Синие цветы

В телешоу «Жизнь прекрасна» на канале СТС как-то вспоминали очень популярную в своё время и не забытую нами до сих пор песню Раймонда Паулса «Синий лён» (русский текст Александра Георгиевича Дмоховского). И для новых испол­нителей известной песни, и для ведущих, и для аудитории в студии оказалось непонятным употребление цветового прилагательного синий в качестве характеристики названия растений. Никто уже и не помнит или не знал никогда, какого цвета цветы у льна. Одна молодая женщина вспоминала, как в студенческие годы была, как это называлось, «на картошке», хотя занимались студентки уборкой льна, но в эту осеннюю пору лён был без цветов, высохший, серый, и те, кто дергал лён, связы­вал его в снопы и складывал в бабки, никаких романтических чувств от этого процесса не испытывал. Для проявившегося в дискуссии юношес­кого восприятия жизни синева в песне – это отражение глаз любимой девушки – и только, а всё дальнейшее обсуждение загадки синего льна свелось к определению той функции достаточно высоких растений, ко­торая описана в других знаменитых песнях – «Шумел камыш» (А поутру они проснулись – Кругом помятая трава) и «Коробейники», в основе ко­торой – небольшой фрагмент поэмы Н. А. Некрасова о любовном свида­нии, тайну которого знают только «ночь глубокая» и «рожь высокая». Ср. в «Синем льне»:

Ночь пройдёт неслышно рядом,

Нас осыплет звездопадом

Синий лён.

Мы расстанемся с рассветом,

С нами будет знать об этом

Синий лён.

А цветки у льна голубые, в старых книгах по ботанике их ещё назы­вают лазоревыми, но никогда не определяют как синие, – они светлее. Автора стихов, наверное, вёл за собой образ моря, которое традиционно синее (В синем море волны плещут). Так и написано:

Ходят волны на просторе.

То ли поле, то ли море –

Синий лён.

У автора нашей песни лён ассоциируется и с синим небом, в котором случается звездопад (ср.: В синем небе звёзды блещут), и с пламенем кото­рое, конечно, бывает синим (ср.: Гори всё синим пламенем!). Вспомнились по ассоциации юношеские стихи А. Вознесенского, где «сирень пылает ацетиленом». Есть ещё песня о сокровенной любви, с унаследованным из народной поэзии параллелизмом:

На окошке два цветочка –

голубой да синенький.

Никто любви нашей не знает,

только я да миленький.

В другой популярной песне поётся про синие цветы лаванды, что не вполне соответствует действительности: у лаванды цветы фиолетовые, иногда сине-фиолетовые.

Надо заметить, что в ботанических атласах и определителях растения с синими, голубыми и фиолетовыми цветами при характеристике по цвету венчика объединяются в одну группу – синие. Некоторые растения в период цветения меняют свой цвет, например, медуница (легочница) имеет цветы первоначально красные, а потом синие. У колокольчиков разных видов цветы определяются как лазуревые, сине-лиловые или фио­летовые.

Сравним названия цветов растений в ботанических трудах самого на­чала XIX в. (фактически отражающих употребление XVIII в.) – в «Санкт-петербургской флоре» Г. Соболевского (1800) и самого конца XIX в. – в «Ботаническом атласе» под ред. А. Ф. Баталина и Н. А. Монтеверде (1896):

Верес… «коронки красносиневатые». Вороний глаз – «имеет… ягоду темновиолетовую». Куколь пашенный… [у цветов] «блесточки [т.е. лепестки) красносиние». У ветреницы прострельной «цветы виолетовые или голубые», а у ветреницы лесной – «цветок белый, «разнота [разновидность] её бывает с блесточками [лепестками] пурпуровыми или красноватосиними». Мята лесная – «цветки изъ синя красноватые». Мята водяная – «цветы пурпуровые, белявые». Будра ползу­чая – «цветы виолетовые». Тимьян ползучий – «цветы красносиние»; тимьян остролистный – «цветы голубые». ( «Санктпетербургская флора»).

Сирень – цветы лиловые или белые. Барвинок малый – цветы лазуревые. Горечавка – венчик лазуревый, другие виды – тёмно-синий, голубовато-фиоле­товый. Огуречная трава – венчик голубой. Вероника – лазуревые, реже розовые цветы. Черноголовка – венчик фиолетовый. («Ботанический атлас»).

Отмечаемое в русских памятниках письменности прилагательное лазо­ревый «голубой, ярко-синий», образованное от лазорь, лазурь (< греч.), прошло через весь XVIII в., употребляясь в разных жанрах речи как стилистически нейтральное, но очень частотное в поэзии, постепенно утратило свою употребительность. «Современные словари дают пометы об ограниченном его распространении или использовании» (Бахилина Н. Б. История цветообозначений в русском языке. – М, 1975. – С. 206). «Словарь русских народных говоров» (Вып. 16. – С. 245–246) приводит зафиксированные в предыдущих лексикографических описаниях русских говоров прилагательные лазоревый, лазорливый, лазуревый, лазурёвый как фольклорное обозначение синего или голубого цвета, а также – в неко­торых записях – и розового. Традиционно использование этого прилагательного в названиях растений, а также в качестве постоянного эпитета цветов, причём, судя по приводимым иллюстрациям, эти цветы (имею­щие названия производного характера от прилагательных типа лазорник) могут быть красного или розового цвета. Ср. также слова из записанной в пермских краях свадебной песни: «Уж ты, яблонь ты садовая моя, Свет ты, зелёная веточка, Ты зачем не цветёшь, не лазоревеешь?» (СРНГ. – Вып. 16. – С. 245).

Мы не будем подробно разбирать проблему точного установления цветообозначений в каждом отдельном случае, а тем более в разных языковых картинах мира, к тому же в разные периоды развития челове­ческого сообщества. Укажем, например, что слово малина, обозначающее для современного русского ягоду малинового цвета, исторически восхо­дит к корню, обозначающему чёрный цвет (ср. греч. теlаs «чёрный»), а калина красная – образование, однокорневое с кал «грязь, нечистоты», др.-инд. calas «чёрный», др.-ирл. саilе «пятно». Растение того же рода Rubus, что и малина, ежевика, имеет чёрные ягоды.

Вообще смешение синего, сине-чёрного и разных оттенков красного характерно для цветообозначений (ср. польск. granatowу «относящийся к гранату»; «цвета граната» и «тёмно-синий»).

Регулярно употребляющееся сейчас рядом с названиями растений цветообозначение голубой показывает нам расширение значений, рост увели­чения сочетаемости, появление новых устойчивых сочетаний с ним и др. (ср. голубая мечта, голубые города, голубой герой и т. д.) По данным кар­тотеки ДРС и создаваемого на её основе «Словаря русского языка XI–XVII вв.», в старых текстах «отмечается почти исключительно для обо­значения масти лошадей; когда речь идёт, например, о ткани… трудно сказать, какой именно цвет имеется в виду» (Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н. М. Шанского. – М., 1972. – Вып. 4. – С. 121–122). Интересны сведения, приводимые В. И. Далем в его Словаре (т. I, с. 370): «Народ голубым называет то синее, то серое или темнодикого цвета; голубая лошадь, пепельная, мышастая, иногда даже и с желтизной; в нижег. и др. голубым иногда народ зовёт жёлтый цвет; замечательно, что цвета эти противоположны». Заметим, что этимологи возводят прилага­тельные голубой и жёлтый (а также золотой и зелёный) к одной основе.

Прилагательное синий (и его синонимы), сейчас не ограниченное в своих сочетаниях, являющееся доминантным в обозначении этого цвета, ещё в первой половине XIX в. в поэтическом употреблении было ограни­чено определёнными контекстами, так как за ним тянулся шлейф использования символики цвета и цветов, распространённого в те годы флористического языка: «По цветовому признаку и мортальному акценту ассоциативным намёком конкретизировались цветы, входящие в поми­нальную ботанику пушкинской эпохи: барвинок, или «могильница» (его было принято садить на кладбищах в знак вечной любви), мемориально ориентированная незабудка… и, наконец, розмарин» (Шарафадина К. И. «Алфавит Флоры» в образном языке литературы пушкинской эпо­хи. – СПб., 2003. – С.181).

Источник: Боброва Т. А. Синие цветы // Русский язык в школе и дома. 2007. – № 5. – С. 10–12.

Лариса Мондрус. «Синий лён»

https://www.youtube.com/watch?v=FmiE7yMofrw

Вокальный квартет «Советская песня». «Синий лён»

https://www.youtube.com/watch?v=zqj7eLJQ-bQ