переходить из рук в руки. Траектория всякой книги прерывиста. Переход из рук в руки, от лица к лицу в недрах социального коллектива требует разного количества времени. После всякого перехода остается некоторый психологический след. Психология передающего более или менее отличается от психологии получающего. Психология подхода человека к человеку, коллектива к человеку и человека к коллективу представляет собой, так сказать, библиопсихологический цемент всех передвижений всякой книги по ее траектории.

Так продвигаются все книги, миллионы, сотни тысяч миллионов книг. Подобно этому продвигаются, хотя и в более ограниченных пределах, и рукописи (напрмер, частные письма). Имеют свою траекторию и устные речи, поскольку они передаются из уст в уста и поскольку выдумываются и начинают циркулировать «новые слова», «новые обороты речи», новые афоризмы, песни и т. д. Можно сказать, что на наших глазах придуманы такие новые слова, как «клептократия» (для обозначения тех, кто нажился от войны), «размагничиваться» и т. д. Ф. Достоевский пустил в ход новое слово «стушеваться», И. Тургенев - слово «нигилист», П. Боборыкин слово – «интеллигенция». С библиопсихологической точки зрения, во всяком передвижении всякой ценности по ее траектории особо важный интерес представляет психология подхода человека к человеку. Все книжное дело слагается из таких подходов.

Всех тех, кто так или иначе участвует в этом процессе продвигания печатного, рукописного и устного слова по их траекториям, называются работниками книжного дела. Таким образом, к их числу надо отнести как автора, так и читателя, как наборщиков, так и редакторов, как переплетчиков, так и книгопродавцев, и рассказчиков, и декламаторов, и рецензентов и т. д. При этом участие это бывает или положительное, или отрицательное. Иной работник книжного дела создает ему только помехи; тогда как другими книга то проталкивается, то притягивается. Проталкиватели несут на себе работу предложения, притягиватели - работу спроса. И та и другая форма книжного труда имеет своеобразную психологию.

Книжное дело есть процесс, объединяющий труд всех его работников самым своим ходом и своим отношением к социальному коллективу, социальной среде. Каждый отдел книжного дела занимает определенное место в этом процессе и органически связан функциональными отношениями со всеми другими отделами его. Тоже и каждый работник органически связан с другими работниками и от них функционально зависит. С психологией и работников, и этого процесса не может не считаться тот, кто в такой среде работает. Этим и определяется объем понятия библиопсихологии в его целом.

Таким образом важным результатом взаимодействия библиотековедения и психологии явилось создание научной дисциплины – библиотечная психология. Особое значение библиотечная психология имеет для разработки теоретических и практических проблем руководства чтением, так как их исследование невозможно без серьезного и глубокого изучения читательских интересов, условий как формирования и развития, без изучения психологии чтения и восприятия книги.

Она выявляет психологические аспекты дифференцированного обслуживания читателей, массовой и индивидуальной работы с читателями, привлечения новых читателей, пропаганды литературы, информационного обслуживания.
Взаимосвязи библиотековедения и психологии помогают решить и многие другие проблемы библиотековедения, специфику психологии библиотекаря, требования, предъявляемые к человеку библиотечной профессии, организации труда в библиотеке, психологические проблемы управления библиотекой и методического руководства и т.д.
Психологи, исследуя проблемы восприятия, опираются на данные библиотековедческого изучения читателей, чтения и управления ими.