Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана...

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,

а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу, —

как в «Прощальной симфонии» — ближе к финалу — ты помнишь, у Гайдна, —

музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу и уходит —

в лесу все просторней теперь — музыканты уходят —

партитура листвы обгорает строка за строкой —

гаснут свечи в оркестре одна за другой — музыканты уходят —

скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой — т

ихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,

и по мере того, как с осенних осин облетает листва, все прозрачней становится лес,

обнажая такие глубины, что становится явной вся тайная суть естества —

все просторней, все глуше в осеннем лесу — музыканты уходят —

скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача

и последняя флейта замрет в тишине — музыканты уходят —

скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча…

Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,

когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,

когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе,

и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Юрий Левитанский Из книги «День такой-то»,

1976 г.