Новый сезон олимпиад для учителей, учеников и дошкольников! Специальные наградные, результаты сразу, комфортное участие.

СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ

Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно

Выбрать материалы

Скидки до 50 % на комплекты
только до

Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой

Организационный момент

Проверка знаний

Объяснение материала

Закрепление изученного

Итоги урока

Корнилий Александрович Бороздин – собиратель народных сказаний

В деревню – за песнями

Корнилий Александрович Бороздин регулярно наведывался в орловское село Критово.

Вот что писал сам Бороздин: «. гостить мне в таком уголке было особенным удовольствием, я навещал его почти каждое лето, знаком был со многими из соседей моей кузины (Елизаветы Николаевны Козаковой), находил меж ними людей интересных и высокообразованных и раза два встречался даже у тогдашнего малоархангельского предводителя дворянства, Минха, с Иваном Сергеевичем Тургеневым, сосланным в то время на житьё в свою деревню за известную статью на смерть Гоголя (некролог был опубликован в феврале 1852 года в «Московских ведомостях», несмотря на цензурный запрет. За ослушание Николай I приказал посадить Тургенева под арест, а затем выслать в Спасское-Лутовиново Мценского уезда Орловской губернии – его родовое имение. В конце 1853 года писателю было разрешено выехать из деревни. Следовательно, Бороздин мог встречаться с И. С. Тургеневым в конце 1852 – первой половине 1853 года).

Но помимо всего сказанного, меня интересовал этот уголок больше всего другою своей стороною – этнографической, народнической: я был тогда одним из немногих собирателей народных сказаний. Деревенские праздники, свадьбы, посиделки, хороводы, сенокосы, страды, кабаки, приходские праздники сделались излюбленными моими местами экскурсий. В них я записывал песни, причитания, поговорки, пословицы, прислушивался к богатой и своеобразной речи народа, затаскивал к себе в Критово слепцов с проводниками. И в то время, когда они пели мне свои былины и я их заносил в сборник, приятель мой, живописец Н. Н. Коренев, гостивший тоже у Елизаветы Николаевны, да и она сама, списывали с них портреты.

Некоторые из этих былин, в качестве вариантов, занесены были впоследствии П. А. Бессоновым в сборник, изданный им под заглавием «Калики перехожие», а также туда же попали и портреты моих слепцов работы Коренева. Словом, я занимался тогда хождением в народ, по мысли и программе Петра Васильевича Киреевского, толкнувшего на это и товарища моего по университету Павла Ивановича Якушкина, сделавшегося через десяток лет известным собирателем сказаний. Занятие это было в те времена новинкой, и многие смотрели на него не без удивления и сарказма. Некоторые из помещиков, узнав о моих экскурсиях, хохотали до слёз: «Вот что выдумал. Тешится слепцами, поющими Лазаря; говорят, запрудил ими Критово. на мужичьих свадьбах свахи смазывают ему голову коровьим маслом. дворянин не находит лучшего занятия! Вот вам новейшее-то поколение». Крестьяне, и в особенности прекрасный их пол, больше всего интересовавший меня своими песнями, иногда искоса глядели на меня и подозревали в задних мыслях.

Становой (пристав) тоже при встрече со мной не упустил случая сострить: «Изволите песенки записывать. Вы бы пожаловали в Успенское (большое и соседнее по отношению к Критово село), там куда как хороши девки». И при этом значительно подмигнул мне глазом. Но все эти экивоки и недоразумения бывали, скорее, исключением; большинство же относилось к моим записям сочувственно, образованные люди поняли, в чём дело, а народ, ценя и любя свои сказания и песни, нисколько не дивился тому, что они мне нравятся, и охотно ими со мной делился. Нашлись у меня немало помощников и помощниц – соседи Ф.В.Б., барышни Ч. (скорее всего, Чиркины) и М. (видимо, Мацневы), сама Елизавета Николаевна – все они стали тоже записывать и присылать мне записанное, так что сборник мой видимо вырастал».

«Народ наш заслуживает изучения.»

Приезд бывшего декабриста, барона Черкасова, в Критово как раз застал молодого этнографа за классификацией своего сборника. С большим пониманием и сочувствием декабрист заговорил с 24-летним Бороздиным о его увлечении: «А я слышал уже о Вас и Ваших занятиях от одной из Ваших помощниц, милой барышни Софьи Николаевны Ч. Сочувствую вам и желаю успеха. Давно бы следовало приняться за это дело, народ наш заслуживает изучения. В моей скитальческой жизни я видел его во многих местах, в особенности в Сибири, которую мне привелось исходить и изъездить; он и там почти во всём везде пионер, и тем более интересен своей сметливостью, находчивостью и несокрушимым упорством. А богатство его речи изумительно».

Вот лишь одно произведение, записанное Корнилием Бороздиным в селе Критово и опубликованное в сборнике «Калики перехожие» (изданном П. А. Бессоновым в 1861–1864 годах). Кто такие калики перехожие? На Руси так называли странников к святым местам, паломников, живших милостыней. Они носили суму, подсумок, клюку, костыль, посох, шляпу, гуню (кафтан) и дорожный плащ и путешествовали группами, пели духовные песни, так называемые духовные стихи. Эти стихи обрабатывали новые, христианские, сюжеты, черпая материал из священных и богослужебных книг, собирая рассказы и легенды при посещении святых мест, русских и восточных, и воплощая его в образы, понятные народу. По всей видимости, с некоторыми из калик перехожих встречался в Критово и записывал их песни Корнилий Бороздин. Вот одна из его записей.

Плачем, возвышаем.

Плачем, возвышаем,

Про смертный час помышляем!

Придет последнее время,

Земля и небо потрясется,

Часты звезды на землю скатятся,

Камения распадутся,

Пройдет река огненная,

Пожрет она тварь всю земную.

Михаил Архангел с неба сойдет.

Возойдет на горы на крутыя,

Вострубит во трубы золотыя,