К типологическому изучению фауны (на материале русского и монгольских языков).

К типологическому изучению фауны (на материале русского и монгольских языков).

Фауна как объект окружающего нас мира вызывает возрастающий исследовательский интерес. Будучи составной частью проблемы "Человек и окружающая среда", она рассматривается как в плане биологическом, так и через призму общественных наук. Фаунистическая тематика связана с важнейшими аспектами лингвистики, прежде всего, номинации. Исходя из активного творческого характера процесса познания как общественно-исторического акта, направленного на отражение объективной действительности в сознании человека (Краткий философский словарь, 1970, 235), фаунистическая лексическая подсистема может быть определена как самобытно выделяющаяся область лексики, основанная на общественных реалиях (названиях животных) окружающего нас мира. Изучение различных тематических пластов лексики является одной из актуальных тем. Фауна - (от лат. fauna - богиня лесов и полей - покровительница животных в римской мифологии), исторически сложившаяся совокупность видов животных, обитающих на определенной территории. Термин ""фауна" применяется к совокупности животных какой-либо систематической категории.

Фаунистическая лексика включает такие лексико-семантические группы, как «млекопитающие», «птицы», «насекомые», «рыбы», «пресмыкающиеся», «земноводные» и т. д.

Изучение наиболее древних лексико-семантических групп в русском языке свидетельствуют о том, что большинство названий являются общеславянскими по своему происхождению. Основы современной литературной бурятской и монгольской языков постепенно складывались на базе старописьменного монгольского языка. Старописьменный монгольский язык по своим лексическим и грамматическим способностям в значительной мере был оторван как от самого монгольского, так и бурятского языков и являлся чисто письменным. Старописьменный монгольский язык имеет свою многовековую историю. Он был построен на архаических правилах орфографии, в нем сохранялся ряд устаревших грамматических форм и конструкций, употреблялось определенное количество архаизмов, поэтому он был оторван от живого разговорного языка и являлся языком книжным. Старописьменный монгольский язык XVIII и начала XIX вв. употреблялся в Бурятии только как книжно-письменный язык. В первую очередь использовался в бурятских дацанах в качестве языка сочинений буддийской религии. На этом языке использовались переводные оригинальные труды по философии и логике, по медицине, асторономии и географии, по языкознании и поэзии.

В следствие того, что лексические составы монгольских языков близки, подавляющая часть лексики, употребляющаяся в старописьменном монгольском языке, была общемонгольской. Поэтому лексика современного бурятского литературного языка состоит из общемонгольских, собственно бурятских и заимствованных слов.

В 70- е годы появилася монография М.А. Бородиной и В.Г. Гака «К типологии и методике историко-семантических исследований».

В 80-90 – е годы в исторической русистике заняли место исследования Ф.П. Филина «Истоки и судьбы русского литературного языка». Автор исследовал проблему реконструкции древнерусских диалектов и проблему происхождения славянских языков в монографии «Происхождение русского, украинского и беларусского языков» (1972) и статье «О происхождении праславянского языка и восточнославянских языков». Одной из основных работ в области истории русского языка были работы П.Я. Черных «Очерк русской исторической лексикологии», «Историческая грамматика русского языка». Собирание материала для словарей начинается с конца 18 века. Например, «Церковный словарь» П.А. Алексеева (1794г.). Появление «Словаря церковного языка» составленного А.Х. Востоковым в 2-х томах (1858-1861гг.) – считается важным моментом. Первый отвечающий научным требованиям своего времени этимологический словарь Ф.С. Шимкевича «Корнеслов русского языка» (1824г.).

Что касается самих монгольских языков, то еще в 60-е годы Т.А. Бертагаев отмечал: «Лексикология монгольских языков является самым слабым местом в монголоведении. Если фонетика и морфология в какой-то степени исследованы, то этого нельзя сказать в отношении лексики» [Бертагаев, 1961, с. 3]. С тех пор прошло несколько десятков лет и исследования в области лексикологии монгольских языков, несомненно, продвинулись вперед. Большой вклад в изучение этимологии слов, диалектной лексики, терминологии, фразеологии, лексической стилистики языков сделан такими учеными, как Т.А. Бертагаев, Г.Ц. Пюрбеев, В.И. Рассадин, Л.Д. Шагдаров, У.-Ж.Ш. Дондуков и др. Находим ценные разъяснения и обоснования многих проблемных вопросов лексикологии монгольских языков. Вышло много научных трудов монографических исследований, коллективных сборников, статей.

Значительный и весомый вклад в изучение вопросов лексикологии современного монгольского литературного языка внесли широко известные в мировом монголоведении ученые – лингвисты: Академики МНР Ш. Лувсанвандан, Ц. Дамдинсурэн, Б.Ю. Ринчен, А. Лувсандэндэв, профессора Чой-Лувсанжав, С.Галсан, С. Мѳѳмѳѳ, Ц. Сухбаатар и др. Среди монгольских исследователей изысканиями в области лексикологии современного монгольского литературного языка занимается Ж. Тумурцэрэн («Монгол хэлний угиин сангийн судлал»). Автор в резюмированной форме описывает семантические процессы, происходящие в монгольском языке.

В татарском языке в монографическом плане изучены названия птиц [Сафина, 2005], рыб [Бятикова, 2005] и «млекопитающих» [ Миргалимова 2007].

В калмыкском языке интерсным считаем работу Э.Ч. Бардаева «Калмыцкие названия птиц в тюрко-монгольских и некоторых тунгусо- маньчжурских языках».

Фаунистическая лексика в бурятском языке исследована недостаточно, хотя отдельные лексемы привлекались к анализу в работах по диалектологии.

Современные монгольский и бурятский литературные языки характеризуются богатством и стилистичекой дифференцированностью лексических составов.

К общемонгольским мы относим те слова, которые входят в основной словарный фонд всех ныне живых монгольских языков. Общемонгольскими являются почти все названия частей тела человека, родства и свойства людей, подаляющее большинство терминологии фауны и флоры. Например, названия диких и домашних животных: Зээгэн /бур/, зээх, зээхэн /монг/, зег /калм/ - 'росомаха'; yнеэн /бур/, унээ, унээн /монг/, сааль ин укр /калм/ - 'корова'; ухэр /бур/, ухэр /монг/, ухр /калм/ - 'крупный рогатый скот'; хуса /бур/, хуц /монг/, хуц /калм/ - 'баран - производитель'; шоно /бур/, чоно /монг/, чон /калм/ - 'волк'; тэмээ, тэмээн /бур/, тэмээ, тэмээн /монг/, тɵмɵн /калм/ - 'верблюд'; ботогон/бур/, ботго /монг/, ботхи /калм/ - 'верблюжонок' итд.

К общеславянской эпохе относится: вьлкъ (др.-русск. вълкъ, ст.- слав. влькъ, вълък волк). Первоначальное значение "растерзывающий". Другим вариантом происхождения слова "волк" считается его связь с глаголом "волочить", так как волк уволакивал домашний скот. С мифологической точки зрения волка связывают с собакой в немецкой, грузинской, греческой и славянской культуре, при этом сам волк ассоциировался с войной у многих народов. Наблюдается сходство со словами "валять", "валить", "волна". Само слово волна в списке родственных неслучайно, ведь его обозначение может применяться не только к водяному валу, но и к шерсти. В слове присутствует корень 'uel', которое переводится как 'щипать', 'дергать', 'рвать'. Общемонгольским является шоно /бур/, чоно /монг/, чон /калм/ - 'волк'. У бурят , как и у других народов, существовало табу на названия почетаемых животных, поэтому в речи употреблялись другие слова вместо табуированного прямого названия животного. Волка называли хээрын нохой 'степная собака', тэнгэриин нохой 'небесная собака', hуултэ 'хвостатый', нооhон толгой 'шерстяная голова', худɵɵгэй таабай 'степной дедушка', нагаса 'дядя', алтан араата 'с золотыми клыками', хухэ шоно 'серый волк'.

Славянским языкам чуждо индоевропейское наименование медведя, сохранившееся, например в латинском языке: ursus (из orsosфранц.oursю). С древнейшего времени славяне называют этого хищника иносказательно «едящий мед», «медоед», «любитель меда», : рус. медведь, укр. медмiдь, слов. medved, чеш. medvěd. В Сибири запретным считалось слово медведь. Вместо него говорили зверь, хозяин, бурый. Срв. нем. berobär, собственно: бурый. Следует упомянуть о другом, хотя и междуславянском, но малоупотребительном наименовании медведя. Срв: старослав. мечькъ – медведь, мечька- медведица, болг. мечха – медведь (медведица), серб. мечха – медведица, мече – медвежонок. В беларусском языке оно отмечено в форме меха- медведь, что особенно любопытно. Но оно сохранилось в качестве топонимического термина. Отсюда прославленная Тургеневым «Красивая меча» (Тульская область).

Медведь в бурятском языке обозначается словами хара гyрооhэн 'черная косуля ', таабай 'дедушка', ойн эзэн 'лесной хозяин', бабагай. Можно полагать, что наименование медведя бабагай возникло из слияния двух слов — баабай и абгай. Первое переводится как 'отец, предок, праотец, старший брат, старшая сестра'. Под абгай понимается 'старшая сестра, жена старшего брата, старший брат'. Известно, что буряты, упоминая в разговоре медведя, нередко давали ему эпитеты, относимые к близким родственникам: ‘могучий дядя, одетый в доху; дедушка в дохе; мать-отец ’и т.д.

Следующее название медведя в бурятском языке — гyрооhэн. В зависимости от зоологического вида выделяют хара гyрооhэн (бурый, черный медведь) или сагаан гyрооhэн (белый медведь). Судя по всему, такое наименование возникло как производное от обобщающего термина ан гуроол ‘дикие звери’.

Еще в конце прошлого века было высказано предположение, что первая часть русского слова росомаха (рос- может быть из орс)- названия похожего на медведя хищного зверя (ursus), ставшего научным термином: rosomacus, сохраняет память об общеиндоевропейском названии медведя. Отметим, что до раскопок в Новгороде (1951 г.) не было известно, что слово росомаха (с его совершенно непонятной сторой частью) употреблялось уже в древнерусском языке. Оно отмечено в одной из берестяных грамот по замечанию XIV-XI: бъла росомуха. В монгольских языках слово росомаха переводится как зээгэн. Древние буряты так называли и собаку. Слово «собака» было табуировано. Вместо обычного «нохой» в монгольских языках употреблялось, видимо, слово jegen – племянник, которое восходит к древнетюрскому языку. В старомонгольском письменном языке данное слово имеет формы чжиген и джиге – племянник по сестре, сын сестры, которые под действием двух фонетических закономерностей превратились в зэгэ – собака.

Литература:

1. Бертагаев Т.А. Лексика современных монгольских литературнах языков. М., 1974.

2. Богатова Г.А. Истоия слова как объект русской исторической лексикографии. М., 1984.

3. Будаев Ц.Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно- историческом освещении. М., 1979.

4. Дондуков У-Ж.Ш. Развитие лексики монгольских языков. У-У., 2004.

5. Древнерусский словарь XI-XIV вв.

6. Краткий философский словарь. М., 1970, 235.

7. Поппе Н.Н. Монгольский словарь Мукаддимат Ал –Абад, М., 1939.

8. Толковый словарь русского языка. Под ред. Д. Н. Ушакова.

9. Филин Ф.П. проблемы исторической лексикологии русского языка (древнерусский период) // Вопросы языказнания, 1981, №5, с. 3-16.

10. Черемисов К. М. Бурятско-русский словарь. М., 1973

11. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии. М., 1956.