Кратко изложите основные положения космологии Оригена. В чем противоречие системы Оригена библейскому учению? Можно ли считать, что у Оригена есть богословские заслуги? Если да, то какие? Если нет, то почему?

В основном труде Оригена „О началах“ центральным является его учение о сотворении мира, изложенное в книге. Трудность разработки этого учения состояла в необходимости примирить библейскую идею о том, что тварный мир имеет начало „В начале сотворил Бог.“, с платоническим учением, признающим реальность только вечных идей. Для платоника важно лишь то, что существует вечно, он не интересуется тем, что происходит во времени, так как время есть лишь тень вечности, а для еврейского образа мыслей история, а тем самым и время являются основной реальностью. Ветхий Завет начинается с утверждения реальности Бога живого, в нем не задается никаких вопросов, как и почему? Бог есть Тот, кто положил начало миру и истории. Ориген несомненно хотел убедить своих современников в истинности Библии, привить любовь к ней, заставить понять священный текст. В книги „О началах“ он неоднозначностью отражает своей двойное намерение построить философскую систему, объяснить первопричины бытия и одновременно соотнести свое учение с библейским. А отправной точкой рассуждений Оригена о сотворении мира служит утверждение разнообразия и неравенства, царящих в нашем мире. Ведь Бог справедлив и не может быть источником неравенства. Причина этого, заключает Ориген, кроется не в первозданной природе самой твари, а в ее так называемых „заслугах“. Причиной разнообразия окружающего нас мира является грехопадение. Справедливый Бог сотворил вполне равные и совершенные „разумные твари“. Для неоплатоника Оригена совершенство связано с понятиями духовности и сферичности. Их жизнь состояла в свободном созерцании сущности Бога и в наслаждении Его любовью. Постепенно этим духовным разумным тварям наскучило созерцать божественную сущность. Обладая свободой, они начали отвлекаться, и в этом состояло грехопадение, в результате которого разумные твари утратили свою духовную природу, облеклись телами и приобрели различные названия „имена“. Так возник физический мир. Таким образом, зло и несправедливость не созданы Богом: они есть результат свободы тварных разумов. Чем дальше они отклоняются от созерцания Бога, тем более „плотные“ тела получают. В системе Оригена, следовательно, можно различить два уровня творения. На первом и вечном уровне материя не существует. Она вообще не имеет самостоятельной реальности, ибо возникает в результате грехопадения, как нечто вроде „свернувшегося“ или „сгущенного“ духа в этом состоит второй уровень творения. Первый, основной акт творения происходит вне времени, в вечности: Бог творит всегда, Он Творец по природе своей. Поскольку Он не может не творить, Он не свободен от твари не трансцендентен ей. Второе „творение“ падение, повлекшее за собой разнообразие, происходит во времени. Ориген честно старался примирить библейское понимание творения с греческим образом мысли, чуждой библейской как в интеллектуальном отношении, так и в духовном. Он был очень умным человеком и хорошо понимал, что обыкновенным христианам не понравятся его рассуждения. Поэтому вся эта метафизика заботливо спрятана за красноречивым слогом его писаний. Помимо философских сочинений он писал и душеспасительные поучения и проповеди без сложных отвлеченных рассуждений. Духовные сочинения Оригена пользовались популярностью в его время и вдохновляли богословов позднейших времен, хотя они и понимали ошибочность многих положений его учения. В системе Оригена важное место отводится спасению, понимаемому как возвращение к изначальному состоянию богосозерцания, к единству с Богом. В этом состоит цель творения и назначение христианской веры и аскетической жизни. Согласно Оригену, существует одна „разумная тварь“, которой не наскучило созерцание Бога и которая поэтому не испытала грехопадения и его последствий. Это человек Иисус Христос. Не злоупотребив, подобно другим разумным тварям, своей нравственной свободой, он всецело предался любви к Богу и сохранил свое изначальное и неразрывное соединение с божественным Логосом, будучи Его тварным носителем. Он и был той человеческой душой, в которой Сын Божий в назначенное время воплотился на земле. Роль Христа в спасении более педагогическая, нежели искупительная. Поскольку цель творения состоит в причащении полноте Божества, то домостроительство спасения заключается в том, чтобы, не нарушая свободы твари, путем увещания и внушения постепенно привести мир ко всеобщему восстановлению. Под „восстановлением“ понимается восстановление первозданного совершенства единства с абсолютным Добром, возврат к изначальному созерцанию божественной сущности. Здесь в системе Оригена обнаруживается противоречие. Утверждая, с одной стороны, что в конце концов творение „вернется“ к единству со своим Творцом, он в то же время настаивает на нравственной свободе разумных тварей. Но их свобода неизбежно влечет за собой возможность нового грехопадения, нового восстановления. В этом кругообороте перевоплощений история теряет конец и начало, а вместе с ними и всякий смысл. Творение связывает Творца, лишает Его свободы, ибо в нем творении все подчинено необходимости вечного восстановления. Идея окончательного воссоединения с Богом всех разумных существ, включая даже демонов, никак не увязывается с идеей их абсолютной нравственной свободы. Также не вполне понятно, какое место в этих повторяющихся циклах занимает Христос. Мысль о том, что при всеобщем восстановлении все воспримут свое изначальное состояние, „равное Христу“, проповедовалась в VI-м веке последователями Оригена еретиками исохристами. Христос в понимании Оригена человек, такой же, как мы, но сохранивший единство с Богом „по сущности“ „единосущный Богу“. Это расходится с православным учением о том, что никакая тварь не может быть единосущна Творцу и не способна созерцать Его сущность. Бог в системе Оригена Бог неоплатоников, и Его сущность доступна духовному созерцанию. Поэтому учение Оригена о Боге и о Христе следует признать в корне ошибочными. Согласно Оригену, целью человеческой жизни является созерцание Бога. Оно достигается путем борьбы со страстями и освобождением от них. Под страстями Ориген понимал подчинение всему, что не есть Бог. Возвращаясь к богосозерцанию, очищенная от страстей душа вновь обретает утраченное в грехопадении совершенство. Изначальное совершенство человеческой природы утверждалось многими учителями и отцами Церкви, но в учении Оригена это совершенство носит чисто духовный, ноэтический характер, ибо самое понятие материальности по определению предполагает отпадение от Бога и подчинение страстям. Вслед за Филоном Александрийским Ориген пользуется образом восхождения Моисея на гору Синай как аллегорией таинственного восхождения души к Богу образ, которым после него пользовался св. Григорий Нисский. Этой теме посвящены комментарий и поучения на „Песню Песней“, в которых брачный союз двух возлюбленных описывается как аллегория мистического союза между душой и Богом и между Христом и Церковью. Учение Оригена о Церкви полностью раскрывается лишь в общем контексте его системы, проникнутой неоплатоническими идеями. При ближайшем рассмотрении оказывается, что все церковные структуры он понимает в духовном смысле. Мы уже видели, что в течение своей жизни Ориген неоднократно ссорился с епископами. В то время как церковное предание всегда видело в епископах залог единства и центральный авторитет Церкви, Ориген отводит главное место в церковной структуре так называемым „учителям Церкви“. Совершать церемониальные действия может всякий, но лишь немногие наделены духовным даром учительства. Ибо „учителем“, согласно Оригену, может быть лишь тот, кто за буквальным значением текста Писания видит его высший, вечный, скрытый смысл. Таким учителем Ориген считал в первую очередь самого себя. Верхушка Церкви должна заниматься обучением и просвещением простых верующих разного уровня образованности. Ведь и сам Христос, по Оригену, был в первую очередь Учителем, ведущим „разумные твари“ к созерцанию Бога. Сакраментальные функции духовенства при этом отодвигаются на задний план. И неудивительно ибо Ориген понимает таинства в чисто символическом смысле: И когда они ели, Иисус взял хлеб и благословив преломил и раздавая ученикам сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф.26:26-28). Этот хлеб, который Бог Слово признает своим телом, есть слово, то есть пища для душ, слово, которое исходит от Бога Слова, хлеб от Хлеба небесного. А это питье, которое Бог Слово признает своей кровью, есть слово, которое насыщает и возвышенно опьяняет сердца тех, кто пьют его. Кроме того, хлеб это также слово Христово, хлеб, испеченный из той пшеницы, которая, упав на добрую почву, приносит много плода (Мф.13:8). Бог Слово назвал своим телом не тот видимый хлеб, который Он держал в своих руках, но слово, в мистическое подобие которого тот видимый хлеб будет преломлен. Также и кровью своей Он назвал не видимое питье, но слово, в мистическое подобие которого это питье будет пролито. Чем же еще могут быть тело и кровь Бога Слова, как ни словом живительным и радующим сердца. Хотя Ориген неоднократно говорит о евхаристии как о теле Господнем, подчеркивая ее реальный жертвенный характер, но для него это лишь одно из возможных толкований. В основном он предпочитает аллегорическое или символическое толкование как более „достойное“ Бога и очевидное для тех, кто „обладает ученостью“. Буквальное понимание евхаристии так же как и св. Писания, Ориген оставлял на долю „простых непросвещенных людей“. То же самое относится и к его пониманию крещения, в котором также фактически отсутствует сакраментальное измерение. Точно так же, как, говоря о „плоти Слова“ и „хлебе жизни“, Ориген имеет в виду „плоды премудрости“, таким же образом и „подобие смерти Христа“. В своем учении о св. Троице Ориген прежде всего исходит из идеи Бога как „единства“ или „монады“ термины, заимствованные из неоплатонического словаря. Помимо этого он пользуется термином „Троица“ и, описывая отношения между Лицами Троицы, впервые употребляет небиблейский термин единосущный, впоследствии вошедший в никео-царьградский Символ веры. Сын, второе Лицо св. Троицы, есть Сын Отца, т.е. совершенный образ, являющий нам Отца. Из единосущия Сына Отцу Ориген заключает, что Сын так же вечен, как и Отец. Творец по природе своей, который творит всегда, то н сущности невозможно провести границу между Творцом и тварью, между Богом и мирозданием, ибо и то, и другое вечно. В применении к Сыну Ориген употребляет термин „рожденное“. Как творение, так и рождение Сына он относил к вечным реальностям. Доказательства тварной природы Сына он находил в Библии: „Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони. Я родилась, когда еще не существовали бездны.“ (Притчи, 8:22-23). На Оригену принадлежит знаменитое выражение „никогда не было такого времени, когда Его (Христа) не было“, то есть „Он был всегда“. Но если Бог творил всегда, то в каком-то смысле то же самое можно сказать о любой твари, включая Сына и Духа. Из всего этого можно заключить, что для Оригена не существовало различия между творением и рождением, различия, впервые установленного св. Афанасием Великим и ставшего краеугольным камнем христианской космологии. В то время как Ориген говорит, что Бог предвечный Творец, мы говорим, что Он предвечный Отец. Мы не считаем существование тварного мира необходимостью, ибо Бог вполне самодостаточен и творит исключительно по своей благой воле. Между трансцендентным, абсолютно иным Богом и Его творением непреодолимая пропасть. Через эту пропасть и пытался перекинуть мост Ориген, когда утверждал одновременно и единосущие Сына Отцу, и тварную природу Сына. В этом состоит основная слабость его учения о Троице и о сотворении мира, слабость, ставшая источником многих других заблуждений как для самого Оригена, так и для его многочисленных последователей, одним из которых был знаменитый ересиарх Арий.