СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ

Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно

Скидки до 50 % на комплекты
только до

Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой

Организационный момент

Проверка знаний

Объяснение материала

Закрепление изученного

Итоги урока

Литературный рассказ "Банка молока"

Категория: Прочее

Нажмите, чтобы узнать подробности

Чтение для души...

Просмотр содержимого документа
«Литературный рассказ "Банка молока"»

Банка молока.

А.Фадеев

Басовито гудя мощным мотором, пробивая капотом заряды летящего навстречу снега, тяжёлый джип нёсся по шоссе. Свинцовые снеговые тучи с самого утра завесили небо и ясно ощущалось, что хмурый январский день закончится так и не начавшись. А в салоне машины было тепло и даже по-своему уютно. Негромко играло радио. Мысли Елены незаметно переключились с домашних и рабочих проблем, оставленных в мегаполисе, на предстоящую встречу со свои духовником отцом Давидом. Поездки эти к нему за советом становились всё реже и реже - с трудом удавалось каждый раз выбирать время в плотном графике. И чего не сиделось-то ему в богатой статусной обители рядом с Москвой?! - с непонятным для неё самой раздражением подумала вдруг Елена. Теперь вот приходится мотыляться почти за две сотни вёрст в глухой, полуразрушенный и какой-то сиротский монастырь в лесах на краю Владимирской области. За каждым разом в эту тьмутаракань не накатаешься. Да и отец Давид с каждой их встречей выглядел всё слабее и болезненнее - сердце у него явно сдавало вдали от столичной медицины и надлежащего ухода. Елена вздохнула - наверное, скоро придётся искать себе другого духовника.

Летела под колёса монотонная лента дороги и бесновались за окнами заряды колючего снега из низких серых туч. По радио бубнил "про экономику" какой-то очередной умник и Лена раздражённо ткнула пальцем в кнопку, оборвав "эксперта" на полуслове. Стало замечательно тихо. Только гул мотора и свист ветра. Да! Так что там насчёт Давида? Почему он вдруг собрался и уехал в эту отдалённую полуразрушенную пустынь? Или не вдруг? И что это? - тяга к перемене мест, или действительно стало совсем невмоготу в монастыре, расположенном слишком близко к суетной Москве? Спасаться поехал? А мы тут как же? Поди - найди ещё правильного батюшку! Чтоб по душе. Вот Давид он какой-то особенный всё таки: глянет и как будто рентгеном тебя просвечивает, сам суровый на вид, а глаза всё равно добрые.

Пронзительно затренькал телефон, на дисплее высветилось "Мама". Елена чуть поморщилась. Именно сейчас разговаривать с матерью совсем не хотелось. Тем более, что примерное содержание беседы Лена представляла себе вполне ясно - мама сначала начнёт жаловаться на крепко выпивающего Сашку - младшего брата Лены, потом плавно перейдет к ценам в магазине, а под конец разговора опять будет приглашать заехать в гости с маленькой Симой, прекрасно понимая, что Елена, скорее всего не приедет - времени нет почти совсем. Да и чудить маманя стала в последнее время всё чаще - то гулять уйдёт и не сообщит куда, а телефон свой отключит - ищи её, беспокойся. То советы давать начнёт как лучше жить, как солить огурцы, как воспитывать ребёнка... - а нужны мне её советы?! Телефон продолжал звонить. Ну что там у нас опять приключилось, мама?! - Елена, наконец, протянула руку к аппарату, но в этот момент тот вдруг замолчал. Елена с облегчением выдохнула - ну и хорошо, потом поговорим.

Машина съехала на просёлочную дорогу. Впереди на обочине Елена заметила проступившую сквозь снежную круговерть одинокую голосующую фигурку женщины, притормозила, опустила окно - вам куда? Женщина, скорее это была старуха в каком-то сером платке и телогрейке, ответила не сразу, как будто не расслышала вопроса. Снег бил её прямо в лицо, слепил глаза. Наконец, она разжала губы - мне туда - махнула рукой - вперёд. Там деревня. Елена открыла дверцу и кивнула - садитесь. Бабулька с трудом взобралась на переднее сиденье и чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее. Елена закрыла окно и нажала на газ. Она частенько вот так подвозила старушек, стоящих на обочинах или на пустынных остановках за городом. Даже получала от этого некоторое моральное удовлетворение - дескать вот и ещё одно доброе дело сделала - ведь, как правильно говорится - вера без дел мертва. Проехали некоторое расстояние и тут - Боже мой! - тут только до Лены донёсся тяжёлый запах, исходивший от попутчицы. Это была едкая смесь давно немытого человеческого тела, старческой мочи и ещё чего-то такого непередаваемого. Сиденье! Я же потом кожу ничем и никогда не отмою! - с нарастающей брезгливостью подумала Елена. Может, попросить её выйти? - она скосила глаза на старуху - та сидела мокрая и жалкая в этой своей засаленной телогрейке и заношенном платке и, казалось, вообще не замечала ничего вокруг. Нет, высадить - совсем некрасиво как-то получится. Не по-православному.

Лена вела машину, старуха молчала, уставив неподвижный взгляд на дорогу. И ведь мотается тоже! Зачем, куда? - всё больше раздражалась Елена. Ехала бы, наконец, автобусом! А вдруг у неё ещё и вши - Лену даже передёрнуло от этой мысли и она снова посмотрела на попутчицу. Где же ваша деревня? - с плохо скрываемым раздражением в голосе вновь переспросила она. Старуха опять ответила не сразу. Глядя прямо перед собой она чуть подумала и кивнула головой вперёд - Там. Скоро уже. -Ну почему именно мне встретилась эта бабка?! - терзалась Лена с трудом вдыхая тяжёлый запах попутчицы. Почему я не проехала чуть раньше или чуть позже?! Зачем вообще остановилась?! - она направила себе на лицо воздух из сопла обдува - дышать стало чуть легче.

Деревня выплыла из снежной пелены неожиданно. Как призрак, как мираж у дороги. Лена повернула лицо к попутчице - эта деревня? Та как-то неуверенно кивнула - да. -Где остановить - Лена снизила скорость. Можно прямо здесь - тихо проговорила старуха. Лена резко остановила машину и несколько секунд глядела в спину уходящей в снежное месиво женщине - та даже не поблагодарила - вышла и всё. Как будто так и надо! Как будто Лена была обязана её везти! Она резко нажала на газ, на ходу отыскала в бардачке гигиенические салфетки и принялась остервенело тереть кожу сидения. Протёрла руки, скомкала и швырнула салфетку в окно, потянула носом воздух - стало намного лучше, но запах всё равно полностью не исчез. Больше никого не стану подвозить - решила она. Никогда. На улице вдруг резко перестал идти снег, как будто его выключили.

Подъезжая к подворью монастыря, где должен был сегодня служить Давид, Лена уже почти успокоилась. Неприятное воспоминание о старухе-попутчице начало стираться, сглаживаться, уходить в прошлое как неприятный момент, о котором можно будет после рассказать подругам даже с некоторым юмором - вот, дескать какие бывают искушения.

Она уже ставила машину на сигнализацию, как вдруг увидела какую-то женщину, явно деревенскую, с хозяйственной сумкой в руке. Та спешила прямиком в её сторону. А этой-то что ещё надо?! - снова накатило затихшее было раздражение. Небось, денег сейчас просить станет. Ну, правильно! - видит же, что машина дорогая, номера московские. Эх, как же они все... Простите - произнесла подходя к Елене крестьянка - вы не к отцу Давиду. Да-а - с недоумением протянула Лена. А что? Женщина протянула ей сумку - вот, передайте ему, тут молоко, только что подоила корову свою. Лена нерешительно протянула руку, взяла сумку - а что ему сказать, от кого это? Женщина улыбнулась - ну, скажите - пусть за Валентину помолится. Я передам - кивнула Лена. А чего вы сами-то ему не отдадите? Женщина вновь улыбнулась - да я так... ничего. Пойду я. Так вы передайте. Обязательно! - теперь уже Лена улыбнулась в ответ крестьянке. Та повернулась и пошла прочь по заметённому проулку. Из-за туч неожиданно выглянуло яркое солнце и снег ещё недавно бывший таким злым и колючим засверкал вдруг мириадами блёсток. Крыши деревенских, деревья вокруг - всё стало вдруг каким-то ярким и праздничным.

Отец Давид вышел из маленького храма одним из последних. Вид у него после длинной службы был усталым, но умиротворённым. Лена ждала его на улице. Увидел её, широко улыбнулся. Она торопливо подбежала, поставила сумку с банкой на землю, сложила руки лодочкой - благословите! Ну, как добралась - отец Давид пытливо смотрел на своё чадо. Да, слава Богу - ответила Лена. С приключениями правда, но, в общем, всё нормально. Она вдруг вспомнила, подхватила с земли сумку с банкой молока - вам тут молоко передали. Женщина. Валентина. Просила помолиться за неё. Молоко? - отец Давид бросил быстрый взгляд на сумку - вези домой. Как домой?! - Лена удивлённо посмотрела на своего духовника. Так - вези домой. В одно горло я его пить не буду, а для братии монастыря этого всё равно мало - так что вези. Но, батюшка, мне не надо! Давид снова пытливо посмотрел на неё - не надо говоришь? Ну, точно - не надо! - Лена уверенно закивала головой. Или что? - везти? - Лена уже начала жалеть, что вообще взяла банку у этой непонятной Валентины - ну, правда - зачем она ей?! Давид снова улыбнулся - голодная, небось, с дороги? Поехали в монастырь - там сейчас как раз трапеза начинается - и он зашагал к своей старенькой "девятке" притулившейся у забора. На ходу обернулся, ну, чего ты замерла? Поехали!

Ехали разбитой лесной дорогой. Лена слышала, как злосчастное молоко отчаянно плещется и булькает в банке, когда джип переползает через колдобины. Только бы не пролилось на коврик - думала она. Запах потом ничем не выведешь. Запах! - снова вспомнилась та старуха. А ведь уже ничем и не пахнет! - подивилась Лена. Зря я беспокоилась, зря на бабку плохо думала. Вот и ещё один грех для исповеди. Надо будет Давиду рассказать эту историю - интересно - что он скажет.

В монастыре отец Давид сразу повёл Елену в трапезную. Так у них было заведено - он всегда первым делом кормил её монастырской едой, а уж потом они шли на лавочку перед братским корпусом или в келью и там Лена рассказывала духовнику свои новости, расспрашивала как поступить в той или иной житейской ситуации. Но в этот раз всё было не так. Едва Лена допила монастырский компот, как Давид вдруг спросил её - поисповедаться не желаешь? Лена удивлённо подняла на него глаза, задумалась на секунду, но тут же согласно кивнула - можно.

В храме, пока отец Давил надевал облачение и выкладывал на аналой Евангелие и крест, Елена лихорадочно перебирала в памяти все давние и недавние свои грехи, и набиралось их порядочно. Эх! - надо было на бумажечку всё записывать, как Давид учил - с досадой подумала Лена. Теперь вот многое упущу из виду. С чего же начать? - она призадумалась. В это мгновение в её кармане завибрировал телефон. Лена лихорадочно достала трубку, посмотрела на дисплей - опять звонила мама! Лена вслух раздражённо пробормотала - мама, потом. Мне сейчас очень некогда. Очень. Она вырубила телефон насовсем и сунула его в карман. Кто там? - услышала она вдруг голос Давида и подняла на него глаза. Да, мама чего-то всё звонит. И каждый раз не вовремя. Ну, так ответила бы, вдруг что важное? - Давил серьёзно посмотрел ей в глаза - я подожду. Да ничего, батюшка, я потом с ней свяжусь. У неё вечно какие-то дела, которые можно обсудить потом. Ладно - Давид кивнул и указал на аналой - давай. Лена подошла к аналою и попыталась сосредоточиться, вспомнить свои промахи и ошибки, которые по церковному назывались грехами. Мысли разбегались, как тараканы по кухне. Она подняла вдруг глаза на отца Давида, улыбнулась - устали, небось вы, батюшка, про грехи наши всё выслушивать. Давид снова серьёзно посмотрел на неё и вдруг с грустной улыбкой произнёс - Если бы каялись, а то всё оправдаться норовят. Лена опять смутилась - не про неё ли это он сейчас? Нет, наверное, не про неё. Она же кается. Как положено. С самоукорением. Лена вспомнила наставления из книжки "Как подготовиться к исповеди" - и начала: согрешила гордыней, осуждением, нерадением о спасении, души, маловерием. Молюсь мало, помыслы всякие. Лена собиралась рассказать ещё Давиду о случае со старухой на дороге, но не решилась - вдруг подумает, что Лена решила оправдываться за мысли о попутчице. Вот, в общем, и всё - закончила она. Уверена? - Давид пытливо глядел ей в глаза. Лена нерешительно помялась - ну-у, ещё вот скоромное в пост ела - девчонки день рождения сотрудницы отмечали, неудобно было отказываться. А так, вроде, всё. Всё? Уверена? Ладно - о.Давид вздохнул, потом накрыл её голову епитрахилью и прочитал разрешительную молитву. Лена поцеловала крест, Евангелие и подставила руки лодочкой - благословите на добрые дела, батюшка, а у самой на душе почему-то беспокойно было - как-то не так прошла эта её исповедь. Как будто что-то важное не договорила, не вспомнила или упустила, а Давид почему-то не стал расспрашивать. Словом, облегчения на душе Лена не почувствовала и это её тревожило.

Ночь Лена провела в старинной монастырской гостинице, которая отапливалась ещё допотопной кирпичной печкой и когда печь остыла, Лена порядком продрогла. Только под утро, кое как свернувшись калачиком под тощим одеялом, она забылась в коротком тяжёлом сне...

...Она шла сквозь метель по бесконечному заснеженному полю и твёрдо знала - Бог оставил её. Жизнь прошла, пронеслась в бессмысленной круговерти каждодневных суетных дел. Муж давно умер, а дети и знакомые забыли о ней. Все дела и заботы, которые когда-то представлялись ей чрезвычайно важными и наполненными глубинного, даже сокровенного смысла оказались теперь пустыми миражами. Она знала, что не дойдёт сегодня до дома - она совсем ослабела, ей было холодно и невыносимо одиноко. Но смерть не страшила её. Она даже ждала, что вот-вот упадёт, наконец, обессиленная и холод принесёт ей желанный покой. Покой! Больше всего она желала покоя, но почему-то знала, что даже "там" его не будет. Она хотела заплакать, но слёз не было. Позвать на помощь? Никто не придёт. Никто. Даже Он. Она давно уже перестала молиться Ему и просить Его о милости. Почему? Даже себе она не смогла бы этого объяснить. Ноги уже не слушались и не было сил, да и желания идти туда, где никто не ждёт. Совсем никто. И тут ей вдруг стало страшно. Не может такого быть! Нет, я так не хочу! Я хочу чтобы всегда была молодость и здоровье! Сила и радость! Счастье от того, что ты кому-то нужен, кто-то ждёт тебя и верит, что однажды ты придёшь и припадёшь к нему всем телом, всей душой! Без остатка! Господи! Я так этого хочу! Она закричала и даже во сне почувствовала, что этот крик вдруг вырвался из её груди и понёсся куда-то вверх - в круговерть снежного месива над головой... В следующую секунду она увидела, как из снежной пелены показались фары какой-то машины. Она подняла руку и та остановилась. В машине было тепло, а за рулём сидела симпатичная молодая женщина. Садитесь, - услышала она мелодичный нежный голос, забралась в салон, поёрзала, устраиваясь поудобнее, ощущая неловкость от своего нелепого и жалкого вида и... проснулась.

Лена быстро умылась ледяной водой из алюминиевого рукомойника и растерла лицо жёстким вафельным полотенцем. Стало чуть теплее. Дурацкий сон не шёл из головы. Лена раздражённо мотнула головой - забыть! Выглянула в маленькое заиндевелое оконце - морозно на улице. Лена поёжилась - бр-р!

Лучше всего было молоку, которое стояло тут же на окне в комнатушке. Она с раздражением посмотрела на банку - и не выльешь ведь, а ехать ещё почти двести километров! А, может, оно уже скисло? - с надеждой подумала Лена, открыла крышку и сделала маленький глоток. Молоко было наисвежайшим и замечательно вкусным. Именно таким, каким и должно было быть настоящее деревенское молоко.

После утренней службы Лена ещё немного пообщалась с отцом Давидом, который грел машину, чтобы ехать в отдалённый скит по делам, напоследок ещё раз спросила его - батюшка, там молоко у меня, ну, это вчерашнее. Может, оставить его здесь в монастыре на кухне? Давид вдруг снова как-то серьёзно посмотрел на неё, как будто она задала ему глупый или неуместный сейчас вопрос и тихо произнёс - как хочешь. Потом они попрощались и глядя вслед потрёпанной "девятке" своего духовника, скакавшей по ухабам лесной дороги, Лена вдруг отчётливо поняла, что эта встреча с ним была последней...

Тяжёлый джип нёсся по шоссе в Москву расталкивая тупой мордой заряды колючего снега. Погода испортилась как всегда неожиданно. Когда Лена выезжала из монастыря светило яркое зимнее солнышко, но скоро небо вдруг затянули серые низкие тучи и пошёл снег. Яростные порывы ветра силились сбросить двухтонную машину с дороги и Лена, вцепившись в руль обеими руками, парировала удары стихии, чтобы не угодить в кювет или не выскочить, не дай Бог, на встречку. Неожиданно зазвонил телефон. Лена бросила взгляд на дисплей - опять мама! Ну, неужели нельзя потерпеть до Москвы, чтобы поговорить в спокойной обстановке, мама?! - Лена, наконец, решительно протянула руку, нажала на клавишу и чуть резче, чем следовало, начала - да, мама, ну, что там у тебя случилось?! Тихий голос матери почему-то был отчётливо слышен, несмотря на завывания ветра за окном и гул мотора - здравствуй, дочка. У тебя всё в порядке? Ничего не случилось? Я два дня подряд звонила тебе. У меня всё хорошо мама! Я не могла говорить - прости! Я сейчас еду в Москву - у тебя что-то срочное? Не знаю - мать на несколько секунд замолчала, а потом вдруг таким же ровным и спокойным голосом произнесла - помнишь, я была в нашей поликлинике на той неделе? Сегодня пришли анализы, У меня - рак. Четвёртая стадия. Оперировать уже поздно. Сердце Лены вдруг тяжко бухнуло и упало на секундочку куда-то в живот. Потом снова забилось - резко и тревожно. Лена на время выпала из привычной реальности. Только мамин голос и ощущение страшной, непоправимой беды. Как, мама?! - этого не может быть! Мы же ездили к Игорю Евгеньевичу в его медцентр, консультировались! Всё было в полном порядке. Он же сказал, что тебе просто надо слегка отдохнуть, попить витаминчиков! Голос Лены осёкся - она не знала, что ещё сказать. Мама таким же ровным голосом продолжала говорить - я о многом передумала за эти два дня. У меня есть только вы с Симкой, и Сашка ещё... Он, кстати уже второй день не пьёт...как только узнал - мама вдруг замолчала. Мама! Мамочка, я заеду к тебе, слышишь? Я примерно через два часа буду в городе и заеду к тебе. Ты дома? Никуда не уходи, слышишь?! Дождись меня. Мы ещё раз всё перепроверим. В этой дурацкой районной поликлинике могли сто раз ошибиться. Да и наверняка ошиблись! Ну, я им! Я их тогда по судам затаскаю! - Лена сердито стукнула кулачком по рулю. Тихий голос мамы снова зазвучал в трубке телефона: они не ошиблись, дочка. Я уже была у твоего Игоря Евгеньевича. Он подтвердил диагноз. Но, мама!... - Лена не знала, что ещё можно сказать. Мать прервала её. У меня к тебе просьба, Ленуська - врачи сказали, что мне нельзя, но... теперь уже всё равно. Ты же сейчас где-то там за городом? Я очень прошу тебя, если у тебя будет такая возможность - ну вдруг? Привези мне, пожалуйста, немножко деревенского молока... Да, мамочка, хорошо - вмиг одеревеневшими губами прошептала Лена. Она вдруг поняла о чём самом главном не сказала отцу Давиду на исповеди - из её сердца ушла любовь. Давно. Лена остановила машину на обочине, невидящими, заплывающими от слёз глазами отыскала банку с молоком, мирно стоявшую за сиденьем, ткнулась лбом в тёплый руль и горько-горько, как в детстве, заплакала.