Герои нашего Отечества.

Герои «нашего» Отечества

Автор

Третьякова Ю. В.

2019-2020 г.

Третьяков Семен Васильевич 1922 – 1999 г.р. Родился и жил в д. Тагна

Служба в Советской армии началась в декабре 1941г.. Тогда ему было 18 лет… Молодых солдат посадили в машины и повезли без остановки на Запад. Из еды был сухпаек. Один из новобранцев предложил бежать, но бежать было нельзя, бежать было некуда – кругом были Барабинские степи. Он не струсил. Его первый бой состоялся под Москвой в 1941г., где он сразу же был ранен.

За все пять лет ВОВ Семена Васильевича трижды призывали в Советскую армию и трижды комиссовали по состоянию здоровья.

Боевых наград он не получал, но в мирное время награждался Юбилейными медалями

После войны В.С. работал в Тыретском совхозе шофером, трактористом.

Третьяков Борис Семенович,

сын Семёна Васильевича, написал рассказ – воспоминание о своем отце…..

«- Как же вы воевали? -Да мне особо не пришлось этим заниматься.  -А где и как все это происходило? -Ты читал, что фашисты подошли к Москве? Вот туда я и попал. Везли зимой в теплушках. Выгрузили из эшелона за Москвой, на Минском направлении. Прикрепили меня в орудийный расчет. Орудия были на конной тяге. Ночами перебрасывали южнее. Таких страхов нагляделся за две недели! Например, едем, а в поле в шахматном порядке солдаты лежат. Много! Все замерзли. Оказывается, их положили в снег и забыли поднять. Или едем по санной дороге перед большаком, это такая же дорога, но получше. Большак уже хорошо было видно. Наш расчет шел в колонне первым. Лошадь выбилась из сил, упала в снег. Мы стали ей помогать встать. Расчет, что следовал за нами, обогнал нас и первым стал выезжать на большак. И тут взрыв! Противотанковые мины! Эта мина должна была убить меня. Упавшая лошадь спасла нас. А тот расчет, что первым вышел на большак, весь полег! Вот такая у меня была война! - А что потом?  - А потом на окраине Гжатска, теперь Гагарин, немецкий штурмовик прошелся по нашей колонне. Я упал на живот, закрыл голову руками. Разрывные пули прошли где-то рядом. По обоим локтям как будто молотком кто-то ударил, разбил фашист мне оба локтя. Так и окончилась для меня война. Потом госпиталь.

    - В госпитале долго лечили? - Долго! Целый год валялся, думал, все, помру. Я ростом совсем не из низких, 178 см. Рана сильно болела, аппетита нет. Принесут поесть, ничего не лезет в горло. Дошел до того, что стал весом 46 килограммов. А аппетита нет! Предлагал другим, чтобы взяли мой хлеб, все равно мне не надо. А больные мне говорили, чтобы складывал хлеб в тумбочку, пригодится. Правду говорили, пригодилось!  И как-то я захотел ухи. Так сильно, не могу сейчас передать. А где ее взять? Одна санитарка, что ухаживала за больными, сама взяла удочку, сходила на речку, поймала четырех ельцов. Сварила ухи, дала мне поесть. Она то знала, что значит вовремя поесть то, что попросил раненый!  С тех пор я пошел на поправку. Сухари, во что в тумбочке превратился мой хлеб, быстро исчезли. В душе я благодарил ребят, которые настояли, чтобы я не выбрасывал хлеб. Раненные локти так и не восстановились полностью, видишь, и сейчас полностью не разгибаются. Но рулить не мешают, и другие работы я привык делать с такими руками. Сам же видишь, живу потихоньку.  А если поразмыслить, то мне сильно повезло. Многие так и не доехали до фронта, разбомбили немцы. И окопная жизнь, как ее не показывай в кино, далеко не курорт. А медали и ордена это бутафория. Что с ними, что без них, жить в селе одинаково. Главное, что фашиста прогнали. Отец замолк, задумался о чем-то своем.»