Король под бомбами. (О спектакле «Костюмер»)

Художественный руководитель театра «Свободное пространство» заслуженный деятель искусств России Александр Михайлов поставил в ОГАТ имени И.С. Тургенева спектакль «Костюмер» по пьесе выдающегося английского драматурга Рональда Харвуда. Сценография Владимира Королёва.

Сцена из спектакля

Живой классик

Рональд Харвуд по праву считается классиком английской драматургии. Наиболее известны три его пьесы: «Костюмер» (1980), «После львов» (1982, история жизни и творчества Сары Бернар), «Квартет» (о людях театра). С 1953-го по 1958 год Рональд Харвуд работал костюмером в труппе «Шекспир Компани» великого английского актера сэра Доналда Волфита. Этот выдающийся человек и послужил автору прототипом сэра Джона в «Костюмере».

Искусство и война

Для орловской постановки перевод пьесы Александр Михайлов сделал сам. Тексту перевода присущ живой разговорный язык. Действие происходит в 1942 году в одном из английских городов. Гитлеровская авиация сбрасывает на этот город бомбы. Труппа сэра Джона играет «Короля Лира». Король Лир и король сцены сэр Джон не прогибаются перед злобной агрессией фашистов. Искусство побеждает страх.

Камерная драма

Подмостки превращены в гримерку сэра Джона: стол, кушетка, этажерка, чайник на плитке, радиоприёмник, вешалка для театральных костюмов. Здесь и разворачиваются события взаимоотношений лидера английской труппы со своими товарищами, но, прежде всего, с постоянным костюмером Норманом. Народный артист России Пётр Воробьёв (сэр Джон) и Андрей Царьков (Норман) – главные партии в симфонии страстей. Малая сцена открывает перед этими и другими занятыми в спектакле артистами возможность (без голосовых и пластических форсажей) в камерном варианте раскрыть характеры своих героев. Исполнители ролей говорят негромко, ведут себя так, будто бы находятся не на площадке, а в реальной жизни. Они естественны и правдивы. Поэтому чувства, переживаемые персонажами пьесы, моментально «перетекают» в зрителей, сидящих почти рядом с ними.

В дуэте сэра Джона и Нормана – богатство психологических, интонационных нюансов, подтверждающих огромную привязанность друг к другу этих людей.

Сэр Джон у Петра Воробьёва – человек сильный, харизматичный и в то же время безумно уставший от жизни, ответственности за труппу, своё творчество в целом, к тому же больной. Именно малая сцена дала возможность Петру Воробьёву тонко выразить сложное, а подчас и противоречивое состояние его героя во многих мизансценах, особенно в очень выразительной, долгой по времени безмолвной паузе, когда сэр Джон смотрит в пространство невидящим взглядом, со скорбью и мудростью в лице, желанием жить и пониманием того, как мало ему осталось на этом свете.

Немолодого возраста большой артист и страстный почитатель Шекспира, шатающийся от слабости, гримируется, надевает лировские мантию и корону. С помощью своего помощника Нормана выходит к публике, чтобы перевоплотиться в Лира – это ли не подвиг во имя театра? Внушительная фактура Петра Воробьёва, его глубокий драматический талант и огромный сценический опыт позволили воплотить на сцене величие творческого духа, преодолевающего болезни, разочарования.

В партнерстве с Петром Воробьёвым Андрей Царьков ведёт свою партию на особых актёрских красках. Чуть затушёванных, проявляющихся постепенно, как изображение на фотобумаге. Он, актёр характерный, комедийный, открылся в новом качестве – как артист, осваивающий глубины серьёзной драмы. Почти прогибаясь, в том числе и физически, перед тем, кто властвует над сердцами зрителей, Норман у Андрея Царькова постепенно, без аффектаций, обнажает внутреннюю неудовлетворённость собственным положением в театре, отношением к нему блистательного друга и шефа. Суетливый и, когда надо, непреклонный. Беззащитный перед боссом и жёсткий с теми, кто хочет нарушить покой его кумира. Внутренне собранный, как гончая на охоте. Интересный Норман со своим непростым характером. В последних сценах, перед финалом, Андрей Царьков поднимает своего героя на уровень трагедии человека, чья жизнь проходит в тени знаменитого любимца публики. Нормановская трагедия – это плач по (как сам костюмер считает) безответной душевной любви к сэру Джону, на которую потрачено шестнадцать лет.

Окружение «короля»

Оно напоминает сотканный из разноцветных нитей ковёр. Психологические, эмоциональные «нити» в едином клубке – суть внутренней жизни любого театрального коллектива. Не случайно жанр спектакля определён как «драма о театре». Дерни за одну такую «ниточку» – и увидишь, как переживает сдержанная, прячущая от окружающих свои чувства Миледи (заслуженная артистка России Елена Полянская). Истоки её личной беды – во взаимоотношениях с сэром Джоном, которому важнее театр, чем возлюбленная.

Дерни за другую – обнаружишь Джеффри Торнтона (заслуженный артист России Николай Чупров). Смешной, робкий актёр, в костюме шута, вынужденный срочно ввестись в спектакль. Уникален Николай Чупров своими перевоплощениями в этой роли. Робость и заикание Джеффри перед всесильным мэтром в первом появлении на сцене во втором эпизоде будто бы испаряются. Чувствует Торнтон: сыграл хорошо! Значит, и перед сэром Джоном можно выглядеть почти триумфатором. Меняется лицо, уверенными становятся жесты, крепнет голос. Перед нами не растоптанный обстоятельствами аутсайдер, а личность.

Дерни ещё одну ниточку – там возникнет помреж Мэдж (народная артистка России Елена Карпова). «Тихий омут» её длительной, тайной, бескорыстной любви к Джону также заявляет о себе сквозь внешне скупо проявляющиеся чувства. Рядом – сердитый на невнимание к своей персоне хозяина труппы мистер Оксинби (заслуженный артист Сергей Коленов). В гримёрке сэра Джона появляется и юная артистка Айрин (Алина Сидорчук), несмело пытающаяся чарами юности завладеть сердцем своего обожаемого начальника и (чем чёрт не шутит!) карьеру в театре сделать… Каждый персонаж спектакля живёт своим индивидуальным внутренним миром, проявляя сложности хитросплетений актёрских будней и одновременно, как окружение, играя своего «короля» Джона с его «оруженосцем» Норманом.

Орловская сценическая версия «Костюмера» выводит на авансцену важнейшую мысль Рональда Харвуда. Сэр Джон и Норман – антиподы. Уверенный в себе глава труппы и закомплексованный служитель. Они разные. И вместе с тем представляют собою единую человеческую сущность, потому что заражены «вирусом Мельпомены». Избавиться от этого «вируса» можно только при летальном исходе.

Режиссёрская фантазия

Она (в отличие от прошлых масштабных и многомерных по постановочным приёмам михайловских спектаклей) здесь довольно скупая. Режиссёр прежде всего выложился на индивидуальную работу с исполнителями, создавая полноценный актёрский ансамбль. Но есть в «Костюмере» ключевая сцена о непобедимой живучести театра. Мы слышим взрывы бомб. Видим «театр теней». Идёт спектакль «Король Лир», который мы смотрим (в сопровождении тревожной музыки Генри Пёрселла) как бы за кулисами, через прозрачную материю задника. Театр и его люди, даже в неподходящее для муз военное время, продолжают обогащать мир мощной, объединяющей и созидательной силой искусства. Подвижные теневые фигуры актёров переносят зрителей во времена мятежного и наивного чудака Лира. Они пока живы… А ведь могут стать жертвами бомбардировок. Да, тени шекспировского прошлого не отпускают актёров никогда. Пока театр и его «короли» способны творить даже в условиях вероятной физической гибели от рвущихся авиаснарядов.

Источник: http://www.vestnik57.ru/page/korol-pod-bombami