1
Реферат на тему:
К. Маркс «К критике гегелевской философии права», М.,1955г.
Гегель понимает государство как единство субстанционального, т.е духа и особого, т.е индивидов. Семья и гражданское общество являются частью государства. Государство возникает из них, из гражданского общества и семьи, произвольным образом. Материал государства, государственные дела распределены между семьей и гражданским обществом благодаря обстоятельствам и произволом. При этом граждане государства являются членами семей и членами гражданского общества.
Гегель пишет, что «действительная идея, дух, который сам себя делит на две идеальные сферы своего понятия, на семью и гражданское общество как на сферы своей конечности, с тем чтобы, пройдя через их идеальность, стать для себя бесконечным действительным духом»1. Однако Гегель понимает это деление, лишь как идеальное, как подчинение семьи и гражданского общества воле духа. Маркс же, напротив, пишет, что «семья и гражданское общество – действительные части государства, действительные духовные реальности воли, они – способы существования государства. Семья и гражданское общество сами себя превращают в государство. Именно они, отмечает Маркс, являются движущей силой».2 Таким образом можно отметить тот факт, что для Гегеля идея превращается в самостоятельный субъект, а действительное отношение семьи и гражданского общества к государству превращается в воображаемую внутреннею деятельность идеи. «В действительности, отмечает Маркс, семья и гражданское общество составляют предпосылки государства, именно они являются подлинно деятельными; в спекулятивном же мышлении все это ставится наголову».3
Далее Гегель пишет, что «дух действителен лишь как то, в качестве чего он сам себя знает, и государство как дух народа составляет вместе с тем проникающий все его отношения закон, составляет нравы и сознание его индивидов, то государственный строй каждого народа зависит вообще от характера и формирования его самосознания; в последнем заключается его субъективная свобода и тем самым действительность государственного строя… Каждый народ имеет поэтому такой государственный строй, который соответствует ему и подходит для него»4. Из этого следует, что государственный строй и самосознание народа находящегося в противоречии друг с другом, не есть настоящее государство. Оно, государство, находящееся в противоречии с самосознанием народа, должно быть изменено. «Отсюда можно было бы, напротив, вывести только требование государственного строя, пишет Маркс, который заключает в себе самом, в качестве определяющего начала и принципа, способность прогрессировать вместе с действительным человеком. Но это возможно только при условии, если «человек» стал принципом государственного строя. Гегель здесь – софист, отмечает Маркс»5.
Взаимоотношения же между индивидом и государством носят, у Гегеля, чисто случайный характер. «Особые функции и сферы деятельности государства свойственны ему, государю, как его существенные моменты, а с теми индивидами, пишет Гегель, которым они поручаются и которые их осуществляют, они связаны не со стороны непосредственной личности этих индивидов, но лишь со стороны их всеобщих и объективных качеств; с особой личностью как таковой они связаны поэтому внешним и случайным образом»6. Таким образом, можно говорить о том, что Гегель понимает, индивида взаимодействующего с государством, лишь в качестве государственного индивида. В действительности, отмечает Маркс, индивиды являются субстанцией государства. «Бессмыслица это возникла у Гегеля из-за того, что он рассматривает государственные функции и сферы деятельности абстрактно, сами по себе, а особую индивидуальность рассматривает как их противоположность, отмечает Маркс. Но он забывает, пишет Маркс, что сущность «особой личности» составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная физическая природа, а ее социальное качество, и что государственные функции и т.д. – не что иное, как способы существования и действия социальных качеств человека»7. Проблема заключается в том, пишет Маркс, что Гегель переворачивает отношения между предикатом и определением. Гегель превращает субъективность предикатом субъекта, а личность предикатом лица. «Но субъективность, говорит Гегель, в своей истине имеет бытие лишь в качестве субъекта, личность имеет бытие в качестве лица»8. «И вот, вместо того чтобы брать их как предикаты субъектов, Гегель делает из предикатов нечто самостоятельное и затем заставляет их мистическим образом превращаться в субъекты этих предикатов»9, отмечает Маркс. То есть сама предикативность субъекта, становится лицом, которое проявляет активность. Следствием таких перевернутых отношений является то, что настоящий, истинный субъект становится лишь результатом мистической субстанции. Однако должен быть носитель этих определений. Такой субстанцией или носителем, у Гегеля, становится мистическая идея. Само противоречие кроится в том, что Гегель не считает подлинным субъектом бесконечного действительное существо.
Далее Гегель пишет, что «народ, взятый без своего монарха и без того расчленения целого, которое необходимо и непосредственно связано именно с монархом, есть бесформенная масса, не представляющая собой больше государства и не обладающая уже больше ни одним из определений, наличных лишь в сформированном внутри себя целом,- не обладающая ни суверенитетом, ни правительством, ни судами, ни начальством, ни сословиями, ни чем бы то ни было. Благодаря тому, что в данном народе выступают такие, имеющие отношение к организации, к государственной жизни, моменты, он перестает быть той неопределенной абстракцией, которая в самом лишь общем представлении называется народом»10. Это само собой разумеется, что при монархической организации, народ взятый вне этих монархических отношений превращается в бесформенную массу. Маркс пишет, «что демократия есть истина монархии, монархия же не есть истина демократии»11. Монархия же, отмечает Маркс, - только один из видов государственного строя, и притом плохой вид. При монархии целое, народ, подводится под один из способов его существования, под его политический строй. В демократии же сам государственный строй выступает как одно из определений народа. «Специфическим отличием демократии является то, что здесь государственный строй вообще представляет собой только момент бытия народа, что политический строй сам по себе не образует здесь государства», отмечает Маркс12.
Гегель же, напротив, видит в человеке субъективированное государство. Демократия исходит из человека и превращает государство в объективированного человека. Законом, в демократии, является, человеческое бытие. В демократии же политический строй является в отношении народа только особым его содержанием, как и особой формой его существования. «В демократии государство, как особый момент, есть только особый момент, как всеобщее же оно есть действительно всеобщее, т.е. оно есть данное определенное содержание в отличии от другого содержания. Французы новейшего времени это поняли так, что истинной демократии политическое государство исчезает. Это верно постольку, поскольку в демократии политическое государство как таковое, как государственный строй, уже не признается за целое», отмечает Маркс13. Но для Гегеля высшей и наилучшей формой государственного устройства является именно монархия. Монархия, для Гегеля является высшей стадией развития абсолютного духа. «Эта последняя самость государственной воли, пишет Гегель, проста в своей абстрактности, и поэтому она есть непосредственная единичность; в самом ее понятии заключается, следовательно, определение природности; монарх поэтому существенным образом предназначен быть носителем монархического достоинства в качестве этого индивида, абстрагированного от всякого другого содержания, и данный индивид предназначен к этому непосредственно, природным образом, благодаря физическому рождению»14. Таким образом, Гегель хочет доказать, что субъективность государства, суверенитет, монарх есть неразличимые понятия и сущности, что монарх и есть индивид, который достоин быть носителем суверенитета. Что монарх своей особой миссии обязан своим рождением. «Этот переход от понятия чистого самоопределения в непосредственность бытия, а следовательно и в природность, отмечает Гегель, носит чисто спекулятивный характер, и, стало быть, познание его относится к области логической философии»15. То есть не разумная воля определяет кто будет лицом государства, а случайность рождения, абстрактная определенность природных свойств. Таким образом, можно сказать, что переход представляемой цели в наличное бытие, у Гегеля, совершается магически. Субъектом всех действий, у Гегеля, является сама воля, само понятие, без какой-либо цели и средств. «И это понятно, пишет Маркс, ибо здесь нет действующего субъекта, а если действовать должна сама абстракция, чистая идея воли, то она может действовать только мистическим образом. Средством оказывается, отмечает далее Маркс, абсолютная воля и слово философа, особой же целью оказывается опять - таки цель философствующего субъекта: сконструировать наследственного монарха из чистой идеи. Осуществление этой цели сводится к простому заверению Гегеля»16.
Далее Гегель пишет, что объективной гарантией власти государя является соблюдение прав и обязанностей каждой отдельной сферой жизни общества и государства. Гегель отмечает, «…что в разумном организме каждый член, сохраняя себя, сохраняет тем самым и другие члены в их своеобразии»17. Таким образом можно утверждать, что особенность и уникальность такого индивида как монарх связано не с его природным рождением, как раннее утверждал Гегель, а с тем, что власть государя предполагает другие моменты, поскольку каждый из этих моментов предполагает ее. Следовательно если государь нарушает законы, то прекращается его безответственность, потому что прекращается его определенное государственным законом существование. Однако при конституционной монархии эти же законы и являются гарантами монархической безответственности. То есть противоречие кроется в самих законах и конституции. Отсюда Маркс и заключает, «что государственный строй конституционной монархии есть, следовательно, безответственность»18. «В таком государстве, в котором каждое определение существуют обособленно, также и суверенитет государства может быть утвержден только в лице особого индивида»19, отмечает Маркс. «Гегель исходит из разделения между государством и гражданским обществом, между особым интересом и сущим в себе и для себя всеобщим, и, в самом деле, бюрократия основывается на этом разделении»20, пишет Маркс. Государство противостоит гражданскому обществу благодаря уполномоченным государством лицам, то есть благодаря чиновникам. Чиновники являются той инстанцией, которые играют роль передатчика между государством и гражданским обществом только в одном направлении - от государства народу. «Их определяет к этому (к введению государственных дел), пишет Гегель, объективный момент: знание и доказательство своей пригодности, - доказательство, обеспечивающее государству его потребность во всеобщем сословии и представляющее вместе с тем единственное условие, при котором каждому гражданину обеспечивается возможность посвятить себя этому сословию»21. Маркс, отмечает, «что в подлинном государстве речь идет не о возможности для каждого гражданина посвятить себя всеобщему сословию, как особому сословию, а о способности этого сословия быть действительно всеобщим, то есть быть состоянием всякого гражданина. Но для Гегеля предпосылкой, из которой он исходит, служит псевдо-всеобщее сословие, особая сословная всеобщность»22. Связь же между индивидом и государственной должностью устанавливается, с точки зрения Гегеля, экзаменом. Помимо экзамена, объективной связи существует и другая связь – произвол государя. Гегель пишет, «так как объективный момент не состоит здесь (как, например, в искусстве) в гениальности. То необходимо должно оказаться, что пригодным для занятия данной должности будет неопределенное множество лиц, относительно которых нельзя абсолютно определить, кто из них превосходит всех остальных. Субъективная сторона, - то, что именно этот индивид избирается из данного множества, назначается на должность и уполномочивается ведать общественными делами, - это установление связи между индивидом и должностью, как между двумя, всегда случайными друг для друга сторонами, представляет собой прерогативу государя, как решающей и суверенной государственной власти»23. То есть помимо экзамена, необходимо милость государя, который передает особые государственные функции ведомствам. Маркс отмечает, что Гегель впервые проводит различия между объективной стороной присущего монарху суверенитета и его субъективной стороной. В таком случае, когда с одной стороны существует государь и его чиновничий аппарат, а с другой стороны гражданское общество которые противостоят друг другу, возникает вопрос, что охраняет гражданское общество от произвола бюрократии. Первое, что охраняет это иерархия бюрократии. Контроль одной инстанции над другой. Следующее, это конфликт, неразрешимый конфликт между бюрократией и корпорациями. Результатом конфликта может явиться поражение, которое избегается благодаря возможности борьбы. «Но Гегель, пишет Маркс, указывает еще на два момента»24. Это духовная и умственная культура самого чиновника, которая должна противостоять механическому характеру его знаний и его действительной работе.
Для того чтобы государство, монарх и бюрократия были, необходимо, чтобы движение государственного строя, его прогрессивное явление стало принципом государственного строя, следовательно, чтобы принципом государственного строя стал действительный носитель - народ. Самый прогресс и есть тогда государственный строй, отмечает Маркс25. Тогда возникает вопрос, имеет ли право народ выбирать себе государственный строй. «На этот вопрос следует безусловно ответить утвердительно, отмечает Маркс, ибо государственный строй, который перестал быть действительным выражением воли народа, превратился в практическую иллюзию»26. То есть государственный строй есть выражение воли народа, который формирует его. Каков народ таков и государственный строй. Это государство, является носителем всеобщего дела. Для – себя - бытие всеобщего дела, как эмпирической всеобщности, должно обладать наличным бытием. Этим наличным бытием у Гегеля является сословия, пишет Маркс27. «Настоящее значение сословий заключается в том, что благодаря им государство входит в субъективное сознание народа и что народ начинает принимать участие в делах государства»28, пишет Гегель. Однако, с другой стороны, государство входит в субъективное сознание народа как нечто потустороннее. Гегель пишет, «рассматриваемые как опосредствующий орган, сословия стоят между правительством вообще, с одной стороны, и народом, распавшимся на особые сферы и на особых индивидов, - с другой. Назначение сословий требует от них приверженности как к устремлению и умонастроению государства и правительства, так и к интересам особых кругов и отдельных лиц. Вместе с тем это занимаемое сословиями положение имеет значение такого опосредствования, которое является для них общим с организованной правительственной властью. Благодаря этому опосредствованию власть государя не оказывается обособленной крайностью и не выступает, следовательно, как голое насилие властелина и произвол, а с другой стороны, и особые интересы общин, корпораций и индивидов также не обособляются, и дело не доходит до того, чтобы совокупность единичных лиц – что было бы еще не хуже – показало бы себя как массу и толпу, вступила бы, следовательно, на путь неорганического мнения и хотения и стала бы голой массовой силой, направленной против органического государства»29. Таким образом, у Гегеля, существуют два противоборствующих лагеря. На одной стороне государство и правительство, которые для него тождественны, а на другой стороне – народ. Опосредующим звеном между ними являются сословия, которые являются тождеством этих противоборствующих лагерей. «Каким образом, однако, сословия могут объединит в себе два противоречащие друг другу умонастроения, - этого Гегель не показывает»30, отмечает Маркс. Сословия выполняют также и сдерживающую роль по отношению к правительству они сдерживают массу и толпу от неразумного желания направленного против органического государства. Сословия оберегают государство от неорганической толпы лишь путем дезорганизации этой толпы. Однако в таком государстве правительство не прислушивается к мнению неорганической толпы либо находится вне массы и толпы. В таком обществе, где произошло обособление интересов общин и государства является показателем того, что перед нами неорганическое общество, в котором государство не прислушивается к интересам самого народа. Сословия также являются средством предотвращения произвола и насилия государя. Но в таком случае, власть государя становится призрачной, либо теряется видимость самого произвола государя. Сословия, в таком случае, является государством в государстве. Однако в таком случае само государство выступает не как целостность, а как дуализм. «Сословия, пишет Маркс, представляют государство в обществе, которое не является государством. Государство есть просто представление»31. «Гегель делает сословный элемент выражением раздельности, пишет Маркс, но одновременно этот элемент должен быть представителем несуществующего тождества. Гегель знает о раздельности между гражданским обществом и политическим государством, но он хочет, чтобы внутри государства нашло свое выражение его единство, причем это должно совершиться в такой форме, что сословия гражданского общества, как таковые, одновременно образуют сословный элемент законодательного общества»32. Таким образом, можно утверждать, что при разделении общества на гражданское и политическое составляющее отдельный индивид тоже является дуалистической целостностью. Так как, с одной стороны, индивид есть часть гражданского общества, а с другой – политического. Однако индивид, только в противоречии с действительно существующими общностями может стать гражданином государства. «Если Гегель уже все гражданское общество в целом противопоставляет, как частное сословие, политическому государству, отмечает Маркс, то ясно само собой, что различие внутри частного сословия, различные гражданские сословия, имеют в отношении к государству только частное, но не политическое значение»33. Однако, позже, Гегель пишет, что «лишь таким образом существующее внутри государства особое действительно связывается в этом отношении со всеобщим»34.
«Но Гегель, пишет Маркс, смешивает здесь государство, как совокупное целое существования народа, с политическим государством. Гегель хочет развить то положение, отмечает далее Маркс, что сословия гражданского общества являются политическими сословиями, и, чтобы доказать это, подменяет его положением, что сословия гражданского общества представляют собой обособление политического государства, то есть что гражданское общество есть политическое общество»35. В действительности же, историческое развитие привело к превращению политических сословий в социальные сословия. Этот процесс превращения политических сословий в социальные происходил в абсолютной монархии. «Сословие имеет вообще то значение, что различие, отрыв является основой существования индивида. Образ жизни индивида, характер его деятельности и т.д., вместо того чтобы сделать индивида членом общества, функцией общества, делают его исключением из общества, становится его привилегией»36, пишет Маркс.
1 К. Маркс Сочинения, М., 1955г. Стр 223
2 Там же. Стр. 225
3 Там же. Стр. 224
4 Там же. Стр. 240
5 Там же. Стр. 240
6 Там же. Стр. 242
7 Там же. Стр. 242
8 Там же. Стр. 244
9 Там же. Стр. 244
10 Там же. Стр. 251
11 Там же. Стр. 251
12 Там же. Стр. 252
13 Там же. Стр. 253
14 Там же. Стр. 256
15 Там же. Стр. 257
16 Там же. Стр. 258
17 См. там же. Стр. 260
18 См. там же. Стр. 261
19 Там же. Стр. 260
20 Там же. Стр. 269
21 Там же. Стр. 276
22 См. там же. Стр. 276
23 Там же. Стр. 277
24 Там же. Стр. 279
25 См. там же. Стр. 284
26 Там же. Стр. 284
27 См. там же. Стр. 292
28 Там же. Стр. 295
29 Там же. Стр. 295
30 Там же. Стр. 295
31 Там же. Стр. 298
32 Там же. Стр. 303
33 Там же. Стр. 308
34 Там же. Стр. 309
35 Там же. Стр. 309
36 Там же. Стр. 312
549
79 030 
