Битва Титанов. За что Ахматова так не любила Есенина

Сергей Есенин поэт народный. С этим сегодня не поспоришь. Феномен популярности Есенина можно объяснить просто:

«Простой слог понятный каждому»

Есенин не пытался «выпендриваться» в своих стихах придумывая изощрённые рифмы и непонятные образы. Конечно, у него были весьма спорные, противоречивые и подражательные стихи, но в целом как поэт он состоялся.

А вот поэтическая братия к «блондинистому бунтарю» относилась скептически. Главным оппонентом Есенина был Маяковский, с котором они вечно «делили Россию» и боролись за публику. Но если Маяковский талан Есенина признавал, то другие классики не видели в нём ничего выдающегося.

Цветаева считала, что Есенин хорош в некоторых своих стихах, всё остальное вторично или перепев, например, Блока. Пастернак был с ним в контрах. Они даже подрались один раз споря кто из них лучше пишет стихи (правда после смерти он будет говорить о Есенине с теплом).

Всей душой ненавидел Сергея Александровича Бунин, который считал, что поэт воспользовался революцией как опорой для того, чтобы получить славу, а когда у него это вышло, то он скатился в безудержное пьянство и растерял последние крупицы таланта последние его стихи это только подтверждают.

Но больше всех не понимала Есенина Анна Андреевна Ахматова, которая хоть и не ненавидела поэта, но всю жизнь считала его талант раздутым благодаря громким скандалам. Первая их встреча состоялась в 1915 году. К Гумилёву и Ахматовой Есенина привёл Клюев на показ. После того вечера Есенин скажет:

«Она совсем не такая, какой представлялась мне по стихам».

Позже в разговоре о Есенине с Павлом Лукницким откроется следующее:

«Разговор перешел к теме об С. Есенине. АА бесконечно возмущалась его поведением, его хамством. Когда я стал объяснять его поступки, АА решительно сказала мне, что есть вещи, которых не только оправдывать, но и понимать и объяснять нельзя. Что поведение Есенина не требует никаких объяснений, и что АА не понимает его и не желает понимать. В самых резких, в самых непреклонных тонах АА говорила. Сказала, что это вовсе не «врожденное» (как пытался я объяснить) хамство. Она отлично помнит, как С. Есенин был у них в Царском Селе, сидел на кончике стула, робко читал стихи и говорил «мерси-ти»…

Все разговоры о Есенине Ахматова старалась перевести на другую тему. Далее Ахматова скажет:

«Сначала, когда он был имажинистом, нельзя было раскусить, потому что это было новаторство. А потом, когда он просто стал писать стихи, сразу стало видно, что он плохой поэт. Он местами совершенно неграмотен. Я не понимаю, почему так раздули его. В нем ничего нет — совсем небольшой поэт. Иногда еще в нем есть задор, но какой пошлый!».

Или:

«Он был хорошенький мальчик раньше, а теперь — его физиономия! Пошлость. Ни одной мысли не видно… И потом такая черная злоба. Зависть. Он всем завидует… Врет на всех, — он ни одного имени не может спокойно произнести…»

В 1924 году Сергей Есенин вернётся из-за границы – его слава в этот момент достигла наивысшего пика. Его узнавали на улице, приглашали на вечера и боготворили. Популярность, о которой Есенин мечтал всю свою жизнь вскружила голову, ведь именно в это время Есенин начинает пить и скандалить ещё больше, а «Москва кабацкая» была этому подтверждением. Вручить экземпляр новой книги Есенин пожелал и Ахматовой. И вновь с Клюевым они наведались к ней в гости.

Лукницкий опять вспоминает:

«…заговорили об Есенине и о том, как Есенин с Клюевым, И. Приблудиным и еще одним имажинистом пьяные пришли к ней в 1924 году (в июле 1924 г.) на Фонтанку, 2. Подробно АА мне уже все рассказывала. А сегодня говорила, что Приблудный и другой имажинист ушли раньше, Клюев с Есениным остались, но Клюев был так пьян, что заснул, разлегшись поперек кровати. Есенин же, оставшись наедине с АА (ибо Клюев спал), стал вести себя гораздо тише, перестал хулиганить, а заговорил просто, по-человечески. В разговоре ругал власть, ругал всех и вся. Потом разбудил Клюева и ушел».

Удивительно то, что, встретив на улице Ахматову через два дня Есенин вновь повёл себя не с лучшей стороны. Он позволит себе произнести недвусмысленные ругательства в её адрес и приставив два пальца к цилиндру ехидно улыбнётся. После смерти Есенина Ахматова скажет:

«Он страшно жил и страшно умер».

В 1940 году она скажет:

«Я только что его перечла. Очень плохо, очень однообразно, и напомнило мне нэповскую квартиру: еще висят иконы, но уже тесно, и кто-то пьет и изливает свои чувства в присутствии посторонних. …все время – пьяная последняя правда, все переливается через край, хотя и переливаться-то, собственно, нечему. Тема одна-единственная – вот и у Браунинга была одна тема, но он ею виртуозно владел, а тут – какая же виртуозность? Впрочем, когда я читаю другие стихи, я думаю, что я к Есенину несправедлива. У них, бедных, и одной темы нет».

И всё же нужно отметить, что Ахматова вновь и вновь возвращалась к стихам Есенина на протяжении всей своей жизни. Возможно, она по-прежнему не могла понять такую бешенную популярность даже после смерти. Но, как известно, фортуна любит смелых, а Есенин жил как поэт и умер как поэт. Интерес к нему неиссякаем по одной простой причине:

«Всего себя он положил на алтарь поэзии и сделал всё, чтобы «ярче гореть», а имя его ещё долго вспоминали в России».

Таким образом можно сделать вывод, что Ахматовой не нравилось поведение Есенина и попусту истраченный талант. На вопрос мог бы из Есенина получиться крупный поэт по типу Пушкина, она спокойно ответила:

«Не знаю. Не думаю. Слишком уж он был занят собой. Одним собой. Даже женщины его не интересовали нисколько. Его занимало одно – как ему лучше носить чуб: на правую сторону или на левую сторону?».

И всё же надо сказать, что дань Есенину она выразила именно как поэт поэту написав следующее строки:

Так просто можно жизнь покинуть эту,

Бездумно и безвольно догореть.

Но не дано Российскому поэту

Такою светлой смертью умереть.

Всего верней свинец душе крылатой

Небесные откроет рубежи,

Иль хриплый ужас лапою косматой

Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.