Заочная экскурсия "По носовским местам"

Июльский ветер обдувает лицо, но не холодит, как бы хотелось, обжигает. А внизу спокойно, размеренно несет свои воды батюшка Сейм. Я в Толмачево. На малой родине Великого Мастера слова, Евгения Ивановича Носова. Именно отсюда начинаю свою экскурсию «По носовским местам»:

На пригорке деревня знакомая,

Близок сердцу любой закуток.

Показалась избушка родимая

И колодца стальной вороток.

Не сохранилось той «избушки», где «студеным январским вечером» девяносто лет назад появился на свет будущий писатель и провел свои детские годы. Родимое гнездо помнил Евгений Иванович всегда:

«Наш старый деревянный дом всегда полон таинственных звуков. Поминутно что-то потрескивает, поскрипывает, позвякивает. Всю ночь дом кряхтит, как ревматический старик. Какая-то неведомая сила гнет и корежит, пробует на прочность каждое его бревно, каждый гвоздь. Идет непрерывная борьба. Время атакует, дом отбивается, время хочет, чтобы не было на земле этого дома, чтобы уступил место новому. Дом уступать не хочет».

Из деревенских окон виделся просторный луг. Может быть, именно здесь и зарождались удивительные образы курской земли:

«Лето умчалось как-то внезапно, будто спугнутая птица. Ночью тревожно зашумел сад, заскрипела под окном старая дуплистая черемуха. Косой шквальный дождь, хлестав в стекла, глухо барабанил по крыше, и булькала, и захлебывалась водосточная труба».

На курских просторах просится из души красочное слово. И красочно, зримо представилась мне радуга: «Вверху…висела огромная, расцвеченная пестрыми лентами арка. Она выходи откуда-то из прибрежных кустов и, сделав широкий, будто проведенный гигантским циркулем полукруг, упиралась другим концом, километра на три, в сады какой-то деревеньки».

Я продолжаю свой путь и замечаю «обветшалую церковь с погостом, где …едва видны дерновые надгробья прежних жителей, уже отбывших свое…» Долго стою у могил отца писателя, его близких и родных, от которых получил он первые уроки жизни. Полевые цветы тихо ложатся на печальные холмики…

«Далекие паровозные дымы над лесом» всегда манили Е. И. Носова в дорогу. И чудо свершилось! Он стал горожанином. Все было ново и необычно на улице Красной Армии. В начале тридцатых годов в Курск прилетел дирижабль. Для курян это стало настоящим праздником, небывалым зрелищем: « Высоко-высоко, над соборной стороной города в воздухе висело неизвестно что такое… Какая-то невиданная штуковина. Больше всего она походила на переросший огурец, какие бабушка Варя оставляла на семена. Даже отсюда с нашего двора видно. Что огурец этот неохватного размера и не бурого, а дымчато-серебристого цвета… «Воздухоплавательный прибор» минул купол Знаменского собора и медленно в размеренном безразличии поплыл над Стрелецкой слободой».

Война грубо и безжалостно ворвалась в юность Е. И. Носова, и потому с глубокой болью любящего свою землю человека пишет он, ветеран Великой Отечественной войны, о следах минувшей войны в очерке «С сединою на висках»: «Сколько их, этих рубцов войны, еще виднеется на курской земле. Особенно по вечерней заре, когда низкое, косое солнце удлиняет тени от оглаженных временем окопных брустверов. И вид их холодит, уторапливает душу. Но все-таки не так поразил меня след траншеи, как тополь, вознесшийся над окопом. Ведь он пророс и выбросил свой побег никак не раньше, чем из траншеи ушли солдаты…»

Мир снова пришел на нашу землю. Курск зажил новой послевоенной жизнью. Улица Ломоносова. Дом 35. Новый адрес семьи Носовых, его семьи. В этом доме любили бывать друзья-литераторы. «Входная дверь, по-старинному высокая, двухстворчатая, была не заперта. Легонько толкнув ее, - вспоминает Иван Евсеенко, - я проник в коридор, заставленный самой обыкновенной утварью, какими-то тазиками, оцинкованными корытами для стирки белья, выварками и кастрюлями. Возле стены стоял то ли мотоцикл, то ли мопед…все, как в моем деревенском доме». Мастер не любил роскоши.

И снова в дорогу, я спешу, хочется пройти там, где когда-то ступала нога писателя. Иду по улице Блинова, которая названа в честь Героя Советского Союза Блинова Константина Минеевича, погибшего на Курской дуге. Е. И. Носов – артиллерист, сражался под командованием К. К. Рокоссовского. На доме – мемориальная плита «Почетному гражданину города Курска Е. И. Носову». Останавливаюсь. Горло сжимает тоска. Здесь Евгений Иванович прожил последние двадцать девять лет. Первый подъезд. Пятый этаж. Мои глаза мутнеют. Нет, это не дождь… «Поздно вечером 12 июня Мастера не стало. Хоронили Е. И. Носова под высоким раскидистым кленом. Настали минуты прощания. И вдруг на вершине растущего у ограды дуба запел свою песню соловей, заходясь в щебетанье и клекоте. Курский соловей оплакивал своего собрата, соловья и волшебника русского слова».

Солнце по-прежнему немилосердно печет. Лето – пора тепла и света. Тепло и свет в своих книгах оставил нам великий писатель и чуточку поэт, Евгений Иванович Носов. Вот и уютный скверик. Немного усталый, но бесконечно родной, присел отдохнуть, словно возвращаясь после рыбалки, мастер. Я тоже сажусь на скамеечку. Спокойно и хорошо. Моя экскурсия по местам, где провел свои годы прозаик, завершена. Но никогда не подойдет к концу мое путешествие в мир прозы Мастера.