«Это Орёл... и пасхальный звон»

Праздник Пасхи установлен святыми апостолами. В первые века христианства Пасху праздновали не везде в одно и то же время. На первом Вселенском соборе (325 год) было определено отмечать Пасху повсеместно после весеннего равноденствия в первое воскресенье после полнолуния, в пределах между 4 апреля и 8 мая по новому стилю, чтобы христианская Пасха всегда праздновалась после иудейской.

Писательский отклик

Слово «пасха» – еврейское, оно означает «прошёл мимо». По повелению Бога евреи каждый год в этот день закалывали ягнёнка и съедали его, а день этот называли пасхой. Мы же этим именем называем праздник Воскресения Христова. Как в ветхозаветные времена Господь освободил евреев от рабства, послав казнь, которая прошла мимо них, так и нас Господь освободил своим воскресением от греха смерти.

Каждый год в весеннее воскресенье отмечается «праздник праздников и торжество из торжеств» – Пасха.

Русский философ-орловец протоиерей Сергей Булгаков замечал, что Пасха является не только памятью о вос­кресении, она обращена к веку грядущему. Опи­сание Пасхи есть у мно­гих поэтов и писателей. События этого светло­го праздника получили отражение в творчестве литераторов-орловцев.

Так, у Ивана Сергее­вича Тургенева «Воспо­минание о Пасхе в Мо­скве» встречаем в переписке с Клоди Виардо в 1872–1874 годах.

Лео­нид Николаевич Андре­ев началом своей творческой биографии счи­тал навеянный орлов­ской действительностью пасхальный рассказ «Баргамот и Гараська», опубликованный в 1898 году в апрельском номе­ре «Курьера»:

«– А у Михаила Архан­гела звонили?

– Звонили. Тебе-то что?

– Христос, значит, воскрес?».

Рассказ «В Сабурове» ярко описывает празд­ничное событие: «Цер­ковь была полна. Тоненькие восковые свечи горели тусклым, желто­ватым огоньком в душ­ном, спёртом воздухе, полном запаха овчины. Сквозь неопределённый шуршащий звук, изда­ваемый толпой, проры­вался страстный молит­венный шёпот. Пармен стал в притворе, куда чуть слышно доходил протяжный голос свя­щенника. Звучало ра­достное пение: «Христос Воскресе из мертвых».

Пасха Бунина и Зайцева

Но более всего пасхальные праздники нашли отклик в творче­стве нобелевского лауреата Ивана Алексееви­ча Бунина. Рассказ «На чужой стороне» впервые был напечатан под за­головком «Святая ночь»: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангелы поют на небеси», – то­ропясь, начал священ­ник звонким тенором. И как только он сказал это, вся толпа завол­новалась, задвигалась, крестясь и кланяясь, и сразу стало светлее в зале, на всех лицах заси­ял тёплый отблеск вос­ковых свечей, загорев­шихся во всех руках.». В 1910 году автор­ское чтение было запи­сано на граммофонную пластинку.

А вот запись И. А. Бу­нина о пасхальном ви­зите к В. К. Харкеевич: «Весной 1901 г. Мы с Куприным были в Ялте. Хо­дили в гости к начальни­це ялтинской женской гимназии Варваре Константиновне Харкеевич, восторженной даме, обожательнице писателей. На Пасхе мы (с Купри­ным) пришли к ней и не застали дома. Пошли в столовую к пасхальному столу и, веселясь, стали пить и закусывать.

Куприн сказал: «Да­вай напишем и оставим ей на столе стихи», – и стали, хохоча, сочинять, и я написал:

В столовой у Варвары Константиновны

Накрыт был стол отменно-длинный,

Была тут ветчина, индейка, сыр, сардинки:

Все думали, что это крокодил,

А это Бунин в гости приходил.

Эти строки остались на скатерти, а хозяйка потом вышила их.

А вот самое грустное описание Пасхи в дневнике Ивана Алексеевича Бунина (4 апреля 1942 года, Франция): «Пасхальный стол: 4 красных яичка, букетик гиацинтов и всё!».

Современник И. А. Бунина Б. К. Зайцев в рассказе «Священник Кронид» пишет: «По очереди на Пасху деревни «подыма­ют иконы». Это значит, впереди Крон с дьяко­ном, а сзади несут хоруг­ви, идут весёлой гурьбой по дороге, поют „Христос Воскресе”».

Семейный праздник

Интересен рассказ из­вестной нашей поэтес­сы, с которой дружили орловские краеведы, – Елены Александровны Благининой. Во времена её детства в Ямской сло­боде под Курском Пасху отмечали, как и везде. Мать будущей поэтессы была сурова и аскетич­на: пост тянулся неимо­верно долго, в день при­лёта жаворонков пек­ли булочки, похожие на птичек, их называ­ли «жаворонки». В этом уже было предчувствие праздника. Сам празд­ник бывал ненастным, но запомнились только сияющие пасхи.

Кто-нибудь привоз­ил из деревни двести или триста яиц, око­рок, большую индюшку, их прятали в погребе, в доме начинали уборку. Всё сдвигалось с мест. Мылись окна, двери, вытаскивалось разное на­копившееся барахло. В четверг красили яйца, в пятницу делали пас­ху и куличи. В субботу запекали окорок, пекли большие пироги. Падали с ног, а праздник уже входил в дом со всеми запахами и красками. Поститься вообще трудно, а при таких вкуснотах-то? Отец жалел детей, тайком совал им пироги и говорил: «Бог простит, съешьте, они без счёту!». Маленькая Лена, по её словам, не ела, так как не могла обманывать ни мать, ни Бога.

Отец плясал, идя по­сле утрени, под перезвон колоколов. Мать трево­жилась: всё-таки под ко­локола плясать нехоро­шо. Разговлялись кое-как, потому что падали от усталости. Вместе с Пасхой наступала весна.

Стоит лишь открыть эти страницы, и как буд­то оживёт перед нами ушедшее время, старый провинциальный Орёл. В центре его, на левом берегу Оки, находилась Воскресенская церковь. Пасхальные дни! Сколь­ко появляется чистых и светлых надежд.

«В русском человеке есть особенное участие к празднику светлого Вос­кресения. – говорил Николай Васильевич Гоголь. – Не умира­ют те обычаи, которым определено быть вечны­ми. Умирают в букве, но оживают в духе».

Современно и све­жо звучат празднич­ные строки, написанные много лет назад орлов­ским священником-за­коноучителем Илией Ли­ванским:

Сей день, день светлый Воскресенья,

Его же сотворил Господь.

Днесь поднебесной обновленье.

Да возликует всяка плоть.

Источник: Мищенко А. «Это Орёл. И пасхальный звон». Орловский вестник. № 12 (1216), 12/04/2017. – С. 13.