Гадания на зимние святки

В последние годы заметно оживился интерес к отечественной истории и куль­турному наследию. К нам возвращаются многие ценности прошлого. Но готовы ли мы воспринять и понять их? Ведь так много безвозвратно утрачено! Мы стали рассматривать историю как сумму дат, имён и событий, а о культуре научились судить только по её высшим достижени­ям и в большинстве случаев не можем представить, чем жили, о чём думали и мечтали простые люди, трудом и творче­ством которых в немалой степени опре­делялся исторический и культурный про­цесс.

* * *

Константин Егорович Маковский. Гадание

Чтобы понять состав и суть календар­ных обрядов, необходимо уяснить харак­тер мировоззрения наших предков. В со­ответствии с ним мир, окружавший лю­дей, делился на две половины: в одной жили они сами (это был мир живых), в другой – божественные существа и умершие родственники (мир мёртвых). От последних, согласно поверьям, зави­села судьба, материальное и духовное благополучие каждого человека. Иной (сверхъестественный) мир мог быть не только благожелательным, но и опасным (в особенности если по отношению к нему человек допускал нарушение раз и навсегда установленных правил поведе­ния, например не приносил в положен­ные сроки жертв). С целью обезопасить себя и наладить хорошие, «деловые» от­ношения с могущественными обитателя­ми потустороннего мира и были созданы многие обряды, в том числе относящиеся к календарному циклу. Они являлись своего рода аварийной системой, к кото­рой прибегал человек в случае стирания границ, разделявших два мира (свой и чужой). Временем, наиболее благоприят­ным для такого контакта, считалось начало года (шире – любой временной ру­беж – суток, сезона и пр.). По поверьям, как проживёшь его, так и сложится весь год (ср. пословицы: «Лиха беда начало», «Плохое начало – и дело стало», «Како­во начало, таков и конец»). Не случайно поэтому в течение двух зимних святоч­ных недель совершалось множество обря­дов, главными из которых были обход дворов с пением поздравительных песен, в которых хозяевам желалось всяческое благополучие на весь наступающий год (колядование), и гадания.

Гадали преимущественно во вторую неделю святок (с Нового года по Креще­ние), в так называемые страшные вечера (соответственно первая неделя святок именовалась «святыми вечерами»). По поверьям, именно в эти дни нечистая сила пребывала на земле, проказничала и пыталась совратить людей. Поскольку только она могла приоткрыть завесу над будущим, гадательный обряд стал сред­ством, позволяющим человеку, с одной стороны, вступить в контакт с нечистым миром, а с другой – обезопасить себя от него в ходе этого контакта: ведь участву­ющий в гадании должен был как бы пересечь мифологическую границу и стать частью иного мира. Чтобы иметь возможность после завершения гадания всё вернуть на круги своя, т.е. восстано­вить прежнюю границу и вновь стать вполне человеком, участники обряда должны были придерживаться обрядовых нормативов в выборе места, времени, реквизита, состава участников и пр.

Место гадания было сакральным: гада­ющие располагались там, где гипотетиче­ски и проходила мифологическая грани­ца между своим и чужим мирами (неред­ко она совпадала с реальными простран­ственными границами) – у печного шестка, окна, порога, подполья, ворот, в бане, на перекрёстке дорог. Чем дальше от избы, защищённой божественной си­лой икон, совершался обряд, тем опаснее становилось гадание и тем больше обережных магических предметов и дейст­вий оно включало. Например, идущие гадать на перекрёсток брали с собой нож (железные острые предметы считались сильным оберегом) и обязательно очер­чивались кругом, воздвигая тем самым дополнительную границу, через которую нечистая сила не могла достать человека (именно с этим поверьем связан обычай носить кольца, пояс, нашейные украше­ния в обычной жизни и снимать их во время гадания).

Юрий Сергеев. Ночное гадание

Сакральным было и время гадания – поздно ночью, ближе к полночи. После двенадцати гадать не рекомендовалось, так как ночь поворачивала на день, а нечистая сила, как известно, боится дневного света и крика петуха.

Важным условием при совершении га­дательных обрядов было нечётное число участников (в противном случае вместо отсутствующего человека брали ложку). Нечет, как и левая сторона, в сознании людей связывался с нечистым миром (по поверьям, за левым плечом стоит дьявол, за правым – ангел, отсюда и обычай пле­вать три раза именно через левое плечо, чтобы дьявол не навредил человеку).

При совершении гадательных обрядов, в особенности самых опасных (такими считались гадания в местах, удалённых от дома, – в бане, на перекрёстке), га­дающих сопровождала пожилая женщи­на, знающая толк в магии и известная на деревне как знахарка или колдунья. В её обязанности входило вызывание загово­рами нечистого духа и защита гадающих с помощью обережных заклинаний. Так у гадательных обрядов сложилась доволь­но устойчивая структура: вызов нечисти («Отступитесь, ангелы! Приступитесь, дьяволы!», «Собирайтесь, все черти, большие и маленькие, из всех озёр и болот и расскажите, как год проживёт (имя)» – Кировская обл.), завет («Если год не проживу, доски, стукайте!», «В которой стороне жених, в той, собаки, лайте, и, колокольчики, брякайте!» – Кировская обл.), оберег – «отчурание» («Чур, по­лно! Чур, перестань!», «Ты пошутил, и я пошутил. Ты перестань, я перестань!» – Кировская обл.). Только при жёстком следовании означенной структуре чело­век выходил из гадательного обряда без потерь. В случае несоблюдения канона он мог расстаться с самой жизнью: «Тоже рассказывали. Пошли двое девок гадать, а надо ведь нечётное число. Там коло­кольцы послышались. Они побежали. За ними кто-то бежит и говорит: «Одна вилоковна, другая косяковна!» И точно! Только добежали – одна на вилы нако­лолась, другая о косяк убилась» (Киров­ская обл.), «Пятеро пошли на речку, да зимой, где три дорожки. Тут они сели. Кружок делали какой ли и сели. Одна из них должна быть старша кто-нибудь. Овчинну одеялу взяли. Потом эта старшая-то делала кружок и сказала им молчать, никак говорить не надо. А сама: «Кутивый кутит, мутивый мутит. Скажи прав­ду, что случится в этом году». И сели вкруговую, мизинцем захватились все и на головах-то одеяло и сидят. Пока ни­чего долго не слышно было. Потом слы­шат: кто-то царапает спину. Старшая-то говорит: «Это ничего нельзя делать». И близко уже стал этот шорох-то. Потом уж старшая сказала: «Давайте соскаки­вать и бежать!» Одеяло оставили они и косу. И где этот кружок, русалка-то и поднялась, и кричать стала она: «Одна из вас счастливая есть. Если б не она, я бы вас всех стащила в воду» (Кировская обл.). В критической ситуации могли помочь молитвы и крестное знамение (отсюда обычай крестить на ночь окна и двери, «запирая» тем самым избушку от нечистой силы и колдунов). Обережной силой в сознании людей наделялась и печь, как место, в котором в древно­сти хоронили своих умерших родствен­ников (позже с печью связали место обитания духа дома, домового, рачи­тельно заботящегося о семействе). Именно на печь в первые дни после родов клали младенца, так как счита­лось, что, пока он не получит имени и не будет окрещён, нечистая сила может похитить его (ср. в сказках: печь – излюбленное место Ивана-дурака, Емели, Золушки и других сказочных геро­ев). На печи спасались и в случае неу­дачного окончания гадания.

Гадали различными способами. Самым верным считалось выслушивание (на пе­рекрёстке, у окон, дверных замков, в подполье, на банной полке, у овина, гумна): послышатся звон колокольцев, игра на гармони, пение, лай собаки – быть свадьбе в наступающем году (или хорошо проживёшь год), застучат доски – ожидай смерти.

Широко распространёнными по всем районам России были и гадания, основан­ные на высматривании своей судьбы в зеркале и обручальном кольце (к этой же группе могут быть отнесены гадания по следам, оставленным на снегу ногой или телом при падении навзничь, а также гадания по тени от сожжённой бумаги). Наибольшую опасность сулило гадание с зеркалом, поскольку последнее мысли­лось как окно в иной мир, распахиваю­щееся во время гадательного обряда. Именно поэтому, если в зеркале что-то показывалось, на него необходимо было набросить плат: в противном случае чёрт мог задушить гадающего или утащить его через зеркало в свой мир (см. сказки, события которых происходят в необычай­ной стране – Зазеркалье). С этим по­верьем связан обычай после смерти кого-то из домашних закрывать зеркало, пре­пятствуя душе умершего сразу уйти в мир мёртвых: зеркало сохранялось заве­шенным в течение сорока дней, т.е. всего периода, пока божественными силами решалось, куда определить душу – в рай или в ад. Опасность при гадании с зерка­лом многократно увеличивалась потому, что гадающие должны были снять с себя все обереги – крест, пояс, кольцо, верх­нюю одежду. Обязательным было и распускание волос (в соответствии с систе­мой мифологических воззрений распу­щенные волосы были принадлежностью иного, неупорядоченного, мира – как известно, они были одной из характер­нейших особенностей внешнего облика русалок и ведьм, в то время как обычные женщины тщательно прятали волосы под головные уборы; принародное обнажение волос считалось позорным – отсюда и пошло выражение «опростоволоситься», т.е. попасть в конфузное положение).

Александр Никанорович Новоскольцев. Светлана

Гадали также по вещему сну: ложась спать, клали под подушки различные предметы (лучины, сложив их колодцем, мужские штаны, хлеб и пр.) и завечали: «Суженый-ряженый, увидься во сне» (или: «Как год проживу, так и увидься во сне»).

Некоторые из популярных гаданий ос­нованы на выборе жребия из нескольких предметов. Например, ставили перед ку­рицей (или петухом) воду, уголь, хлеб, зеркало: если курица подходила к воде – будущий супруг будет пьяницей, к углю – бедняком, зерну – богатеем, зеркалу – щёголем. В потёмках бегали к полен­нице и, встав к ней спиной, через плечо (непременно левое!) тащили полено: вы­тащишь гладкое, без сучков – муж по­падётся ласковый, красивый, суковатое, неровное – злой, с неприятной наруж­ностью.

К наиболее известным гаданиям, осно­ванным на жеребьёвке, относятся под­блюдные (в Кировской обл., где их запи­сывают экспедиции Московского госу­дарственного университета им. М. В. Ло­моносова, они именуются «илеей», согласно припеву, проходящему рефре­ном через весь текст подблюдных песен). Обыкновенно гадание происходило в до­ме пожилой женщины, лучше других знавшей обряд и искушённой в магии. Распорядительница обряда брала специ­ально выпеченный для илеи каравай и разрезала его на кусочки по числу гада­ющих, после чего исполнялась общая песня-хвала хлебу:

Ещё Богу да Христу

Да мы помолимся.

Да мы не песенки поём,

Хлебу честь отдаём.

Или:

Хлебу честь отдаём.

Уродися, рожь,

Уродись, пшеница!

Во полюшке расти,

Расти, колосися,

Золотым зерном наливайся

И румяным караваем

На стол валяйся!

Песня хлебу была своеобразным за­клинанием благополучия для всех, присутствующих на гадании. По её завершении каждый гадающий брал по кусочку «отпетого» хлеба (с ним после илеи ходили выслушивать судьбу на перекрёсток, а придя домой и уклады­ваясь спать, клали под подушку на вещий сон; позже этим хлебом закар­мливали скотину, в первый раз выпу­ская её весной на волю; делалось это для того, чтобы скотина держалась до­ма, не отбивалась от стада и принесла хороший приплод). Спев песню-хвалу хлебу, гадающие опускали в блюдо жребий – кольца, серьги, заколки, пуговицы… Чтобы не перепу­тать похожие предметы, жребии опре­делённым образом метили – ниткой, крестиком, именем. Потом их накры­вали платком и запевали песни-пред­сказания, предназначенные каждому из участвующих в обряде. В конце песни блюдо встряхивали и через пла­ток ловили жребий: чей вынется, тому и адресуется песня. Основными моти­вами предсказания были следующие (приводимые ниже тексты записаны в Кировской обл. в 90-х гг. XX в. и хранятся в архиве кафедры русского устного народного творчества филоло­гического ф-та МГУ):

Хороший урожай

Что в страшные вечера, страшны

Крещенские. Илея!

Ходит Илья-пророк по полю. Илея!

Считает Илья-пророк суслоничики. Илея!

В первом суслоничике – пиво варить. Илея!

Во втором суслоничике – вино курить. Илея!

А из третьего суслоничика – хлеб пекчи. Илея!

Что кому же эта песенка достанется, Илея!

Тому жить бы богато, ходить хорошо,

Работать легко да и спать тепло.

(Запев и припев-концовка были общи­ми и обрамляли каждую выпеваемую песню.)

Богатство

Идёт лесник из лесу,

Куницами, лисицами обвешался,

Чёрным соболем опоясался.

Бедность

Ходит старушка по середи,

На ней сарафанюшко истрескался,

Истрескался, изверескался.

Замужество

Твори, мати, квашню, пеки пироги:

К тебе, мати, гости, ко мне женихи,

К тебе в лаптях, ко мне в сапогах.

Девичество

У корыта сижу да пива жду.

Ещё посижу да ещё подожду.

Смерть

Везут бревно на семи лошадях,

На бревне сидят семеро, ревут.

Отъезд

Сидит воробей на перегороди.

Куда поглядит, туда и полетит.

Эти и другие предсказания обыкновен­но раскрывались через иносказание, по­скольку в период святок (как уже отме­чалось выше, время сакральное) не реко­мендовалось многие вещи называть сво­ими именами. Подобный запрет (табу) объясняется тем, что в прежние времена отношение к слову, в особенности произ­несённому вслух, было принципиально иным: словесное обозначение предмета или явления воспринималось как его сущность, одна из ипостасей, поэтому в периоды магической опасности предмет и явление «скрывали», давая ему другое «имя» (с этим, кстати говоря, было свя­зано появление загадок).

Рассказать обо всех святочных гадани­ях и поверьях, с ними связанных, в рам­ках небольшой статьи невозможно, но и вышеизложенного достаточно для понимания того, почему многие писатели и поэты, привязывая события своих произ­ведений к началу года, непременно обращались к этому обряду:

В чашу с чистою водой

Клали перстень золотой,

Серьги изумрудны;

Расстилали белый плат

И над чашей пели в лад

Песенки подблюдны.

(В. А. Жуковский. «Светлана»)

Настали святки. То-то радость!

Гадает ветреная младость,

Которой ничего не жаль,

Перед которой жизни даль

Лежит светла, необозрима;

Гадает старость сквозь очки

У гробовой своей доски,

Всё потеряв невозвратимо;

И всё равно: надежда им

Лжёт детским лепетом своим.

Татьяна любопытным взором

На воск потопленный глядит:

Он чудно вылитым узором

Ей что-то чудное гласит;

Из блюда, полного водою,

Выходят кольца чередою;

И вынулось колечко ей

Под песенку старинных дней:

«Там мужички-то все богаты,

Гребут лопатой серебро.

Кому поём, тому добро

И слава!» Но сулит утраты,

Сей песни жалостный напев;

Милей кошурка сердцу дев.

(А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»)

Серебро в системе мифологических представлений символизировало горе, слёзы, а кот и кошурка – любовь, семей­ный уют. На традиционной символике народных гаданий и поверий, связанных с ними и временем святок, построены вещий сон Татьяны, пророческое гадание Наташи Ростовой и многих других лите­ратурных героинь. Таким образом, зна­ние традиционной народной культуры даёт ключ к пониманию многих произве­дений русской литературы.

Источник: Иванова И. И. Гадания на зимние святки // «Русская словесность». – 1995. – № 1. – С. 3–7.

Александр Емельянов. Святки