Два громких юбилея 2022 года и одна попытка структурного анализа художественного текста
28 февраля 2022 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Юрия Михайловича Лотмана, выдающегося русского литературоведа, культуролога, ведущего пушкиниста, автора цикла телевизионных передач «Беседы о русской культуре», учёного, изменившего русскую гуманитарную науку.
После окончания Ленинградского университета в 1950г. Ю.М. Лотман работал старшим преподавателем Педагогического института г. Тарту. С 1954г. преподавал в Тартуском университете, а в 1960г. стал заведующим кафедрой русской литературы Тартуского университета. В 1961 защитил докторскую диссертацию, а в 1963-м был утвержден в учёном звании профессора.
Огромное впечатление на академическое сообщество произвела книга Ю.М. Лотмана «Лекции по структуральной поэтике». Стимулом для дальнейших исследований представителей тартуско-московского структурализма II-й половины 1960-х годов стали основные тезисы статьи Ю. Лотмана «Литературоведение должно быть наукой» (название дано редакцией ж-ла «Вопросы литературы»):
основной принцип структурализма — «отказ от анализа по принципу механического перечня признаков: художественное произведение не сумма признаков, а функционирующая система, структура»;
«Структурализм не противник историзма»;
учёный-исследователь в идеале должен «совместить в себе литературоведа, лингвиста и математика». [1]
Многие литературоведческие понятия и современные подходы к исследованию художественного мира литературного произведения до сих пор базируются на наследии Тартуско-московской школы.
Ю.М. Лотман сделал предметом изучения произведения словесности структуру текста – сложноорганизованное единство отношений между всеми элементами текста и текстом в целом, создающее его смысл. По мнению Ю. Лотмана, в основу анализа художественного текста должен быть положен анализ организующих его бинарных оппозиций. Учёный считал, например, что для композиции известного романа в стихах «Евгений Онегин» А.С. Пушкина принципиально, что его «главы строятся по системе парных противопоставлений: Онегин – петербургское общество / автор / Ленский / Зарецкий / помещики / Татьяна, Ленский – противопоставлен лишь Онегину, Ольге, помещикам, Зарецкий – «включён лишь в два ряда оппозиций: Зарецкий – Онегин / Гильо». «Любопытно, что муж Татьяны нигде не выступает в качестве сопоставленного с ней характера – он лишь персонифицированное сюжетное обстоятельство», а вот любимая пушкинская героиня Татьяна «имеет парадигму противопоставлений, не уступающую Онегину»: Татьяна – Ольга / семья Лариных / подруги / няня / Онегин».[2] «Подобными «сопротивопоставлениями» (термин Ю. Лотмана) организованы и другие уровни текста, – пишет доктор филологических наук Пильщиков И.А. – Такой подход позволяет Лотману объяснить, почему в романе на все поднятые вопросы даны разные, часто взаимоисключающие ответы: они отражают множественность точек зрения со- и противопоставленных друг другу персонажей (включая самого повествователя) и стереоскопическое совмещение противоречий, возникающих при столкновении различных взглядов на один и тот же предмет. «За такой организацией текста лежало представление о принципиальной невместимости жизни в литературу», а открытый финал символизировал «неисчерпаемость возможностей и бесконечной вариативности действительности». [3] Определяющую роль в композиции произведения играют сопоставления предметно-речевых единиц. По утверждению Л.Н. Толстого, «сущность искусства состоит в бесконечном лабиринте сцеплений». Важную роль в художественном произведении играют сопоставления (по сходству и контрасту) таких крупных текстовых единиц, как персонажи и события. Как правило, в произведении не обходится и без ярких, образных противопоставлений – персонажей, благоприятных и неблагоприятных для персонажей событий и обстоятельств. Для понимания подтекстовой информации при анализе идейного содержания произведения важно выявить значение оппозиции (сопоставление и противопоставление).
Данные подходы к анализу художественного текста мы использовали при анализе замечательного рассказа К.Г. Паустовского «Старый чёлн», информации о котором практически нет в методической литературе. Кстати, в мае 2022г. страна отмечала 130-летний юбилей выдающегося русского советского писателя, талантливого сценариста, журналиста, военного корреспондента, переводчика и педагога, почётного гражданина г. Тарусы – К.Г. Паустовского, интерес к творчеству которого не ослабевает с течением времени. На правом берегу реки Тарусы стоит голубой одноэтажный бревенчатый дом, в котором жил и работал писатель К. Г. Паустовский. В 2012 году он превратился в дом-музей писателя (филиал Московского литературного музея-центра К. Г. Паустовского). На воротах – вывеска: Константин Георгиевич Паустовский (1892–1968) был связан с Тарусой с 1955 по 1968 годы. В конце 1950-х – начале 1960-х годов дом писателя являлся центром литературно-художественной жизни Тарусы – маленького городка в Калужской области, который может стать безграничным и необъятным, если учесть вклад многих его знаменитых жителей в русскую культуру и русскую науку.
Так неожиданно в нашей статье переплелись две судьбы и два юбилея выдающихся деятелей русской науки и культуры.
Анализ рассказа К.Г. Паустовского «Старый чёлн»
Небольшой рассказ К. Г. Паустовского «Старый чёлн» заставляет читателя задуматься о многом… Один из персонажей, дед Василий, обращается и к нам со словами: «Ты седины не бойся. Главное, чтобы сердце у тебя было в исправности…» Тем самым автор хотел ещё раз напомнить читателю об ответственности каждого человека за судьбу Земли и людей, на ней живущих, о доброте, щедрости и отзывчивости сердца, которое у каждого человека должно быть «в исправности».
Этой идее подчинены отбор и организация языковых средств, используемых автором рассказа. Называется рассказ К. Паустовского «Старый чёлн», а описание челна автор даёт только в конце рассказа. Как же соотносится заглавие текста с его содержанием? Обычно в заглавие выносится основной смысл произведения. И в данном рассказе образ старого челна очень значителен для идейного осмысления произведения: «Чёлн этот – одна труха, а в каждом пазу цветок тянется. Так вот погляжу на него, да нет-нет и подумаю: «Может, и от меня, от старика, тоже для жизни какая-нибудь полезность случится». И далее – замечательная мысль об «исправности» сердца. Очень интересен первый рассказ деда Василия о челне. Он говорит, что они с ним «одногодки» – автор как бы сам наталкивает нас на мысль о близости судеб этих двух художественных образов. Старый человек – старый чёлн… Очень стар дед Василий, но его доброта, отзывчивость, тревожная совесть – как цветы, что проросли на старом челне. «Правду сказать, худой чёлн, своё отслужил», – как бы уже не о челне, а о себе горестно говорит старик, но он уверен: «срок не вышел», он ещё нужен людям. Не менее важен и образ цветка – «днём дремлет, а как ночь – раскрывается, мёдом пахнет – и так до утра». Здесь тоже можно провести аналогию с жизненным путём человека. Так же важен образ цветка-бессмертника. Сердце настоящего человека – бессмертник. Если он честно прожил свою жизнь, оставил свой след на земле, – он заслужил бессмертие и вечно будет жить в памяти людской, в своих добрых делах.
Персонажей рассказа можно подразделить на три группы. С одной стороны, это дед Василий и Пётр Матвеевич, с другой – «попутчики», среди которых режиссёр и «маленькая женщина в лиловой пижаме». И между двумя этими полюсами – молоденькая девушка Наташа, занимающая как бы промежуточное положение. Она ещё очень молода и не определилась в жизни, но мы видим, что, несмотря на это, автор подчёркивает духовную близость Наташи и Петра Матвеевича. Так, например, он употребляет по отношению к ним одно ключевое слово «смутился». «Я горожанка, – ответила Наташа и смутилась». «Из Лукреция, – ответил лесничий и покраснел», «было видно, что лесничий и счастлив, и смущён», «… смущали его попутчики…», «смущала их подчёркнутая вежливость…», «единственным попутчиком, не смущавшим его, была Наташа…» Наташа – это образ чистоты, юности, свежести – это образ Надежды. Встреча с такими людьми, как дед Василий и Иван Матвеевич, помогает ей верно понять смысл человеческой жизни. «Песчинки», от которых лесничий помогает ей избавиться, – это жизненные ошибки, промахи, то наносное, чего он помогает ей избежать. «… Наташа тоже волновалась. В Крыму она ещё никогда не была, и он казался ей синим, туманным, пахнущим гвоздикой. Хотелось поскорее увидеть море. Говорили, что оно открывается неожиданно и похоже на высокую тучу». Таким в её представлении был и весь мир, жизнь. Дед Василий же с Петром Матвеевичем показали ей реальный мир, помогли многое понять. Встреча с этими необыкновенными людьми оказала на Наташу благотворное влияние, она научилась видеть и ценить красоту природы: «Наташа высунулась из окна и долго смотрела на блеск воды среди листвы, на радугу, и у нее сжалось сердце: если бы можно остаться здесь до самой осени!» Только этих героев автор наделил именами, да какими – простое, народное – Пётр Матвев (Матвеевич), Василий, которое «с Россией легко рифмовать». Очень лаконично, но ярко дан образ «маленькой женщины в лиловой пижаме», «щебечущая красота» которой «исчезла с первым же раскатом грома». Казалось бы, так мало сказано, но вместе с тем так полно и ёмко нарисован этот образ. Эта «маленькая женщина» и в делах своих маленькая, ей не по плечу дела большие. Такие детали, как «лиловая пижама», «щебечущая красота» ассоциативно связывают её с образом канарейки – символом мещанства, вызывающим осуждение. Это протест автора против равнодушия, против душевной чёрствости, против мещански-комнатной замкнутости в себе и обывательского отношения к жизни. Такие люди при первой же жизненной трудности (грозе) спасуют, не окажут помощи ближнему. Почти то же самое можно отнести и к «молодому режиссёру»: он ещё молод, но какое самодовольство, какая уверенность в себе чувствуется в нём, самовлюблённость, небрежность по отношению ко всем и ко всему. В нём нет ни капли естественности, всё в нём наносное, ненастоящее: «Какое славное название «Синезёрки»… Синие озёра! Это интересно…, «но по его лицу лесничий понял, что это ему совсем не интересно» – доказательство того, что для режиссёра превыше всего внешний эффект, внешний блеск. На большее он не способен. Если читатель в «грозовом небе» уже чувствует надвигающуюся опасность, режиссёр лишь восклицает: «Какая гроза! Как здорово сделано! – повторил он, всматриваясь в грозовое небо с таким видом, будто оно было театральной декорацией». Таков и его взгляд на жизнь, на людей. «Развалясь на диване, засунув бледные руки в карманы тончайших брюк, режиссёр курил папиросы «Элит» и ничуть не заботился о том, что его расстёгнутый пиджак мнётся, а табачный пепел осыпает завязанный узлом ослепительный галстук». В минуты приближающейся опасности эта только внешне блестящая масса «ослепительных галстуков», «лиловых пижам» и др., для которых характерны во всём «вольность», «небрежность», «подчёркнутая вежливость», ничуть не заботится не только о своей одежде, но вообще ни о чём и ни о ком. И не только до лесничего им «нет никакого дела», но и до судьбы ближних, до судьбы земли. Они «попутчики» не только в поезде, но и в жизни, что самое страшное.
Зато с каким уважением описывает Паустовский Петра Матвеевича! «Лесничий», «лесовик», «чёртов провинциал» – вот его самооценка. Он скромен, его смущают разговоры о «портье» и «линкольнах», но зато он (а не режиссёр! Не представители «элиты»!) цитирует Лукреция, он – хозяин на своей земле, он всё знает о ней (Это дикие голуби!..). Он бережёт не свой «единственный серый костюм», он бережёт всю Землю – такие люди, как он, приумножают её богатства. Именно он спасёт лес, именно он поможет Наташе стать настоящим человеком. Таков же образ Василия, старого деда, который и в старости не хочет жить спокойно. Интересная аналогия – старый чёлн заставляет деда Василия задумываться о том, что он ещё должен быть полезен людям, и в свою очередь дед Василий призывает Петра Матвеевича исполнить свой долг перед людьми, перед лесом. Они оба близки к природе, так же естественны и мудры. Такие люди – «цвет страны и её опора».
Вернёмся к началу рассказа. Тишина («стало слышно, как гудит шмель», «сонный голос», «поезд остановился», но вдруг картина меняется – «от высокой насыпи до самого горизонта тянулся лес (открытое пространство, бескрайность). Над ним, закрывая половину неба, стояла глухая туча…», «стаи белых птиц метались…». Чувствуется приближение грозы, и вот, действительно, «громыхнул гром». В природе разразилась гроза («Какая гроза!»). Значит, что-то должно произойти и в человеческих отношениях. И не туча нависла над лесом, а беда, опасность, угроза гибели. В сильнейшем описании грозы мы видим всю масштабность этой беды и опасности. Лес, на который раньше дед Василий не мог насмотреться, вдруг становится «мёртвым», «руками цепляется за край неба», как бы моля «о помощи». Лес олицетворяется с человеком, простирающим руки к небу в минуты опасности. Интересно проследить описание леса по ходу всего повествования. Вот над ним нависла беда, и мы видим «мёртвый лес», потом идёт воспоминание о молодом лесе. Гимном лесу и всей заповедной сторонушке можно воспринимать слова деда Василия: «Лес мы с тобой, Петр Матвев, какой насадили! Сосна к сосне, как красавицы сестры. Ей-богу, верь не верь, а я как войду в него, шапку скину и стою как беспамятный: до чего хорош лес! В конце рассказа, когда становится ясно, что лес будет спасён, погода установилась. Всё будет хорошо, если за дело взялись люди, способные любить и ценить родную землю: «Сторонушка наша заповедная! Леса эти завалились до самого края земли, нету их лучше на свете»». Очень важны слова деда Василия о совести, об ответственности человека перед природой, перед лесом, которому человек дал жизнь.
Для выявления второго плана (подтекста) важно выявить значение оппозиции (сопоставление и противопоставление), что мы и пытались сделать. Образ леса – это сопоставление со всей страной, это основа жизни. Лесничий и дед Василий – настоящие хозяева страны, хозяева жизни. Противопоставляются образы персонажей (настоящих хозяев жизни и «попутчиков», лесничего, лесного объездчика и «нового лесовода»), противопоставляются их отношение к жизни, мера их ответственности за судьбу земли, судьбу страны. Образ леса сопоставляется в разных временных планах, старый дед Василий – со старым челном.
В рассказе К. Г. Паустовского, как и в любом художественном произведении, в создании контекста большую роль играют опорные, ключевые слова, которые в тексте принимают доминирующую внутреннюю форму, а остальные языковые средства связаны с ними по смыслу и грамматически, чем способствуют формированию или созданию внутренней формы произведения. В данном рассказе, вероятно, такими словами являются лес(а), лесничий, лесовик, лесовод, лесной объездчик, перелески, лесной (заповедный) край (сторонушка), польза, полезность, совесть и др. Для глубины раскрытия характеров персонажей и изображения картин природы автором мастерски используются лексические повторы. Очень ярко даны речевые характеристики героев, особенно деда Василия. В рассказе в основном используются два типа текста: повествование и описание, но встречается и рассуждение.
Небольшое по объёму произведение ещё долго «не отпускает» читателя, заставляя размышлять над прочитанным, думая о мере своей ответственности за собственную судьбу и судьбу родного края, своей «заповедной сторонушки» и всей страны.
Литература и источники
Трунин М.В. 10 фактов о Юрии Лотмане. К 100-летию со дня рождения. «Троицкий вариант» №5, 15.03. 2022
Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. – URL: https://mir-knig.com/read_227745-25 (дата обращения 15.08.2022)
Пильщиков И.А. Жизнь как текст: что сделал Лотман. – URL: https://polka.academy/materials/845 (дата обращения 18.07.2022)
6 997
5 473 
