Инок Ермолай-Еразм, живший в XVI веке, оставил в русской литературе неизгладимый след, записав на основе муромских устных преданий повесть о Петере и Февронии

. Рукопись православного монаха не только оставила в народной памяти красивую легенду, но и породила не утихающие до сих пор споры – были ли у святых Петра и Февронии реальные прототипы? Ряд историков уверены – в повести рассказывается история муромского князя Давыда Юрьевича и его супруги.

Коротко напомним о том, что рассказывает нам в своей повести Ермолай-Еразм: отважный муромский князь Петр, пытаясь спасти свою родственницу, убивает опасную змею, однако на его тело попадают капли яда, от чего всё оно покрывается струпьями. Тут ему подвернулась под руку простая крестьянка Феврония, которая согласилась излечить князя, но только при том условии, что он возьмёт её в жены. После всех перипетий и обманов — князь не с первого раза, например, выполнил своё обещание, а его благородные родственники не сразу приняли в свою семью крестьянку — Пётр и Феврония прожили всю жизнь в любви и даже умерли в один день.

Ермолай-Еразм записал повесть по указанию духовенства

История, безусловно, очень красивая, а ко дню памяти Петра и Февронии — его отмечают 8 июля — сейчас приурочили даже праздник семьи, любви и верности, а также день города Муром. Однако полулегендарная повесть породила, как это часто бывает, две группы противостоящих друг другу специалистов: одни уверены, что история Петра и Февронии основана на реальных событиях, другие убеждены, что это лишь народные фантазии.

Пётр и Феврония. Источник: pravoslavie.ru

Многие историки — первым из них был ещё Ключевский — считают, что прообразом Петра служит муромский князь Давыд Юрьевич, умерший в начале XIII века, а прообразом Февронии — простая девушка, ставшая княгиней под именем Ефросинья. Про Давыда достоверно известно не так много: он был сыном муромского князя Юрия Владимировича, а во всех военных походах поддерживал владимирского правителя Всеволода Большое Гнездо. Женился Давыд, судя по всему, в начале 70-х годов XII века, однако про его жену — предположительно её звали Ефросинья — неизвестно вообще ничего.

История о Петре и Февронии передавалась из уст в уста несколько веков

Из того, что в тексте повести и реальной жизни Давыда сходится, можно отметить тот факт, что у Давыда, как и у Петра из повести, был старший брат, который после смерти оставил ему город на княжение. Также историки предполагают, что пока Давыд участвовал в военных походах — они в ту пору устраивались регулярно — Ефросинья занималась строительством церквей в Муроме, нанимала иконописцев и делала большие пожертвования, чем, видимо, и заслужила расположение религиозных сановников.

Феврония излечивает Петра от недуга. Источник: pk-semya.ru

Ещё один аргумент в пользу версии с прообразами состоит и в том, что Давыд после княжения решил постричься в монахи, передав правление Муромом своему сыну. Вслед за мужем в монастырь ушла и Ефросинья. Именно там после пострижения, как предполагают историки, Ефросинья получила монашеское имя Февронии, а Давыд — Петра.

Давыд и его жена действительно ушли в монастырь

Всё звучит довольно складно, но лишь до тех пор, пока свои тезисы не разворачивают те, кто считают, что «Повесть о Петре и Февронии» — лишь плод фантазии древнерусских сказителей. Так, например, один из аргументов состоит в том, что Давыд и Ефросинья умерли в апреле 1228 года, в то время как в повести речь идёт о конце июня. Ещё один — в том, что традиционно князей запоминали всё-таки по их светским именам, а не тем, которые они получали при пострижении в монахи. Ну и напоследок — в повести, например, нет ни слова про детей Петра и Февронии, хотя у Давыда и Ефросиньи на самом деле было два сына и дочь.

Памятник Петру и Февронии. Источник: culture.ru

В итоге специалисты чаще всего сходятся в одном — воспринимать «Повесть о Петре и Февронии» как исторический источник, конечно, не стоит, однако это вовсе не значит, что произведение Ермолая-Еразма начисто лишено связи с реально происходившими событиями.