Человек и малая родина» «Живые лица» (о значимых событиях в жизни нашей деревни: установление Советской власти и раскулачивание, оккупация и трудные послевоенные годы)

24

Курская область, Большесолдатский район,

МКОУДОД «Большесолдатский районный Дом детского творчества»

Выполнили:

Глухоедова Анастасия Юрьевна, 14 лет,

Четверикова Екатерина Сергеевна, 14 лет,

обучающиеся детского объединения «Литературное краеведение»

Работа на Всероссийский конкурс юношеских

учебно-исследовательских работ «Человек в истории. Россия - XX век».

Тема конкурса «Человек и малая родина»

«Живые лица»

(о значимых событиях в жизни нашей деревни: установление Советской власти и раскулачивание, оккупация и трудные послевоенные годы)

Научный руководитель: Кучер Екатерина Павловна,

педагог дополнительного образования

307864, Курская область, Большесолдатский

район, д. 1-ая Косторная, ул. 60 лет Победы, 6;

ул. Школьная -9, т. 8-47136-2-41-17;

[email protected]; 89606995902

2018 

История России полна подлинного величия. Мы гордимся боевой и трудовой славой, научными и культурными достижениями наших предков, которые отдали России свои силы, таланты, мужество. История нашего края, района, деревни неотделима от истории нашей страны. Все, что происходило в России, всегда сказывалось и отзывалось на нашей малой Родине. Мы гордимся земляками, ветеранами Великой Отечественной войны и тружениками тыла. О них в музее нашей школе собран большой фактический материал. Его успели собрать, пока были еще живы свидетели этих событий.

Но в школьном музее имеются стенды, рассказывающие о событиях, материалы о которых можно найти только в архивах. Они возвращают нас в начало и первые десятилетия 20 века, за сто лет от сегодняшней жизни. Оценки этих событий порой противоречивы, требуют неоднозначных подходов. И это понятно, потому что все последующие события, связанные с историей нашей страны, завязывались именно там, в начале века.

В своей работе мы попытаемся осмыслить исторические события огромного масштаба, представить их в рассказах наших односельчан и своих близких. Наверное, мы имеем на это право, потому что семьи Чебуниных и Богатыревых, из которых мы родом, одни из старейших крестьянских семей деревень Хитровка – Косторная. Народная мудрость пословиц: «Счастью не верь, а беды не пугайся», «Бояться несчастья – и счастья не видать» - это о наших земляках, тружениках и оптимистах.

У нас в доме хранятся фотографии, уже старые, некоторые сильно пострадали от времени и плохого хранения. Эти фотографии передали моей бабушке Кате в Косторную люди, когда умерла ее свекровь, а моя прабабушка, Гридина (Чебунина) Мария Ивановна, 1924 г.р. Она жила в Хитровке и умерла еще до моего рождения. Фотографии связаны с ее судьбой и судьбой ее близких. Многие люди, изображенные на фотографиях, мне незнакомы. И вот уже десять лет, как умерла моя любимая бабушка Катя, Гридина Екатерина Михайловна. И теперь никто не сможет мне рассказать, кто же изображен на этих старых фотографиях.

Когда в районе и у нас в школе готовились к празднованию 40 - летия Большесолдатского района, школьный музей собирал материалы о тружениках нашей деревни, и я принесла эти фотографии для сканирования. Но мои фотографии на этот раз не понадобились, потому что люди и события, изображенные на них, относятся к более ранней истории моего края – Гражданской войне, предвоенному и военному времени. Материал об этих событиях, рассказы очевидцев, архивные документы, собран и хранится в школьном музее. И вот я, отбирая материал – опираясь на документы и запечатленное на фотографиях - попытаюсь заставить говорить, попытаюсь оживить мои фотографии, вписать и домыслить отображенное на них в историю моего края. Тем самым доказать значимость судеб моих близких в трудной истории моего Отечества.

Из прошлого моего села. Архивные материалы

      В прошлом Косторное было большое и богатое купеческое село. Через него проходил Екатерининский шлях, который впоследствии стал торговым путем, соединяющим Курск с Украиной. В состав Косторнянской волости входило 11 деревень: Косторная, Любимовка, Мальцево, Борщень, Масловка, Житень, Нелидовка, Маково, Тарасово, Самсоново, Белый Колодец.

После буржуазных реформ, последовавших за отменой крепостного права, в Косторной стали развиваться капиталистические отношения. Строились крупорушни, маслобойни, мельницы. Работали на них, кроме наемных рабочих, сами хозяева и члены их семей. Купец Гридин имел огромный кирпичный корпус крупорушни в четыре этажа, на котором работали рабочие по найму. Кроме того, Гридин занимался и лесоторговлей. Все находило сбыт: в Косторной было до двух десятков лавок. Товар развозили и в ближайшие деревни волости.

Деревня шла по пути столыпинских социально-экономических реформ: из общины выделилось до четверти хозяйств, усилилось расслоение деревни, сельская верхушка давала до половины рыночного хлеба. Не хватало единственно одного: времени на проведение реформ - на пороге стоял 1917 год.

Столетие, прошедшее от 1917 года до сегодняшнего времени, в истории нашей страны богато событиями, как никакое другое. Важнейшими из них, несомненно, стало установление Советской власти и создание колхозов. Это были преобразования глобального масштаба, изменившие социальное устройство общества. Начавшаяся через два десятилетия Великая Отечественная война грозила России гибелью, утратой ею национальности. «Колосс на глиняных ногах» устоял вопреки всем ожиданиям Запада.

Почему это произошло? В большевиках, пришедших к власти, крестьянство увидело свой идеал уравнительного пользования землей и поддержало их. Однако большевики потребовали от деревни хлеба для города. Для новой власти это был вопрос существования. Деревня по твердым ценам хлеб добровольно не отдавала. Крестьянин считал себя независимым от города. Жизнь его зависела от собственного труда, здоровья и наличия лошади, мужик поменял плуг на соху, отказался от городской мануфактуры – перешел на домотканину: «Мы проживем без города, пусть город без нас проживет». Однако никуда не мог он спрятаться от войны. Уставшие от войны крестьяне не желали воевать, уклонялись от призывов в Красную Армию, дезертировали. Особенно массовыми стали эти явления в 1919 году. В связи с обострившейся обстановкой Советское правительство ужесточило меры борьбы с дезертирами вплоть до расстрела. ¹ Многие из косторнянцев и хитровцев, дезертировавшие с фронта, имели фиктивные документы, выданные за взятки Суджанским военным комиссариатом (впоследствии комиссией из Москвы взяточники были разоблачены и по приговору революционного суда расстреляны). Призывы коммунистов к крестьянам вступать в Красную Армию, а тем, кто стал дезертиром, вернуться в свои части, действовал слабо. А между тем деникинцы подвигались к границам Курской области. В июне 1919 года, в разгар сенокоса, в Косторную из Суджи прибыл отряд красноармейцев. Крестьяне, оставив работу, явились на сход. Было объявлено, чтобы все дезертиры в течение двух – трех часов были на сборном пункте, на территории Любимовского сахарного завода. Вечером того же дня из Любимовки в Суджу было отправлено около 150 дезертиров.

Для молодой Советской власти 1919 год был самым трудным. Крестьяне не хотели отдавать хлеб городу. В Косторную приезжал продотряд и отобрал хлеб силой. Крестьян это утвердило в той мысли, что надо сеять хлеба столько, сколько тебе нужно, ведь все равно излишки заберут. В этом беднота и зажиточные крестьяне были едины без всякой агитации. Поэтому почти половина полей пустовала. Шла борьба за власть. Накануне прихода деникинцев в Косторную косторнянские купцы и богатеи организовали сбор средств по оказанию помощи Белой армии - собрали деньги на бронепоезд.

В начале июля 1919 года деникинцы, захватив Большесолдатское, пришли в Косторную, приказали старосте собрать сход жителей. Косторнянские купцы и богатеи, несмотря на жару, пришли на сход в поддевках, лакированных сапогах и галошах, и с сияющими лицами. На сходе выступил деникинский офицер, косторнянец Андрианов. Речь его была короткой, было сказано, что «большевикам пришел конец, мы боремся за свободную и неделимую Россию и свободную торговлю, а у кого что взято, будет возвращено». Несомненно, богачи такой речью остались довольны. Основная масса косторнянцев утихла, ожидая решения судьбы Советской власти. В свою очередь богачи не решились забрать урожай, собранный бедняками на отобранной части земли у кулаков в 1918 году. Отбор земли намечался на весну 1920 года.

К осени 1919 года положение на фронте изменилось в пользу Красной Армии, началось отступление деникинцев. В конце ноября 1919 года в сильно морозную ночь в Косторную с горы, со стороны Курска свалилась почти вся дроздовская дивизия деникинцев. Почти в каждой избе расселилось по 10-15 солдат. Офицеры разместились у богачей Богдановых, Иешкиных, купца Мальцева. Крестьянский скот был выгнан из конюшен и коровников, а помещения заняты лошадьми «освободителей». На улицах всю ночь горели костры. У крестьян забирали свиней, тут же резали, не спрашивая разрешения хозяев. Отбирали теплую одежду и обувь. Утром несколько крестьян пожаловались на бесчинства солдат. «За дерзость» крестьян выпороли шомполами. Досталось и союзникам – косторнянским кулакам: выпороли шомполами Долженкова Степана Ерофеевича и Прасковью (Иешкину). Офицер Андрианов разъяснил им это так: «Мы за вас воюем, а вы нам не даете теплой одежды». ²

Конечно, крестьянам такое отношение к себе белых не могло нравиться. Крестьянство для основной части белой армии, состоявшей в массе своей «из бывших», по-прежнему так и оставалось «быдлом», «черной костью». А крестьяне – солдаты, народ – таковыми не были, и быть не хотели. И это было причиной того, что народ не пошел за Белой Армией, она была обречена. Во второй половине ноября Косторнянская волость была очищена от белогвардейцев.

«Вся власть Советам!» - таков призыв несся по стране, которая с этого времени и стала называться страной Советов, Советской страной.

В Суджанском Укоме РКП (б) работал Квасков Максим Семенович, 1898 г.р., наш земляк, уроженец деревни Масловка, активный участник Великой Октябрьской социалистической революции, член полкового комитета одной из частей Северо-Западного фронта. Он приехал из Петрограда в Суджу в конце ноября 1917 года с мандатом, подписанным Лениным для ликвидации городской управы и установления Советской власти в уезде.

В начале декабря 1917 года в Судже собралось заседание уездного земского собрания. На это заседание и прибыл 19-летний М.С.Квасков. Дальнейшие события дают нам возможность и через сто лет почувствовать накал политической борьбы, борьбы за власть. В президиуме сидели комиссар Временного правительства Велев, помещики Медведев, Алферов. Подойдя к столу президиума, Максим Семенович сказал: - Разрешите мне выступить! Он предъявил Велеву удостоверение, подписанное Лениным и Бонч-Бруевичем. Кваскову предоставили слово. Но закончить речь не дали. Сидевшие в зале эсеры подняли шум, стучали стульями и выкрикивали: «Председателя расстрелять, посадить оратора в подвал». В разгар собрания была получена телеграмма Курского революционного Совета о необходимости создания Советов на местах. Однако Велев не решился сразу огласить ее содержание. Вместо нее была зачитана телеграмма Московской думы, которая гласила: избрать делегатов для охраны Учредительного собрания. Телеграмма курского революционного Совета была зачитана только перед закрытием заседания, 3 декабря 1917 года. Земское заседание постановило: созвать 5 декабря 1917 года объединенное заседание общественных организаций для решения вопроса о власти.

И вот 5 декабря на состоявшемся заседании представителей двенадцати волостей была одобрена телеграмма Курского революционного Совета, и для установления Советской власти в уезде был избран революционный комитет. Комиссар Временного правительства оставил свой пост.

Последним юридическим препятствием на пути к неограниченной власти большевики полагали Учредительное собрание, потому что боялись проиграть выборы. Они их и проиграли. Как известно из истории, большевики с левыми эсерами в январе 1918 года распустили Учредительное собрание, а 5 января, в день открытия Учредительного собрания, расстреляли массовые демонстрации рабочих в его поддержку в Москве и Петербурге. В мае 1918 года партией социал-революционеров, эсерами, был взят курс на вооруженное восстание против большевиков. Началась гражданская война, величайшее народное бедствие.

На основании Декрета о Земле крестьяне приступили к разделу помещичьей земли. Весной 1918 года, когда с полей сошел снег, Косторнянский волземотдел начал раздел земли. Беднота требовала провести общий передел, без исключения, но зажиточная часть крестьянства этому сопротивлялась. В Косторнянской волостной земельной комиссии и в сельском Совете сидели представители партии эсеров, крупные собственники. Так, землю в Косторной весной 1918 г. делил Гридин, сын владельца крупорушни. Лучшие земли получили тогда купцы Гридины, Иешкины, Богдановы, Мальцевы, Бахиревы. В городах рабочие, измученные голодной зимой, и недовольные всеобщим разорением, понемногу отказывают большевикам в доверии. В мае 1918 года ВЦИК принял декрет об установлении в стране продовольственной диктатуры.

«Борьба за хлеб есть борьба за социализм»- таким ленинским лозунгом руководствовался Революционный совет, занимаясь заготовками хлеба, ведя борьбу с «саботажниками и спекулянтами». Зачастую под это определение попадали отнюдь не кулаки и саботажники, а доведенные до крайней нужды люди.

В 1921 году в Косторнянской волости был голод. Отсеялись, хлеба нет. А по деревням ездят вооруженные уполномоченные и отбирают хлеб, обрекая крестьянина и его детей на голодную смерть. Чем жить до нового урожая? В селе Мальцево крестьянин Мальцев бросался с вилами на инспектора волости. Но комсомольцы – уполномоченные, Андрианов Н.В. и Долженков П.М. отбили. В октябре 1922 года был убит комсомолец Долженков Петр Михайлович. По деревне разнесли слух, что он убит «по-уличному». Уловка бандитов удалась: уголовное дело не заводили. После похорон Петра в адрес комсомольской ячейки посыпались угрозы, подметные письма. Некоторые из комсомольцев вышли из ячейки. Заколебались и отдельные коммунисты. Так, на место Солянина Е.Ф., секретаря Косторнянского Волкома РКП (б), был назначен Сергеев И.Д, вернувшийся с гражданской войны. В феврале 1923 года он был убит бандитами, они грабили амбар, стоявший у дороги в деревне 2-ая Косторная, за речкой. Скорее всего, его убили как нежелательного свидетеля. Но этот случай позволяет лучше представить обстановку того времени. Дерзость, разнузданность, вседозволенность. Убийство было раскрыто, бандиты расстреляны. В местечке Спасское, под Волоконском, в 1921 году был убит председатель сельсовета, Марков А.Е.. «Брата отца убили. Застрелили. Пришли, а он в сельском совете убитый лежит» (из рассказа Манжосовой А.Е., 1923 г.р., о жизни деревни в начале 20-х).

Весной этого же года в Косторной был убит волостной народный судья, коммунист Ветров Петр, он был застрелен кулаками прямо около колодца. Его товарищ, Андрианов Н.В., 1902 г.р., дядя Андрианова Игоря Григорьевича, в тот же год был направлен от уездной партийной организации в Москву на учебу - партии нужно было беречь перспективные молодые кадры. Оба - и Ветров Петр, и Андрианов Николай - были активистами, первыми комсомольцами Косторной. Убийство не было раскрыто. Убийства происходили тайно, скрытно, в редких случаях открыто и нагло. Их целью было запугивание.

Но крестьяне не могли не видеть силу новой власти, а власти они привыкли подчиняться. Пришло новое время, жестокое, переломное. Старшее поколение держалось за старое, молодежь вступала в комсомол. В зажиточной семье Андриановых один из братьев был деникинским офицером, а у другого брата, Андрианова Я.П., сын Дмитрий вступил в комсомол. За это отец его выпорол вожжами. Но и другие сыновья Андрианова Я.П., вопреки воле отца работали в Судже, в аппарате Уисполкома.

Советской власти нужны были молодые, активные проводники ее политики, люди, которым она давала власть, должности. Это было время молодых, молодых сил и возможностей. Это понимали и отцы. Вряд ли так самочинно, без воли родителей все трое сыновей богатея Андрианова вдруг пошли на службу Советской власти.

Фотография из архива семьи Чебуниных.

Кто этот бравый военный с шашкой, может, даже именной? Скорее всего, это казак, конник. Основу конницы составляли казачьи подразделения. В Суджанском уезде тоже были казаки.

Казак воевал и должен был прийти с фронта живым. Как сложилась его судьба после революции? Воевал ли он на стороне красных или белых в гражданскую? Может быть, на лихом коне он ходил в сабельные походы с армией Буденного? Как жаль, что никогда я об этом не узнаю.

Но мальчик, его сын, продолжил его жизнь, и донес ее до меня.

Изменения в крестьянской жизни в середине 20-х, коллективизация

Политика «военного коммунизма» привела экономику страны к полному развалу. Половина полей не засевалось, земля зарастала сорняками, крестьяне не были заинтересованы в расширении хозяйства. В 1921 году из-за неурожая массовый голод охватил город и деревню. От тифа в Косторной и окрестных деревнях умирали семьями. Вводился нэп как ответ на всеобщее недовольство «военным коммунизмом». Разрешалась свободная торговля хлебом после выполнения продналога. В этом было заинтересовано все крестьянство: и беднота, и зажиточные. И если в 1919 году в Косторной пустовала почти половина полей, то весной 1921 года поля стали засеваться. Купцы Гридины, Бахаревы, Иешкины снова открыли мануфактурные лавки. Появилось в Косторной кредитное общество, значит, крестьяне были платежеспособны в такой степени, чтобы брать кредит. Крестьянин получил возможность свободно вздохнуть, и это решило некоторые проблемы.

В деревне к середине 20-х годов происходят изменения. Земля была поделена по душам. Земля кормила, но и требовала сил, здоровья, техники. В этом отношении, конечно, хороши были большие семьи. Желание и охота работать на своей земле, радоваться результатам своего труда - наверное, неистребимо в крестьянине. В семье отца моей прабабушки, Марии Ивановны Богатыревой, 1929 г.р., было одиннадцать детей. Выжило трое. Бабушка Маня раньше много рассказывала мне о своей жизни, и сейчас, несмотря на болезнь и слабость, бабушка интересуется моими успехами в школе, и я все ей рассказываю. По рассказам бабушки мы с сестрой составили родословную своей семьи. Моя прабабушка, Андрианова (Богатырева) Мария Ивановна, 1929 г.р., вспоминает о своем детстве: «Жили не бедно. Отец, Иван Павлович, 1890 г.р., был трудолюбивый, любил работать. В хозяйстве были корова, лошадь, больше двадцати овечек, поросята, пчелы, своя земля. Хлеба было много, работали дружно. Рыбу вольно люди ловили: как затянут ребята с двух сторон, рыбы притянут, саком потом вычерпываем. Начались колхозы - отец не пошел в колхоз - хозяйства жалко. Семью раскулачили, отца посадили в тюрьму на три года».

Среди тех, кто кулачил, были все свои, косторнянские: Косторной Ф.Н., Андрианов Ф.П., Машкин Н.З., руководителем был Григорий Клеменов. Власть проверяет человека на человечность. Оперуполномоченные старались - все из дома выгребли, вынесли даже перину. Благо, дети дома были одни, мать не мешала - ушла хлопотать в райцентр, в Лукашевку, чтоб из хаты с детьми не выгоняли. Но помогла соседка, вступилась – постыдила, что последнюю перину у детей забирают. Так уполномоченные, уходя, перину потом под крыльцо запихнули.

Какими они были?

Справа – Крыгин Николай Данилович, 1902-1991 гг., в 30-гг.- сельский и колхозный председатель в Колпаково.

Акулина Кузьминична Богатырева (Храсаженко), 1890 г.р., деревня Хитровка.

Нашу семью Богатыревых раскулачили. Отца посадили. Семья три года бедовала без отца, но завели корову, ходили в стога воровать. Пришли в колхоз. Отец пришел из тюрьмы и снова завел хозяйство, и пчел.

Очень конопля помогала. Сеяли коноплю, замачивали замашки, мяли. Плели веревки из конопли, били масло (жали масло). Мяльница своя была.

Мужа Акулины Кузьминичны, Богатырева Ивана Павловича, забрали на фронт после оккупации в 1943 г., дошел до Берлина.

В этой войне наша семья потеряла сына Василия, 1923 г.р., он погиб под Сталинградом.

Когда в 1942 году в Косторную пришли немцы, они, организуя суд над коммунистами и активистами колхозного движения, имели в виду одну цель: разделение, ослабление народа. Такую практику они проводили в оккупированных русских селах и деревнях. Русский народ в массе своей отходчив и мудр. В памяти Куликовой Александры Григорьевны, 1924 г.р., Мосолова Николая Михайловича, 1931 г.р., Косторного Ивана Дмитриевича, 1935 г.р. остался навсегда этот суд в здании школы. Крики раскулаченных, вернувшихся из ссылки и пришедших вместе с немцами в родные места: «Они наших детей из люлек выкидывали!», молчание людей, стоявших перед собранием и приговор народа: «К чему давние обиды вспоминать?» Часть колхозных активистов была расстреляна, часть отправлена на каторжные работы в Германию. Так насилие не только порождает насилие, оно служит еще и поводом для разделения – и семьи, и народа.

К середине 20-х годов на волне подъема нэпа в крестьянских хозяйствах деревни Косторной стали приобретаться сеялки, молотилки, люди передерживали скот, пахали на своих лошадях, волах. Так, у Андрианова Василия Ивановича, дяди Игоря Григорьевича, была своя молотилка. Он ездил по деревням, хорошо зарабатывал. Косторной Иван Алексеевич, 1875 г.р., бывший десятник сахзавода в Любимовке, купил двигатель, хотел строить столярный цех. Как рассказывал его внук, Косторной И.Д., ему было сказано:

- Или уезжай на Север, или мы тебя раскулачим.

Уехал в 1930 году, строил сахзавод в Алейске, там и умер.

В середине 20-х годов купил ветряк Феропонтов Кузьма Павлович из деревни Разводиловка, что рядом с Колпаково. Работал. Дочь, Анна Кузьминична, вспоминает: «Молол день и ночь, сколько ни ссыпали, был «за бесплатно». За этот ветряк отца потом кулачили. Ему пришлось прятаться, тайком приходить в родную хату. Боялись, что маленькие дети расскажут, прятался на чердаке. В колхоз не пускали. Корову запрещали семь лет держать, а детей было четверо. «Забрали корову, семь лет без коровы. Мне десять лет было. Пасли коров. Бабы придут коров доить, мне в бутылочку нальют с доенки. Отобрали амбар. Из нашего амбара баню построили. Потом уже разрешили отцу вернуться».

Во второй половине 20-х гг. началось постепенное свертывание реформ нэпа, государство предпочло по отношению к крестьянству путь насилия, диктатуры³.

В 1925 году в Косторной организуется колхоз, в него принимались семьи, которые имели в наличии инвентарь и лошадь. Крестьяне понимали преимущества коллективного труда, где доходы будут разделяться по размеру своего пая и участию в труде. Конечно, согласия на организацию такого «колхоза» Волком РКП (б) не дал.

Государство готовило крестьянину другое – свести свое хозяйство со двора, работать за трудодни на колхозном поле. Так государство решило вопрос с поставкой хлеба, причем дешевого, по твердым государственным, а не рыночным, закупочным ценам.⁴ Еще в мае 1917 г. на Первом Всероссийском съезде крестьянских депутатов Ленин ставил задачу предельно конкретно – как немедленный переход от трудового крестьянского хозяйства, от вольного труженика – к принудительному труду на коммунистической основе.

1930 год в жизни нашей деревни. Раскулачивание. Раскулачивание – это плач по ушедшей России. Кулачили через дом. Рассказывают, чуть где семья жила самостоятельно, имела землю и работала на ней от зари до зари, тех и кулачили. Уходили люди тайком, ночью, с семьями. Бежали, как преступники, те, кого успевали предупредить. Другие же, самые «злостные» не верили, просто не могли сами бросить все. Их – то, с детьми, в чем были, отправляли в далекую Сибирь. Выгоняли из родных хат с детьми, раскулаченные семьи потом находили приют в чужих домах, скитались. Главы раскулаченных семей в большинстве своем ссылались. Да, были и настоящие кулаки - мироеды, но проводилась кампания по уничтожению кулачества как класса, а Косторнянская волость была богатой. Люди бежали семьями, взяв детей, в Донбасс, Нижний Новгород и другие, более безопасные места. Кто медлил - ссылали - в Мурманск, на север, где «кулаки», кто и оставался в живых, вцеплялся по привычке в землю, хоть и холодную. Семья Машкина Егора Трофимовича девять лет была в Сибири. Условия работы на лесоповале были каторжные, одежда и обувка – плохие. Когда отец приходил вечером в барак, дети отдирали ему примерзшие к сапогам портянки, бывало, вместе с кожей. Перед самой войной вернулся домой. Прошел всю войну. Пришел домой весь израненный и в голодном 1947 году умер от туберкулеза, полученного в лагере. Другие, как Мосоловы, боялись за детей. Отдали детей родителям, а сами уехали в Брянск. А брата отца Мосолова А.И.с четырьмя детьми сослали. Родители Алексея Ивановича через три года вернулись. Купили амбарчик взамен конфискованного дома, завели корову. Отец работал на заводе. Однако притесняли, заставляли идти в колхоз, не пускали корову на пастбище, обрезали огород. Пришлось корову продать. Началась война. Отец ушел на войну и погиб в 1944 году, а в 1943 забрали и 17-летнего Алексея.

Создается впечатление, что государство сознательно пыталось отбить охоту работать на земле. Оно понимало, что инициативность, крестьянская сметка порождается желанием выгоды, получением личного дохода от труда своих рук, что предполагает рыночные отношения.

Предприимчивость нашего народа известна. Крестьянин пытался «переварить» холодный камень колхозов, наивно обманывая государство. Ухитрялся держать корову – накашивали для нее уже к осени и часто по окраинке - когда в колхозе сено уже было заготовлено. Ухитрялся обходить налоговые требования - тайно резали свиней, украдкой приносил из колхоза зерно и дерть для своей скотины. Свое все равно было ближе колхозного. Но зачем было создавать такие условия, что человек вынужден брать тайком то, что полагалось за труд, воровать?

Города в начале 30-ых пополнялись бежавшими из деревни «кулаками». Их, что удивительно, не преследовали, они устраивались на работу, дети получали образование. Андрианов Игорь Григорьевич, 1935 г.р., вспоминает, как однажды, в пятидесятых, у своей матери застал странных гостей. Они пили чай и говорили «спасибо» Советской власти, что она их оторвала от земли. Сами бы этого они сделать не смогли. Это были косторнянцы, бежавшие двадцать лет назад из деревни от раскулачивания. Но скорее всего, лукавили «кулаки», не отпускала их тоска по земле. Иначе не приехали бы они на родину, о которой ни на миг не забывали в благополучном городе.

Событие, запечатленное на фотографии, вероятно, относится к периоду коллективизации. Дома, крытые железом, ясно, принадлежали раньше косторнянским богачам. В середине между постройками видно здание в несколько этажей. Скорее всего, это и есть крупорушня купца Гридина. Крупорушня не сохранилась, а вот правое низенькое здание верой и правдой служило долго, в нем были клуб, библиотека, потом медпункт. Здание было крепкое, из дуба.

Судя по одежде крестьян, это ранняя весна. Собрались мужики, их около 30 человек, вынесли сельхоз инвентарь, в основном, это плуги. Вероятно, задача крестьян - проверить его исправность и подготовить к весенним работам. Но мужики в большинстве стоят праздно, руки в карманы, как-то неактивны. Тут же вездесущие мальчишки в лапоточках.

Магазин превращен в общественный склад для хранения колхозного обобществленного имущества. На то, что это здание - бывшая лавка, купеческий магазин, указывают распахнутая двустворчатая дверь и навес на столбах, здание не отапливается - нет трубы. Здание не сохранилось. Фотография интересна тем, что позволяет узнать место, представить, что было в деревне Косторной в 20-30-ые годы.

Может быть даже, что это первая колхозная весна – событие, запечатленное на карточке. Внове колхоз мужикам. Как-то придется работать на колхозных полях?

«Мы работали в поле».

В нашей деревне Косторной сейчас насчитывается чуть более трехсот жителей. По данным на 1923 год в Косторной было населения 1680 человек. Еще разительнее изменения, происшедшие в ближайших от Косторной деревнях Масловке и Хитровке. В школьном музее имеются материалы архивных данных - Индивидуальные карточки Хитровской школы Косторнянской волости за 1922-1923 гг. В них указано, что по данным на 1923 г. - количество жителей в деревне Хитровка - 308, из них грамотных -157, неграмотных – 151. Такие отчеты обязаны были составлять учителя школы в уездный О.Н.О. (отдел народного образования). Получается, что населения в двух деревнях Хитровке и Масловке было больше чем 600 человек. Сейчас в Масловке осталось 6 дворов, в Хитровке - два двора. Не здесь ли, в обезлюдивании деревень, отголоски той политики, что проводилась государством по отношению к своему народу?

Довоенное фото. Деревня Косторная на сене перед войной, 1937/39 год

На этой фотографии представлены – крестьянская молодежь, рождения начала 20-х гг., и женщины – колхозницы, рождения конца 19 и начала 20 вв. Фотографии - немые свидетели, но они о многом могут рассказать. Например, о нелегком крестьянском труде расскажут натруженные темные руки русских крестьянок. Вот этому поколению и пришлось на своих плечах выносить тяготы войны - копать окопы, траншеи, а после войны восстанавливать разрушенное, пахать на коровах, недоедать.

«Работали с утра дотемна. Колхозниц с двух улиц было 3 - 4 звена. Осенью за трудодень расплачивались. Голод был в 1933 году, в 1947 году. Мы работали в поле. А дети помогали на огороде. Бывало, прибежишь с поля полоть картошку. А объездчик бьет плеткой, лошадью топчет. Без мужьев обижал. Приедет верхом на лошади и командует: - Чтоб дети работали! А дети какие? Маленькие. Не жили, а мучились». (Из воспоминаний Долженковой Татьяны Егоровны, 1909 г.р.)

О войне. «Выгнали из хат в чем были и погнали в Житень»

Великую Отечественную войну жители нашей деревни переживали со всей страной. Косторная и близлежащие деревни находились в оккупации 15 месяцев. В рассказах жителей деревни прошедшие события вновь оживают, хотя вроде бы ничто не властно вернуть им былые остроту и боль. Итак, январь - февраль 1943 года. Курская глубинка. Середина России. Русские войска шли с востока, освобождая от врага свою землю. 28 января был освобожден поселок Касторное, 15 февраля наши уже были в Медвенке, а через день - другой в наших местах.

Немцы стали готовиться к большому бою. В деревне 2-ая Косторная немцы подожгли дома, очевидно, с той целью, чтобы наши в них не смогли укрепиться, когда пойдут в наступление. Струкова Мария Ильинична,1923 г.р., рассказывая о тех событиях, вновь переживает то время. Немцы взорвали деревянный мост через реку Реут. Начали жечь хаты. Первой от моста была их хата. Как странно горела их крепкая дубовая хата со всем нажитым имуществом, изнутри облитая керосином: «..внутри огонь все лижет, а снаружи дом целый стоит, с крышей..». Она, сирота, осталась в худых лаптях с онучами, с братом - подростком на руках. Всем жителям было велено уходить в ближайшие деревни - в Озерки и в Житень. Люди запаниковали: угонят в Германию, всех! Столетия смелись, как сор, запахло татарщиной. Дядя Марии Ильиничны, Аким Григорьевич, воевавший с немцем в Первую мировую, не выдержал переезда и неизвестности и умер. И не он один. Как не сказать о русских детях, мерявших эту снежную дорогу? О девочке, потерявшей валенок в глубоком снегу и умершей от простуды?

Все опрошенные нами косторнянцы помнят, как они с родителями уходили из деревни. Шли Шлях и Гусинец, Ефросимовка вверх по дороге, что к пруду ведет (тогда это был шлях Курск - Суджа - Сумы, старая дорога). А там - под бугор в лог и на Житень. В домах оставалось все имущество, нажитое трудом не одного поколения.

«В сундуке осталось кой-какое добро, ничего не взяли. Захватил дед корову в Житень. Со 2-ой Косторной до Житеня – путь неблизкий. Идти через Реут. Чтобы копыта не скользили, корову обули в лапти. Та-то коровка и хату помогла строить. Натаскали из лесу бревешек. Избу становил дед с Беловщины со свекром, свекор помогал.

Летом жили в куреню (после пожаров), навозили дубочков на хатку. Я с дедом, разутая, ходила в лес. Запряжем повозку. За лето построились. К осени – помазали. В мокрую хату влезли в зиму. Холодная зима была в 1946 году!» (Из воспоминания Долженковой Татьяны Егоровны, 1909 г.р.)

Слушая взволнованные рассказы людей о перенесенных тяготах, понимаешь: не один человек говорит, говорят оставшиеся в живых, и их рассказы доносят до нас то, что не смогли рассказать другие. Надо услышать и записать последнее.

Рассказ о военных трудностях, переданный Исаевой Анной Кузьминичной, 1927 г.р., д. Разводиловка, Колпаково, невозможно слушать спокойно. Мы слушали и переживали эти события. Какие великие трудности перенесла наша страна, наш народ, односельчане! Во время оккупации немцами были сожжены деревни по левой стороне реки Реут, сожжено и Любицкое, откуда родом Анна Кузьминична. Жители были эвакуированы, возвращаться надо было домой. Но куда? Анна Кузьминична вспоминает об этом времени: «Ну, мы пришли. Эту теткину хату подделали и стали жить. Люди попришли. Стали землянки делать. Мы говорим: - Папаш, мы не хочем землянку! Давай хатку сделаем! Сколько дубков надо? А он: - Дети! Сорок дубков! - Папаш, да мы навозим на тачке! Ну, мы начали. Хатка получилась маленькая: кровать стояла, печка и вот такой полочек был – мешки стояли с хлебом. Возили! Вот пойдем вутром рано – под совхоз ездили на коляске! За лесом за етим. Папашка вымерял. Померяет, чтоб лишнее не везть, не отрезать. Вымеряет, на тачку – и мы поехали! Лес утром привезем – я иду на окопы. Пять метров окопов давали: полтора метра - глыбки и 70 см. ширки. И вот – выкопай и разровни земельку. Чтоб нигде глудочки не было (работали подростки 14-16 лет). Вот это часа до четырех мы работали. Прихожу, мать: – Девки! Хоть горелового хлеба съешьте! (хлеб был под печкой, когда горела хата, хлеб дымом прошел, горький был и красный от пожара). И сивушечки (самогончику) выпейте! (с бурака гнали – ходили в совхоз за бураком – и у Пены ходили - продавали, соль – спички покупали, самое необходимое). Поедим – и опять в лес едем вечером, за девять километров. За хлебом ходили в Лукашевку, зерно носили на семена в колхоз. На себе – 16 кг. наперевес. Перевесишь мешок – и несешь. Не было ни тракторов, ни лошадей – весной ходили копать у нас на Белой Горе на посев в колхозе лопатами землю. Человек 20 молодежи ходило. – Тяжело копать лопатами? – Конечно! И свою же усадьбу мы лопатами копали. А потом мы вскопали лопатами свою усадьбу, стали сеять картошки. Отец за плугом (был отец уже немолодым, воевал еще в Первую мировую). А мы – мамка, я и сестра - тянем плуг этот. Тогда ж не понимали под лопату как сажать. А нас солдаты согнали: вы что делаете? Сейчас заявят на фронт: там на себе картошки сеют! И не дали! Лопаткою сажали. Такие - то трудности переносили!»

Анна Кузьминична рассказывает, за какую провинность попала на торфоразработки в Ленинградскую область. Свекольное поле осталось неубранным в зиму, и колхозники, молодежь, зимой ездили убирать свеклу. Путь неблизкий «Шли под Лукашевкою - Полевой. Едем туда. Там свеклу берем на салазках. Два мешка ложим мерзлой свеклы, везем на свеклопукт в Лукашевку. Перекидываются салазки – мы по снегу – вот так! Ну, и оттуда-то задумали поехать: - Поедемте, наберем свеклы - дома хоть жижки наварим. Ну и поехали. А одна зашла в сельсовет и сказала, что поехали девки за свеклой. Свеклу везут домой. Домой мы доезжали гародами. А к нам домой едут. Подъезжают – сельская, кладовщик. Он мне троюродный брат был. Сажают меня в санки и берут мой уклунок. Я говорю: - Вась, поменьше хоть поставь килограммов! Ну. И привезли это все.. Куда вы эту свеклу дели?! Мерзлую? Люди голодные! Она же осталась там, в поле! Чтоб вам повылазило! Провальная ешуткина яма!!» На торфоразработках работала в 1945 и в 1946 годах. Пришли в сельсовет две повестки, а Анна как раз провинилась. Вот ее по вербовке и направили на торфоразработки. А обида осталась до сих пор.

Лаптем немца!

Надо услышать вживую рассказ Евдокимовой Екатерины Трофимовны, 1929 г.р. с поселка Долгий! Он сохранился у нас в видеозаписи. Немецкий солдат пришел в чужую страну, в чужой дом завоевателем, уверенно считая другой народ, славян, ниже чистокровных арийцев. Вот ему и напомнили, кто в доме хозяин. Отец Екатерины Трофимовны, Евдокимов Трофим Павлович, был с 1875 г.р., воевал в Первую мировую.

Зимой в 1943 году немец отступал и выгоняли молодежь чистить дорогу. Ходил чистить дорогу и брат Екатерины Трофимовны, Сергей,1924 г.р. «Обуться было во что? Отец уже больной был. Лапти плел. Вот тебе заходит в хату немец и полицай наш, деревенский. И давай гнать брата. А мать: – Ну куда ж? Вот только разулся - и в печку русскую положил обувь подсушить. И немец чкнул Сергея ложею автомата при отце. Отец плел лапти. И вот в руке отца лапоть, и он немца – лаптем, лаптем! Они как забормотали и ушли с хате. Мать: – Трофим! Трофим! Что ж ты наделал! Счас нас всех на штыки поднимут! (Брали семьи целые - немец брал на штык ребенка, а потом – с автоматов остальных). Ой, пропали! А отец: - Я не могу, чтоб при моих глаз мого дитя трогал немец! Мать нас комкает, одевает кое-как, хоть постреляют да одетых! Вот тебе приходит немец, с ним русский, переводчик. Отец все рассказал. – Со мной что хотите делайте, а при моей живности не дам моего дитя трогать. Он весь мокрый пришел, ему просушиться надо. Ушли они, и больше не пришли. Мы после отцу говорим: - Пап. Не надо было! А он: – Надо! Я живой, а вы мои дети».

О работе детей. «Люди жили с отцами. Им легче было. А наш отец умер после войны.

Вот в хрястцу – пятнадцать снопов! И вот подходим и кладем на эти палки снопы. Работали и старшие, и вот мы, детишки. Сперва брали по десять снопов, а потом нам сказали: - Что вы, мы на вас будем работать! А что – мы сироты. Ну, мы хрястец тот положим – идешь – качаешься. Одна – сзади, другая – спереди. Скирдовали! Вот жили как! Не дай Бог! Много сирот осталось. Работали все. Но у кого отец остался – им легче было. Нас, без отцов, ставили на работы, где похуже – молотилка. Пыль летит. «А мою Настю поставь, где полегче!». Нас гнали как на трудовую! И мы шли и работали за так».

Ничего не забывается

Фотография из архива семьи Чебуниных. Деревня Хитровка. Надпись на обороте фотографии: «1938 год, 1 мая. Снимались четыре подруги. Крайняя слева - Чебунина (Гридина) Мария; Апонасенкова Дарья; Богатырева Мария; Волчкова Лена. Ученицы 8 класса Любимовской средней школы».

Волчкова Елена Яковлевна. Родилась в 1923 году в деревне Хитровка, окончила Любимовскую среднюю школу. В 1943 году добровольно ушла на фронт. На фронте была радисткой. Принимала участие в обороне Ленинграда, награждена медалью «За оборону Ленинграда». Погибла в 1944 году. Вместе с ней на фронт ушла ее подруга, Чебунина Мария Ивановна, моя прабабушка. Мария Ивановна работала в хозяйственной части, она стирала, готовила бойцам. Она была простой крестьянской девушкой и выполняла понятную и привычную для нее физическую работу. Своим нелегким трудом она тоже приближала Победу.

Вот еще фотография из архива моей семьи, семьи Чебуниных- Гридиных. На фотографии надпись: «Память ФЗО. 1947 год». Вглядываюсь в лица мальчиков-подростков, моих ровесников. Мальчики послевоенного поколения, многие растут без отцов. В трудные, очень трудные годы государство растит рабочую смену, поднимает, ставит на ноги детей. Слабая одежонка и, наверное, не слишком сытно они питаются. Но они под защитой большой страны, они коллектив. Вот уж поистине: «Мне страна помогала безотцовство забыть». Среди этих ребят есть и мой родственник. Только вот который из них? Он вырастет рабочим человеком, будет работать на заводе или в поле в 60-90-ые годы - в моей семье не было людей, которые бы жили праздно, ели незаработанный хлеб. Мой дед, Гридин Сергей Викторович, был хорошим механизатором, его уважали за труд. Но его нет на этой фотографии, он родился в 1945 году.

Живые события и живые лица. Живая история. Наша работа основана на реальных событиях, происходивших в Косторной и ближайших от нее деревнях, а также содержит фактические данные из областного архива. Рассказанное нами о событиях, происходивших в нашей родной деревне, подтверждает, что ничего не забывается, ни плохое, ни хорошее. В своей работе мы дали себе право говорить от имени своих близких, односельчан. В свидетели времени мы призвали фотографии.

Все, что происходило с нашей страной – это наша история, а ее надо знать. Потому что история продолжается, и уже от нас и нашего поколения во многом зависит, какой ей быть. Прошлое нашего государства требует пристального внимания к своим урокам. Одно можно с уверенностью сказать: индустриализация страны досталась дорогой ценой, и прежде всего путем нещадной эксплуатации деревни. Но времени у страны не то что в обрез, его вообще не было. Расчет фашистов на непрочность и искусственность колхозного строя в России не оправдался, во всяком случае, оправдался далеко не в той мере, как хотелось фашистам. Сыновья раскулаченных с честью защищали Отечество, а потом со всем народом восстанавливали разрушенное войной.

Жизнь во всех переломных исторических эпохах полна противоречий, и поставленные в этой работе вопросы требуют своего разрешения временем.

И всё это волнует наше поколение, служит способом познания нынешней действительности, помогает разрешить социальные вопросы, выдвигаемые новой эпохой.

Литература:

1."http://www.k2x2.info/istorija/neizvestnye_tragedii_pervoi_mirovoi_plennye_dezertiry _tragedii_pervoi_mirovoi_plennye_dezertiry

2. Косторной В.Г. История села Косторного Большесолдатского района».- С. Косторное, 1985.

3. Клейн Б.С. Россия между реформой и диктатурой 1861-1920 // Вопросы истории. 1991, № 9-10.

4. Данилов В.П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР. – М.: Политиздат, 1978.

5. Материалы воспоминаний старожилов деревень Косторная, Масловка, Хитровка, Колпаково.

Фотоматериал о людях, устанавливавших в 20-х годах Советскую власть в д. Косторной.

Фото 1 сверху: Квасков Максим Семенович. Фронтовик, член полкового комитета одной из частей западного фронта, принимал участие в революционных событиях в Петрограде. Занимал пост председателя Суджанского ревкома.

Фото 2 Сергеев И.Д. и Шелотонь.

Участники гражданской войны. Сергеев - секретарь Косторнянского волисполкома РКП/б/

Шелотонь – председатель Косторнянского волисполкома. Укрепляли Советскую власть в Косторнянской волости.

Фото 3, нижнее. Отец и сын Клеменовы.

Клеменов Георгий А.,1901 г.р., один из первых коммунистов в деревне. Был проводником политики партии – руководил раскулачиванием в 30 – ые годы. Участник Великой Отечественной войны,

слева - его сын, Клеменов Алексей Григорьевич, 1925 г.р. Воевал, погиб в конце войны.

Из воспоминаний Куликовой (Евдокимовой) Александры Григорьевны, 1924 г.р.

«Отец, Евдокимов Григорий Анисьевич, 1894 г.р., воевал вместе с Квасковым М.С. в гражданскую, знал лично Куйбышева. Семья отца была большая, четыре сына. А сын Григорий на своем коне, в обмундировании, ушел с красными, воевал на юге. За что и прозвали его партизаном, потом эта кличка осталась за его детьми.

Семья отца считалась зажиточной (кулацкой), их не брали в колхоз. Выгонят из колхоза, отец поедет в Москву, в Кремль, привезет бумаги: «Немедленно восстановить Евдокимовых в колхозе!» Восстановят, потом опять выгонят и так несколько раз.

В 30-ые годы раскулачили братьев отца – Дмитрия Анисьевича и Федора Анисьевича, 1895 г.р. Семья Федора бежала в Москву, т.к. там были родственники, завербованные. Но родственники сами жили в бараках, поэтому семья с взрослыми детьми ушла в Нижний Новгород. Семья (дети) Федора остались, осели в Нижнем Новгороде. Семья Дмитрия Анисьевича ушла в Донбасс.

А Федор с женой Акулиной вернулись в Косторную. Жалко без Родины! «Кулинка, давай опять поедем назад!» Дядя начал воду возить, Акулина хлеб печь. Вернулся и Дмитрий на родину. Просились в колхоз, их не брали.

Потом Федора с братом Дмитрием убили. За что?

Как – то отец пришел, говорит: - Ну, собрание было. Братьев забрали.

Утром отец поехал в Льгов. А ему говорят: «Их только сейчас побили чекухами!» Чекухи – это железные палки.

Кулаками братья не были, были зажиточные крестьяне, трудовые. Земля была, на ней и работали».

Снимок вверху – Евдокимов Григорий Анисьевич,

1894 г.р. «Отец был отчаянный, сманывал мать уехать в Москву, куда его приглашали бывшие сослуживцы. Мать была робкой, боялась. Перед войной, в 1940 году, отец ушел из семьи. В семье осталось двое детей – сын Виктор, 1921 – 1943 гг., погиб на Курской дуге, и дочь Александра. Отец не воевал - него была бронь – но работал для фронта: мосты, переправы наводил. Жил в Таганроге, дочь ездила к нему; в семью просился».

Нижний снимок, 1930 год: двоюродные сестры Настя, 1918 г.р. (старшая) и Александра, 1924 г.р. (младшая). Настя – дочь раскулаченного дяди Федора, Шура – дочь Григория.

В этот год семья дяди Феди – шестеро детей – уехали из Косторной. Ехали к брату в Москву. По дороге умер мальчик12 лет. В Москве его похоронили. Всю семью оставить в Москве не могли – негде. Оставили двух дочек дяди Феди Настю и …, а остальные уехали в Нижний Новгород. Все эти дети выучились, нашли работу, создали семьи.-

1 ^ "http://www.k2x2.info/istorija/neizvestnye_tragedii_pervoi_mirovoi_plennye_dezertiry_bezhency/p3.php" \l "n_356"

2 . Косторной В.Г. История села Косторного Большесолдатского района».- 1985.

3 Клейн Б.С. Россия между реформой и диктатурой 1861-1920 // Вопросы истории. 1991, № 9-10.

4 ^ Данилов В.П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР. – М.: Политиздат, 1978.

24