И. А. Бунин. «Донник»

Приверженность к прочным клас­сическим традициям уберегла поэзию И. А. Бунина от модных болезней на­чала XX в. (различных поэтических экспериментов в новых литератур­ных направлениях). В своих стихах поэт воскресил, говоря словами Пуш­кина, «прелесть нагой простоты». В них нет брюсовских фантастических миров, нет дыхания городской ули­цы, которое привнёс в поэзию Мая­ковский, нет «брабантских кружев» Гумилёва. А есть, например, «Дон­ник», над которым поэт работал не­сколько лет (1903–1906):

Брат, в запылённых сапогах,

Швырнул ко мне на подоконник

Цветок, растущий на парах,

Цветок засухи – жёлтый донник.

Я встал от книг и в степь пошёл.

Ну да, всё поле – золотое,

И отовсюду точки пчёл

Плывут в сухом вечернем зное.

Толчётся сеткой мошкара,

Шафранный свет над полем реет –

И, значит, завтра вновь жара

И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.

Да, зреет и грозит нуждой,

Быть может, голодом. И всё же

Мне этот донник золотой

На миг всего, всего дороже!

Последняя строфа анализируемого стихотворения не могла быть напи­сана ранее 1906 года. Причину столь долгой работы над произведением (три года) можно попытаться объяснить фактами из биографии И. А. Буни­на. Он был путешественником, изъез­дил полмира. В те годы у него не было «своего угла». Этот период жизни по­эта шутливо называют «в номерах» (в номерах гостиниц, а если не в гос­тиницах – так у друзей). Частая сме­на обстановки, возможно, мешала закончить стихотворение. Нельзя забы­вать и о революционных потрясени­ях 1905 года, и о русско-японской вой­не. Не исключено, что именно эти драматические события заставили автора прервать работу над целым циклом стихотворений.

Некоторые критики считали, что в пейзажной лирике Бунина отсутству­ет авторская позиция, что поэт огра­ничивается лишь отстранённой на­блюдательностью. Возможно, на формирование такой позиции повли­яли строгость бунинского стиха и не­которая его прозаизация. Попытаем­ся доказать обратное.

У Бунина образ родины, России, русской природы складывается ис­подволь, незаметно. Чтобы понять внутренний смысл стихотворения, нужно вглядеться в текст, «включить» воображение, представляя картину природы (пейзаж), поразмышлять о том, что же поэт хотел сказать эти­ми строками, задуматься над истин­ными значениями слов. В стихотво­рении отразились впечатления авто­ра от родной Орловщины и всей сред­нерусской полосы.

В контексте творчества И. А. Бу­нина стихотворению «Донник» отво­дится особое место. Это прежде все­го стихотворение-воспоминание, что подтверждается фактами биографии поэта: «Старший брат Ивана Алек­сеевича, Юлий, целых три года гото­вил его к сдаче экзаменов за весь курс гимназии, но Иван, убоявшись непостижимой математики, так и не пошёл на экзамен». Позже сам пи­сатель будет вспоминать: «Я рос без сверстников, в юности их тоже не имел, да и не мог иметь: прохожде­ние обычных путей юности – гим­назии, университета – мне было не дано» (см. в кн.: Бунин И. Стихо­творения. – М., 1981). Бунин гото­вился к поступлению в университет три года. Летом между занятиями иногда уходил в поля; и брат, о кото­ром упоминается в первой строфе стихотворения, – это Юлий.

В «Доннике» Бунин сумел отразить красоту и силу природы, отождеств­ляя её – в последних строках – с судьбой.

Обратимся к заглавию. В зрелый период творчества И. А. Бунина (сюда относится и это произведение) многие стихотворения имеют загла­вия (ср. «Мороз», «Пахарь», «Коль­цо», «Сказка» и мн. др.), в отличие от ранних стихов. Стремление дать название, точно отражающее смысл стихотворения, – одна из черт твор­ческой манеры поэта. Автор не пре­доставляет такой возможности чита­телю: без заглавия есть опасность не­правильного понимания смысла произведения. Донник – это цветок, это природа. Природа живая, могучая, как судьба, рок. Хотя последняя стро­фа весьма философична, но всё-таки частично Бунин уходит и от филосо­фии природы, предпочитая, пусть и «на миг», её красоту.

Первая строфа стихотворения зву­чит весьма прозаично:

Брат, в запылённых сапогах,

Шнырнул ко мне на подоконник

Цветок, растущий на парах,

Цветок засухи – жёлтый донник.

Здесь лишь один образ – цветок, жёлтый донник.

Лексика в структуре стихотворения Бунина играет очень важную роль. Она скупо, но рельефно рисует и чи­сто внешний мир, и мир эмоций. Поэт не боится прозаизмов, чуждых высокому поэтическому стилю, приземлён­ных описаний. Первая строфа – это как бы своеобразная «новелла в сти­хах». В ней есть слова, более харак­терные для прозы: шнырнул, подоконник, на парах, да и сам донник здесь всего-навсего цветок и не более.

Но далее видим эпитет поле золотое, и после этого впечатление прозаизации пропадает: автор описывает картину летнего вечера. Образ при­сутствует почти в каждом предложе­нии: точки пчёл плывут в сухом вечернем зное; Толчётся сеткой мошкара; Шафранный свет над полем реет – метафоры. Особенно инте­ресна метафора шафранный. Она придаёт изображению света необыч­ность, даже экзотичность. Слово шафран пришло к нам с востока, и автор сравнивает этот вечер и при­роду средней полосы России с вос­точной экзотической природой, по­этому солнечный свет не желто-оранжевый, а шафранный.

Слово в этом стихотворении пере­даёт цвет, форму, тепло и даже запахи. Автор хочет, чтобы читатель вместе с ним увидел картину вечера, прочувствовал её, понял.

Необычен и звуковой состав стихотворения. Звуки [с], [з], [ж], [х], [ф] создают картину знойного вечера, помогают именно почувствовать, а не только понять лексическое значение слов засуха, жара, сухом, зной, шафранный, сухмень. Пять названных звуков составляют примерно 11% от всего количества звуков стихотворения. Это довольно много, и они выполняют свою функцию воссоздания полноцен­ной картины, даже если находятся в других словах, например: золотое, степь, грозит.

Лексика стихотворения очень ин­тересна, даже, на первый взгляд, па­радоксальна: стихотворение отно­сится к пейзажной лирике, а при­лагательных, характерных для это­го жанра, даже меньше, чем глаго­лов. Однако автору нужна точность, а она достигается именно благода­ря существительным и глагольным формам. Особенно это заметно в первой строфе, где употребляются причастия запылённых и растущий, показывающие признак и процесс (брат сапоги именно запылил, блуж­дая по степи, а донник рос, растёт и будет расти на полях; этот смысл трудно передать без динамичных форм причастий).

Во второй строфе рядом с глагола­ми высокого поэтического стиля употребляются глаголы, свойственные прозаической и даже разговорной речи, например, наряду со словом плывут встречаются формы встал и пошёл. В третьей, кульминационной, строфе стихотворения наряду с раз­говорным толчётся употреблено сло­во высокого стиля, которое может быть свойственно одической речи: реет. Это свидетельствует о строгос­ти и точности поэзии И. А. Бунина, о его умении создавать гармонию в художественном изображении пейза­жа. Именно изображении, а не опи­сании. В палитре художника-живо­писца есть краски яркие, колоритные и есть краски более скромные. Так и в стихотворении Бунина использова­ны слова разных стилей, но вместе они создают неповторимую картину знойного летнего вечера. Здесь не просто слова разных стилей, а как будто строки разных поэтических произведений: строка Толчётся сет­кой мошкара свойственна лирическому стихотворению, а строка Шафран­ный свет над полем реет украсила бы одическую строфу.

Активность глаголов в стихотво­рении говорит о том, что поэт как бы наделяет природу способностью к самовыражению. Особенно пока­зательны глагольные формы, отне­сённые по смыслу к одному подле­жащему, но выражающие добавоч­ное действие: Я встал от книг и в степь пошёл; Да, зреет и грозит нуж­дой. В последнем случае подчёрки­вается могущество природы, напо­минается о её судьбоносном харак­тере – такова позиция автора.

В последней строке третьей строфы можно «увидеть» хлебное поле и даже порадоваться, что оно зреет. Однако далее, не прибегая к развёрнутому обороту, поэт заставляет читателя задуматься, сделать паузу – с помо­щью частицы да. До этого автор опи­сывал картину природы, но и теперь, когда природа «грозит» бедой, он не забывает о её величии. Здесь уже по­являются философские ноты, что под­чёркивает характер природы. Этому помогают и паузы: первая – после утвердительной частицы да, вторая обозначается многоточием. Не будь этих пауз, автору, возможно, понадо­билась бы ещё строфа. Последние че­тыре строки – пример того, как мо­гут быть выразительны частицы и па­узы в стихотворном тексте.

Стихотворение «Донник» опровер­гает мнение критиков о том, что ав­тор – всего лишь холодный наблю­датель. Здесь авторская позиция вы­ражена на глубинном уровне.

Стихотворение требует анализа, до­стойного лиро-эпической поэзии. Его можно читать многократно и каж­дый раз находить что-то новое, хотя в нём всего четыре строфы. Это как «роман в капле росы».

Источник: Коростылёв В. А. И. А. Бунин. «Донник» // Русский язык в школе и дома. 2005. – № 1. – С. 16–18.

*

См.:

Карта сайта

https://multiurok.ru/blog/karta-saita.html

Бунин И. А.

https://multiurok.ru/blog/bunin-i-a.html