Подзатыльник.

Восьмилетнюю школу в городке закрыли. На её базе было решено создать коррекционную школу-интернат. Родители ходили в районный отдел народного образования, писали письма в соответствующие инстанции, ученики бастовали, но у власти были свои «высшие» интересы, и никто не внял протестующим. В этом возбуждённом состоянии и влились ученики в соседнюю среднюю школу, где, ко всему прочему неудовольствию, разбили их привычные ученические коллективы на группы, дополнив ими уже существующие классы. Здание школы было современным, кабинеты хорошо оснащены техническим оборудованием, в ней работали лучшие учителя района, но детям было всё не любо. Свою досаду они срывали на уроках, нарочно зля преподавателей, которые, по их мнению, всё равно были хуже их, родных. Если в младших классах новые ученики были ещё управляемы, то в седьмых и восьмых - с ними была беда, особенно с мальчиками. В тот год восьмые классы были как раз её, Тамары Дмитриевны, - три из четырёх. В 8 «в» попали наиболее ершистые. Новички демонстративно вели себя вызывающе. Говорили между собой вслух, смеялись, к доске сидели спиной, стреляли друг в друга из трубочек жёваными кусочками бумаги, в тетрадях работали для вида, индивидуальные задания не выполняли. Двойки их не страшили. А ведь класс выпускной! Какие же знания она сможет им дать при такой дисциплине?! Учительница сдержанно делала замечания, подходила и поворачивала к доске, забирала трубочки, подолгу стояла у совсем разошедшегося ученика, своим присутствием заставляя его усмириться. Но весь урок не простоишь, надо и на доске объяснение темы дать, и другим ученикам внимание уделить. Она перестала укладываться с темой урока в отведённые по закону сорок минут. Она терялась, что делать с буйным классом, как работать в нём! Сказать классному руководителю - та сама в ужасе. Дважды пожаловалась директору школы. Их вызвали. Результат на пару уроков. Поинтересовалась, кто родители беснующихся учеников. Поняла, что работать с ними тоже неэффективно. Выгонять из класса – директор запретил, да и как тогда дать знания! Оставалось ломать ситуацию в классе самой. Впрочем, она уже заметила, что новички стали к ней привыкать. По крайней мере, временами сам по себе воцарялся порядок. Ну, не могли они не понять, что на её уроках интересно! В конце концов, не зря же она руководитель методического объединения словесников школы и района, хотя и молодая. Лишь один из новичков не сдавался – Юра Вокуев, сидевший на среднем ряду за четвёртой партой. В тот день урок в 8 «в» начинался спокойно. Все встали, никто не кривлялся, никто не остался сидеть за партой, то есть за ученическим столом, поскольку это действительно был стол. Полтемы урока тоже удалось дать при тишине. И тут Юра словно проснулся. Разворот к доске спиной и громко: - Витька, ты чё, писать что ли вздумал? - Юра, повернись и не мешай классу, - сделала она замечание. Как досадно, что он не дал рассказать тему до конца. Она ещё не всё подчеркнула в предложении. - Посмотри, какую рожу я нарисовал. Это ты, - и смех нарочно громкий. - Вокуев, прекрати разговаривать! – в более требовательном тоне. И видит, как разворачиваются к Юре другие ученики. - Сам это ты, - обиделся Витька с последней парты на том же ряду. – Я тоже тебя нарисую. - Мальчики, прекратите разговаривать! У всех внимание на доску. Все смотрят на мой мел. Коля, повернись сюда. Витя, где твоё внимание? Юра, повернись! Спиной знания не получишь. Не забывайте, что у вас выпускной класс! - Жаль - физик трубки отобрал, - намеренно не обращая внимания на замечания, продолжил Юра. - А то поплевали бы теперь в девчонок. Помнишь, на географии Нинку обстреляли. Саш, у тебя трубка есть? Ну что ж. Объяснять дальше придётся от парты Юры. Она подошла к нему, повернула его к доске, руку оставила на плече. Он притих. Продолжила тему. Вызвала к доске отличницу, которая, следуя её объяснению, разрисовывала предложение. - Ой, больно же! – крик девочки, сидевшей рядом с Юрой, и его громкий смех. – Тамара Дмитриевна, он меня в руку ущипнул. Внутри учительницы всё вспыхнуло, и, не отдавая себе отчёта (в тот момент она точно ничего не могла соображать), она со всей силы ударила его по затылку. И сразу же всё внутри её всполошилось. Как она позволила себе ударить ученика?! Ей стало очень неудобно перед детьми, которые уставили на неё изумлённые глаза. Но Юра, погладив затылок, склонился над партой, затих. Тамара Дмитриевна вернулась к доске. Урок закончился без особых сбоев порядка и дисциплины. С каждым уроком после этого неожиданного рукоприкладства Юра становился спокойнее и спокойнее. А весной стал даже старательным, не пропустил ни одного занятия по подготовке к экзаменам. В девятый класс Юра не пришёл. Он был не глупым мальчишкой: в начальных классах по итоговым оценкам за четверть был хорошистом, в средних классах мелькали редкие тройки. И, если бы не его «бунт» против перевода в среднюю школу, мог бы все экзамены за курс восьмилетней школы сдать без троек. Прошло три года. Наступил новый учебный год. У Тамары Дмитриевны только что закончился последний урок. Ученики торопливо покидали класс – домой. Но ей домой отправляться рано. На учительском столе три стопки ученических тетрадей, которые надо проверить. Она взяла одну из них и села за стол-парту у окна, в середине ряда. Ей нравилось работать на этом месте. Начинать проверку ученических работ красной пастой не спешила. Надо отдохнуть. Она устала. И тут дверь в класс распахнулась. Повзрослевший и улыбающийся Юра Вокуев входил в кабинет так, словно был желанным подарком для неё. - Тамара Дмитриевна, здравствуйте. Я так боялся, что вас не увижу. Вот, зашёл в школу. Сначала в кабинет географии к Валентине Семёновне. Она же классной руководительницей была. У неё не было сейчас урока. Поговорили. А потом сразу к вам. Юра рассказал, что окончил в областном городе училище, получил хорошую специальность, уже устроился на работу, но его забирают в армию, поэтому он сейчас дома. - А вы-то, Тамара Дмитриевна, как работаете? Ученики нервы не треплют? Не должны. Вы нас хорошо учили. Я в училище по запятым, тире и - что там ещё? - по двоеточиям самый грамотный был. - Ну, ученики всегда разные бывают. Кто-то слушается. Кто-то нет. И ты ведь не сразу слушаться стал. Помнишь, как я тебя ударила? По голове? Ей по-прежнему было стыдно за свой подзатыльник, и она собиралась извиниться перед ним. - Не помню, - и искренние глаза. - Ну, не помнишь, и ладно. Главное, что всё в твоей жизни складывается хорошо. Перед уходом из школы Тамара Дмитриевна зашла в кабинет к своей подруге, тоже учительнице русского языка и литературы. - Ты ещё домой не идёшь? - Нет. Должна подойти мать Сергеева из моего шестого. Её с работы раньше не отпускают. Поэтому сейчас жду. - Представляешь? Ко мне сейчас заходил Юра Вокуев. Я его из восьмого класса три года назад выпустила. Он был из тех учеников, которые из восьмилетней школы пришли. Поначалу вёл себя вызывающе, по-хулигански. Однажды не выдержала и дала ему хорошую затрещину. Напомнила ему про это, а он не помнит. - Значит, за дело получил, поэтому и не помнит. - А мне до сих пор неудобно. - А чего неудобного-то. Может, благодаря твоей затрещине из него оболтус не вырос. Парень отрезвел и остановился в прогрессировании своего хамства. Прошли годы. Появилась сотовая связь. Распространились компьютеры. Приняли новые законы. Получение основного образования перевели на девятилетнее обучение. А Тамаре Дмитриевне присвоили звание заслуженной учительницы РФ. И сейчас, вспоминая этот эпизод из своей педагогической практики, она часто думает, что, произойди это в настоящее время, нашлись бы в классе ученики, из тех же новичков, которые ради забавы снимали бы на мобильник издевательства Юры над ней, а потом, всё ради той же забавы, выложили бы в интернет её подзатыльник. И вышвырнули бы её из школы, а может быть, и судили бы за жестокое обращение с несовершеннолетним. И не стала бы она заслуженной учительницей, которой благодарны многие поколения её выпускников. Где мера в наказании зарвавшегося ученика? Ведь каждый случай индивидуален, но для Закона нет понятия, что наказание ребёнка может быть не только преступлением перед его личностью, но и в его великое благо. А кто… защитит… учителя?