Футуризм. Манифесты футуризма. Отрицание литературных традиций, абсолютизация самоценного, «самовитого» слова.

23. Футуризм. Манифесты футуризма. Отрицание литературных традиций, абсолютизация самоценного, «самовитого» слова. Урбанизм поэзии будетлян. Группы футуристов: эгофутуристы (Игорь Северянин и др.), кубофутуристы (В.Маяковский, Д.Бурлюк, В.Хлебников, Вас.Каменский), «Центрифуга» (Б. Пастернак, Н.Асеев и др.). Западноевропейский и русский футуризм.

План

А) Футуризм

Б) Зарождение русского футуризма

В) Манифесты русских футуристов

Г) Западноевропейский и русский футуризм

А) Футуризм

Футуризм (от лат. futurum – будущее) – общее название художественных авангардистских движений (в России кубофутуризм, эгофутуризм, "Мезонин поэзии", "Центрифуга") 1910-х – начала 1920-х гг. ХХ века.

Основные признаки футуризма:

- бунтарство, анархичность мировоззрения, выражение массовых настроений толпы;

- отрицание культурных традиций, попытка создать искусство, устремлённое в будущее;

- бунт против привычных норм стихотворной речи, экспериментаторство в области ритмики, рифмы, ориентация на произносимый стих, лозунг, плакат;

поиски раскрепощённого "самовитого" слова, эксперименты по созданию "заумного" языка;

- культ техники, индустриальных городов;

- пафос эпатажа.

В отличие от акмеизма, футуризм как течение в отечественной поэзии возник отнюдь не в России. Родиной нового модернистского движения была Италия, а главным идеологом итальянского и мирового футуризма стал известный литератор Филиппо Томмазо Маринетти (1876 – 1944). Футуризм претендовал на построение нового искусства – "искусства будущего", выступая под лозунгом нигилистического отрицания всего предшествующего художественного опыта. Маринетти провозгласил "всемирно историческую задачу футуризма", которая заключалась в том, чтобы "ежедневно плевать на алтарь искусства".

Футуристы проповедовали разрушение форм и условностей искусства ради слияния его с ускоренным жизненным процессом ХХ века. Для них характерно преклонение перед действием, движением, скоростью, силой и агрессией; возвеличивание себя и презрение к слабому; утверждался приоритет силы, упоение войной и разрушением. В этом плане футуризм по своей идеологии был очень близок как правым, так и левым радикалам: анархистам, фашистам, коммунистам, ориентированным на революционное ниспровержение прошлого. Вот один из пунктов программы Маринетти: "Человек, совершенно испорченный библиотекой и музеем не представляет больше абсолютно никакого интереса... Нас интересует твёрдость стальной пластинки сама по себе, то есть непонятный и нечеловеческий союз её молекул и электронов... Теплота куска железа или дерева отныне более волнует нас, чем улыбка или слеза женщины".

Русские авангардисты начала века вошли в историю культуры как новаторы, совершившие переворот в мировом искусстве – как в поэзии, так и в других областях творчества. Кроме того, многие прославились как великие скандалисты. В своей основе русский футуризм был всё же течением преимущественно поэтическим: в манифестах футуристов речь шла о реформе слова, поэзии, культуры. А в самом бунтарстве, эпатировании публики, в скандальных выкриках футуристов было больше эстетических эмоций, чем революционных. Русский футуризм не вылился в целостную художественную систему; этим термином обозначались самые разные тенденции русского авангарда. Системой был сам авангард. А футуризмом его окрестили в России по аналогии с итальянским. И течение оказалось более разнородным, чем предшествующие ему символизм и акмеизм.

Поэзия русского футуризма была теснейшим образом связана с авангардизмом в живописи. Не случайно многие поэты-футуристы были неплохими художниками – В.Хлебников, В.Каменский, Елена Гуро, В.Маяковский, А.Кручёных, братья Бурлюки. В то же время многие художники-авангардисты писали стихи и прозу, участвовали в футуристических изданиях не только в качестве оформителей, но и как литераторы. Живопись во многом обогатила футуризм. К.Малевич, П.Филонов, Н.Гончарова, М.Ларионов почти создали то, к чему стремились футуристы.

Б) Зарождение русского футуризма

Одной из тенденций в литературно-критической работе 1920-х годов стало стремление разъять произведение искусства, увидеть в нем некий механизм, поддающийся вполне рациональному осмыслению. Интерес к тому, как сделан художественный текст, на какие детали он может быть развинчен, что необходимо подправить в уже известном произведении, чтобы оно удовлетворяло запросам нового читателя — все это было характерно для самых разных течений литературной критики. Литературно-критические суждения были преисполнены авторского самодовольства. Практически каждый литературный критик развивался прежде всего как оппонент, а его мнение складывалось в пылу бесконечных дискуссий и полемических боев. Непримиримость к чужому мнению была возведена в абсолют. Литературный вкус, чувство меры в интерпретации художественного текста переставали быть приоритетом в разборе художественного текста. Названные черты литературной критики были характерны и для пролеткультовцев, и для враждующих с ними футуристов.

Родоначальниками русского футуризма считаются «будетляне», члены Санкт-Петербургской группы «Гилея» (Велимир Хлебников, Кручёных Алексей Елисеевич, Маяковский Владимир Владимирович и Бурлюк, Давид Давидович), в декабре 1912 года выпустившие манифест «Пощёчина общественному вкусу». Манифест призывал «бросить Александра Сергеевича Пушкина, Фёдора Михайловича Достоевского, Льва Николаевича Толстого и проч., и проч., с парохода современности» и формулировал 4 права поэтов:

1. Hа увеличение словаря поэта в его объёме произвольными и производными словами (Слово — новшество).

2. Hепреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.

3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный Венок грошовой славы.

4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.

Будетля́не — группа писателей, первая русская футуристическая группа, позднее превратившаяся в движение кубофутуристов. Некоторые ее члены называли этим словом течение, направление, а не только творческое объединение.

Термин был изобретён (образован от словоформы будет) Велимиром Хлебниковым для обозначения деятелей искусства футуристического толка. Изначально он подчёркивал самобытность русского футуризма, который не перенял в полной мере положения Филиппо Маринетти, идеолога европейского футуристического движения. Василий Каменский считал будетлянство независимым явлением: «зарождение нашего русского футуризма, наша „революция в искусстве“, наша борьба за новое искусство и наши работы — явления исключительной самостоятельности, продиктованные временем и кризисом, отсталостью, мертвечиной, пессимизмом, мещанством, пошлостью старого искусства».

К будетлянам относились поэты Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Кручёных; художники Николай Кульбин, Казимир Малевич; композиторы Михаил Матюшин, Артур Лурье.

В 1909 году появился первый манифест Маринетти, а уже с 1910 г. в России начинают появляться стихи петербургских эгофутуристов и московских кубофутуристов.

Первый сборник будетлян «Садок судей» вышел в 1910 году, примерно тогда же, когда и манифест Маринетти. Летом 1910 года будетляне во главе с Давидом Бурлюком также стали называть себя группой «Гилея», а в 1912 — футуристами, только Хлебников и Кручёных продолжали употреблять термин «будетляне». Например, в совместной декларации «Слово как таковое» (1913) они пишут: «Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы — разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык)». Владимир Маяковский в статье «Будетляне» (1914) использовал это слово как название людей будущего, а не членов объединения кубофутуристов: «Изменилась человечья основа России. Родились мощные люди будущего. Вырисовываются силачи будетляне».

Кубофутуризм - разновидность русского футуризма, в отличие от этого футуризма, культивировал поэзию социального действия, прибегал к жанрам основанным на ораторском пафосе, обращении к реальному лицу или группе слушателей (В. В. Маяковский) . Стоящие особняком утопические поэмы В. Хлебникова способствовали возрождению игнорировавшихся символизмом эпических форм. Современная тематика была магистральной для кубофутуризма, хотя некоторые футуристы и варьировали мотивы язычества и средневековья. В годы первой мировой войны обращение к современности приобрело политический акцент в антивоенных выступлениях В. Маяковского, В. Хлебникова, Н. Асеева

В Петербурге эгофутуристы в 1912 году сплачиваются вокруг издательства «Петербургский Глашатай», с Иваном Игнатьевым во главе. В группу входят: Д. Крючков, Игорь Северянин, К. Олимпов (Фофанов-сын), П. Широков, Рюрик Ивнев, Василиск Гнедов, Вадим Шершеневич.

Футуристов невозможно себе представить без критики всего предыдущего литературного процесса, а для большинства из них "программные опусы" были важнее самого творчества. Но в принципе - полное отрицание литературы прошлого и представление "пред увядающим миром нового всего" - были в истории литературы далеко не новы.

«Гилея» была самым влиятельным, но не единственным объединением футуристов: существовали также эго-футуристы во главе с Игорем Северянином (Санкт-Петербург), «Центрифуга» (Москва), группы в Киеве, Харькове, Одессе, Баку. Члены «Гилеи» придерживались доктрины кубофутуризма; в его рамках появилась заумная поэзия, изобретённая Хлебниковым и Кручёных.

К поэтам-кубофутуристам относились Велимир Хлебников, Елена Гуро, Давид и Николай Бурлюки, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Кручёных, Бенедикт Лившиц.

Эгофутуризм - разновидность русского футуризма, наиболее ярким представителем эгофутуризма был И. Северянин. С его характерным жанрово-тематическим определением "поэза". Эгофутуризм в противовес кубофутуризму, например, отличался ярко выраженной асоциальностью, в советское время сравнительно быстро угас, продолжаясь частично в эмиграции (И. Северянин и др.) .

Русский футуризм связан с западноевропейской культурой, традицией – философскими идеями А. Бергсона, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, провозглашавшими интуитивизм (познание действительности, основанное на интуиции), нигилизм, критику традиционной культуры, идеал «сверхчеловека», свободного от каких – либо моральных ограничений, от власти объективных законов. Эти взгляды были восприняты в качестве философских предпосылок русского футуризма.

Родиной его признано считать Италию, где это модернистское течение провозгласили искусством будущего, а его проповедника милитаризма, расизма, а позже и фашизма. С этим течением связан эстетический бунт против позитивистского «общественного вкуса», против омертвевших канонов классического наследия и «мистических идеалов». Порыв футуристов к свободному творению новых форм, способных выразить существо грядущего искусства и жизнеустройства, породил немало новаторских идей и значительных достижений в литературе, живописи, музыке, театре

Помимо общего футуристического письма для эгофутуризма характерно культивирование рафинированности ощущений, использование новых иноязычных слов, показное себялюбие. Лидером движения был Игорь Северянин, к эгофутуризму также примыкали Георгий Иванов, Рюрик Ивнев, Вадим Шершеневич и стилистически приближавшийся к кубофутуризму Василиск Гнедов. «Мезонин поэзии». Поэтическое объединение, созданное в 1913 году московскими эгофутуристами. В него входили Вадим Шершеневич, Рюрик Ивнев (М. Ковалёв), Л. Зак (псевдонимы — Хрисанф и М.Россиянский), Сергей Третьяков, Константин Большаков, Борис Лавренев и целый ряд других молодых поэтов. Идейным вдохновителем группы, а также самым энергичным её участником являлся Вадим Шершеневич. «Мезонин поэзии» считался в литературных кругах умеренным крылом футуризма.

Объединение распалось в конце 1913 года. Под маркой «Мезонин поэзии» вышло три альманаха: «Вернисаж», «Пир во время чумы», «Крематорий здравомыслия» и несколько сборников. «Центрифуга». Московская футуристическая группа, образовавшаяся в январе 1914 года из левого крыла поэтов, ранее связанных с издательством «Лирика». Основные участники группы — Сергей Бобров, Николай Асеев, Борис Пастернак. Основной особенностью в теории и художественной практике участников группы было то, что при построении лирического произведения центр внимания со слова как такового перемещался на интонационно-ритмические и синтаксические структуры. В их творчестве органично соединялось футуристическое экспериментаторство и опоры на традиции. Книги под маркой «Центрифуга» продолжали выходить до 1922 года.

С установлением в России советской власти футуризм постепенно стал исчезать. Некоторые из авторов эмигрировали (например, Игорь Северянин, Илья Зданевич, Александра Экстер), некоторые умерли (Велимир Хлебников, в 1930 — Владимир Маяковский и Александр Богомазов), некоторые отошли от идеалов футуризма и выработали собственный, индивидуальный стиль (Николай Асеев, Борис Пастернак).

Первым откликом на русский футуризм стала статья В.Брюсова Новейшие течения в русской поэзии. Футуристы. Опытный критик сразу «уличил» футуристов в том, в чем они признаваться не хотели: их манифесты по существу повторяют манифесты итальянцев, и подметил разницу между петербургскими и московским футуристами, не столько, впрочем, в теории, сколько в ее осуществлении – «петербургским поэтам посчастливилось: среди них оказался поэт с дарованием бесспорно выдающимся: Игорь Северянин… Но поэт выдающийся всегда выше той школы, к которой его причисляют: его творчество не может быть мерилом устремлений и достижений школы». (Статья В.Брюсова появилась в 1913, когда талант В.Маяковского еще не раскрылся в полной мере). В конце статьи мэтр символизма отмечает, что в области « словесного изложения» у футуристов есть некоторые достижения и можно надеяться, что «зерна» когда-нибудь вырастут «в настоящие цветы», но для этого, конечно, «придется поучиться многому у… символистов».

«Плоским хулиганством» назвал футуризм И.Бунин. М.Осоргин, иронически относившийся к футуризму итальянскому, был всерьез озабочен распространением футуризма в России: «Поход молодых итальянцев против застывшей, окаменевшей культуры может быть и вздорным, но он объясним, против него есть оправдание. Нет никакого оправдания для тех, кто выступает против культуры лишь зародившейся, которой еще нужна теплица и бережный уход… Нам баловаться рано: права не имеем, не заслужили».

К.Чуковский, внимательно следивший за книгами и выступлениями футуристов и друживший с В.Маяковским, писал: «Среди московских кубофутуристов немало талантов, и многих нельзя не любить, – но все они вместе, – как явление русского быта свидетельствуют о роковом понижении нашей национальной духовной культуры».

М.Горький, напротив, всячески поддерживал «будетлян» – «Их много ругают, и это несомненно, громадная ошибка… Их породила сама жизнь, наши современные условия. Они – вовремя рожденные ребята… Как бы смешны и крикливы не были наши футуристы, но им нужно широко раскрывать двери, широко, ибо это молодые голоса, зовущие к молодой жизни».

Любопытно, что о футуризме спорили не только читатели и критики, но даже… герои литературных произведений. Так, герой рассказа А.Грина Серый автомобиль выдвигает довольно оригинальную теорию: футуристическая живопись – это зрительное впечатление Машины от Человека.

В литературно-критических работах футуристы доказывали, что классическое искусство искажало действительность, поскольку стремилось воспроизводить ее во всех подробностях. Целью искусства, как считали критики-футуристы Н.Лунин, О.Брик, Н.Альтман, Б.Кушнер, является «делание» «новых невиданных вещей». При этом футуристы постоянно подчеркивали свою причастность к пролетарской идеологии, хотя, как известно, пролетариат с трудом воспринимал лозунговый язык футуристов.

И. Эренбург приводит замечательный пример очевидного несовпадения футуристической мысли и ее интерпретации «народными массами»: «Каждое утро обыватели тщательно изучали наклеенные на стены, еще сырые, топорщившиеся декреты: хотели знать, что разрешается, что запрещено. Однажды я увидел толпу возле листка, который назывался «Декретом № I о демократизации искусств». Кто-то читал вслух: «Отныне вместе с уничтожением царского строя отменяется проживание искусства в кладовых, сараях человеческого гения— дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах». Бабка, взвизгнула: «Батюшки, сараи отбирают!» Отношение В. И. Ленина к искусству футуристов было настороженным и в «Письме о Пролеткультах» (1920) ЦК ВКП(б) характеризовал футуризм как проявление нелепых и извращенных вкусов, как деятельность враждебных марксизму идеологов. Лнтературно-критические выступления футуристов (напечатанные преимущественно в газете «Искусство коммуны» (1918—1919) и журнале «Творчество» (1920—1921), их воззвания и манифесты отличались лаконичными призывами и абстрактными программными заявлениями. В коротких отзывах о книгах отсутствовала внятная оценочность.

В) Манифесты русских футуристов

Пощечина общественному вкусу (1912)

Пощечина общественному вкусу [Листовка] (1913)

Первый всероссийский съезд баячей будущего (1913)

Театр, кинематограф, футуризм. В. Маяковский (1913)

Лучисты и будущники (1913)

Мы раскрашиваемся (1913)

Идите к черту! (1914)

Капля дегтя. В. Маяковский (1915)

Труба Марсиан (1916)

Манифест летучей федерации футуристов (1918)

Г) Западноевропейский и русский футуризм

Лозунги Маринетти были подхвачены далеко за пределами Италии, несмотря на то, что предпринимались попытки оспорить его приоритет в изобретении термина «футуризм». Последователи футуризма появились в Испании (1910), Франции(1912), Германии(1913), Великобритании(1914), Португалии(1915), в славянских странах. В Нью-Йорке в 1915 году выходил экспериментальный журнал «291», в Токио - «Футуристическая школа Японии». В Аргентине и Чили существовали футуристически ориентированные группы ультраистов, в Мексике – эстридентистов.

В России сообщения о новой литературной школе были достаточно благожелательны. Новые течения в искусстве нередко заявляют о своем появлении публикацией в художественных программ и, как правило, всячески ниспровергают предшествующие «открытия». В громкости подобных заявлений представителям футуризма не было равных. Это естественно: само название футуризм(от лат. Futurum – «будущие») говорило об их намерении создавать новое искусство, искусство будущего, приверженности к переменам и о решительном отказе от традиций. На страницах популярного журнала «Вестник литературы» (1909, №5) говорилось: «футуризм – это слово – новое в литературе, как были новы слова романтизм, натурализм, символизм и другие измы, - пущено в обращение пока только в Италии и Франции группой литературных новаторов во главе с Маринетти, редактором миланского журнала « Poesia».

Появление русского футуризма, конечно, не может быть объяснено лишь дружеским сближением непризнанных молодых поэтов или организаторской энергией Давида Бурлюка, придававшего объединению боевитость. Русский футуризм возник в результате того идейного кризиса, который охватил известные круги русской интеллигенции после поражения революции 1905 года. Футуризм был подготовлен общим кризисом буржуазного искусства, и, прежде всего кризисом символизма. Отталкиваясь от принципов этого литературного направления, футуристы поставили человека в центр мира, воспевали «пользу», а не «тайну», отказывались от недосказанности, туманности, завуалированности, мистицизма, присущих символизму.

Русский футуризм нельзя отождествлять с футуризмом итальянским, несмотря на общность названия, он был глубоко чужд и враждебен империалистическим агрессиям Маринетти и его последователей. Так, если в Италии футуризм был представлен одной группой Маринетти, а в других странах практически исчерпывался литературными выступлениями, то понятие «русский футуризм» включало спектр явлений – от подчеркнуто независимых кубофутуристов до эпигонов «Мезонина поэзии», от близких к экспрессионизму участников «Союза молодежи» до лучистов и всевеков. Чрезвычайная интенсивность новаторских выступлений, борьба за первенство в открытии перспективных путей определяла накал взаимной, порой уничтожающей, критики, едва ли не превосходящей полемику с символистами. И первый футуристический манифест был направлен как раз против них. Из всех групп, в начале века провозглашавших тезис: «искусство – игра», наиболее последовательно воплощали его в своем творчестве именно футуристы. В отличие от символистов с их идеей «жизнестроения», т. е. преображения мира искусством, футуристы делали упор на разрушение старого мира. Общим для них было отрицание традиций в культуре, увлечение формотворчеством.

Футуристы демонстрировали свою беззаботность по части идей, выступали за освобождение поэтического слова от идейности; но это вовсе не мешало тому, что каждый поэт – футурист выражал свои определенные идеи, бунтарские мотивы, направленные против буржуазной действительности и литературы.

Футуризм очень скоро стал модным явлением, и наряду с основной группой кубофутуристов «Гилея» появились различные объединения и группки: «Ассоциация эгофутуристов», «Мезонина поэзия», «Центрифуга». Всех их объединяли чисто формальные искания, интуитивистское обоснование принципов поэзии. Эгофутуристы типа И. Северянина, Василиска Гнедова искали популярности рядом с кубофутуристами. Иногда вместе, те и другие, устраивали вечера поэзии.

Не нужно думать о футуризме как об единой и монолитной школе. Горький указывал на то, что «русского футуризма» нет как единого направления, а есть отдельные талантливые писатели. «Живое» слово В. Хлебникова, социальная острота поэм Владимира Маяковского, завораживающая музыка Игоря Северянина.

И все-таки футуристы преимущественно использовали экспериментаторскую работу над словом Велимира Хлебникова, идя каждый своим путем.

«Грядущее обрисует фигуру футуризма во весь рост», - заявлял Владимир Маяковский в 1918 году.

Именно в подчеркивании своей «оппозиционности» заключается реальный смысл эпатажа футуристов. «Футуризм для нас, молодых поэтов, - писал Маяковский, красный плащ тореадора, он нужен только для быков (бедные быки! – сравнил с критикой). Я никогда не был в Испании, но думаю, что никакому тореадору не придет в голову помахивать красным плащом перед желающим ему доброго утра».

Таким «помахиванием красным плащом» перед «быком» были футуристические сборники и манифесты с их характерными в этом отношении названиями: «Дохлая луна», «Доители изнуренных жаб», «Молоко кобылицы», «Рыкающий Парнас», «Пощечина общественному вкусу», «Идите к черту» и т. д.