КЛАССНЫЙ ЧАС «МИР БЕКИРА ЧОБАН-ЗАДЕ»
1вед: Бекир Чобан-заде—выдающийся поэт, классик крымскотатарской литературы, знаменитый учёный-тюрколог, энергичный и авторитетный руководитель системы образования.
…Тире между двумя датами: 1893-1937. Что оно означает? Что вместило в себя? Для Бекира Чобан-заде это — его жизнь длиною в 44 года, учёба, поэзия, педагогика, наука, мировая слава учёного-тюрколога.
2 вед: Родился Бекир Чобан-заде 15(27) мая 1893 года в бедной семье чабана-батрака. Его первым учителем была мама, Зайде апте. Поэтому лучшие произведения посвящены ей. До 15 лет был чабаном, после этого пошёл в первый класс. За год усвоил программу начальной школы и успешно сдал экзамены. Блестящими ответами были удивлены все учителя. Один из них произнёс: «Иште, санъа чобан огълу!» («Вот тебе и сын пастуха!»). Так появился псевдоним «Чобан-заде», которым поэт гордился всю жизнь.
3 вед: На средства местного благотворительного общества в 1909 г. Б.Чобан-заде отправлен в Станбул, где продолжил своё образование в медресе «Султание». Изучил арабский и французский языки.
В 1913г. в сборнике «Яш татар языджылары» («Молодые татарские писатели») публикует поэму «Ананъ къайда» («Где твоя мать»).
В 1914г. возвращается на Родину, но вскоре уезжает в Одессу совершенствовать знания русского языка. Здесь его застало начало первой мировой войны. Б. Чобан-заде мобилизован, послан на австро-венгерский фронт, в конце 1914г. попадает в плен.
4 вед: Благодаря знаниям языков Б. Чобан-заде принят на историко-филологический факультет Будапештского университета, который окончил в 1918г. Оставлен при университете для подготовки докторской диссертации. 18 мая 1919г. защитил диссертацию на тему «Кажущиеся сингармонические несоответствия в «Кодексе Куманикусе»». Его учителями были известные учёные — профессора Игнац Гольдциер и Дьюла Немет. До отъезда на родину преподавал турецкий язык в Восточной академии.
5 вед: В Будапеште Б. Чобан-заде созрел как поэт яркого романтического стиля. Здесь им написаны стихотворения «Сув анасы» («Русалка»), «Яз акъшамы, уй алдында» («В летний вечер во дворе»), «Тувдым бир уйде» («Родился я в доме»), «Дунай таша» («Дунай разливается») и другие. В это же время появляются его научные публикации в журнале «Туран», станбульских газетах «Къырым» и «Гёк китап». 8 июля 1920г. Б. Чобан-заде покинул Венгрию и через Станбул вернулся в Крым. Он начинает преподавать в Тотайкойском педагогическом техникуме.
В 1922г. работает на факультете востоковедения Таврического университета. После установления советской власти, заведует татарским отделом при губернском народном образовании. Избирается профессором университета. На первом Крымском съезде Советов избирается членом центрального исполнительного комитета Крымской АССР. Летом 1924г. Б. Чобан-заде приглашён в Баку на работу в комитете Нового тюркского алфавита. Избран профессором на кафедре азербайджанского языка и литературы, затем деканом восточного факультета Азербайджанского государственного университета.
6 вед: В 1927г. принял участие в языковой конференции в Симферополе, где выступил с двумя докладами. В том же году создан новый тюркский алфавит. Бекир Чобан-заде стал председателем научного совета. Уехав в Баку, Б. Чобан-заде не прерывает связей с Родиной. Регулярно выступает в местной печати, в Симферополе выходят его книги «Къырымтатар ильмий сарфы» («крымскотатарская научная грамматика»), «Диний ислахат ве медений инкъиляб» («Религиозная реформа и культурная революция»), «Сонъ девир къырымтатар эдебияты» («Крымскотатарская литература новейшего периода»). В 1928г. выходит сборник стихотворений «Боран» («Буран»).
7 вед: Репрессии против деятелей культуры Крыма и других республик докатились и до Баку. Б. Чобан-заде стал подвергаться клеветническим нападкам за кратковременное пребывание в руководстве Миллий Фирка (Национальной партии). Учёного обвиняют в «буржуазном национализме», приверженности буржуазной методологии в языкознании. Несмотря на травлю в печати Б. Чобан-заде сохранил высокий авторитет в научных и общественных кругах. Он загружен преподавательской работой как в университете в Баку, так и в вузах Узбекистана. В 1930-1934 годах заведует кафедрой узбекского языка в Ферганском пединституте. В 1935 г. читает лекции в Ташкентском университете, в Бухарском пединституте. Избран действительным членом Азербайджанского филиала академии наук СССР. 16 марта 1935 г. избран членом Парижского лингвистического общества.
8 вед: Б. Чобан-заде арестован 28 января 1937г. в Кисловодске, где находился на лечении в санатории, и вывезен в Баку. Суд над ним состоялся 12 октября 1937 г., продолжался всего 20 минут и закончился приговором к высшей мере наказания (без права обжалования). 13 октября 1937г. Б. Чобан-заде казнили. Реабилитирован решением Верховного Суда СССР 25 июня 1957 года. Б. Чобан-заде внёс огромный вклад в языкознание и литературоведение многих тюркских народов. В стихотворении «Дунай таша» («Дунай разливается») Б. Чобан-заде говорит: «И на могиле моей напишут слова «Слава Богу он умер!». Эта эпитафия самому себе не оправдалась. Мы должны написать её заново: «О горе, о мщение! Поэт замучен».
9 вед: Великий человек, гордость крымскотатарского народа, выдающийся поэт, классик крымскотатарской литературы, учёный-тюрколог с мировым именем. Так можно охарактеризовать Бекира Чобан-заде. Человек, который внёс неоценимый вклад в изучение языка и литературы не только своего народа. Как поэт и учёный Б. Чобан-заде оставил огромное наследие. Примером этому является автобиография, в которой он писал:
10 вед: «В настоящее время количество отдельных письменных работ—123. Сюда включены рецензии, мелкие заметки и учебно-методические работы—всего до 200, а также словарно-терминологические работы. Работы мои печатались на тюркском, крымскотатарском, узбекском, турецком, русском и венгерском языках».
«Знаю и могу пользоваться следующими языками: немецким, тюркским, венгерским, французским, арабским, персидским, русским и основными языками Советского востока (узбекским, казахским, туркменским и т. д.). в настоящее время работаю над изучением армянского языка. Отзывы о моих письменных работах появились в различных союзных и заграничных журналах, справочных и отдельных работах лингвистов и литераторов».
11 вед: «Если даже сейчас написанное мной никому не интересно, то, тем не менее, оно отражает судьбу исчезающего, надломленного и ограбленного крымскотатарского народа. Если случится так, что судьба обратится лицом к Крыму, и крымский татарин будет искать крымского татарина, вот тогда мои произведения увидят свет и будут востребованы. А если так не случится, не страшно. У крымских татар ни осталось ни флага, ни славы, ни земли, пусть же и несколько моих бессонных ночей, туманных, печальных дней забудутся… Мне хватит того, что сейчас я пишу эти строки.
Если даже никто не будет говорить на татарском языке, он всё одно велик и самобытен… потому, что в нём звучит тысячелетняя печаль моего народа, его печальный голос».
12 вед: 27 мая 2013 года исполнилось 120 лет со дня рождения Бекира Чобан-заде, человека с многогранным талантом. О жизни и творчестве Б. Чобан-заде издано большое количество книг, газетных и журнальных статей. Произведения поэта вошли в программу средних и высших учебных заведений. Известными крымскотатарским композиторами на стихи Б. Чобан-заде написаны песни, а также в честь Б. Чобан-заде написаны стихи.
12 сентября 2001г. в Къарасувбазаре—родном городе установлен памятник Бекиру Чобан-заде.
СТИХОТВОРЕНИЯ БЕКИРА ЧОБАН-ЗАДЕ
Как многие великие поэты, Б. Чобан-заде с необычайной силой прозрения описал свой собственный трагический конец жизни:
К РАССВЕТУ (К ЗАРЕ)
Быть может, мчусь я к пропасти и смерти,
Над головой мещан пройду как сон.
И, краток или длинен путь мой, верьте,
Мой бег к заре, к заре утороплён…
Хочу к Венере прикоснуться я и прыгну,
Пусть озарит меня святым лучом.
И я всю ночь гоню коня бичом,
Пока смертельно не сражён мечом.
ОБЛАКА, ОБЛАКА!
Облака, облака!
Вдаль плывут облака,
До Чонгара река,
Целый мир—облака
Заберите меня, чтоб раскрылся мой дух,
И на землю мою я вернулся, как пух.
Облака, облака!
Изо льда и снегов,
Разноцветный кушак
На боках облаков!
Вы возьмите меня, чтоб увидел я мир
И красавиц, чей лён убеляет Салгир!
Облака, облака!
Я хочу умереть,
Чтоб смеяться опять
И от радости петь.
Унесите туда, где шумит океан,
Чтоб увидеть обличье прекрасной Чолпан!
Облака, облака!
В половодье озёр
И бескрайнюю степь,
Где на небе костёр,
Изойдите весёлым и шумным дождём,
В океан устремясь, чтоб растаял я в нём
Облака, облака!
Что поведал гонец
О деревне моей,
Там, где мать и отец?
Расскажите, мы тихо поплачем вдвоём,
Погорюем и вместе в дорогу уйдём.
Облака, облака!
На яйлу улетев,
Там, Эсму увидав,
Передайте привет.
Осушите слезу на любимых глазах,
И глаза те забудут о горьких слезах.
ОБЛАКА (2)
Тучи вы, облака!.. Караваны-стада,
На Чонгар, на Китай… Вы откуда, куда?
Заберите меня, отворите мне грудь:
Снится Родина мне, раны глаз не сомкнуть.
Тучи вы, облака! Громы, ливни, гроза!..
То лазурь, то пожар: череда без конца!
Заберите меня, унесите туда,
Где в Салгире холсты омывает вода.
Тучи вы, облака!.. Этой жизни не жаль:
Догореть, воспарить в небеса бы желал.
Унесите в безбрежную бездну высот,
Где Венера сияет, звезда чабанов.
Тучи вы, облака!.. Камышовым прудам,
Звёздам, режущим глас и бескрайним степям
Подарите меня, щедрым ливнем—лугам,
Рекам, травам густым, плодоносным садам.
Облака проплывают в угрюмом строю.
Может, видели, помните маму мою?
В деревушке далёкой на склоне яйлы…
Передайте ей весть, что горчит как полынь.
В ТИХОЙ ТАТАРСКОЙ СТЕПИ
В тихой татарской степи бесконечна трава—
Нам пора её есть
Долго йигит не ходил по степи—
Позабытая честь.
В тихой татарской степи сёла мирные,
Там трусливый народ
Воины в землю беззвучно закопаны
Прерван их род
В тихой татарской степи не напиться воды
Там засохла земля.
Тихой татарской степи не вода—ураганы нужны,
Чтоб от жажды горя
Снова родился в степи богатырь—
Испугав орды сов.
Мирная степь от тоски исчезает
Ей кровь нужна, кровь
Здесь сегодня бараны, коровы и зайцы
В этом ли толк,
Тихая степь ждёт печально:
«Эх, где же ты волк?»
ТУМАН
Верховья древних гор покрыл туман,
Надгробия джигитов скрыл туман,
Дыханье тайных дел укрыл туман,
Канун кровавых битв—седой туман.
Нагнётся, взглянет, царственно войдёт,
Обнимет всех, улыбкой скрасит рот,
Дорогу даст—с дороги не свернёт
Начитанный мудрец, джигит—туман.
В морях великих он берёт исток,
На кручах горных, где гремит поток,
Его пристанище, его глоток
Свободен, чист и весел, он—туман.
Захочет—град , а не захочет—дождь,
Захочет—жар, а не захочет—дрожь,
Зажжёт очаг, а то подкинет нож.
Непредсказуемый, чудной малыш—туман.
Кружит в горах, не ходит по степи,
Смежит глаза, песок зажав в горсти:
В пустыню не загнать, и с гор не отнести.
Цепляется за цепь вершин туман.
Не видно лика твоего, Восток,
Не видно слёз в глазах твоих, Восток,
Не слышно слов в устах твоих, Восток,
Твои озёра, степи—ты, туман.
Но если ветер или же буран
От юга, с севера Китай или Иран
Не оживят, не выйдет караван.
Пусть ветер западный прольёт твой дождь, туман.
Когда танцует, то родится гром.
Когда заплачет—полон водоём.
Не ведаем: куда падёт дождём.
Но хлынет дождь—мир воскресит туман.
ВОЗВЕДУ Я ДВОРЕЦ
Я возведу дворец и в нём не будет
Правителей, что ненавистны людям
Ни крови, ни рабов, ни батраков.
Голодных и больных не будет в нем.
Пусть будет тот дворец невысоким,
Зато просторным, светлым и широким.
Для бедноты открыты будут двери,
Чтоб каждый в своё будущее верил.
Мне хватит камня, хватит кирпича,
Дворец построю не для богача.
И никогда не просвистит в нём плеть—
Здесь соловьи для бедных будут петь.
Святые кости доблестных героев
Я соберу сюда врагам на горе
И замешаю на костях раствор,
Чтоб эти стены стали крепче гор.
Да освятится памятью джигитов
Земля, что ветру южному открыта!
Пусть каждый выстроит такой дворец,
Чтоб дух свободы истинной воскрес.
Я возведу дворец, где предков память
Поддержит вечной молодости пламя.
Не будет в нём обманутых сердец.
Для жизни возведу я свой дворец!
СУДЬБЕ
Ты та, что дев живьём хоронит в их стенах.
Лишает нищих крох, что падают в домах.
Ты зла, пусть вытекут глаза
И твой погост сметёт гроза!
Лишь жизнь затеплилась, ты обрываешь нить.
Ты женщин бьёшь и не даёшь родить.
Будь неудачницей и впредь!
Гореть тебе в огне и тлеть!
Ты не пускаешь дождь в поля простых людей,
Лишая бедняков и в засуху дождей,
Ты скряга, дряхлая рука,
Слепой останься на века!
Бедняк расправит грудь, поднимется с колен,
Немного солнца обретя взамен.
Воруешь солнце, тащишь прочь,
Приносишь град, приводишь ночь!
Когда в печалях мать нам говорит: «Судьба!»,
В том слове плач камней, в том слове их мольба…
Сидишь, поёшь и куришь свой чубук,
И белый саван раскрываешь вдруг…
Ты столько тёмных ям разрыла на пути.
Казалось мне не раз, что их не обойти.
Но видя ямы, что копало зло,
Судьбе назло я обходил разлом.
Поклялся я судьбе до смерти биться с ней,
Бросаться на неё вплоть до последних дней…
И на пути ты встретишь грудь мою,
И этот взгляд, тебя я не люблю.
Ах, как бы мне схватить тебя за прядь
И шею толстую руками сжать!
РОДНОЙ ЯЗЫК
Тебя я в Крыму и Казани нашёл,
И сердце вскипело, как трепетный шёлк.
Когда на чужбине я с грустью бродил,
Когда за спиною надежды носил,
Когда обнимал и делился бедой,
Ты слово сказал — я пошёл за тобой…
Покуда во мне твои песни звучат
И словом отчизны со мной говорят
В краях полуночных, где стужа и мрак,
По улицам шумным хожу, как чужак.
Ты турок, татарин? Не знаю кто ты.
Но вкус твой от Бога, в нём сладость мечты.
Татарских и тюркских теченье речей,
Меня обнимают печалью очей.
И в Вене, и в дальних казацких краях,
В Китае, на Инде поёшь на устах
И враг, коль поймёт, то полюбит тебя,
И сердце растает, любовь обретя.
Хочу, чтоб звучал ты всегда без преград—
Старинных поэм жемчуговый оклад.
Хочу, чтоб тобою и птицы, и волк
Со мной говорили, в том ведая толк.
Хочу, чтоб входил ты в мечеть и дворец.
От края до края, с конца и вконец.
Хочу, чтоб тобою писали указ
Врагам, для которых ты — грозный приказ…
Когда же посланцы за мной прилетят,
И ангел разрежет тебя на сто крат,
Скажу: «Говори на моём языке —
Родном языке, что как сердце в руке!»
В печали и скорби, средь горя и бед,
Во тьме и, когда наступает рассвет,
Родной мой язык, без тебя не могу
И тайну твою не открою врагу.
398
114 179 
